Соли или Разочарование

      Что кроется в голове девятнадцати летнего подростка? Непонимание? Хаос? Полное разочарование во всем мире? Либо в каких-то моментах конкретно? Кто бы мог подумать, что так сильно ожидая совершеннолетия и взрослой жизни, после наступления долгожданного времени, жизнь с огромным усилием и размахом бьет тебя фалосом невероятных размеров по голове, спуская с зачарованных облаков на землю, после чего ты не понимаешь что делать и куда тебе идти.       Не исключением стал и Марк, в его семье всю жизнь был хаос, начиная с шести лет, когда тот только пошёл в школу. Пьяный отец, сумасшедшая мать, даже в трезвом уме, обесценивание его личности как таковой. Недоверие во всем им сказанное. Подозрение во всех смертных грехах. Травля за его внешний вид, за его привычки и в общей сумме за все поступки, что бы тот ни делал. Сказать что это была настолько плохая семья? Нет. Юноша жил полностью обеспеченный до семнадцати лет ходил в одну из лучших гимназий. Учился за границей в Америке. Ума в нём было больше чем достаточно, но душевные раны и все ссоры которые длились день за днём очень сильно давили по его моральному состоянию и в общем по всей нервной системе. Рассказать немного о происходящем в жизни?       Первый раз в свои шесть парень столкнулся с домашним насилием, мать будучи в трезвом состоянии связала подростка, ставя того в угол, приматывая скотчем к ближайшим стенам, а все из-за чего? из-за, блядской, на один бал заниженной оценки, что так была желаемая матерью, сколько бы юноша не просил прощения у своей матери, сколько бы не плакал, рассказывая о своей любви к женщине, та безжалостно била его ремнём по всем доступным частям тела, что б тот получил «хороший урок» на будущее. Не хочется перечислять, сколько этого всего было до пятого класса, когда того без особого ведома перевезли в другой город, словно кота в мешке, лишая того любимых родственников, друзей, а если говорить словами родителей «для твоего же блага».С того момента и началась революция в его семье, которую начал сам Марк, что бы родители задумались, что в срочном порядке нужно что-то менять.       Мальчишка всегда обладал светлыми волосами, которые нежно и аккуратно располагались на его плечах, что тот неоднократно, а чаще всего постоянно собирал в высокий пучок. Мальчик с самого детства был пухлый, а с этим пучком и вовсе был похож на очень плотную и большую луковицу. Решив пойти против всех и всем показать кто он такой, первым делом юноша решил, что лучшим делом будет отказаться от еды и исправить проблему с весом, которую тот так любил, оставляя в своём рационе лишь салаты, иногда позволяя себе мясо и пару ложек каши. Вторым пунктом в его списке было отправится в парехмахерскую и к чертям состричь волосы, которые так сильно обожала его мать, при этом раз и навсегда пообещав себе, что ни один белый волос больше не появится на его голове, выкрасился в чёрный и лишь иногда прокрашивая левый висок в любые цвета радуги. Как бы было хорошо, если бы на этом его революционные шаги закончились. Спустя какие-то пару лет в своём юном возрасте тот искал утешение в интернете, в переписках, в людях, которые были так далеко, но такое ощущение что они были роднее, роднее всех тех, кто находился с ним под одной крышей.       В один из вечеров, после очередных нанесённых ударов по нежной и столь молодой коже парня от вновь вопящей матери и пьяного отца, тот вернулся в свою комнату и снова уткнулся в телефон, сердце билось как сумасшедшее, будто сейчас настанет его остановка, голова пульсировала из-за такого количества слёз и часовой истерики.       Дрожащими руками пытаясь попасть по кнопкам телефона, Марк постоянно оборачивался, прислушиваясь к шагам за дверью, которые были так неизбежны, мать всегда патрулировала его комнату, что бы сын не позволял себе лишнего, ведь гаджеты были так же ему запрещены. Чувствуя вибрацию от телефона, которая разливалась по всему его телу, проходя через руку и вновь напрягая и так расшатанные нервные клетки парня, на что тот судорожно вздрогнул, видя всплывающее уведомление. — Привет, прости что так долго не писал, знаешь, родители ублюдки, в очередной раз отец решил меня упрекнуть в том, что я не должен был жить и эту жизнь я не заслуживаю, — светилось на экране телефона, а после и ниже прикреплённая фотография, с ужасающими кадрами рваной кожи из которой текла бардовая, густая кровь, не было видно ни конца, ни края тому порезу, что