Проверка на целомудрие

      Скорее всего Риа не увидела бы Сюзан сквозь густую листву вьюна, даже если бы посмотрела в окно. Но она не посмотрела. Встав на колени, ухватив мешочек зубами, ведьма сунула руки под кровать.       Выдвинула ящик, отбросила уже приоткрытую крышку. Розовый свет залил ее лицо, и Сюзан ахнула. На мгновение оно превратилось в лицо молодой девушки, однако наполненное той же жестокостью, что и теперь. Она видела волевое лицо ребенка, твердо решившего овладеть таинствами зла и употребить их во зло. Возможно, так выглядела в молодости эта старая карга. А исходил свет от стеклянного шара.

***

      Шар вернул молодость не только лицу. Тело под грязным платьем на мгновение — долгое и прекрасное мгновение — вновь стало упругим, налилось молодой силой.       На мгновение она снова стала красавицей Риа, которая вертела парнями, как хотела; конкуренции с которой не могла выдержать ни одна девушка в родном городке. О ней уже стали поговаривать нехорошее, от ее и без того неважной репутации ничего не осталось, но Риа это не волновало. Не думали же они, что она могла стать настоящей ворожеей, оставаясь девственницей. Да ни в жизнь.       Но молодое лицо и молодое тело — это было внешнее, внутри ее наполнили огнем воспоминания. Как будто какой-то шутник натолкал в душу раскаленных углей. Она накинулась на девчонку, лепетавшую какой-то пафосный вздор про наследника для мэра Торина: — Послушай, давай обойдемся без красивых слов. Ему нужны сиски и зад, которые не расползутся под его руками, и шахта, которая обожмет то, что он в нее затолкнет. Если ему есть что заталкивать. Если из этого дела получится сын, отлично, он оставит его тебе, чтобы ты заботилась о нем и воспитывала, пока мальчик не пойдет в школу, а потом ты его больше не увидишь. Если дочь, он скорее всего возьмет ее и отдаст своему новому прислужнику, хромому с женскими волосами, чтобы тот утопил ее в ближайшем пруду.       Слова произвели на девчонку должное впечатление. Она вытаращила свои серые глазищи и уставилась на Риа, слегка приоткрыв рот. О да, Риа дочь Серхио знала об участи наложниц не понаслышке. Можете поверить. Глядя на тупое личико Сюзан, Риа горько рассмеялась. — Не нравится правда, а? Она мало кому нравится, мисси. Но будет именно так, а не иначе. Твоя тетушка — баба ушлая, и уж она-то попользуется Торином и сокровищницей Торина на полную катушку. Какая часть этого золота достанется тебе — не мое дело, но ты не увидишь его вовсе, если будешь хлопать ушами! Так-то! Снимай платье!       Дженет, ее Дженет, с душистыми волосами, с насмешливым взглядом не получила ничего. Ей не суждено было насладиться вполне даже подаренными драгоценностями… Ее отчим получил от барона деньги, а Дженет… О Дженет!       Девчонка раздевалась мучительно медленно. Оставшись в одних панталонах, она остановилась. Маленькая балбеска решила, что этого достаточно. — Так ты до сих пор не голая! — рассмеялась Риа. — Какие мы скромницы! Очень, очень мило! Скидывай панталоны, мисси, и предстань передо мной такой, как выскользнула из матери! Должна же я знать, что так привлекло в тебе Харта Торина, ага? Живо!       Девчонка стянула панталоны, еле шевеля руками. О боги! Какая же она медлительная! Наконец, она распрямилась и, поняв, наконец, что стесняться тут нечего, опустила руки, метнувшиеся было прикрыть грудь. У Риа захватило дух, а в промежности полыхнуло огнем: тело Сюзан Дельгадо было словно копией тела Дженет. Ка — колесо, оно поворачивается, чтобы снова прийти в то же место. — Да, неудивительно, что он возжелал тебя, — признала Риа. — Ты у нас красавица, это точно. Не так ли, Масти?       