***
Несмотря на не самые приятные ощущения, Джинни всегда любила аппарацию, ведь это удивительная свобода — когда ты в любую секунду можешь оказаться там, где только пожелаешь. Однако в этот раз только Гарри знал, куда они отправляются. Переместившись в обнимку с мужем и не спеша разрывать объятия, Джинни с интересом огляделась. Они стояли перед восхитительным особняком, больше похожим на замок, а вокруг зеленел чудесный сад: извилистые дорожки, фонтаны, скульптуры… — Где это мы? — растерянно спросила Джинни, рассматривая окружающее великолепие. — В Малфой-мэноре, — весело ответил Гарри. — Что?! Но зачем?.. У тебя что какие-то дела с миссис Малфой? — Вовсе нет. Мы пришли сюда не для того, чтобы общаться с Малфоями, а чтобы осмотреть дом, — заметив ее недоумение, Гарри усмехнулся. — А ты не знала? Мэнор продается. Джинни изумленно распахнула глаза: — Но почему?! Они что уезжают из Англии? — Именно. История еще одной одиозной семьи подошла к концу. По крайней мере, в анналах истории нашей страны. — Ничего себе… — растерянно протянула Джинни, машинально идя вслед за Гарри. Массивная входная сверь распахнулась, и на крыльцо выскочила щуплая темноволосая женщина в строгой классической мантии. — Мистер и миссис Поттер! Очень рада вас видеть! Я Аманда Миллер из риэлтерской конторы «Вильямс и Скотт». Позвольте, я покажу вам дом! — Не стоит, мисс Миллер, мы осмотримся сами. Та вроде хотела возразить, но, встретившись с Гарри взглядом, только послушно кивнула. — Как вообще можно жить в таком доме?! — воскликнула Джинни, разглядывая искусную мозаику на потолке одного из залов. — Это же просто музей какой-то! Ее голос разнесся вокруг гулким эхо, таким, какое бывает только в нежилых домах. Сердце кольнула невольная жалость к прекрасному особняку, лишившемуся хозяев и словно осиротевшему. — А мне нравится, — откликнулся Гарри. — Вот только жалко, что барельефы забрали, — он махнул рукой на голые стены. — Они изображали Нормандское вторжение и были весьма впечатляющи. Джинни вдруг словно ударило жалящим проклятьем: — Гарри, — медленно произнесла она, — а откуда тебе это известно? — Что? А, так мы же бывали тут с Роном и Гермионой. Тогда еще, во время войны. Пожиратели волокли нас через этот зал, и те барельефы врезались мне в память. Уж не знаю, почему. — Зачем мы вообще пришли сюда? — резче чем хотелось, спросила она. — Разве тебе приятно быть здесь? — Вообще-то тут очень красиво. Малфой-мэнор уникален — это богатейшее волшебное поместье. — Интересно, что же будет с ним теперь?.. — Очевидно ему нужен новый хозяин. И, знаешь, я подумал, что мы могли бы его купить. Джинни изумленно распахнула глаза: — Ты это серьезно?! Она оглядела пустынную залу, залитую солнечным светом, льющимся из огромных окон. Мебель, закрытая белоснежными чехлами, напоминала снежные сугробы. И вообще тут было слишком просторно, слишком светло. Даже не верится, что в этом доме веками жили темные маги, что когда-то тут царствовал Волдеморт… — А почему нет? Посмотри, сколько тут пространства. А сад? Согласись, Альбусу тут было бы гораздо лучше, чем в Лондоне. — Ты хоть представляешь, сколько может стоить такой дворец? — спросила Джинни, улыбнувшись. — Я уже узнал точную сумму: один миллион. Джиневра рассмеялась: — Миллион галлеонов?! Гарри, это же астрономическая сумма! — Разве ты не знаешь, что мы богаты? Если продадим дом на Гриммо… — Нет, ни за что! Гарри возвел глаза к расписанному потолку: — Но это — очень выгодное вложение… — Нет, Гарри! Я так старалась, чтобы сделать наш дом уютным, и я люблю его! Я хочу, чтобы именно там вырос Альбус, а мы — состарились. Тем более он ведь достался тебе от Сириуса… Гарри поморщился: — Позволь напомнить, что он сам ненавидел этот дом. Горло внезапно перехватило: — А ты? Ты тоже его ненавидишь? — тихо спросила Джинни. — Не говори глупостей! — Гарри кинул на нее раздраженный взгляд. — Заставлять я тебя не собираюсь, но призываю хотя бы подумать над этим предложением, — он предложил ей локоть. — А сейчас предлагаю осмотреть сад — говорят, это что-то выдающееся… Джинни рассеяно кивнула. Золотой грифон, свернувшийся над огромным старинным зеркалом, проводил их взглядом выпуклых хищных глаз.***