приковал к себе взгляд Марка, он всё смотрел и смотрел на завораживающие фото, в глубине души у того было легкое отвращение, но такое огромное желание дотронуться, раздвинуть маленькую ранку пальцами и расковырять ту ещё больше ногтями. «Зачем ты это сделал?!» — первый вопрос который в панике написал юноша, но после он решил спросить немного другое, что на тот момент его больше волновало. «Чем ты это сделал? Выглядит устрашающе круто.» — сообщение улетело к своему получателю, в свою очередь парень ждал сообщения, все ещё рассматривая леденящий взгляд порез, который так привлёк его внимания. Через пару минут тот получил долгожданное сообщение. " — Лезвие, стырил у отца. Знаешь, никогда не думал, что душа которая так болит в момент успокаивается после того, как сделаешь из своей руки живую колбасную нарезку. Попробуй, я думаю тебе понравится.» — и в конце мелькал радостный смайлик, даже в двух точках которого Марк увидел боль, но при этом такое спокойствие. Откладывая телефон под подушку, дабы вдруг резко вошедшая мать в комнату не увидела ненавистный ею гаджет. Юноша задумался, перевернувшись на спину и взглядом упёршись в потолок, прокручивал только что полученную фразу от его любимого интернет-друга.       «Успокаивается.» «Душевная боль», — только и крутилось в голове парня, на момент прикрыв глаза тот прислушался к своему и на то шумному сердцу, делая для себя роковое решение, которое и дальше будет преследовать его всю осознанную жизнь.       Настала ночь. Пьяный Люцифер и его ненаглядная Лилит около десяти уже спали в соседней комнате. Марк прислушивался к их действиям, вздохам, и пьяному храпению своего отца, устроив ночную вылазку к ванной, тот тихо, на носочках пробрался в ванную, прикрывая за собой дверь, что в этот раз на его удивление даже не скрипнула. Тот стал напротив стойки со всей дрянью для ванны, разыскивая желаемый предмет, с которым в данную ночь тот будет ставить эксперименты. Замечая отцовский станок, рядом с которым в бумаге лежали аккуратно завёрнутые лезвия, отставляя предметы, что мешали взять желаемое, тот потянулся к одному из них, успешно достав пару штук для себя и тут же вернул всё отодвинутое на место. На что парень за долгое время наконец-то улыбнулся. Вновь добравшись к своей комнате парень как можно плотнее закрыл дверь в комнату и тут же сел на край кровати, в руках перекидывая со стороны на сторону лёгкий объект, решившись его размотать, развернул бумагу и взял одно лезвие двумя пальцами. Настало время экспериментов, надавливая на один из краёв лезвия подушечкой большого пальца, продавливая палец настолько, на сколько у парня хватало мощи, сил и дури в голов, немного жмурясь, через пару минут Марк отдёрнул палец, смотря на образовавшуюся ранку из которой постепенно начала течь кровь, светлая и вовсе не такая густая, как на фото, непонимающе юноша смотрел то на лезвие, то на палец, тихо прошептав. — Не понимаю, — с некой ноткой разочарования проговорил тот, продолжая крутить в руках уже полюбившийся тому предмет. В голове парня снова крутилось то фото, что было ему отправлено недавно, — А может я просто не то делаю, — решительно произнёс юноша. Снова забрался на кровать, уже усаживаясь ближе к холодной стене и поднимая рукав своей футболки чуть выше, зачем-то кусая край зубами, в другой руке сверкало острое, настолько опасное лезвие, но даже оно всё ещё давало юноше надежду на спокойствие.       Марк поднёс холодный метал к плечу, стиская зубами футболку при этом жмурясь. В момент острое и холодное орудие надавило как можно сильнее на нежную кожу, не медля парень со свистом ветра делал один порез за другим, хаотично заполняя всё плечо ранами, с глаз потекли слёзы, тело кинуло в дрожь, ноги стали настолько ватными, что казалось будто бы он плывёт. Спустя несколько секунд тот открыл глаза, а рука с лезвием опустилась, парень тяжело дышал, выплёвывая изо рта край футболки, кидая взгляд на левую руку, он начал наблюдать за тем как из ровной кожи его плечо превратилось в дырявое месиво, порезы были глубокими, лезвие разорвало полностью слой кожи, добравшись до жировой ткани. Сам того не понимая, но парень начал смеяться, этот смех был истерическим, наполненный ужасом и болью, он с глазами дикого страха смотрел на руку, после пары минут такой истерики, тот просто откинул голову на холодную стену, закрыл глаза и чувствовал, как постепенно струйки крови стекали по его руке и капали на кожу, которой был натянут диван.