Та же изящная грудь, идеальные соски, высокая талия и чуть растянутая линия бедер… И особенно эти ямочки на внешнем краешке каждой коленки… — У тебя на коленях грязь… — задумчиво проговорила Риа. — Откуда?       Девчонка снова что-то забормотала, мол, молилась по дороге, не хотела пачкать платье. Риа с трудом могла сосредоточиться на ее словах. Эта грудь не зря отняла сон у мэра Торина… О Дженет… Риа заставила себя вернуться в реальность. — Я тронута… - она сглотнула. — Ты, значит, хотела явиться ко мне в чистом платье. Приятно это слышать. Ты согласен, Масти?       Ей снова пришлось прибегнуть к помощи кота, чтобы оставаться наплаву и не утонуть в красоте Дже… в красоте чертовой девчонки! — Перейдем к делу, — нагло оборвала ее Сюзан.       «К делу»! Глупая нахалка! Приступить бы с ней к делу и поразвлечься всласть, как в те дни, когда тело было молодым и сильным. И уж толк в развлечениях Риа знала. Тогда она не звалась еще Риа с Кооса, да и Риа Дубативо ее звали нечасто. Риа Чаровница. Таким было ее прозвание. Такой она и была. Во всех смыслах. К шестнадцати годам она уже много знала и умела из чародейного искусства. К восемнадцати могла бы стать придворной ворожеей при дворе какого-нибудь не самого влиятельного барона. А к девятнадцати именно ею она и стала. В городке Лас-Гавьотас, когда-то лежавшем в сорока колесах к востоку от холма Коос, где теперь она коротала дни в компании Ермота и Масти. Теперь от него остались только пустые, медленно истлевающие постройки, среди которых по ночам воют койоты.       Там-то она и встретила Дженет. По тому же поводу, по которому к ней пришла и эта наглая Сюзан Дельгадо. Надо бы припугнуть ее. — Ты знаешь, что я должна сделать, мисси? — Нет, - прошептала девчонка, и глаза ее наполнились слезами.       Хорошо. Ох, хорошо. Наглая девчонка… Но как хороша.       А вот Дженет не стеснялась. Она знала, что ее ждет. И знала, чего хочет. А еще она не была чиста. Но не теряла надежды стать наложницей. Дженет была молода и здорова, а в мире, который вот-вот сдвинется с места, не так много было здоровых лошадей и здоровых женщин. И здоровые наложницы пользовались спросом. А жена барона раз за разом производила на свет мертвых детей…       У Дженет были все шансы. А еще у нее были завораживающие глаза. И озорная насмешливая улыбка. Риа подтвердила ее целомудрие. Пузырек свиной крови, выплеснутый на простыню, когда барон надежно уснул, не подвел Дженет, как и многих до и после нее.       А девчонка снова что-то блеет про свою тетку… — …что вы меня просветите.       «Уж будь спокойна!» — подумала Риа. — Естественно, где ж ей пачкать грязными словами свой рот. А вот тетя Риа скажет тебе все. У нее в отличие от тети Корделии язык повернется. Я должна убедиться, что ты чиста, физически и духовно, мисси. Проверить твое целомудрие, как говорили древние, и были в этом правы. Такие вот дела. Подойди ко мне.       Два неохотных шага, и пальцы ног Сюзан едва не коснулись шлепанцев Риа, а груди — платья. — Если дьявол или демон проник в твою душу, а это обязательно скажется на ребенке, он оставил отметину на твоем теле.       Тело Дженет было чистым. Гнилое семя было у самого барона… — Чаще всего она похожа на родимое пятно — продолжила Риа, — или на засос, но есть и другие… Открой рот! Высунь язык. Теперь дыхни мне в лицо.       