Лето принесло в Нору упоительный аромат фрезий, вереска и нагретой солнцем земли. Джинни, закрыв глаза, вдыхала этот запах, запах лета и дома. — Эй, сестренка, идем чай пить! — раздался крик Рона. Она распахнула глаза и, улыбнувшись, поспешила подняться на веранду. Артур рассеянно кивнул дочери, тут же уткнувшись в книгу. Судя по крупной надписи на аляповатой обложке, это был какой-то учебник для маггловских детей. Альбус бегал по лужайке, гоняясь за разноцветными бабочками, которых наколдовывала ему Молли, и не обращал на мать никакого внимания. Джинни села напротив брата и утянула с блюда пышущий жаром пирожок: — Ну что, рассказывай, как у тебя дела. Как работа? — Даже не спрашивай, — махнул рукой Рон. — Если бы я только знал, что работа аврора почти полностью состоит из марания пергамента… Такая скука! Честное слово, порой я хочу бросить все это и пойти продавать вредилки вместе с Джорджем! — А Гарри мне ни о чем таком не говорил — он напротив очень увлечен своей работой. — Ну ты сравнила: рядовой аврор и высокопоставленная шишка! — Рон… — Ладно-ладно, молчу! Джинни печально вздохнула: когда-то она думала, что инициатором отдаления этих двоих будет Рон, но, как ни странно, именно у Гарри, увлеченного сначала ускоренной учебой, затем работой и молодой женой, перестало находиться время на друга. Как оказалось, Рон все-таки был готов простить Гарри и популярность, и стремительную карьеру, но вот такое пренебрежение его до сих пор очень обижало. Насколько Джинни знала, сейчас они общались только на работе и во время семейных обедов в Норе. Однако с мужем Джиневра поговорить не пыталась, понимая, что дружба — это не чашка, ее Репаро обратно не соберешь, тем более с годами они оба, а особенно Гарри, слишком сильно изменились, и сейчас у них было слишком мало общего. — Как Гермиона? — спросила Джинни, решив сменить тему. — Носится со своим законопроектом о запрете жестокого обращения с домовиками, вся такая воодушевленная… — бодро ответил Рон, левитируя через стол чайник с чаем. Джинни замялась: — Рон, понимаешь… — Его зарубят, да? — устало вздохнул брат, тут же став серьезным. — Боюсь, что так. — Ну еще бы, у каждого члена Визенгамота есть домовики, — досадливо скривился Рон. — Даже у Гарри. Он тоже будет голосовать против, не так ли, Джинни? — Я точно не знаю, мы это не обсуждали, но думаю, что он воздержится. — Но почему, Джинни, почему?! — негодующе воскликнул Рон. — Это ведь и вправду хорошее дело! — Потому что, как ты сам заметил, у всех членов Визенгамота есть домовики, — неохотно ответила Джинни. — И подобный законопроект будет расценен ими как вмешательство в личную жизнь. Будто, ну не знаю, Министерство пожелало узнать какие у тебя панталоны. — Джиневра Поттер! — раздался сзади возмущенный голос. — Сравнивать домовиков — живых, мыслящих существ — с панталонами — это… это… — Привет, Гермиона! Давно подслушиваешь? — Джинни с улыбкой обернулась к подруге. — Я не подслушивала, просто вы говорите слишком громко! — фыркнула Гермиона, усевшись рядом. Судя по строгой темно-серой мантии и кожаному дипломату, она только вернулась из Министерства. — И я не сравниваю домовиков с панталонами, — заметила Джинни. — Но, к сожалению, именно так делает большинство владельцев эльфов. — Большинство, говоришь? — зло прищурилась Гермиона. — Ладно эти старые чистокровные снобы, но неужели меня не поддержат Кингсли, Стерджис, Гарри наконец?! — Понимаешь, это вопрос