***
Когда имя Гарри выскочило из Кубка, ему больше всего хотелось провалиться сквозь землю. Но надо было встать и идти к столу преподавателей, надо было держать спину, хотя коленки предательски дрожали. Кто бы ни подкинул его имя в Кубок, это определенно был враг. С чего бы друзьям подкладывать ему такую свинью? Близких людей у Гарри было немного, но все они прекрасно знали, как тяготит его собственная слава и пристальное внимание окружающих. А теперь этого внимания станет в несколько раз больше, и ладно бы еще положительного, но Поттер был совершенно уверен, что его ждет повторение бойкота, который студенты устроили ему на втором курсе. Шарахаться, конечно, не станут, но вот шипеть гадости вслед, а то и устраивать мелкие каверзы — запросто. Особенно слизеринцы. Гарри утешал себя мыслями о том, что как минимум два человека останутся с ним: самые близкие, самые надежные. Лучшая подруга и самый лучший на свете друг. Поэтому сцена в гриффиндорской спальне стала для Поттера гораздо большим ударом, чем все возможные обвинения и пакости от однокашников, чем любые несправедливые придирки преподавателей, пожалуй, даже большим, чем сам факт незапланированного участия в Турнире. Рон — его Рон! — отвернулся от него. Не поверил, не принял, скрылся за своим пологом, облив презрением и холодом. Как смириться с этим Гарри не знал. В таком отчаянии он не был даже в конце прошлого года, когда они упустили предателя и не смогли оправдать Сириуса. Глаза жгли непролитые слезы. Как дальше жить? Впрочем, какая разница, ему все равно не пройти первый тур состязаний — там-то все и закончится. И тогда уже будет все равно.***
Рона душила обида. Горькая, отчаянная, не похожая на те, что много раз ему приходилось проглатывать прежде. Когда донашивал за братьями штопанное и чиненное, а сестренка ходила в новом. Когда однокурсники уписывали вкусности из Сладкого королевства, а у него в кармане была всего пара кнатов. Когда за одинаковые по качеству эссе лучший друг получал «выше ожидаемого», а он сам «слабо» и замечание о вреде списывания, хотя сам выполнял задания, Гермиона только проверяла ошибки у них обоих. Сейчас все было иначе. Как Гарри мог скрыть от него, что решил подать заявку на участие в Турнире? Как он мог провернуть это без него, без Рона? Не доверился, не рассказал, не позвал с собой. За что он так с ним? Они всегда были вместе, с самой первой поездки на Хогвартс-экспрессе. А теперь — порознь. Смириться с предательством Рон не мог, а Поттер — предатель. И продолжает лгать, доказывая, что не подбрасывал свое имя в Кубок. Хотя Рон не осудил бы его за такую авантюру, в конце концов, он вырос с Фредом и Джорджем и не такие чудачества и сумасбродства видел. Но обижаться на близнецов за то, что не звали его принять участие в шалостях, не получалось: они всегда были сами по себе, их дуэту не нужен был кто-то третий. У них с Гарри тоже могло бы быть так… Гермиона — не в счет, она девчонка, а девчонки — они вообще другие, не поймешь, что там у них в голове. А теперь Гарри везде ходит только с ней, а на Рона даже не смотрит. Рон сжал кулаки, сглатывая подступивший к горлу комок. Предателям нет прощения! Лелеять обиду было легко, и Рон с упоением прогонял в голове горькие мысли об утраченной дружбе, словно обдирал корочку с подсохшей ссадины. Если бы еще можно было так же легко отогнать тревогу за друга… За бывшего друга, разумеется.***
