Вопросы и ответы

— Я думал, Она отвернулась от меня… — искренняя растерянность отразилась на утончённом лице Мара, и Сэрах в немом вопросе вскинул бровь. — О чём ты говоришь? — поинтересовался осторожно, и каменщик покачал головой, опустившись на ближайший стул. — Ты должен знать, что такие, как я, благословение Матери-Земли, — после долгой паузы отстранённо отозвался дверг. — Все три народа Земли, в отличие от ундин или саламандр, ограничено владеют земляным колдовством. Лишь избранные, каменщики, обладают такой предрасположенностью, лишь мы можем взывать к Её силам, черпать их и преобразовывать. Творить, как сказали бы другие, магию. И среди моего народа это считается… благословением.       Мар замолчал, размышляя, и Сэрах терпеливо ждал, когда он продолжит. Его возлюбленный был удивительным во многих аспектах, и магия определённо входила в их число. Стихийные народы в принципе сами по себе были необычными и непонятными, отличались так сильно от «младших» народов, в число которых входили и альвы, так что Сэраху действительно было интересно.       Он уже спрашивал каменщика про его магию. Как она функционирует, откуда берётся — это было что-то такое неизведанное и непонятное, что до сих пор альв слушал одни и те же рассказы так, словно слышал их впервые. Привилегированная особенность, которой не обладали ни эльфы, ни вампиры, ни оборотни. Интересно же! — Так вот, мы, дверги-каменщики, считаемся избранниками Матери, — после паузы Мар продолжил, вздохнув. — Она делится с нами своей силой, даёт доступ к древним истокам, и мы становимся способны манипулировать структурой земли. Вызывать землетрясения или оползни, превращать камни в дротики или поднимать глину и грязь, строя из них дома. Также наша физиология считается даром Земли, ведь как Мать однажды породила нас, так и мы стали способны давать жизнь и рожать детей… — он запнулся, но быстро продолжил: — Наше существование, наша сущность… зависят от Матери. Они тесно связаны со стихией так, как не связаны мужчины, не владеющие колдовством, а потому считается, что мы должны хранить знания и верность Земле и не сметь гневить её, ведь полностью принадлежим ей. Но я… я ведь предатель… Она должна была отвернуться от меня… Как же тогда мой сын пробудил в себе Её благословение и оказался каменщиком, как и я? — Мар с вопросом и надеждой посмотрел на Сэраха, и тот несколько растерялся. — Мне сложно что-то тебе сказать, — альв покачал головой, задумчиво почесав подбородок. — Мой народ далёк от магии, хотя некоторым мистикам, поговаривают, удаётся достичь таких высот познания, что некоторые их способности выходят за рамки возможностей обычных альвов. Какая-то разновидность чар, открывающаяся от упорной закалки духа и тела, или что-то вроде того. Честно говоря, я не слишком в этом разбираюсь… — он дёрнул плечом, виновато улыбнувшись. — Но если тебя интересует моё мнение, я думаю, Мать не так сурова к тебе, как ты сам. Она ведь, ну, Мать, значит, Она понимает твои чувства и твоё желание защитить своего ребёнка, толкнувшие тебя в итоге на побег. И потом, ты ведь никого не убил, не предал, не оклеветал, не знаю… Ты лишь хотел защитить своё дитя — и возможно, Мать оценила твою жертву? Возможно, открыв в Даэне дар, Она хочет показать тебе, что не оставила тебя и всё ещё с тобой? И ты на самом деле всё сделал правильно? — Я… — Мар озадачено поморгал. — Я никогда не думал об этом в таком ключе… Но возможно ты прав, — он неуверенно кивнул и робко улыбнулся, протянув к Сэраху руку, коснувшись его ладони. — Спасибо. Ты снова успокаиваешь меня. — Мне никогда не надоест делать это, — смешливо фыркнул альв, приобняв дверга за плечи, чувствуя, как тот расслабился в его руках.       Магия и вера были сложными и непонятными, и Сэрах был слишком далёк от них. И лучше было не углубляться в такие сложные запутанные темы. А потому он смотрел на них с солдатской простотой и житейской мудростью, и кто знает, быть может, это был самый правильный подход.