не столько морали, сколько политики, — ответила Джинни. Благодаря Гарри она волей-неволей научилась немного разбираться во всех этих министерских интригах. — Чистокровных снобов в Визенгамоте все еще большинство, и никто не хочет раскола. — Может, им стоит напомнить, что от их политических игр напрямую зависят жизни живых существ?! — гневно воскликнула Гермиона. — Может, и Гарри стоит вспомнить о Добби, которому мы обязаны жизнью, в конце концов?! Джинни замялась — разговор явно свернул куда-то не туда — и попыталась сменить тему: — Кстати о Добби… Вы ведь знаете, что Малфои покидают страну и продают мэнор? Мы с Гарри даже ходили взглянуть на него. — Неужели хотели купить? — усмехнулся Рон. — Гарри иногда посещают странные идеи, — ответила Джинни, пожав плечами. — Но замок и вправду очень красивый. — Да, у него очень богатая история, — живо подхватила Гермиона. — Что вы там видели? — В основном статуи да фонтаны. А Гарри все сокрушался, что Малфои забрали с собой какие-то уникальные барельефы, — Джинни скривилась и невольно понизила голос. — Он сказал, что запомнил их еще со времен вашего… первого визита в этот дом. — Я не помню никаких барельефов. А ты, Рон? — Издеваешься?! Это был максимально неподходящий момент для созерцания скульптурок! Тем более нас же сразу от входа потащили в темницы — когда уж тут глазеть по сторонам… Джинни, что с тобой? — Нет, ничего… Просто я вдруг поняла, что, значит, та комната — с барельефами и зеркалами… Это оттуда вы сбежали, и именно там пытали Гермиону. — Нет, Лестрейндж издевалась надо мной прямо в холле. И зеркал там не было. — Но когда же Гарри успел увидеть эти барельефы? — нахмурилась Джинни. — Ты же не думаешь, что он зачем-то решил тебе соврать? Джинни, это глупо. — Тогда как ты это объяснишь? — Легко: все дело в ложных воспоминаниях. — Хочешь сказать, нам задурил голову какой-то легилимент?! — нахмурился Рон. Гермиона улыбнулась: — Нет. Это скорее маггловский термин. Видите ли, человеческая память — довольно ненадежная вещь. На эту тему было проведено множество исследований, и ученые выяснили, что наш мозг часто нас обманывает. Удивительно, но это так: часто люди помнят те или иные события не так, как это было на самом деле. Поэтому, возможно, это мы с Роном забыли ту комнату с барельефами, а, возможно, это Гарри помнит происходящее в искаженном виде, и на самом деле он видел ее во время другого визита в Малфой-мэнор. Авроры ведь бывали там с проверками, верно? Или… Ну, знаете, Гарри же иногда видел глазами Волдеморта, а тот жил в Малфой-мэноре и точно рассматривал эти барельефы. Прошло много времени, Гарри мог увидеть их в одном из своих снов, а столкнувшись в реальности, его мозг интерпретировал воспоминание, как собственное. — Жутко как-то, — заметил Рон. — Я начинаю понимать пользу думосборов. Джинни поежилась: — И не говори. Если уж собственной памяти нельзя доверять… Она осеклась, когда на веранду, радостно хохоча, вбежал Альбус Регулус. — Подожди, малыш, бабушка едва за тобой поспевает! — воскликнула Молли. — Не отвлекай маму, пусть спокойно попьет чай. А мы пока поиграем в мяч. Ребенок помотал головой. — Нет? Не хочешь? А книжку будем читать? — Про зверей! Молли рассмеялась и села в кресло, стоящее в углу веранды. Альбус тут же взгромоздился ей на колени. — Давай посмотрим, как разговаривают разные животные, — сказала миссис Уизли, открыв детскую книжку с красочными двигающимися картинками. — Как говорит собачка? — Гав! — звонко воскликнул ребенок. Все присутствующие обменялись улыбками. Мрачные мысли Джинни тут же рассеялись, словно яркие солнечные лучи разогнали темные тучи. — А лев? — Р-р-р-р! — из-за легкой детской картавости у Альбуса получилось скорее «Л-л-л». Джинни откинулась на спинку стула, прикрыв глаза. Как все-таки тут хорошо!.. — А как говорит змейка?