Гарри обмирал от ужаса. Драконы! Чертовы драконы! Как пройти мимо них? О чем вообще думали эти организаторы, что б им икалось?! Или у них запланировано эксклюзивное шоу: «Только сегодня, только у нас! Спешите посмотреть: жареные чемпионы с дымком! Предложение ограничено!» Кто бы ни втянул его в этот Турнир, мерзавец знал, что делал: на такое испытание не хватит даже знаменитой удачи мальчика, который выжил. Думать о чем-то другом не получалось, информация из книг и гримуаров, притаскиваемых Гермионой, отказывалась укладываться в голове. Сложно не поддаться панике, когда ты — всего лишь четверокурсник, а встречу с огнедышащей тварью способен пережить не всякий взрослый, хорошо обученный маг. И это он еще в обход правил узнал о задании заранее! Может, написать завещание? Ну а что, у него же есть деньги и какое-никакое имущество. Гермионе — все книги и учебники, надо подписать их что ли, ей будет приятно. Близнецам — приколы из Зонко, остались еще в сундуке. Мантию-невидимку — обратно Дамблдору, хранилась же она у него десять лет, может, не все ее свойства изучить успел. Сириусу… Сириусу альбом с фотографиями родителей. Он ведь тоже скучает по ним. Хагриду оставить Хэдвиг, он сумеет о ней позаботиться. Что еще у него есть ценного? Молния… Молнию оставить Джинни. Малышка хорошо летает и, наверное, сможет заменить его в команде на следующий год. Дурслям завещать один галеон и колдографию сейфа в Гринготтсе — пусть давятся от злости, что у их нищего племянника целое состояние! Было. Черт, не думать, не думать о драконах! Жалко, что Римусу не подойдут его мантии, а от денег он откажется — гордый. Тогда Римусу можно вернуть карту Мародеров, получится, что на память сразу и о Гарри, и о школьных годах. Содержимое сейфа пусть переведут в фонд помощи… А есть у магов фонды помощи? Ладно, если нет, то пусть создадут, а потом переведут туда — фонд помощи детям-сиротам. А Рону… Нет, лучше думать о драконах!..***
Рон прятался от всех на берегу озера уже несколько часов и успел продрогнуть до костей. Но идти в гостиную не хотелось совершенно: там опять прицепятся близнецы, им все кажется, что брат слишком унылый. Унылый… А каким еще ему быть? В библиотеке окопались Гарри и Гермиона: она пышет энтузиазмом, а у него такой вид, будто он сейчас упадет на пол и забьется в истерике. Бледный, синяки под глазами, дергается от каждого шороха… Как же быть? Подойти первым, простить предательство, проглотить обиду… Да ни за что! Но ему так плохо одному, и поддержать некому. Гермиона не умеет, она добрая, конечно, но слишком… Деятельная, вот. Просто подойти, хлопнуть по плечу, отвлечь на что-нибудь — этого она не может, да и не понимает, зачем вообще это нужно. А Рон мог бы. Мог бы, но не станет! Вот еще, помогать этому предателю… Обойдется. И Рон без него обойдется тоже, что ему заняться что ли больше нечем? Уизли зябко поежился от порыва ледяного ветра и натянул коротковатые рукава свитера на пальцы. Пинать мелкие камушки с берега в воду — это ведь тоже занятие.***
Толпа на трибунах ревела, заглушая яростный рык огромного ящероподобного дракона. Рон до рези в глазах вглядывался в небо, выискивая там крохотную темную фигурку: только бы не моргнуть! Ему казалось, что стоит моргнуть, как, открыв глаза, он обнаружит в небе только затухающий огонек, осыпающийся пеплом… Очередное пике… Хотелось заорать от ужаса, но голос не слушался. Рядом сидела Гермиона. Ее била крупная дрожь, а из глаз текли слезы. Жаль, что ему нельзя заплакать, наверное, стало бы легче… Страшно-то как! Новый кульбит в воздухе… Осторожно! Хвост!.. Задела! Эта тварь его задела! Гарри! Кажется, цел… Дракон уже не ревет — вопит, а этот псих кружит над ним, словно муха. Когда же это закончится? Сил нет смотреть. Рон не замечал, с какой силой впивались в его руку ноготки Гермионы: подруга расцарапала себе щеки и теперь искала за что еще зацепиться, чтобы удержаться на месте и не сорваться вниз, на поле, на помощь Поттеру. Он и сам бы побежал туда, но нельзя, это испытание Гарри обязан проходить один. Каким же Рон был идиотом! Гарри бы не полез в это сам… Да даже если и полез бы — плевать. Только бы выжил, только бы снова выжил! А Рон затолкает свою гордость поглубже.***