***

      В расход пошла третья сигарета, кольца дыма медленно поднимались к потолку, постепенно исчезали в красном, неоновом свете комнаты.Парень лёжа на полу, под еле слышную музыку, в которой было много баса, ведь на данный момент даже минимальной громкости хватало для того, что бы насладится каждой ноткой, каждым битом, что валила из колонок, ловил волны прихода, которые с каждой минутой накатывались всё сильнее, мир становился ярче, цвета насыщеннее, тело было настолько расслаблено, что даже шевелиться не хотелось, расслабление, постепенно проникало в каждую клеточку тела, начиная от кончиков волос, заканчивая кончиками ногтей на пальцах ног, веки были всё тяжелее, но в один момент парень решился распахнуть глаза, зрачки были широкими, максимально чёрными, глаза полностью открыть составляло много трудностей, как будто вернувшись с абсолютно другой планеты, тот начал в новых красках и тонах рассматривать свою комнату, замечая то, что раньше было таким невзрачным и незаметным, даже статуэтка, которую Герман ненавидел всей своей душой, вдруг его так заинтересовала, всю эту прекрасную атмосферу разрушил мужской голос, который трудно было расслышать в ту же минуту и в тот же момент. - Гер, будешь еще одну дорожку? - возле стола стоял хрупкий юноша, лишь в одном нижнем белье, банковской карточкой по стеклянному столу расчерчивая белый порошок, на несколько маленьких, но довольно плотных дорожек. Тяжко далась незнакомому пареньку эта фраза, ведь в такие моменты язык вязало пуще прежнего, слова невозможно было собрать в одно полноценное предложение.       Герман попытался встать с такого мягкого на данный момент пола, осилив поднять только корпус, облокотился локтями о пол, слегка откидывая голову, ведь она на данный момент казалась такой тяжёлой, но такой пустой, ни одной мысли не было в голове брюнета, на лице парня проскользнула лёгкая улыбка, пока тот осматривал неизвестного ему парня и все те манипуляции, что он на данный момент проворачивал с белой смертью и картой. - Буду, - проговорил тот, с лица которого не соскальзывала потерянная улыбка, сейчас он не понимал, кто это, что он тут делает, но главное было что перед ним стоял парень, обнажённый и готовый на всё за пару белых дорог.       Двадцатидвухлетний брюнет, имя которому дали Герман представлял из себя довольно высокого, мускулистого молодого человека, на теле которого красовались татуировки, тематика которых была мрачная, но завораживающая, свободное место осталось только лишь на спине и левой ноге. На лицо парень был смазливым, волосы всегда находились в хаосе, но это ему лишь предавало имиджа и дополняло стиль парня, высокий лоб, густые, красиво оформленные брови, на одной из которых красовалась маленькая штанга пирсинга, глаза янтарного цвета, на солнце могли блестеть ярко зеленым, под левым глазом у парня набита маленькая тату, в виде маленького скорпиона, ярко выраженные скулы и красные пухлые губы, на которых блестела золотистая серёжка пирсинга. В своих кругах парня знали как ебаря-террориста, который под влиянием всяких веществ, мог отиметь всё что движется, по его вкусу приходились и парни, и девушки. Каждый раз как тот хотел отдохнуть, цеплял кого-то в клубе либо же на сайте знакомств, на котором тот зависал сутками, он говорил сразу же всё по фактам и напрямую, у него в кармане пару грамм и сейчас ему хочется расслабиться, к удивлению, но без добычи домой никогда не возвращался. Но в университете тот был приличным и прилежным учеником, который так сильно нравился всем преподавателям.       