Lost Ark. Мои истории.

Лютерия. Фридерт. - Много же сегодня собралось здесь народа. – Мирка окидывает взглядом присутствующих. Зал полон. Сегодня жрецов здесь очень много. Светлые и прогнившие. Разных фракций. С разным уровнем веры. Моя просьба. Я спровоцировала конфликт. И сегодня я всех удивлю. Я знаю – свет Руфиона сегодня накроет всю Акрасию. Никто не уйдёт обиженным. Сегодня эти «светлые» ответят мне за Амана в частности, и за деронов в принципе. Не имеют права судить те, кто ни дня не прожил в борьбе с самим собой. Взгляд падает на Шеакрийских жрецов. Злость стынет в уголках глазах. Злые слезы. И лютая ненависть. Я предвзята? Среди них затесались и нормальные. Те кто был в Фейтоне когда умирал за наш мир Сайка. Дерон с большой буквы. А эти… Эти – высокомерные выродки давно растерявшие богатство души. - Спокойно Фри, твой гнев чувствуется и отсюда. – берет меня за руку Лаки. - Не растрать пыл раньше времени. – улыбается коварно Юстаф. Встает с места Силиан и шелест голосов смолкает. - Сегодня я собрал вас здесь чтобы сообщить что мною закончено расследование событий произошедших на ветряном утесе. – взгляд короля суров, он как и мы потерял друга. Еще вчера это была просто боль разделенная с самыми близкими. Сегодня же появилась возможность отплатить, поставить на место тех кто возомнил себя святыми. Я не святая. Однозначно. Могу только молится. - Когда в Боэр Морхен пришли жрецы я не сумел найти на них время. Моя вина – во взгляде короля агония. И гнев. - Дероны порождения демонов – раздаётся чей-то пафосный голос из толпы. - А вы? – выхожу и становлюсь рядом с королем – Вы чем от демонов отличаетесь? Светом одарены? На что вы растратили свой свет? На помощь страждущим? Или на набивание своего кармана? А может вы спустили свой свет на пытки невиновных чтобы потешить свое самолюбие? Как определить кто скрывается под рясой? Действительно человек достойный или тварь что страшнее демона? Мне за помощь Акрасии было даровано желание. И я придумала куда его потратить. – В зале становится светлее. Искорки и былинки. Красиво.- Услышь меня Руфион. Мой голос становится шёпотом, он стелется эхом и растворяется вдали. Некоторые жрецы оглядываются. Я знаю – меня сейчас слышат все жрецы Акрасии славящие Руфиона. А так же все жители Лютерии и жрецы находящиеся на самых отдаленных материках. - Сейчас я предлагаю всем, кто не готов обнажать душу снять с себя рясу. – не хочу, но предложить надо, да и интересно – сколько здесь честных. – От вас не отвернуться, вас не бросят. Часто ли каялись вы в равнодушии, в убийстве, в обмане и предательстве, в потакании своим порокам? Это последний шанс. После того как мое желание исполнится слуги Руфиона не смогут спрятать гниль души за нарядной мантией. Одеяние жреца станет отражением. Только от богатства вашего сердца будет зависеть богатство вашей одежды. Если вы используете свет от имени Руфиона будьте готовы что ваша одежда станет отражением ваших поступков. У вас есть минут десять на подумать и задать пару вопросов. Я хотела дать пять, но что-то в душе ехидно шепнуло что маловато будет. Пришлось чуток увеличить. - Я отказываюсь от вашего дара! – выкрикивает Шеакрийский жрец – Мы уходим. - Выбор ваш, - улыбаюсь мечтательно. Чем-то я себя выдала, и не все жрецы его окружения решаются уйти. Остаются и те кто сражался в Фейтоне. Они хмурятся. Думают. На их счет я спокойна. Они уже давно пересмотрели свои взгляды на жизнь. То что тогда сделал Сайка. Дерон. Потрясло их не меньше остальных членов Авесты. Уверена их рясы будут богатыми. Тянется к застежке мундира рука Федерико, почувствовав мой взгляд он опускает руку. Я вижу как кое-кто разоблачается. Хорошо. Мне нравится, что еще остались здравомыслящие и честные. Конечно если они достойны носить свои рясы и мантии, жреческие мундиры и отличительные знаки, то и Руфион отметит их. Кому-то переодеваться будет сложно… - Дочь света, даже на исповеди сохраняется таинство, позволь и нам не выносить свои ошибки на всеобщий суд. – берет слово старец. - Не вижу в этом необходимости, святой отец – мягко улыбаюсь старику, мне кажется его ряса станет еще богаче, после ритуала – Во-первых здесь только жрецы, король, и мы – искатели, которые уже все нашли и все увидели. А во-вторых, после ритуала все-равно все и все увидят. Одеяние, конечно можно будет снять, но не всем и не сразу. Руфион свят. Но оказалось, что среди его слуг затесались и сволочи. Мне обидно за бога. - А за Лазенисов? – кто-то интересуется ехидно. Мне даже все-равно кто задал подобный вопрос. У меня на этот счет свое мнение. Боги тоже во многом ограничены. И я знаю, что