Не так, как хотелось бы

      Блэк не думал, что это коснётся его. По крайней мере, не тогда, когда он только начинал третий курс. Но тест на беременность не лгал: у него будет ребёнок. У них с Тодом будет ребёнок.       Они предохранились! Они всегда использовали презервативы, а Блэк ещё принимал таблетки с гигантским списком побочек, чтобы не залететь.       Когда его начало тошнить, Блэк подумал, что съел что-то не то. Но в течение нескольких дней утренняя тошнота стала привычным делом, а от каких-то ранее любимых продуктов он теперь воротил он.       И всё же он до последнего верил, что не был беременным. Три недели. Однако судьба сыграла с ним злую шутку. И правда, он не знал, что делать. Блэк не хотел, чтобы его считали беспомощным.       Он и так был омегой, из-за чего сталкивался с рядом неудобств в самом обществе. Омегам было сложно подниматься по служебной лестнице, потому что «они же родят скоро, им это не нужно». Ебучий мир!       А теперь это случилось. Блэк хотел когда-нибудь завести ребёнка, но не сейчас. Ему было двадцать один, и он всё ещё учился. Может быть, когда бы ему было за тридцать… Вот тогда Блэк бы спросил себя ещё раз, хотел ли он забеременеть или нет.       Но судьба решила всё за него. И знаете что? Пусть его считают кем угодно, но он хотел сделать аборт. А смысл заводить ребёнка, если у него не будет отца? И опять всё пошло на так, как он хотел. — Пока что сложно сказать, но плод развивается хорошо, — сказал ему врач на приёме. — Да-да, мне плевать, куда мне пойти, чтобы сделать аборт? — нетерпеливо поинтересовался Блэк. — Аборт? Я бы не советовал этого делать, — он начал листать бумаги. — Я тебя не спрашивал, и мне нет дела до тебя или до кого-то ещё, Пи, — закатывание глаз. — Конечно, дело Ваше, — врач пожал плечами. — Но я смотрю Ваши записи, я вижу Вас. Если Вы сделаете аборт, то на девяносто три процента больше не сможете забеременеть. А ещё, я боюсь, что прерывание беременности может привести к ухудшению Вашего здоровья.       Блэк был в оцепенении. Просто… Никогда же всё не шло, как нужно было, верно? Он не хотел этого ребёнка (точнее хотел, но не так рано). Он не был готов к этой ответственности. А теперь, казалось, что у него не было выбора. — Не плачьте, беременность — это ещё не самое плохое. Радуйтесь, что у вас не рак.       Блэк и не заметил, что плакал. Ебучие гормоны. Он ненавидел всех: себя, Тода, этого врача, который изложил ему все риски. — Когда мне прийти в следующий раз? — хриплым голос спросил Блэк.       Он уже решил, что оставит ребёнка. Он не знал, что будет с ним после рождения, но пока что этот в животе остаётся с ним. Блэк должен был рассказать об этом кому-то, но так уж вышло, что он был скрытной сукой, которая всё держит в себе.       Через неделю они жутко поругались с Шоном. Шон тоже был омегой, но как и все здесь, он не подходил под общепринятые нормы. Люди смотрели на его высокий рост, на его телосложение и думали, что он как минимум был бетой. Итак, да, верно, это было не так. — Да какого хуя ты творишь? — Шон закричал на него.       Блэк хотел ответить что-то колкое или хорошенько врезать ему, но вместо этого, не контролируя свои гармоны, он заплакал. Почему-то тогда это было самым логичным решением. — Эй-эй-эй, ты чего? — Шон обеспокоенно схватил его за плечи. — Блэк, не плачь! Господи, я никогда не был в такой ситуации.       И правда, Блэк никогда не плакал. Он злился, рвал и метал, но никогда, никогда не плакал. Но, очевидно, всегда что-то случается в первый раз. Блэк всё ещё всхлипывал, в его лицо стало красным и мокрым. — Блэк, пожалуйста, не плачь. Я был не прав, я признаю. Пожалуйста!       Сейчас Шон был готов на любые уступки, чтобы Блэк успокоился. Буквально любые. Потому что плачущий Блэк — это уже что-то за гранью реального, это значит, что всё на самом деле очень плохо.       Вскоре они уселись на диван, и Блэк уткнулся заплаканным лицом в плечо Шона. Он наконец-то начал успокаиваться. — Ты в порядке? — спросил его Шон. — Меня убивают мои гормоны. — А? — Я жду ребёнка, — приглушенно ответил Блэк. — Срок — месяц. — Пиздец, — Шон сморщился. — Прости, но это отстой. — Поверь мне, я знаю.       Блэк также знал, что ничего не мог сделать в такой ситуации. Ему уже надоело плакать. Хотя иногда ему казалось, что он походил на своего близнеца, который жил в России. Блэк помнил, что в детстве Вайт часто плакал по пустякам, а Блэку приходилось успокаивать его.       