Гарри казалось, что прямо сейчас он мог бы вызвать огромного и очень яркого Патронуса. Он справился! Добыл яйцо, прошел испытание, перелетал дракона и выжил! Как хорошо жить! В палатке для оказания первой помощи было сыро, темновато и странно пахло, но ему было так светло и радостно, что даже это малопривлекательное местечко выглядело уютным. А когда ткань на входе отодвинулась, и внутрь проскользнула Гермиона, а следом за ней Рон, Гарри готов был расцеловать весь мир. Как же сложно было удержать себя в руках и не накинутся на друга с объятиями. Он больше не дуется! Он вернулся! Простил обиды, реальные и мнимые, пришел, стоит перед ним такой бледный и встрепанный, веснушки яркими пятнами выделяются на лице, а губы раскусаны до крови… Как же Гарри его не хватало! Гермиона что-то говорила, кажется, назвала их идиотами и сбежала. А Рон остался. Посмотреть на результаты? Да, конечно, только… — Рон. — Что, Гарри? — Я… Нет, ничего. Забудь. Поттер протянул руку для рукопожатия, заглядывая другу в глаза. Ответит или нет? Рон переводил удивленный взгляд с лица Гарри на протянутую ладонь и обратно, словно не мог решиться сделать шаг навстречу. Поттер чувствовал себя ужасно глупо, по спине пробежал озноб: «Неужели оттолкнет? Но он же пришел… Сам пришел!» Рука дрогнула, опускаясь вниз, когда Уизли, резко тряхнув отросшими волосами, словно отгоняя посторонние мысли, шагнул к Гарри и заключил его в крепкие объятия. Сколько раз за один день ваш мир может перевернуться с ног на голову и обратно? Гарри казалось, что именно такой кувырок произошел сейчас. Он замер, не решаясь обнять друга в ответ. А что, если Рон его неправильно поймет? А что если… Он почувствовал, как напряглись обнимающие его руки: сейчас он отстранится, посмотрит немного виновато и уйдет… Нет! Гарри вцепился в Рона неожиданно сильной хваткой, так, что Уизли сдавленно охнул от неожиданности. Его сердце стучало быстро-быстро, а плечи слегка подрагивали. А еще Рон был выше почти на голову, и Гарри утыкался носом ему в шею, чувствуя, как чужое дыхание щекочет волосы на макушке. Вечно простоял бы так… Хорошо, что рядом нет Риты Скитер!***
Гарри рядом. Он снова рядом! Смеется, шутит, дурачится. От дерганности и бледности не осталось и следа, дракон позади, а с тем, что будет дальше, он обязательно справится, ведь он же больше не один: Рон рядом и всегда поможет. А может, и не всегда… Святочный бал — задачка посложнее встречи с драконихой. Гарри нужна пара для танцев, ему нужно открывать бал с другими чемпионами. Чем Рон может помочь ему? Поддержать? Поддержал, сказал, что ни одна девчонка не откажет самому Гарри Поттеру. Только это не особо помогло, друг явно нервничает, признался, что не умеет танцевать, а девчонки кажутся существами с другой планеты. Гермиона — исключение, но она — свой парень, да и заявила, что ее уже пригласили. Интересно, кто это такой смелый? Или занудный. А Джинни согласилась пойти с Невиллом. Надо бы отвести его потом в сторонку, объяснить, что почем. Он, конечно, парень хороший, но долг старшего брата надо исполнять. Как бы Невилл не сбежал, и Джин не осталась без пары, Фред с Джорджем ведь тоже не упустят случая… Но что делать им с Гарри? Если бы можно было просто пойти вдвоем и повеселиться! Но их же не так поймут! Да и танцевать тогда бы пришлось в паре… Где это видано, чтобы два парня танцевали вместе? Вроде бы близняшки Патил согласились быть их парами. Не больно то хотелось, но так положено. А идти одному, пока Гарри будет танцевать с этой Парвати… Ладно. Падма, кажется, довольно ничего, с ней хотя бы рядом находиться не противно. Никто же не заставляет его тоже танцевать.***
Парвати и Падма ушли танцевать с шармбатонцами. Пусть пляшут, а Гарри и за столиком было неплохо, хотя настроение оставляло желать лучшего. Рон дулся на Гермиону и следил за тем, как она кружится с Крамом. Можно было подумать, что он ревнует, но Рона злило, что Гермиона ничего им не сказала и, как ни странно, ждал подвоха от Виктора, хотя сам же еще недавно жаждал получить у него автограф. А теперь видит в нем чуть ли не врага и основного конкурента Поттера, с которым водиться зазорно. Гарри против воли улыбнулся и придвинулся ближе к Рону. Друг переживает за него, да так, что отказался от одного из квиддичных кумиров. Гарри умел оценить подобные порывы, хотя и не очень представлял себе, как выразить признательность за них. А вон танцуют Чжоу и Седрик. Поттер зло прищурился: обидно было получить отказ от единственной девушки, которая казалась ему симпатичной. Чем этот Седрик лучше? Уязвленное самолюбие требовало возмездия или хотя бы небольшой ответной шпильки, но предпринимать что-то было лень. Дурацкий бал, столько времени на такое занудство тратить… Еще и Перси прицепился, словно без него было недостаточно скучно. Поэтому, когда Рон предложил погулять, Гарри с облегчением выскочил из-за стола.***
