Вопросы и ответы

      Кровь гулко стучит в висках, почти оглушая, а сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Взмокшие холодные ладони нервно поглаживают немного округлившийся живот, и Марауал, словно напуганный зверь, внимательно осматривается по сторонам, чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Действовать нужно быстро, но осторожно, так, чтобы его не хватились как можно дольше.       Невиданная дерзость — и вместе с тем акт высочайшего отчаяния. Оно и толкает молодого каменщика бежать, бросить всё и предать всех, ведь иначе он станет жертвой собственного народа и многолетних традиций. И ему страшно и горько осознавать это; и одна мысль, что его разлучат с ребёнком, которого он носит, становится невыносимой. И он готов рискнуть всем, даже если это будет стоить ему жизни. Пусть так, но это лучше, чем тяжесть вечной разлуки, через которую ему придётся проходить снова и снова.       Очередная война с альвами определённо играет на руку. Община почти пустынна, и скрываясь в тенях, ускользнуть незамеченным оказывается не так уж и сложно. А дальше нужно бежать как можно дальше, чтобы вырваться из оков и сохранить хрупкую надежду.       Дверги консервативны — в особенности каменщики, хранители веры и традиций. Сколько бы слёз Марауал ни пролил и как бы ни умолял о снисхождении, никто бы не оказал его ему. Он часть системы, и он не должен из неё выбиваться; в конце концов он тоже каменщик, а значит, чувства и эмоции должны быть чужды ему. И если так, то он не должен быть привязан к своему ребёнку, первому из огромного множества, каких ему ещё надлежит породить за всю свою долгую жизнь.       Но Марауал неправильный. Неправильный сын таких же неправильных родителей — и он не хочет поддаваться обществу. Но что может он, одинокий каменщик, противопоставить ему? Разве может он изменить его? Конечно нет — и Марауал выбирает побег.       Пока вокруг разгорается очередная бессмысленная бойня, Марауал благодарит за неё Богиню. Ведь война отворачивает взоры собратьев, позволяя ему скрыться незамеченным; война во многом отвлекает и альвов, по землям которых так или иначе ему придётся прорываться к свободе. Марауал выбирает самые безлюдные и скрытые тропы, оставляя за спиной отдалённое эхо сражений и собственную родину.       Вперёд, вперёд — нужда подгоняет его в спину, и он не оборачивается назад. Знает, что становится врагом не только для вражеского народа, но и собственных собратьев, но его это не беспокоит. Он хочет спасти своё дитя, уйти с ним как можно дальше и сохранить своё бесценное сокровище. И для этого он не побоится никаких испытаний и сложностей, примет их все и преодолеет. Ведь ему есть, ради чего бороться; есть, к чему стремиться. И Марауал решительно бежит вперёд, не оглядываясь назад.       Дом — больше не дом, и он никогда туда не вернётся. Как и никогда не станет жалеть о своём поступке, и едва ли будет скучать по общине, где каждый сам за себя. Ведь впереди его ждёт целый мир и свобода, и бесценное сокровище, обретшее троекратную ценность.