Дело любовника Тихонова

Привычные, доведённые до автоматизма, движения ничем не выдавали то, что сердце Тукаева громко стучало, а руки были готовы задрожать от одной мысли о прошлой ночи с Тихоновым. Они встретились, когда Артём проходил стажировку в тогда ещё молодой Федеральной Экспертной Службе. Теперь же ФЭС более солидная контора, чем была тогда и на её счету тысячи раскрытых дел и пойманных преступников. А через морг прошло трупов ещё больше, чем было дел, ведь в рамках расследования одного дела могли найти несколько тел. За эти одиннадцать лет, что прошли со стажировки, ФЭС изменилась, тут появились новое оборудование, на котором Артём быстро научился работать благодаря Валентине Владимировне, что была его наставницей на стажировке, и новые сотрудники. Неизменным оставался один человек: Иван Тихонов. Тот, кого Артём все эти годы старался забыть. Закончив с мыслями и бюрократией, Тукаев взял с лотка принтера два листа бумаги с логотипом ФЭС, которые нужно было отнести в два разных места: один к начальству, другой в лабораторию. Однако ж в лабораторию идти не пришлось. Иван, который также пришёл с отчётом, как раз заканчивал рассказывать Галине Николаевне о том, что ему удалось раскопать в дебрях интернета. Когда Иван закончил и сел в одно из кресел, Артём кратко пересказал для присутствующих свой отчёт, заодно поделившись своими интерпретациями всех известных ему фактов. Ваня и Галина Николаевна в ответ поделись тем, что было известно им, и тем, как они это всё понимают. Вдруг в дверь кабинета постучал человек в форме с погонами с одной большой звездой. В глазах Тихонова появился страх. — Артём, это Султанов. И если он САМ к Рогозиной пришёл, то нам лучше уйти, — прошептав это, Иван схватил Артёма за рукав пиджака и потащил мимо обалдевшего от такого действа Султанова. — Извините моих сотрудников, Руслан Султанович, у нас тут установление личности покойника в самом разгаре, вот и заходят сюда ребята, чтобы отчитаться и соображениями поделиться, — начала оправдываться за парней Рогозина, не теряя при этом спокойствия и показывая мягкий интерес к тому, с чем пришёл нежданный посетитель. Ваня и Артём в это время уже зашли в какую-то из подсобок, так как именно здесь никогда не бывает лишних ушей с длинными языками. — Давай разберемся с тем, что вчера было. Я признался тебе в любви, ты ответил тем же. Это всё понятно. Но зачем ты сразу потащил меня к себе, да ещё и на секс уломал? — начал разговор Тукаев, и под конец реплики в его голосе зазвучали недовольные нотки. — Знаешь, все эти годы я пытался забыть тебя, заглушить мои чувства к тебе. Я флиртовал почти со всеми нашими девушками, остерегаясь только Елену Шустову, что являлась женой Игоря Шустова, Таню Белую, что ещё в самом начале сказала, что против служебных романов, Валю Антонову, она тоже замужем, да Галину Николаевну, сам же понимаешь, она начальство. Желание заниматься сексом удовлетворял с проститутками. Но всё это был не ты. Когда ты вернулся, то, что я так старался забыть, закопать поглубже в душу, всплыло обратно с большей силой. И я больше не мог сдерживать желание. Вот почему вчера произошло то, что произошло, — Ваня виновато смотрел на своего любимого, пытаясь оправдаться перед ним за вчерашний приступ страсти. — Знаешь, я тоже все эти годы старался запихнуть мои чувства к тебе подальше, у меня было несколько неудачных романов, я заказывал проституток. Но любовь, эта странная любовь не угасала. Мне нравились те девушки, с которыми я встречался, но ни одну из них я не любил так же как тебя. Когда мы встретились вновь, я решил, что признаюсь тебе, что признание поможет огню любви стихнуть и даже, может, угаснуть навсегда. Но тот же самый огонь, оказывается, горел и в тебе. Я не знал, прости, вот потому и злился на тебя, — теперь виноватый взгляд был у Тёмы. Они потянулись друг к другу, их губы сошлись в поцелуе, а руки проникали под одежду, чтобы дотронуться до кожи Татьяна Белая, искавшая этих двоих для сообщения о новом деле и потому заглянувшая в подсобку, тихо хмыкнула, когда они, заметив её, стали приводить себя в порядок, стараясь сделать вид, что ничего не было.