Куда ты денешься из крысоловки

Солнечные лучи сегодня не вышли. Видимо, решили пересидеть этот отвратительный день за громоздкими фиолетовыми тучами. Я и сама не прочь была спрятаться от навязанного праздника, но лучше лживые стихи про любовь к учебнику химии, чем в стену пялиться и слушать ссоры соседей за стеной. У них все праздники начинаются и заканчиваются одинаково… Новая школа ничуть не лучше старой, даже наоборот. В прошлой хоть вид делали, что есть какой-то там математический уклон, хотя на деле — от силы уклон в маразм у математички. Но зато окна были пластиковые… У нынешнего заведения был только один плюс — в него меня с Некитом не надо возить, сами как-то доплетемся. Мать развелась с Виталиком, он свалил, а у нас из транспорта осталась одна моя старая ледянка. Да и ту, наверное, отдам брату, подо мной теперь лопнет… Позади меня топал Некит. Он спотыкался через каждые три шага, шмурыгал вечно воспаленным носом и что-то бубнил себе под нос. Про бубнеж нужно сказать отдельно. Это началось лет пять назад и с тех пор не желало заканчиваться. Одно время я пыталась отучить его от дурацкой привычки, называла Бубнилой. Он почему-то не обижался, а потом и вовсе стал откликаться. Воспитательную функцию, выходит, прозвище не выполнило. Наверное, стоило взять его за руку, но он сгрызал себе ногти в ноль, порой до крови, так что касаться его пальцев было не очень-то приятно. Я брала ладонь в свою только при переходе дороги, после чего с отвращением отбрасывала. Он не обижался. Он вообще не обидчивый, главное — не отбирать синюю машинку, которую он везде за собой таскает. Вжжж… Вжжж… Через все тело прошла вибрация от чихающих старостью ненастроенных колонок. Посадили ещё какого-то семиклассника. Поди соврал, что умеет. Хотя в той школе на кнопки тыкал вообще престарелый трудовик, который и с пультом от телевизора бы не справился. У учителей первоклассников были таблички с буквой класса — наклееные на деревяшки листы бумаги. Та, что помоложе, даже нарисовала три ромашки в нижнем углу под надписью «1 «Б». Жаль, что мне нужны были второй «В» и одиннадцатый «А». Я бросила взгляд на телефон — до начала линейки пятнадцать минут. — Сколько у тебя уроков сегодня? — спросила я у Некита. — Два, — он бесцельно озирался вокруг, снова и снова шмурыгая носом. Час от часу нелегче… Сам ведь до дома не дойдет, на улице его не оставишь, а учительнице он наверняка нафиг не сдался, она тоже домой хочет. — У меня четыре… — злобно пробормотала я. — Посидишь в коридоре возле входа, подождёшь меня. Один никуда не ходи.  — Ладно, — бросил Некит, не оборачиваясь. Некит пошёл в Виталика: светлые волосы, голубые глаза, чуть оттопыренные уши и нос картошкой. Единственным отличием была комплекция: отец его был под два метра ростом и весил килограмм сто восемьдесят, не меньше. Брат систематически не мог преодолеть границы нормы по возрастным врачебным табличкам. Кормят его, кормят, а он все скелет, обтянутый кожей. Спину согнет — все позвонки пересчитаешь, выправит — ребра. Ну, если первый «А», первый «Б» и первый «В» стоят подряд, значит, шестая слева учительница — его. От родителей педагогов я отличала по возрасту и усталости во взгляде. С возрастом едва не вышел просчет — тетке, как выяснилось, было всего лет тридцать. — Вы же классный руководитель второго «В»? Здрасте, — я только в последний момент вспомнила, что люди обычно здороваются при встрече. Женщина кивнула. — Я брата привела, Никита Лебедев, он у вас новенький. А Вы не знаете, где одиннадцатый «А»?  — Посмотрим-посмотрим, — учительница принялась изучать ряды школьников, прищурившись. — А, так вот же они! Девочку в терракотовом свитере видишь?  — Да, спасибо, — отозвалась я, пытаясь вспомнить значение слова «терракотовый». Это, вроде, оранжевый… Или коричневый… Или красный… Или среднее что-то. А, может, я вообще не то вспомнила, и это какой-нибудь синий… Как назло, в стороне, куда мне указала учительница, было целых три девушки в чем-то, что для меня могло сойти за терракотовый. Переспрашивать я постеснялась: для этой женщины ее объяснение явно было исчерпывающим. Пришлось идти наугад. Это еще хорошо, что здесь формы нет… Шла бы на черно-белый.  — Привет, — как можно более дружелюбно обратилась я к Терракотовой школьнице № 1. — А ты не из одиннадцатого «А» случайно?  — Из одиннадцатого «А», — эхом отозвалась девушка. — А ты новенькая или так, из чистого любопытства спрашиваешь?  — Новенькая, — я со спокойной душой пристроилась у школьной стены. Вжжж… Вжжж… — Как тебя зовут? — ко мне обернулась Терракотовая школьница № 2. Видимо, мне подходила любая. — Лариса, — с максимально возможным достоинством произнесла я. Наверное, горе-папаша перед своим уходом перерыл все справочники в поисках самого стремного имени на свете, но ничего хуже имени любимой мамочки так и не сыскал. Так не то что детей никто не называет, с таким именем даже бабушек нет. Одни крысы… — Хех, прикольно, — заметил гоповатого вида парень. Вылитый двоюродный брат… — У меня так крысу звали. — Шшш, — одернула его Терракотовая школьница № 1. Я успела заметить у нее брекеты. — Да че ты? — обиженно скуксился гопник, кажется, увидев в ее замечании что-то очень оскорбительное. — Правда ж была. — А ты откуда? — спросила девушка с розовыми волосами. Вот! Вот что нужно было делать маркером, а никак не терракотовый свитер. — Из двенадцатой, — я неопределенно махнула рукой в сторону, где, по моим предположениям, должна была находиться моя прошлая школа. — О, у меня там брат учится, — приободрился гопник. — Алекс Субботин, знаешь его? Алекс… я едва не закатила глаза. Может, дома ему, конечно, все подыгрывают, там он «Алекс», а в школе его звали в лучшем случае Леха (чаще Лехандр, незаметно переходящий в Лохандра). — Пересекались пару раз, — я отмахнулась. Начинал накрапывать дождь, тучи все тяжелели. Если сейчас начнётся ливень, то я потом не вылезу из грязищи, по пути к моему дому два участка без асфальта. Будто услышав мои мысли, небо злорадно сверкнуло, расхохоталось и принялось поливать наш город тоннами воды. Теперь хоть на вертолёте добирайся… Бездарный семиклассник в последний момент успел отскочить от заискрившей, а затем задымившейся аппаратуры. Ну, вот и пришел конец несчастным колонкам, а заодно и грандиозным планам на уличную линейку. Директор собрал всех в фойе, позволил первоклассникам рассказать свои стишки, протащил девочку со звонком по периметру (благо, что не лично, он выглядел весьма хилым стариком) и распустил нас по классам. — Ребята, познакомьтесь, это Лариса Шепелева, теперь она будет учиться с вами, — я почти успела испугаться, что с меня сейчас потребуют что-то о себе сказать, когда женщина продолжила. — Проходи, садись за свободное место. — Круто, как Гузеева, — услышала я откуда-то с задних парт. Если это круто, то я со своей внешностью балерина… Кстати о внешности. Помимо дурацкого имени во мне имеется: сто семьдесят шесть сантиметров роста, шестьдесят семь килограммов веса, чёрные слегка вьющиеся волосы и почти заросшие дырки для сережек в ушах — в каждом по две. Намечается второй подбородок, но я честно пытаюсь не есть сладкое и хлеб. Растяжки на ногах, но почти незаметные. Шрам под коленкой. Из косметики использую один тональник — гадость всякую замазывать, но сегодня без него. Только сейчас я заметила, что пустующее место было как раз возле владельца крысы Ларисы. Не то чтобы я успела обзавестись любимчиками, но это слишком несправедливо. Я сегодня хорошо себя вела, даже на Некита почти не орала, хотя и хотелось пару раз. Было еще два незанятых стула, но люди на соседних всячески показывали, что места глубоко заняты и то, что сейчас там никого — досадное недоразумение.  — Ты будешь садиться? — спросил парень. Кажется, я порядочно зависла у парты. Поспешно села, ударилась ногой о ножку парты, зацепила джинсы. Хорошо клок не вырвала… — Я Рома, — несколько устало произнес гопник.  — Назову так своего суриката, — прошипела я. Внешне он в самом деле чем-то напоминал этого зверька.  — Я не думал, что ты обидишься, — пожал плечами Рома. — Звали и звали. Урок мира, кажется, и самой учительнице был не в радость, но она терпеливо продолжала вещать что-то в сторону незаинтересованного класса. Кажется, тетка выдохнула вместе со звонком. Следующим уроком шла биология все с ней же, так что идти нам никуда не пришлось. — А у тебя чёрный свой или крашеный? — спросила девушка с внешностью диснеевской принцессы и идеальной осанкой швабры. Она же меня за свою парту и не пустила. Наверное, ждет опоздавшего принца… Позади нее стояли еще три одноклассницы. Видимо, пажихи… — Крашеный, — буркнула я, так и не решив, какой ответ быстрее их отпугнет. — Офигеееть, — протянула девушка с куда менее симпатичной мордашкой из-за спины принцессы. — Его ж не вымоешь. Надоест тебе бабой Ягой ходить, а волос ещё триста лет не высветлишь. — Налысо постригусь, — пробурчала я. Дверь скрипнула и появился Он. Вот прямо-таки Он. Я ни секунды не сомневалась, что это тот самый запоздавший принц. Да и сложно было сомневаться — принцесса сразу же бросилась в его объятия прямо от моего убежища драконов. С темной челки Принца Великолепного Безымянного по бледному лицу стекала вода, отчего он морщил свой прекрасный прямой нос и жмурил не менее прекрасные светло-голубые глаза. В рекламу мужского парфюма он не годился — слишком уж все в нем было естественно и в меру. Может, для изображения идеального сына идеальных родителей куда-нибудь в ролик о натуральнейшей колбасе… — Стаааас, — принцесса, кажется, забыла о моем существовании в ту же секунду, как в дверном проеме появился принц. — Ты чего на линейку не пришёл? — Да ну, на улице холодно, еще вставать рано, — Его Высочество повёл плечом. — А потом ливень дал, так что это я удачно поспал. — Зато мы увидели, как перегорели эти отвратительные колонки, — принцесса сладко рассмеялась, положила стройные ручки на плечи принцу и коснулась его губ своими. — А это кто? — принц кивнул в мою сторону. — Новенькая, но она не расположена к общению, — ну, с тобой, может, не расположена, а вот с прекрасным принцем с мокрыми волосами… Я бы подумала. — Но, может быть, ты её расколдуешь поцелуем? — Не, малыш, я сегодня не в настроении снимать заклятья. Да и утомительно это все, — он заулыбался. И улыбка красивая. Ну, точно Он. Вот так и жди их потом в гробу по сто лет. Утомительно… Не в настроении… А тебе, может, Рома снится круглые сутки, и ничего ты с этим не сделаешь. Я сама на себя разозлилась, как легко мысленно подхватила шутку принцессы-швабры, и решила больше на эту сладкую парочку не смотреть. Уроки прошли спокойно. Сосед по парте потерял ко мне интерес также быстро, как его приобрел. Принцесса с принцем больше ни на минуту не расставались, что их явно радовало. Пажихи нашли себе тему для разговора — обсуждали какой-то из бесчисленных неизвестных мне сериалов. Терракотовые школьницы тоже больше не подходили. Я чувствовала себя спокойно и комфортно. Почти как в хрустальном гробу… Стас — каркас, баркас, алмаз, атлас, пи… Не будем об этом. На Рому придумывались только всякие жуткие болезни, так что пришлось рифмовать на Романа. Роман — лагман, батман, кабан, баран… После уроков найти брата было совсем несложно. Сказали сидеть в коридоре — он сидит в коридоре. Некит сосредоточенно катал синюю машинку взад-вперед по скамейке и что-то бубнил. Ничто не вечно под луной, кроме повадок моего младшего братца.  — Пошли, — окликнула я Некита. Он с трудом оторвался от своей игрушки и побрел ко мне, продолжая что-то бормотать. Может, он пытается превратить меня в жабу? На улице набирал обороты притихший ливень.