для больших чудес нужна большая вера. В тот раз, ему просто не хватило сил. Лазенисы принесли ковчег. И помочь Руфион не смог. Малости не хватило. Зато как удобно обвинять бога в бездействии. В равнодушии. Кажется я перегреваюсь. Или это свет меня переполняет? Моя ли эта грусть? - Фридерт, пора. – слышу мягкий голос Мариана. Lindsey Stirling «Underground» В моих руках появляется скрипка. Смычок касается струн и мелодия скользит вместе со светом. Он скапливается в инструменте. Сияет на поясе короля Шай'Солар, откликается на присутствие света. За моим плечом разворачивается картинка – сперва как напоминание - Ветряной утес и постамент с именами погибших. Но вот нежные лучи прорезают облака. Свет проливается на землю. Он заглядывает в окна и касается людей. Радость. Защитить души, счастье. Жрецы нужны именно для этого. Вы слышите? И те кто не смог по воле долга покинуть своих подопечных сейчас обретают новые силы для помощи и защиты. Вы же стоящие здесь именно там где должны быть. Я вижу. Ваши души, ваше прошлое и ваши ошибки. Я взвешу ваши решения и явлю свой свет. Вот таким он должен быть. Узрите. Поймите. Поверьте. И когда придет время не пройдите мимо. Меняются одежды. У кого-то серая ряса становится белой с золотом. У кого-то алой с черным узором. А вот на некоторых епископах она теряет свою красоту. С кое-кого начинает капать кровь. Встречаются наши взгляды. В глазах жреца ужас, а в моих лишь омерзение. Сколько же ты загубил невинных? Ты правда думал что тебе это простят? В его окружении некоторые жрецы обряжаются в лохмотья. Зависть, жадность, равнодушие? Отдушиной становятся Шеакрийцы. Их одежды белые с черным узором. Равновесие. Они успели сделать достаточно чтобы искупить ошибки прошлого. Или наоборот, не совершили ничего сильно противоречащего воле Руфиона. Жрец, что приглянулся мне оделся в золото. Святой. Слезы наворачиваются на глаза. Есть. Есть еще те кто достоин. Я вижу что кто-то поскромничал. И мантии и рясы перед ними поменяли цвет, стали богаче. Вижу руки что тянутся к ним. Кажется кто-то плачет пряча лицо в одежде. Понимаю. Это все-равно что получить одобрение от родителя. Но кто если не Руфион отец нам всем? Я завершаю мелодию. Не дремлют стражники. Их лица суровеют, а взгляд не отрывается от жрецов в кровавых рясах. На целый зал их аж пятеро. - Черно-белые это равновесие, я так понимаю – поднимает на меня любопытный взгляд Федерико. - Да – с интересом рассматриваю алую мантию на одном из его коллег. Почему алая? Хаос что ли? Дерон? Аман таким был единственным. Вряд ли тогда что? А на Федерико одежда белая с золотом. Не изменился. И это радует. Все-таки понял где был не прав и вовремя одумался. - Белые похоже указывают, что носящий их добр, а золотая вышивка – начало пути. – с интересом смотрит вокруг жрец из окружения понравившегося мне деда. - А золотой – символ бога. Не ожидала, что еще есть в Акрасии настолько святые жрецы. – улыбаюсь. Дед просто чудесный. Ему, кажется, все-равно на цвет своей мантии, и моих слов он явно не слышит. Гораздо больше его интересуют те кому, судя по всему, не место в рядах церкви. - Стойте на месте, ваше святейшество – преграждает одному из разжалованных путь жрец в алой с черным рясе. Карающая длань. Это означает алый? А черный ошибочные решения? Упаси вас Руфион ошибиться в совершении правосудия в дальнейшем. Из под земли достану. - Что делать с оступившимися, дитя света? – провожает взглядом кровавых жрецов жрец в золоте. - Убить – отвечает тут же жрец в красном. - Это просто – и так я улыбнулась, что жрец даже попятился – Пусть они сами, при жизни свои грехи искупят. Светом, который еще в них остался. Мантии они снять не смогут, пока не исправят все зло что принесли в мир. За всех невинных. – всплывает горькая память и я закрываю глаза. – И умереть им тоже не дадут. Сколько бы боли не пришлось пережить. – я помолчала, буквально слыша их потрясение и удивление – Со временем, их одежды изменятся. Все доброе что они принесут в этот мир очистит их души. Спрятаться не получится. Шанс отказаться от ноши у них был. Они им не воспользовались. Молчали. Думали. Наблюдали. С теми кто явил бедность своей души тут же разговаривают жрецы не утратившие своего благословения. К кровавым не подходят. Их сторонятся, на них почти не смотрят. Выдохнув я усаживаюсь на ступеньку, что ведет к трону. Устала. Пропустить через себя столько света. - Интересно какой бы была одежда Амана? – слышу рядом спокойный голос Мирки – присела рядом. - Не знаю. – кладу голову на плече подруги. - Черная с золотом. – уверенно отвечает Цинария. Не спорю. Ей виднее. Она очень давно…