Какой дурацкий бал! Даже прогулка по саду его не спасла. Мало того, что они с Гарри умудрились подслушать откровения Хагрида — надо же, он полувеликан! — так еще и на обратном пути в зал столкнулись с Малфоем. Белобрысая гадина сразу прицепилась к ним, что они гуляют вдвоем… Да как ему вообще в голову пришло! Они с Гарри — друзья, а не то, что он там себе подумал! И про Гермиону наговорил гадостей, что она с Крамом целовалась. Ну не такая же она дура, чтобы с врагом лизаться?! Он же к Гарри подбирается, как она не замечает?! А еще было завидно. Тоже хотелось поцеловаться с… С кем-нибудь. А что, Гермионе можно, а ему нельзя? Гарри тоже скис. Рону было очень интересно, о чем друг задумался, но спрашивать было неловко. Так и сидели в углу до самой полуночи, почти не разговаривая. А по пути в гостиную Гарри перехватил Седрик, и дальше Рону пришлось идти одному. Непонятная обида и злость застилали глаза. Еще и Диггори… Чемпион нашелся. И что ему нужно от Гарри? В гостиной Гриффиндора Рон столкнулся с Гермионой, и от ее довольного вида ему стало совсем тошно. Праздничный вечер явно должен быть не таким… Гарри вошел, когда подруга, рыдая, обвиняла Рона, что он должен был сам пригласить ее. Совсем ничего не поняла, дело ведь не в том, что она пошла на бал не с Гарри или с ним, а в том, что она продается врагу! Только объяснить это у Рона, похоже, снова не вышло, только поругались опять. И ладно, Гарри рядом, а Гермиона подуется и простит. — Видел? Совсем ничего не поняла! — Да уж… Ничего, это же Гермиона! Успокоится, подумает и поймет все, — Гарри ненадолго замолчал. — Дурацкий выдался денек, да? — Не то слово! И, кажется, девчонки Патил на нас всерьез разозлились. Надо теперь ходить с оглядкой. — И что они нам сделают? — развеселился Поттер. — А кто их знает, может, у них в Индии принято за невнимание к девушкам устраивать страшную месть? — Рон вытянул руки на манер зомби и гнусаво завыл: — Во имя многоногой и многорукой богини с носом-хоботом мы объявляем тебе месть до скончания времен за оттоптанную ту-у-уфельку-у-у! — Гарри покатился со смеху. — Да будет кара богини ужасна, да никто из девушек вовек не потанцует с тобой, о презренный! — тут уже не выдержал и расхохотался Рон. — О нет, как же теперь жить с таким проклятием? — Уизли икал от смеха. — Я-то так рассчитывал стать всемирно известным танцором! — Горе нам, горе, снять проклятие может только танец, а девчонки теперь будут шарахаться! О! Мистер Уизли, я придумал, как снять проклятие хоботоносой богини! Позвольте пригласить вас на тур вальса? — Поттер скорчил высокомерную рожицу, пытаясь подражать Малфою, но в глазах искрился смех. — Мистер Поттер, я принимаю приглашение! — Рон напыжился, становясь немного похожим на Перси, и протянул Гарри руку. Мальчишки закружили по пустой гостиной, с хохотом отсчитывая ритм и наступая друг другу на ноги. — Хорошо, что все уже спят, — почему-то шепотом сказал Рон через несколько минут, когда веселые прыжки сменились медленным топтанием на месте: усталость давала о себе знать, но разжимать объятия почему-то не хотелось. — Точно… И так Малфой сегодня… — Гарри запнулся и покраснел. Вспоминать слова слизеринца, тесно прижимаясь к Рону и кружа с ним между потертых кресел, было неловко. В душе поднималось странное, незнакомое волнение, названия которому Гарри не знал. Рон резко остановился, и Гарри вскинул на него недоуменный взгляд: ему не хотелось