Теперь же успокаивали его самого. Это было странно. Он не привык быть на этой стороне. Но… Не то чтобы это было очень плохо. Шон был его другом, омегой, так что он не чувствовал никакой угрозы. — А Тод знает? — Я ещё не сказал ему, но, — Блэк сморщился. — Я думаю, как мой альфа, он поймёт по тому, как изменился мой запах. — Тогда тебе лучше скорее ему сказать, — нерешительно произнёс Шон. — А что насчёт остальных? — Я скажу им, но позже.       Блэк ещё не был готов. Он вообще не был силен в разговорах, а тут ещё ему предстояло решить проблему с Тодом. Они вроде как встречались… Ну и как бы всё. Поэтому Блэк был там, чтобы всё прояснить. — Нам нужно проговорить, — он её верил, что сказал это. — Согласен, мы должны определиться, с каким вкусом использовать презерватив сегодня, — кивнул ему Тод. — Ты игнорировал меня в последнее время, так что… — Нам нужно поговорить о другом. Ты не замечаешь разницы?       Тод подошёл к нему ближе, сначала просто осматривая, а потом начиная обнюхивать его. Блэк задержал дыхание, ожидая, когда же его парень наконец-то поймёт, что они натворили и какая теперь на них лежит ответственность. — Твой запах, — Тод пробормотал. — Он изменился. Не говори мне, что… — Я жду ребёнка, — перебил его Блэк, а потом на всякий случай добавил. — От тебя. — Мы предохранялись. — Поверь мне, я знаю. Я до последнего надеялся, что я не беременный. Но так уж вышло. — Здравый человек в моей голове кричит на меня, что мы идиоты, потому что оба, очевидно, не готовы к этому, — Тод вздохнул. — Но мой альфа буквально воет от радости, что ты окончательно мой, что ты носишь в своём животе частичку меня. Ненавижу, когда так происходит. Я даже не могу понять, какие мысли по-настоящему мои.       Это была проблема всех альф и омег. У них были инстинкты, которые заставляли их размножаться. Чаще всего именно из-за них они вели себя глупо. Альфа хотел пометить своего омегу. Омега хотел принадлежать своему альфе.       И это мешало. Часто это можно было контролировать, но где-то глубоко в сознании это оставалось всегда. Этот голос можно было только заглушить, но не заставить исчезнуть. — Эй, у меня вообще играют гормоны! — фыркнул Блэк. — Я постоянно плачу и меня часто тошнит. Я больше не могу есть ничего острого. А этот ребёнок будет сидеть во мне ещё восемь месяцев! — Тогда, полагаю, мы должны справиться с этим вместе, — Тод улыбнулся. — Хотел предложить тебе выпить, но потом вспомнил, что тебе нельзя. — Сукин ты сын, берега ты часом не попутал? Я хоть и беременный, но могу дать тебе по лицу! — Ты всегда можешь дать мне по лицу, я знаю. Тогда, я полагаю, мне принести тебе перекусить что-то неострое и безалкогольное? — Ты правильно понимаешь, да.       Никто из них не предложил «давай поженимся», но никому из них это и не нужно было. У них было что-то другое между ними, хотя они определённо были истинной парой, как любят их называть.       Тоду нравилось, что где-то к четвёртому месяцу беременности живот Блэка стал округляться, а его грудь слегка выросла. Это было неудобной переменой, но он ничего не мог с этим поделать. Подумать только, это был только четвёртый месяц! Ему хотелось, чтобы это прекратилось как можно скорее. Жить становилось менее удобно.       Но Блэк успешно скрывал свою беременность, нося мешковатую одежду. Хотя Гумпа, определённо, знал, потому что это Гумпа. Ещё знал Шон, потому что Блэк рассказал ему почти что с самого начала. Он ожидал, что Грэм и Йок догадаются сами, но, очевидно, они не видели ничего дальше своего носа. — Ты в порядке? — спросил его Шон. — Тебе помочь? — Было бы кстати, — Блэк сморщился.       Он не любил просить помощи, но сейчас врач запретил ему нагружать свой организм, так что он просто плыл по течению. Тод все ещё был рядом. Один раз ему захотелось съесть краденное авакадо. И что? Тод как-то достал его. — Как вы вообще поладили? — спросил их Йок. — Странно видеть, что вы не пытаетесь убить друг друга, — кивнул Грэм. — Я на четвёртом месяце беременности, так что выбирать не приходится. А теперь, извините меня, мне нужно в туалет. Меня сейчас стошнит.       Его не волновали удивлённые вскрики его друзей. Ему, правда, сейчас было плохо. Его организм опять отказывался принимать какую-то еду. Господи, за что ему всё это? Блэк просто надеялся, что ему хватит сил.