Твой голос в моей голове

После кафе, провела в котором компания почти три часа, Катя увозит Диму, а Шастун вновь остаётся наедине с Арсом. — Ии.., — тянет Антон, не зная куда примкнуть себя дальше, — чем теперь займёмся? — Поход в парк всё ещё актуален. — подмигивает мужчина, протягивая руку. Шаст хватается за неё, как за спасательный круг, немного краснея и следя, как чужие пальцы красиво переплетаются с его. Минуту спустя парни подходят к машине, и Арсению приходится отпустить руку Шастуна. Делал он это медленно, в движениях чувствовалось полное нежелание отпускать, но пришлось, чтобы обойти машину и приземлиться на водительское сиденье. Ключ в зажигание, магнитола почти на полную и приоткрытые окошки, впускающие теплый ветерок - отличное сочетание для поездки двух симпатизирующих друг другу людей. Попов сосредоточен на дороге, пока Антон неотрывно следит за ним. За его красивыми руками, увитыми венками, за длинными пальцами, обхватывающими руль. Взгляд цепляется за кольца, которые Антон замечал и раньше, но именно сейчас задумался, значат ли они что-то, или просто украшение. — Арс? — зовёт Шаст, надеясь, что не сильно отвлекает от дороги. — А эти кольца у тебя, ну... они что-то значат? — шатен глянул на свои руки, увешанные всевозможными браслетами и кольцами, почему парень начал их таскать не знал, помнил только, что началось это аккурат после переезда и самый первый браслет подарил ему Димка, а потом безделушек становилось всё больше и больше. — Я вот просто люблю, чтобы что-то было надето на меня, без колец и браслетов, я как без кожи. — Это, — Попов поднял указательный палец, — печатка, отец подарил на восемнадцать лет и я его с тех пор и таскаю. А это, — Арсений пошевелил безымянным пальцем, — Я вместо обручального ношу после развода. Глупая вышла ситуация, думал, что люблю, а оказалось, что мной пользовались. Причём и эта девушка, и мои родители. — голос мужчины был ровным, спокойным, несмотря на тему разговора. Попов вообще выражал полное спокойствие и безразличие к обсуждаемому. — Они, так сказать, нашли способ замотивировать меня на самостоятельность. Ну, они собственно по итогу своего добились. Я переехал, вижусь с ним раз в год и пару раз по видеозвонкам или обычному телефонному разговору. Да и вообще во многом стал совершенно автономным. — С каждой минутой рядом с тобой, я всё больше поражаюсь тому, какой непростой путь ты прошёл... — Шастун смотрел на профиль мужчины, разглядывая рисунок из родинок. Ему казалось, что это созвездие ему не перечесть и за несколько часов. — Каждый человек таит в себе невыносимое количество тайн. — улыбается Арсений, не отрывно глядя на дорогу. — Кому-то легко делится секретами, а кто-то хранит их всю жизнь, так и не делясь тем, что лежит на душе. — Антон согласно кивает, думая о том, что сам редко делится своими переживаниями, только если с Катей и Димой. Но он их знает пол жизни и доверяет больше, чем себе. А есть же и те, у кого нет таких друзей рядом. — Такие люди, правда, частенько кончают либо психушкой, либо верёвкой на шее, ну или ножом в артерии на крайняк. Попов хихикает, смеётся и Шастун, понимая в общем-то, что это совсем не шутки. А может и правда, прикрываемая шуточной формой. Становится отчего-то страшно за Арсения, за количество пережитого им, и ещё не факт, что озвученные вещи даже часть того, что испытал мужчина. В машине затихают голоса и лишь на фоне остаётся Мильковский, срывающийся очередным фальцетом. Шастуну хочется как-то разбавить появившееся молчание, уйти от неловкости, возникшей впервые за последние пару дней. Переведя взгляд за окно, Антон тихонько подпевает незатейливой мелодии, думая, что можно сказать. Попов всё это время, вероятно, думал о том же, либо так просто совпало, но меняют тему разговора он сам. — Я "нервы" слушаю с самой юности. — делится Арс, всё ещё глядя вперёд себя. — Помню в десятом году у них группа только сформировалась, и я каждую песню на плеере до дыр слушал. — Я по-моему на втором курсе учился, когда подсел на них. — сделав сложное лицо, пытается посчитать Антон, но машет рукой на неозвученное предложение. — Не помню в каком году это было. Но я точно помню, что Лазарева