Не до ревности

У Федерико Кьезы нет времени на ревность: это чувство осталось где-то в прошлом, вместе с фиолетовой футболкой флорентийского клуба. В прошлом, в котором были совместные голы, празднования, долгие разговоры в номерах отелей – когда не спится перед выездным матчем. Были совместные ранние подъемы и толкание локтями у зеркала над раковиной, ведь зубы по очереди не почистить: как тогда обрызгать друг друга водой и обмениваться пошловатыми шуточками про белую пену от пасты на губах и щеках? Было что-то особенное, хрупкое и теплое, чему нет названия в голове Феде. Ему не до ревности, когда он меняет фиолетовый на черно-белые полосы, он вправду мечтал об этом. У него дел полно: попытки влиться в команду, найти себя на поле, тренировки и совместные обеды с новыми сокомандниками, восхищение Буффоном – вот ведь титан, успел поиграть с его отцом, а теперь стоит на воротах, и попробуй ему на тренировке забей. Не до ревности – у Федерико кризис личности, новый тренер, мутные перспективы, разлад с девушкой. И неизменные телефонные звонки на час-два, когда мягкий и немного тягучий, почти не имеющий акцента, голос, возвращает все на круги своя. - Здесь немного прохладнее, но мне все нравится. - Меня опять сравнили с Златаном… - Опять так и написали «Серб Ибрагимович»? Звучит очень тупо. - Кто бы говорил, Святой Чико. Федерико Кьезе совсем не до ревности, когда он корчится от боли на искусственном газоне «Олимпик Арены», и не хочет в это верить, но прекрасно понимает – кресты. Матч с «Ромой» для него последний в этом сезоне, впереди операция, восстановления, долгие полгода без футбола… Душану Влаховичу не до ревности, когда он впервые видит Федерико с девушкой. Он сосредоточен на футболе, ему льстят сравнения с Иброй и даже (изредка!) с Криштиану Роналду, ему очень хочется проявлять себя как можно лучше и чаще. Только так можно взобраться наверх – он любит «Фиорентину», правда, любит, но осознает, довольно четко для своего возраста, что эта команда станет лишь трамплином, ступенькой. Возможностью проявить себя и привлечь внимание… Ему не до ревности, когда Федерико уходит в стан бьянконери, потому что это становится лишь стимулом для более тщательной работы над собой. Наверное, Душану сложно признать, что за упорными тренировками и отчаянной погоней за голами он старается спрятать ощущение потери. Он ведь не лишился чего-то важного, правда? Он догоняет Чиро Иммобиле в гонке бомбардиров, и просматривает инстаграм Федерико каждый день вечером. У Кьезы новая чудесная собака в дополнение с предыдущим двум, полно фотографий с младшим братом (которого, кажется, больше не травят фанаты «Фиорентины»), и красивая девушка. Очередная – имена Душану запоминать лень. Душану Влаховичу не до ревности, когда он пишет Федерико пожелания здоровья, и ощущает, как по позвоночнику вниз сбегает холодок страха. Страха перед травмой, которая изменила многих футболистов. А вот перемен он не боится совершенно. И через две недели он примеряет на себя черно-белые цвета «Ювентуса», ощущает настоящее волнение. Он догнал Чико, тот еще в лазарете, но вернется сильным, и они снова будут блестящим дуэтом на поле. - Новая девушка? Как ты ее подцепил? Уронил костыли в коридоре больницы? - Прекрати, мы просто познакомились недавно, и совсем не так… Она же ничего? - Маленький бабник. - Сам ты бабник. - Это же не я меняю девушек, как перчатки. - Просто ищу идеал. - Так вот он я, ищи повнимательнее. - И правда, как я сразу не додумался! Шутка? Шутка. Они всегда так шутят друг над другом, чудом удерживаются на какой-то призрачной грани, чтобы это не стало полноценным флиртом. Однако, когда они, наконец, встречаются – Федерико осторожно ступает, перенося вес на костыли, и улыбается – Влахович думает, что перешагнуть эту грань он очень и очень не против. Он обнимает Феде так, будто боится сжать слишком сильно и сломать. На самом деле, боится снова отпустить. Но Кьеза все еще в лазарете, и команда его не ждет – нужно обкатывать схемы с новоприобретенным новичком, и готовиться к Лиге Чемпионов. Влаховича, на правах капитана, встречает Пауло, и он не может сдержать удивление, когда слышит приветствие на родном языке. - Вообще, я много лет играю в Италии, и хорошо говорю по-итальянски. - Ну и что? Я просто решил, что тебе будет приятно. Мне нравятся балканские языки, они красивые. Это и правда приятно. Он вспоминает, что Чико говорил о Дибале – тот с первых дней старался помочь и ему с адаптацией в команде. Не из-за обязанностей капитана, в тот сезон капитаном чаще был Бонуччи. А просто так, просто потому, что он – такой. Душану Влаховичу не до ревности, он смотрит на