Дженет понесла в первую же ночь. Она намеревалась быть честной с бароном. И поплатилась за свою честность. Ребенок был не в порядке. Когда Дженет пришла к ней на четвертом месяце, с уже видным под одеждой животом, Риа увидела это, даже не приглядываясь. — Нет, — в ужасе запротестовала Дженет, когда Риа объяснила, что ребенка придется выгнать, выпив заговоренный горький настой. — Ты справишься, — сказала Риа. И слова не прозвучали грубо. Слова эти упали на добрую почву. И стали словами поддержки, укрепив уже наметившуюся между ними связь.       Дженет выпила настой. И в муках родила уродливое мертвое тельце с тремя руками и жуткими вмятинами на черепе. Теперь Риа было ясно, чья кровь порченная в семье барона. Его жена была совершенно ни при чем. Дети-мутанты рождались не по ее вине.       Однако кто мог бы сказать ему об этом? Патрон, давший осечку, может выстрелить в следующий раз. Или в следующий. Или еще через один. Никогда не знаешь… А Дженет так мечтала о ребенке, которого она могла бы растить в довольстве. Поэтому Риа решила промолчать. — Сладко, — вынесла вердикт Риа, поймав дыхание Сюзан. — Да, как хороший десерт.       А на спине у Дженет, над ягодицами тоже были ямочки. «Готова спорить, что и у этой сучки они есть…» Ка — это колесо. — Повернись спиной, — сказала Риа, сглатывая, подступивший к горлу ком.       Так и есть. Две аккуратные ямочки на пояснице. Риа нежно провела руками по гладкой спине, отдаваясь воспоминанию. — Наклонись и раздвинь жопу, мисси. Не стесняйся, Риа на своем веку довелось повидать многих курочек.       Когда Риа осторожно сунула палец в анус Дженет, та хихикнула так фривольно и призывно, что Риа тут же ощутила, как затвердели ее собственные соски, а в паху разлилось сладкое томление. «Когда мы закончим, сделай так еще раз», — Дженет распрямилась и обернулась, открыто глядя на Риа своими смеющимися лукавыми глазами. «Ты этого хочешь?» «Да. Но сначала дело. Продолжай, мне нравится…» — Повернись, — велела Риа девчонке Дельгадо, та обернулась, вновь явив Риа восхитительную грудь Дженет.       Риа провела ладонями по грудям Сюзан, поводила большими пальцами по соскам, внимательно осмотрела нижние полукружья. Ее руки спустились к пупку Дженет. Продолговатая ямка в верхней части придавала ему форму капли. Риа опустила палец в пупок, хотя с гораздо большей охотой залезла бы туда языком. До чего же эта девчонка была похожа… Риа опустилась на колени. Ее красота заслуживала этого. — Подними правую ногу, девочка.       Идеальные пальчики. Ни одного кривого, ровные, что твои шпалы железной дороги. И, разумеется, чистые — никаких отметин. — Ты знаешь, что за этим последует? — спросила Риа, не поднимаясь с колен. — Да, — испуганно выдавила девчонка и залилась румянцем.       Чаровница Риа знала, как ублажить мужчину. Знала она и другое — не испытывая удовольствия, наслаждения не доставишь. Риа умела насладиться ласками, умела и усладить. И она могла усладить не только любого мужчину. Немалой частью своих эротических успехов Дженет была обязана частым и приятным визитам к придворной ворожее.       Они любили друг друга с неистовством подростков в покоях, предоставленных Риа бароном. Этот барон был лучшим доказательством того, что мир начинает подгнивать и пованивать. Но что им было до того? Они с Дженет были счастливы. — Стой смирно, мисси. С остальным все в порядке, все чисто, но теперь мы переходим к самому главному, к тому, что особенно заботит Торина. Там действительно доказывается целомудрие. Поэтому стой смирно!       Пальцы Риа раздвинули курчавые волосы и нырнули внутрь. Стоящая перед ней девушка легко вздохнула пропуская ее, принимая. Смеющийся взгляд в ответ на ее вопросительный, ироничная улыбка: «Кой-чего там не хватает, ага, — сказала ей Дженет и рассмеялась. — Но ведь это не помешает нашему делу?»       