По-мальчишески наивны

Синцю постоянно твердили, что бестолковый бард-бродяжка не самая лучшая компания для молодого наследника торговой гильдии. Но юношу эти слова вовсе не волнуют. Как можно думать о внешнем мире, о чём-то таком незначительном и совершенно неважном, когда прохладный весенний ветерок разносит по долине спокойную мелодию и тихий напев рукописных стихов… Парень с косичками цвета бирюзы медленно перебирает струны лиры, стараясь подобрать нужную ноту. Строчки постепенно складываются в песнь, подстраиваясь под певучий мотив, а дуновение ветра завывает где-то в кроне раскидистого дерева, в такт шелестя листвой. Синцю лежит у самых его корней, закинув ногу на ногу и прикрыв глаза. Начинает тихо мычать, покачивая ногой и вторя песнопениям барда. Венти хихикает и отпускает лиру, принуждая лёгкие порывы ветра перебирать ее струны вместо него. Подскакивает с места, снимая берет и цепляя его на Синцю, заставляя юношу по-смешному ахнуть, приподнимаясь с мягкой травы. — Дуралей ты. — Он прыскает в кулак, тыча пальцем в бок хохочущего Венти, и, пристроившись рядом, опускает голову ему на плечо. Расслабляется, вновь прикрывая глаза, наслаждается легкими движениями пальцев, перебирающих синие волосы. Синцю позволяет себе все, и, возможно, даже чуточку больше в компании озорного барда. Ведёт себя по-мальчишески глупо и наивно, доверяя тому все свои секреты, рассказывая в деталях каждую историю. Венти же слушает все с неподдельным интересом и клянётся, переплетая их мизинцы, сохранить тайны юного господина. Хихикает и шипит, словно кот, когда его палец сжимают чуть сильнее. Улыбается, встречаясь взглядом с Синцю, и вновь, устремляя взор к розовеющему небу, начинает напевать какую-то до боли заезженную, но такую родную и любимую юношей песню. И Синцю неважно. Совершенно неважно, что мелкие листочки путаются в его волосах. Вовсе неважно, что его наверняка уже давно заждались дома причитающие брат с отцом. Но ему важно — так важно — лежать сейчас здесь, на их месте, и слушать мелодичные ноты поэтичных баллад.