В последнее время Герману по вкусу приходились только парни, с девушками все было слишком однотипно и не так ярко и красочно, как тому того хотелось, даже при использовании веществ, он больше не мог ловить того наслаждения, что сейчас витает в его комнате. Всё же поднявшись с такого уютного пола, парень подошёл к новому избраннику на эту ночь, совладать с телом на данный момент было крайне тяжело, лишь при взгляде на парня стоящего возле стола у того набухал узел из чувств и возбуждения внизу живота, чему способствовали уже несколько принятых дорог. Медленными шагами подойдя к парню, Герман вцепился в напротив стоящую, сочную задницу, которая с каждым разом привлекала его все сильнее, руки скользили по упругим ягодицам, с небольшой периодичностью, то сжимая, то оставляя лёгкие шлепки, звук которых так ласкал слух парня. Подушечками пальцев касаясь постепенно каждой клеточки нежного тела, он перебрался на нежную талию и сцепив руки в замок, резким рывком притянул того к себе, упираясь своим достоинством, тому в так полюбившуюся задницу. Имена своих жертв Гера никогда не запоминал, поэтому в очередной раз тот выпалил на ухо. - Солнышко, ты так прекрасно пахнешь, - ухо так же не осталось не тронутым, кончиком языка, парень повёл за ушком, покусывая хрящик, с каждым разом тяжелое дыхание, становилось всё раскаленнее. Незнакомец содрогался всем телом после каждой манипуляции, упираясь одной рукой о холодный, стеклянный стол, дрожащие пальцы, хаотично скользили по нему. Парень было хотел что-то возразить, но мысли вновь путались сейчас им хотелось только одного, добить те белые полосы, что так к себе манили. - Я начертил, - прохрипел незнакомец с лица которого не сходила блаженная улыбка.       Герман отошёл слегка в сторону, а его спутник немного подвинулся, перед ним красовались четыре плотные дорого, ловким движением пальцев убирая пару мешающих прядей за ухо, тот наклонился, руками шастая по столу, в поисках свёрнутой купюры, край аккуратно натягивая ещё сильнее, дабы образовалась одна цельная продолговатая дырочка, приставляя один край к ноздре, а вторую плотно зажимая большим пальцем, тот принялся втягивать в себя одну дорогу, перемещая большой палец на другую ноздрю, затягиваясь и во вторую, после чего откидывая купюру, поднимая голову вверх начиная затягивать в себя, все что осталось на слизистой, при это жмурясь и тяжело выдыхая, переключая взгляд на своего любовника, тот подкатил к нему купюру, довольно ухмыляясь и в очередной раз окидывая на данный момент такое желанное тело. Незнакомец повторил те же действия, после чего оба уселись на край широкой кровати, а после и вовсе улеглись на спину.       Перед глазами каждого сейчас открывался новый, недоступный для всех мир, заполненный спокойствием, страстью и беззаботностью, голова вновь начала пульсировать, тело расслабляло, ощущался вновь накатывающий приход, которого так ждал каждый. Но Герману горело внизу уже всё что только могло, поэтому тот, прерывая на миг своё погружение в красочный мир, дёрнул парнишку на себя, желанным взглядом смотря на того. А парнишке ничего и не нужно было говорить, ведь он сам желал лишь того, что бы на данный момент его отимели как последнюю шлюху.       Переваливаясь всем телом на мускулистое тело Геры, тот потянулся к его губам, дабы получить сейчас настолько желанные губы, на что получил категорическое "нет" в виде не слабой пощечине, - что я тебе говорил? всё кроме поцелуев, - спокойно проговорил тот и вновь прикрывая глаза. Герман никогда не позволял ни одной из своих игрушек тянуться к своим губам, а уж тем более, целовать. На это всё юноша недовольно фыркнул, но это его не остановило, влажные и размазанные поцелую начинались от сильной шеи Геры,постепенно переходя к ключицам, что так ярко выражались на теле парня, незнакомец не обделил вниманием ни один миллиметр тела, кончиком мокрого языка тот вёл к груди, постепенно сползая к соскам, пальцами одной руки сжимал набухшие соски, не сильно на них надавливая, в придачу царапая ногтями, второй же обводил жарким и мокрым языком, наблюдая за тем как содрогается лишь от пары таких касаний всё тело. Герману несомненно это все нравилось и нравилась каждая такая манипуляция над его телом, но он не был привыкший к подобному рода ласкам, поэтому в миг корпус парня приподнялся, а рука взмыла вверх, цепляясь за пряди волос своего любовника, на что послышалось, недовольный, сдавленный