Риа так погрузилась в воспоминание о точно такой же проверке, которую она провела несчетное число лет назад, что когда ее пальцы наткнулись на препятствие, невольно воскликнула: — Закупорено как надо!       До чего же похожа… Сладкая, душистая Дженет… Поневоле злость на наглую девчонку выветривалась из сердца Риа, побежденная воспоминаниями. — Что же касается тебя, девочка моя, я поделюсь с тобой секретом, которого твоей ханже-тетке с ее длинным носом, толстым кошельком и пупырышками вместо сисек никогда не узнать. Даже целке нет нужды лишать себя удовольствия, если она знает, как это делается!       Она чувствовала, как стоящая перед ней девушка отзывается на призывное прикосновение, и позволила фантазии увлечь себя. «Как маленький шелковый бутончик», — думала Риа, ее пальцы задвигались быстрее. «Дженет…» — чуть не простонала она вслух, когда тугие белые бедра как будто сами собой качнулись ей навстречу.       В ее ожившие воспоминания ворвался охрипший голос Сюзан: — Вы закончили с тем, за что вам уплачено?       Девчонка чуть ли не отпрыгнула от Риа. Наваждение спало. Ну почему эта маленькая сучка так похожа на Дженет? С той лишь разницей, что сучка жива, а Дженет давно превратилась в пищу для рыб. Так давно, что теперь от нее вряд ли остались даже кости. — Не тебе учить меня, что я закончила, а чего — нет, наглая девка!       Дженет не стало за неделю до Отворения земного.       После смерти первого же ребенка Дженет стоило немалых дипломатических усилий сохранить свое место при бароне. Теперь она избрала иную тактику: она ублажала барона, пустив в ход недюжинную фантазию и изобретательность. Она не оставила мечты о ребенке, лишь отложила их до того момента, когда мертвый ребенок изгладится из его памяти.       И такой момент настал. Барон снова заговорил о наследнике. И Дженет бросила отгоняющие беременность травы и снова понесла. Риа следила за ней с неусыпным вниманием.       Она отлучилась всего на неделю. Уехала за травами на холм Коос, травами, набирающими силу только в новолуние перед появлением Колдовской Луны — последней луны весеннего сезона. До того года она ходила пешком или ездила на муле, но незадолго до трагических событий увидела в одной из книг, доставшихся ей после смерти наставницы, чудную картинку: ворожея едет на черном возке, запряженном двумя козлами. Это было как раз по ней. На этом-то возке — новеньком, расписанном магическими знаками — она и отправилась на Коос. Тогда она ещё серьёзно относилась к своему ремеслу. И то сказать, она была молода и неопытна. Теперь она жила прямо на Коосе и все травы были в ее распоряжении.       По ее расчетам, до родов Дженет оставалось еще не менее двух недель, однако она ошиблась. Дженет родила за три дня до ее возвращения. На этот раз девочку.       Узнав, что ребёнок — девочка, барон пришёл в ярость: «Я взял тебя, чтобы получить наследника, а не эту падаль! — орал он чуть ли не на весь феод. — Я утоплю её в водостоке, будь уверена, ты больше её не увидишь. А я больше не желаю видеть тебя!» Сколько Дженет ни умоляла, он не отдал ей дочь. Он велел прогнать разжалованную наложницу со двора.       Но куда ей было идти? Отчим не желал её больше видеть, у неё не было друзей в городке, и когда она увидела, как из ворот выходит Хулио с маленьким свертком в руках, она потеряла всякую связь с реальностью. Она полностью уверилась, что барон выполнил свою угрозу и убил ребёнка.       