прекращать этот странный танец. — Да этот слизняк… Что бы он понимал вообще! — Как думаешь, Паркинсон его отшила, или они… эммм… ну… — Целовались? — Ага. — Отшила, конечно! Это же Малфой! Даже Паркинсон не такая дура, чтобы лизаться с ним. Буэ, как представил! — А про Гермиону — правда? Что она с Крамом. — Не знаю… Похоже на то. Видал, как она на меня орала. — А я еще ни разу не целовался… Хотя целый мальчик, который выжил, между прочим! Даже обидно. — Ну… Я, вообще-то, тоже еще ни с кем не целовался. Хотя куда уж нам, простым магам, до великих и могучих! — парни тихонько рассмеялись. Обоим было невыносимо жарко, разговор будоражил и без того напряженные нервы, а сумеречная, освещенная одним камином пустая гостиная и все еще не разомкнутые объятия заставляли кровь стучать в висках. — Рон. — Что, Гарри? — Рон нервным жестом облизнул пересохшие губы. — А может, мы… Попробуем? — Ты… Ты уверен? — Гарри вдохнул, как перед прыжком в воду, и кивнул. — Тогда… Знаешь… А давай! Давай попробуем! В камине тихо потрескивало пламя, отблески которого гуляли по стенам, рождая причудливые узоры из тени и света. В центре Гриффиндорской гостиной обнявшись стояли двое мальчишек и, забыв обо всем, неловко, но горячо целовались, словно пытаясь разом наверстать все упущенное за прошедший вечер. На лестнице раздался скрип, будто кто-то спускается вниз. Гарри и Рон отскочили друг от друга, как ошпаренные, в страхе оглядываясь на лестницу. Через несколько мгновений в темноте мелькнул рыжий мех. — Живоглот… Это всего лишь Живоглот! — от вспышки адреналина у Поттера подрагивал голос. — Пошел прочь, дурацкий кот! Я ж думал… Если кто-то узнает… — Рон? — Это… Это ведь неправильно, сам знаешь. Нам же прохода не дадут! И вообще… — Ну посмеются. Потыкают пальцами. Ну и что, Рон! Со мной постоянно так, что бы я ни делал! Или… Скажи, тебе не понравилось, да? — Что? Нет, Гарри! Я… — Рон опустил голову, так что лицо почти полностью скрыло волосами. — В том то и дело, что понравилось. Очень. Только это ведь не нормально, понимаешь? — Я десять лет жил с мыслью о том, что я ненормальный. И что из этого? — О чем ты? — Не важно. Просто я подумал, что… Ты ведь мне ближе всех, Рон! И мне кажется, что… В общем… — Подожди. Я, кажется, понял, о чем ты. И я… Ты ведь мне тоже… Но разве мы сможем прятаться от всех? — У меня есть мантия-невидимка и Карта Мародеров. Уж как-нибудь спрячемся. — Точно! — Рон нервно теребил бахрому, свисавшую с рукава парадной мантии. — А Гермионе будем рассказывать? — Она сама догадается, это же Гермиона! — Да… Только ведь еще Джинни. Ты ей нравишься, Гарри. Очень нравишься. — Джинни мне как сестра, Рон. И мне нравишься ты, — Гарри опустил голову и не видел, какой счастливой улыбкой озарило лицо Рона. А через мгновение тот снова обнимал Гарри и горячо шептал в ухо: — Ты мне тоже!***
Гарри и Рон разошлись по постелям далеко за полночь. Рон быстро уснул, но даже во сне его припухшие от поцелуев губы растягивались в улыбке. Он проснулся, когда было уже совсем светло, и резко сел на кровати. Вчерашняя ночь казалась сном. А что если Гарри наутро раздумает? Вчера, уже стоя на лестнице, они договорились, что утром примут решение: стоит ли им попробовать встречаться, или их дружба слишком дорога им обоим, чтобы портить ее отношениями. Рон все еще сомневался в своем выборе: что скажут родители, если узнают? А братья? Про Джинни даже думать не хотелось, она его возненавидит. Он отдернул полог и увидел, что Гарри еще спит: непослушные вихры торчали из-под одеяла, натянутого до самого лба. Рон отбросил лишние сомнения, встал и пересел на кровать своего друга… Больше, чем друга. Сейчас они поговорят, а потом задернут полог и вместе будут разбирать рождественские подарки, украдкой целуясь, пока их никто не видит. А если кому-то это не понравится, Рон Уизли знает несколько очень неприятных проклятий! Он протянул руку и ласково провел пальцами по черным прядям: — Гарри! Просыпайся! Пора распаковывать подарки!