скулёж, парой резких движений тот спустил юношу между своих ног, притягивая и вплотную прижимая губы уже к и так пылающему от жажды ласки члену, после чего на него посмотрели глаза, готовые сейчас на все. Послушно стянув с сидящего парня трусы, спуская с его ног, тот коснулся к головке члена, касаясь краем язычка к уздечке, а после перебравшись к небольшой дырочки из которой уже во всю сочились капли смазки. Герман тут же расплылся вновь в блаженной улыбке, откидывая голову назад, а руку все так же сжимая на волосах юноши. Язык блуждал полностью по плоти парня, а рука сомкнулась возле основания, надрачивая, но постепенно наращивая темп, губы парня постепенно начали вбирать в себя член, проводя над тем манипуляции, упирая его то в щеку, то со сладким чмоканьем выпуская изо рта, на что Герман вновь поморщился и с новой силой сжал волосы парня, в момент с некой яростью и желанием, надавливая на голову, из-за чего тому пришлось вобрать в себя полностью весь член и успеть расслабиться, в противном бы случае тот начал бы давиться. - Ну же, шлюха, расслабься, я же уверен, тебе это нравится, - прогремел голос Германа, а на лице того, была недовольная гримаса, по вискам при этом стекали капельки пота. На все эти действия пришлось лишь покорно согласиться и чувствовать как с каждым разом сильная рука давила всё сильнее и быстрее, паренёк уже забыл как дышать, но продолжал подчиняться, ведь на данный момент ему неимоверно хотелось доставить тому полное удовольствие, но вдруг с резким толчком Герман расслабил руку и оттолкнул от себя любовника,при этом слегка наклоняясь и поглаживая того по щеке, - хорошая шлюшка, даже не ожидал, - на что тому ответили лишь блаженной улыбкой. Порошок продолжал действовать, поэтому и голову у Германа люто сносило, подцепив свою игрушку с пола, тот небрежно кинул его на кровать, укладывая на живот, а сам же прижался всем весом к хрупкому пареньку, не собираясь долго церемониться,быстро стащив с лежащего последний кусок одежды, одной рукой упершись в кровать, тот резко вошёл во всю длину в хрупкое и дрожащее тело, после чего с наконец-то получившим удовольствием склонил голову и выдохнул, но пареньку было не так прекрасно, тот лишь начал выкручиваться от резкой боли, было бы хуже, если бы не то, что сейчас так сильной действовало на его мозг. -С... Стой! - успев только это выкрикнуть и слегка приподняться, как сильная рука надавила на его хрупкую спину и вновь прижала к кровати. - Это всего, чего ты достоин, мерзкая блядота, что готова отдаться лишь за пару грамм, - на лице Геры вспыхнула ухмылка насильника.. нет, самого демона. Все так же прижимая того к кровати, не сдерживая себя абсолютно ни в чем, парень начал что есть мочи вдалбливать маленькое тельце в кровать, под крики, всхлипы, под яростные и умоляющие слова, но было абсолютно все равно, над телом издевались как могли, полностью выходя из парня, после чего с новой силой долбили того в кровать, меняя позу и поднимая ноги незнакомца себе на плечи, набирая с каждым разом скорость всё сильнее, жалко было только скрипящую кровать, но не этого паренька. Спустя пару минут мучения тела, Герман все же обильно кончил в юношу и тут же уселся на кровать, столкнув того ногой на пол, шаркая на тумбочке в поисках сигарет. -Ты... т..ты! Скажи.. что хоть доволен? - не смотря на все эти издевательства проговорил тот, - могу я за это ещё себе начер... После этих слов Герман и вовсе не выдержал, рявкнул тому прямо в лицо. - Собери свои манатки и что б я тебя не видел, а иначе полетишь головой вниз с шестого этажа, - на полном серьёзе выпалил тот и кинул, что первое пришлось под руку, а этим чем-то была пепельница. Не понимая и вовсе что происходит, тот ловил уже лютые загоны, что вбивали парня в бэдтрип, из-за которого он и сам был готов выйти в окно с шестого этажа. Через несколько минут шума, в квартире стало спокойно. Герман тяжело выдохнул, повернув голову в сторону тумбочки, подцепив прозрачный пакет и снова добил себя белой дорогой.