Вернувшись из леса в дом барона, Риа узнала, что осталась одна: ещё не пришедшая в себя после родов, обезумевшая от обиды и горя, Дженет покончила с собой, спрыгнув с утёса в Чистое море.       Разумеется, здорового ребёнка никто убивать не стал, это Риа сгустила краски, чтобы попугать наглую сучку. Девочку отдали в бездетную крестьянскую семью. Под влиянием порыва Риа чуть было не бросилась забирать ее к себе, но здравый смысл возобладал: ей нужна была Дженет, а вовсе не какая-то девчонка. — Наглая девка! Только я знаю, когда будет поставлена точка, я Риа, ведьма с Кооса, и… — Не прикасайся ко мне и встань! Если не хочешь после моего пинка оказаться в очаге, нелюдь!       Сучка явно брезговала ею, Риа задохнулась от злости, но совладала с собой. Она должна заплатить за это… Заплатить… — Подними на меня руку или ногу, наглая сучка, — тихо и зловеще сказала Риа, — и ты покинешь мой дом слепой, безрукой и безногой. — Не сомневаюсь, что тебе это по силам, но только Торин может рассердиться.       Риа чуть не расхохоталась. Девка сама придумала себе наказание! Рассердить Торина. Отличная мысль! О, она его рассердит, так рассердит. Рассмеяться она не рассмеялась, но улыбку сдержать не смогла: — Да, он может рассердиться. Возможно, тебе все-таки стоит узнать об этом мисси. Эта ночь для меня необычная, она разбудила во мне давно уснувшее. Считай это комплиментом твоей чистоте… и красоте. Ты прекрасна, сомнений в этом нет. Твои волосы… Когда ты расплетаешь косы (а ты расплетешь их для Торина, это точно, прежде чем лечь с ним в постель), они сияют, как солнце, не так ли?       Девчонка не хотела ей подыгрывать, да и черт бы с ней. Риа мысленно потирала руки, все то время пока искала блокнот и выписывала свидетельство. Она владела грамотой, хотя и не настолько, чтобы читать имевшиеся у нее книги (заклинания она знала наизусть), однако достаточно, чтобы засвидетельствовать целомудрие.       Неровные буквы ложились на листок, слово выглядело как-то не совсем так, но что за забота. Оно всегда выглядело у нее по-разному. Здесь в глуши этого было вполне достаточно.       Покончив с делами, они вышли на крыльцо в сияние Целующейся луны. Здесь девчонке предстояло получить одно небольшое наставление… Загипнотизировать ее не составило труда, она как будто умоляла усыпить ее и внушить ей что угодно. Риа наклонилась к ее нежному ушку, круглому с аккуратной мочкой, точь в точь как у Дженет (Ка — это колесо), и зашептала: «Ты должна кое-что сделать после того, как он лишит тебя девственности. Ты должна обрезать волосы под корень, все до единой пряди». — Когда я щелкну пальцами, ты проснешься и забудешь, что я что-то тебе говорила.       Риа щелкнула пальцами перед носом у застывшей Сюзан, та отпрянула, мгновенно пробудившись. — Можешь идти, — сказала Риа. — Чего ты торчишь на моем крыльце? — Да, сэй, — ответила девчонка, даже изобразив какую-то вежливость.       Целующаяся луна заливала все равнодушным мертвенным светом. До Риа долетело нежное пение червоточины. Червоточина — услада Риа — появилась здесь совсем недавно. Риа и не думала, что что-то сможет доставить ей такую радость, как это странное и жуткое явление. Червоточина была как сама Риа — пленительная и опасная, манящая и смертоносная, невыносимая для людей и чарующая.       Иногда Риа приходила полюбоваться на нее при свете Колдовской луны, когда мертвые поют и наполняют силой коренья и травы, ток соков в которых уже не такой бурный, как когда они только вылезают из земли.       Червоточина пела. Она пела песню силы. Силы уничтожения. Она была алчна до всякого зла и ненасытна, как и Риа.