слушаю с ноября пятнадцатого. Арсений смеётся,и парни начинают называть того или иного певца или группу, вспоминая сколько они их слушают, или может не слушали ни разу. Упоминали по очереди и российских, и зарубежных исполнителей. Стороной не обошли и всевозможные нашумевшие группы. И экстравагантную леди Гагу, и прошлогодних звёзд Евровидения, даже богом забытых певцов вспомнили, музыкальных персон гремевших когда-то в прошлом и совсем новых, только набирающих популярность, а на последок обсудили Земфиру, вызывавшую у обоих парней немного хмельную улыбку и дозу ностальгии. Оказавшись наконец в парке, первым делом парни в ближайшем киоске берут по стаканчику чая и кофе. Медленно бредя между начинающих зеленеть деревьев, они вновь говорят о всевозможной ерунде, даже не зацикливаясь на чём-то определённом. Просто говорят. Просто вместе. Просто смеются. Арсений не замечает, как летит время. Ему кажется, что за последние пару часов он смеялся слишком много, до покалывания в скулах и едва ощутимой боли в пояснице. Антону всё кажется нереальным, каким-то волшебным и почти напоминающим сон. Только вот голубцы он всё ещё не умеет делать и уже далеко не утро. Хотя желание позвать и поцеловать присутствует, в довольно сильной концентрации. В парке многолюдно, в основном пожилые парочки, да мамочки с детьми. Весь мир носится как-то мимо, где-то на фоне. Шастун лишний раз даже по сторонам не смотрит, его взгляд прикован в Арсу, решившему прочесть одно из любимых стихотворений Бродского. Голос мужчины был поставленным, будто он учился специально делать акценты на том или другом слове. И Шаст тонул в своём воображении, вновь впитывая самый прекрасный звук из всех, что когда-либо слышал. Обойдя весь парк по несколько раз, парни садятся на одной из самых дальних лавочек. Атмосфера вокруг становится таинственной благодаря отдалённости от мира. Попов всё также бодро щебечет, перечисляя какие-то факты из биографии поэтов серебряного века, вскользь замечая чуть поплывшее выражение лица Антона. — Не устал, случайно? — интересуется Попов, посмеиваясь с дрогнувшего Шастуна. — Ни случайно, ни специально. — улыбается шатен, — Задумался, вот и всё. — Не думай много, это вредно. — философски изрекает Арсений, протягивая руку к лицу Шаста. — А если думать мало, можно деградировать. — парирует Антон и оба смеются. Попов всё же трогает кудрявую чёлку, заправляя её за ухо, и делает для себя какой-то вывод, озвучивать которой, естественно, не собирается. А Шастун даже не пытается его понять или угадать, он лишь перехватывает руку мужчины на пол пути её падения вниз и переплетает со своей, удивляясь проявленной инициативе. В голове он уже почти поцеловал Арса, но это лишь в голове, ведь фантазии это одно, а когда думаешь, как воплотить это в жизни, становится немного страшно. Попов опускает взгляд на сцепленные руки и улыбается, сжимая свою чуть крепче. Шаст покусывает губу, тоже смотря на руки, и в очередной раз всё кажется каким-то прописанным сюжетом. Сейчас всё как-то слишком. Чувства обостряются, в голове эхом гудят минувшие разговоры, а соединённые руки горят. Между, пока ещё частично лысых, ветвей дерева выглядывает солнце, понемногу стремящиеся к закату. Арсений вновь удивляется, что не заметил пролетевших часов. Повернув голову к источнику столь яркого света, он щурится. Шастун засматривается, снова. Иссиня-чёрные волосы блестят, а голубые глаза словно светятся, чаруя всё сильнее с каждым мгновением рядом. Лёгкий ветерок треплет чёлку и её хочется поправить, вернуть причёске идеальность. Антон думает, что устал сидеть, а ходить ему как-то лень. Следом появляется мысль: предложить Арсу продолжить знакомство в неформальной обстановке за бокальчиком чего-то покрепче кофе и чая. Дальше идёт небольшая борьба совести, наглости, стыда и желания. Победу одерживает с итоге интерес, появившийся в конце сражения. — Нет желания продолжить знакомство, — начинает Шаст, тут же привлекая внимание, — в совершенно неформальной обстановке, за бокалом чего-то содержащего градус? — Вообще, я редко пью, скорее даже выпиваю изредка. — тянет Попов, поворачивая голову к Антону, начинающему нервно жевать губу. — Но