то, как Пауло улыбается с искренней радостью, и, кажется, понимает, как выглядит сердце этой черно-белой команды. Свой первый гол он посвящает Дибале, немного неловко складывает пальцы в знаменитую маску у лица. Пауло смеется, искрится буквально восторгом, Пауло приходится вставать на носки, чтобы не виснуть у него на шее, когда они обнимаются – такой маленький. Сердце «Ювентуса» заходится радостью, частит. Несколько матчей, и мяч уже привычно идет под ногу от уверенной подачи, мяч скрипит в сетке чужих ворот. Стадион взрывается ревом, Душан обнимает Пауло, и в запальчивой благодарности шепчет то ли в шею, то ли в плечо «Хвала, Павло, хвала ти». Сердце «Ювентуса» бьется ровно и сильно. - Не могу дождаться, когда ты поправишься и выйдешь играть. Мне кажется, схема с нами втроем будет убийственная! - Сам очень жду. Не представляешь, как я соскучился по мячу. И по тебе. Федерико Кьезе не до ревности – он постепенно начинает ходить без помощи костылей, а в Турин приходит весна. Душан вызывается помочь с выгулом собак, потому что очередная девушка куда-то потерялась, и он впервые не хочет подшучивать над Чико с расспросами об этом. Сердце «Ювентуса» пропускает удар, сбоит, когда они терпят поражение от «Вильярреала» и вылетают из Лиги Чемпионов. Душан не может до конца понять всю горечь разочарования команды, потому что у него – все впереди. Будет еще шанс, и не один, будет еще сезон, будет их разрывная троица с Феде и Пауло. Будут еще кубки, медали, взятые турниры… Сейчас же ему достаточно просто Федерико, занимающегося на велотренажере, начинающего тренировки по восстановлению. Достаточно более чем. Сердце «Ювентуса» разбивается, как хрупкая стеклянная безделица, в один из понедельников марта. Пауло Дибале не до ревности – у него мелкие раздражающие травмы, у него потеря Лиги Чемпионов, у него накопленная усталость от серой, слякотной зимы. У него проблемы с агентом, проблемы с продлением контракта, он уже ни в чем не уверен, и ему совсем не до ревности, но он все равно ее ощущает, когда видит новое фото Марио. Тренерство тому к лицу – он перестал прятаться в бесформенной странной одежде, черный лонгслив на этом фото облегает фигуру более чем выгодно, он сидит в расслабленной позе и по всему понятно, что он ощущает себя на своем месте. Он ощущает себя дома, хоть и находится сейчас в Катаре, но его дом там, где его сборная, его «огненные» братья. И с ними он совсем другой. Пауло хочется спросить, стал ли он тоже домом для Манджукича. Но этот вопрос некому задать. Да и он боится ответа. Пауло Дибале не до ревности, потому что он чувствует, как его сердце останавливается после звонка агента. По словам Антуна, они не только не достигли никаких договоренностей с клубом, они вообще не получили никакого предложения. Кроме предложения доиграть сезон и уйти достойно. Пауло откладывает телефон и отчаянно хочет проснуться, но будильник никак не звонит. Ориана говорит, что ему надо отвлечься, и он (не впервые уже) отдает ей инициативу, давая увезти себя из города на долгие сутки. Ему не до ревности, потому что его мир рушится в считанные секунды, которые длился принятый вызов на телефоне от агента. На следующий день он все еще убеждает себя, что это сон, когда, вместо тренировки, приходится отправиться в городскую прокуратуру. Игроков «Ювентуса» опрашивают по зависшему делу о махинациях с финансовой отчетностью, и, как назло, начинают именно с него. На вопросы он отвечает, как под гипнозом, и, выйдя из здания через три долгих часа, с трудом может вообще вспомнить, о чем говорил. В инстаграме Марио новая фотография, он смеется на тренировке хорватов, выглядит живее, чем когда-либо за прошедшие пару лет, улыбается Домагою Виде, помогая подняться на ноги. Пауло не до ревности – его выкинул любимый клуб, и он не может объяснить, над чем именно стыдно и придушенно плачет почти половину ночи, закусывая подушку до боли в зубах. Но он благодарен Ориане, за то, что она не пытается его утешать и позволяет ему горевать вволю. В одиночестве. Ранним утром перед тренировкой ему все-таки приходится встать, и по пути в ванную его отлавливает Лаутаро. Племянник гостит тут уже неделю, а у Пауло совсем из головы выпало, что его день рождения – сегодня. Он наскоро позирует для поздравительной фотографии и извиняется, все-таки уходя умываться. Тренировка ждать не будет. От полных жалости взглядов команды некуда деться – по его опухшему лицу прекрасно видно, что он позорно ревел, но никто не заговаривает с ним о произошедшем: в тот злополучный день большинство просто написали ему сообщения с вопросами, как он, и сожалениями. Команда, бывшие сокомандники – Миралем, например. Марио не написал. Пауло не до ревности, но от этого простого факта в груди больно жжет, плавит околки черно-белого сердца. Они готовятся к игре с «Интером», пока без тех, кто отсутствует из-за сборов национальных команд. Влахович тоже здесь – успел травмироваться, едва приехав в Сербию, и поспешно вернулся. Теперь он сочувственно посматривает на Дибалу со стороны, пытаясь понять, каково это. И, наверное, почти понимает: когда команда уже разъезжается по домам, он задерживается, видя, что не торопится и Пауло. Он уже принял душ, переоделся, и теперь сидит у шкафчиков, тупо смотря перед собой, точно в оцепенении. У парковки его наверняка ждет какая-то часть фанатов, как и обычно. Обычно – он охотно фотографируется, улыбаясь в чужие телефоны. Сейчас ему страшно, потому что кто-то из них может спросить лишнего, или сказать, или… Много ли ему надо, чтобы глаза опять начало предательски жечь соленой влагой? - Павло? - Я не хочу никуда идти, - глухо признается Дибала. – Хочу сидеть тут, хоть до ночи. - Ты боишься, что тебя осудят болельщики? Душан садится на корточки напротив, такой высокий, что так он с Пауло, сидящим на скамье, почти вровень. - Не знаю. Может… - Я, когда был подростком, перешел из «Цверны Звезды» в «Партизан». Пауло молчит, не особенно понимая. Он смотрит, и прикусывает губу, потому что Влахович такой знакомый, высокий, темноглазый… Знакомый – будто много лет уже играет тут, бок о бок. Красивый – но не обычно, а особенной красотой. Как Марио. Если прислушаться, можно услышать знакомый акцент. - Это примерно как перейти отсюда в «Интер», - поясняет Душан с улыбкой. - И ничего. Не убили же меня. Дибала тихо выдыхает, и наваждение исчезает. Марио другой. Хмурый и колкий, с темными-темными, никогда не светлеющими глазами, а у Влаховича глаза теплые, на солнце почти как темный янтарь. Или как виски… Мысль о алкоголе приходит неожиданно. Дурная, но такая логичная в сложившейся ситуации, что Пауло удивляется: как он раньше не подумал. Ему должно стать легче, тем более, впереди выходные. - Так что давай я выйду с тобой. Хорошо? Идемо, Павло. Федерико Кьезе совсем не до ревности, когда он, из соцсетей, узнает, что Душан и Пауло задержались на тренировке, а потом вместе выходили к фанатам. Он правда ничего такого не чувствует, потому что доверяет Душану. А еще потому, что прекрасно знает, чей на самом деле акцент слышится Пауло в чужом голосе. Марио Манджукичу не до ревности: работа ассистентом тренера в сборной отнимает неожиданную уйму сил и времени. Днем он встречает слетающихся из разных точек Европы «огненных», обменивается с братьями новостями и шуточками, под вечер, когда в Дохе становится попрохладнее, гоняет их по полю, сам носясь наравне, скучая по физической активности. Так, что Златко даже шутит, спрашивая – не жалеет ли он о том, что рановато завершил карьеру. Марио не жалеет. Он в новой роли, но она ему как влитая. Он счастлив. И поэтому ему не до ревности, только глухое недовольство ворочается внутри, когда в ленте мелькает очередное фото - матч с «Салернитаной», красивые объятия двух игроков «Ювентуса». Разумеется, он не всерьез: не скажет даже ничего Дибале, когда увидятся. Потому что все давным-давно друг другу сказано, а семь лет знакомства научили верить. И уж тем более ему не до ревности, когда он узнает об отказе в продлении контракта. Марио, как никто другой, знает, как это больно – когда команда, ставшая домом, от тебя отказывается. А еще он, как никто другой, знает, как сильно Пауло любит «Ювентус». К Даличу он отправляется в тот же день. - Обыграем болгар – и беги на все четыре стороны. Манджукич не тратит силы и слова на звонки и сообщения. Поддержка словами – не его сильная сторона, он давно считает это бесполезной тратой времени и предпочитает поступки. Только поступки. Самолет в Турине приземляется поздней ночью. Пауло Дибале не до ревности, потому что он второй день старается забыться, встречаясь вечером с друзьями и заливая в себя алкоголь – к счастью, дома. Ему для полного счастья только скандала с публичной пьянкой не хватает. Хаби Лейм с присущим ему чувством юмора старается шутить над сложившейся ситуацией, Ригго просто пьет с ними. Боль ничерта не утихает, и уснуть после ухода ребят совершенно невозможно. Может, это и к лучшему, потому что звонок в дверь он мог бы и не услышать, а собак забрала на пару дней в городскую квартиру Ориана. Пауло не до ревности, когда на пороге он видит Марио, и растерянно моргает, пытаясь убедиться, что это не пьяная галлюцинация, поверить, что не спит. - Я дома, - выдыхает Манджукич, делая шаг вперед и обнимая его. И тогда Пауло верит.