я не против продолжить наше общение, как ты сказал, — Арсений делает вид, что пытается вспомнить, хотя и не забывал ничего, — в совершенно неформальной обстановке, за бокалом чего-то содержащего градус. — оформив кавычки пальцами, цитирует брюнет, пока Шастун делает косплей на мистера Крабса, ну или вернее Патрика, на данной стадии. — Значит ко мне? — оставляет измученную губу в покое парень, подрываясь со скамейки и едва тут же не падая обратно. Арс смеётся и кивает, тоже поднимаясь со скамейки, ставшей такой родной за прошедшее время. Проходя по заученным дорожкам парка, парни не обращают на копошащихся вокруг людей, большая часть составляющих которой всё ещё дети. Машина, стоявшая всё это время на солнце, немного нагрелась. Шастун даже немного болезненно стонет, садясь на переднее сиденье, на что Арсений обеспокоенно смотрит и сочувствующе хлопает парня по плечу, понимая причину его стенаний. — Хочешь свою музыку включить? — заведя двигатель, интересуется Попов. Антон кивает, выуживая мобильник. По салону разносится линкин парк, в такт голосам которых парни качают головами. Поездка до дома Шастуна напоминает семейное путешествие, и всё кажется таким правильным. И уже совершенно не важно, что жизнь движется по прописанному сценарию романтического фильма. Должно же случаться что-то хорошее и, вероятно, именно сейчас настала та самая белая, или скорее радужная, полоса в жизни и Арса, и Шаста. Когда подъезжают к нужному подъезду и Попов уже вытаскивает ключ из зажигания, Антон вспоминает сон. Так же останавливает рукой брюнета и замирает. Арсению и говорить ничего не нужно, он мягко накрывает чужие губы, никуда не торопясь, каждое движение - плавное, время замирает и начинает свой ход по-новому только когда поцелуй заканчивается. — Прям как во сне. — смеётся Шастун, тут же смущаясь, вспоминая какой был сон у Арса. — Мой сон повторим в другой раз? — ухмыляется Попов, понимая причину румянца шатена. Шаст кивает и отпускает руку. Смущение растекается по всему телу, но делать с ним что-то нет никакого желания. Хочет течь - пускай. Рядом с Арсением Антону не стыдно стесняться, как бы это не звучало. Поднявшись в квартиру, Шастун отправляется на поиски алкоголя, пока Попов моет руки и занимает привычное место за столом на кухне. В шкафу находится бутылка вина и коньяка. Шаст вообще больше по пиву, или максимум сидру, но чего только не найдёшь в закромах начальника отдела. — Вино сразу нет, — смеётся Арсений, стоит шатену появится в проёме кухни. — У меня от него голова болит, причём от любого вина, а в своё время я их перепробовал довольно много. Кивнув, Антон уносит вино обратно, дожидаться незнамо чего. Вернувшись на кухню, Шастун находит на полке пару снифтеров, из морозилки достаёт лёд, а из холодильника полторашку колы. Подумав с минуту, ещё и сыр. — Ну-с, приступим-с. — смеётся Шаст, разливая первую порцию виноградного напитка.

~~~

На фоне играет Земфира, а точнее её лучший альбом по мнению Антона. Попов переводит взгляд на окно, подмечая красивую Луну и облака, обрамляющие её. — А через сколько это волшебное свойство ананаса действовать начинает? — неожиданно вспоминает шатен, когда градус расплетает язык. Арсению требуется пара секунд на раздумья, ещё пара чтобы внутренне посмеяться и порадовать и ещё минута, чтобы сползти с дивана на пол и устроиться между ног Антона. — Везде по разному пишут. Лично не проверял. — кладёт брюнет руку на колено, медленно скользя вверх. — Проверим? Парень замыленно смотрит вниз, нервно сглатывая вязкую слюну и почти согласно кивает, но в голове начинает звенеть. — Арс... — пытается что-то сказать Шастун, но теряет мысль, заполняя рот чуть разбавленным коньяком. И хочется, и колется. И в голове миллиард мыслей сейчас. И ни одна из них не имеет чёткой формы или границы. Лучшее сейчас - поцелуй. Он ничего не обещает, ничего не запрещает. Арсений не торопит. Он хочет, чтобы Антон был полностью уверен и сам хотел. Алкогольный поцелуй с чмокающими звуками. На полу сидят уже оба - так удобнее. Касание и мысли одна за другой покидают шальную голову. Ещё касание и мурашки растекаются по телу. Ещё одно и уже есть чёткое осознание своих желаний.