Машина

Сидя на крыше многоэтажки, Леда Неа наблюдала за засыпающим Токио. Многочисленные огни, вывески, фонари, табло, фары, светящиеся окна жилых и административных зданий отгоняли ночную тьму и даже в такое темное время суток город оставался ярким и все же казался более красивым, нежели днем. Черные волосы девушки развивались на ветру, который своими потоками как бы изучал тело Леды, но она не чувствовала его холодных объятий. Ни тепла, ни жара она тоже не испытывала. С тех пор, как она превратилась в машину, девушка больше ничего не могла почувствовать, она всегда оставалась в своем нейтрально-стабильном и уже привычном ей состоянии. Осталось только одно воспоминание: где-то ее ждет дочь. Леда безумно хотела ее найти, но была проблема - она понятия не имела, где ее искать, как она выглядит, помнит ли вообще о своей матери. Токио - огромнейший мегаполис, где найти совсем неизвестную, но нужную, девочку почти невозможно. Даже без "почти", просто невозможно. Потребности в пище и сне не утруждали девушку своей необходимостью - машина не испытывает голода и усталости. Машина. А Леду и правда даже киборгом не назовешь. У нее нет плоти. Она - робот, активно взаимодействующий с окружающей средой. Ее мозг - это система управления, служащая для выработки законов управления механизмами исполнительной системы на основе заложенной программы. Благо, никчемные ученые не заложили в нее программу подчинения им же. Леда принадлежит сама себе. Ее язык - система связи, которая предназначена ей для передачи сигналов информации между ээ.. ней и людьми. В качестве элементов моторной системы используются приводы, передаточные устройства, связанные с ними механические руки и механические ноги, а так же другие различные технологические инструменты. Ее светлая латексная кожа, черные, как уголь, глаза, такие же цветом волосы, длинной до плеч, прекрасно сочетались в одном коктейле, то есть внешность ее была далеко не испорченной механизмами, она даже походила на живого человека, но тяжелые движения напоминали ей о ее настоящей сущности. Пробки на дорогах, свечение огней, движение, пьяная драка у ночного клуба, убийство в темной и глухой подворотне - все фиксировалось в памяти Леды. Ее изумительное зрение ей безумно нравилось, это единственное, за что она могла сказать спасибо тем ученым, которые вернули ее к жизни и сделали из нее машину, предназначенную самой себе. Взгляд метнулся к близ находящемуся заброшенному зданию. Внутрь него проскользнула маленькая фигурка, за которой последовала фигурка побольше. Длинные черные волосы раздувались по ветру, худой и невысокий ростом силуэт скрылся за дверью. Стройный и тонкий стан, выпуклости в области груди говорили о том, что это девочка. Может быть она и есть Мэри, дочь Леды? Не желая упускать такого момента, девушка, ни чуть не замявшись, спрыгнула с крыши двадцатиэтажки. При падении вниз ее бледно-розовая ночная сорочка задралась вверх и оголила стройные бедра девушки, на которые у любого извращенца потекли бы слюни. Белые трусики прикрывали упругие ягодицы и другие еще более сокровенные места. Приземлившись на асфальт, она твердо встала на ноги, на которых красовались классические черные конверсы и очень даже неплохо смотрелись в сочетании с сорочкой. Взглянув в сторону заброшенного и всеми забытого здания, Леда ринулась ко входу. Бежать было не трудно, но небольшая нагрузка тяжести ее металлической плоти все-таки ощущалась, но это не делало ее медленнее чемпиона мира по легкой атлетике. Со скрежетом открыв входную дверь, девушка вошла в фойе. Ее взору ничего особенного не приметилось, было пусто, одни лишь голые стены и многочисленные следы на пыльном полу. Оглядываясь, она подметила для себя, что есть еще несколько дверей по одну сторону фойе, ведущих в разные комнаты, и окна по другую, с видом на улицу. Стекла были выбиты, осколки беспорядочно валялись на полу; много грязи было особенно в углах, которые были забиты не только пылью, но еще и пустыми бутылками, одноразовой посудой и блевотой, что указывало на то, что тут господствуют местные бомжи. Не обнаружив для себя ничего интересного, Леда прошла к еще неизведанной, но интересной двери. Интересна она была тем, что на ней висел видавший виды замок, и в данным момент он был снят, а дверь приоткрыта. Она скрывала за собой крутую лестницу, уводящую вниз, очевидно подвал. Спускаясь все ниже по ступенькам, маленький огонек света вдали становилось отчетливее видно, и также, с приближением шагов, он расширялся. Пахло страхом, ужасом и гнилью, холодные потоки воздуха зловеще окутывали тело, темные кровавые пятна на стенах бросались в глаза и повсюду преследовала тень грусти и печали. Бледные призрачные полутени показывали свои измученные лица сквозь стены, они выли, будто умоляя о помощи. Леда с равнодушием бросала на них взгляды, то в одну сторону, то в другую, ей вовсе не было дела до каких-то не упокоенных тел, чьи души взывали о помощи. Ее целью была только девочка. Как оказалось, свет шел от настольной лампы, освещающей маленькую комнатушку. Заглянув внутрь, взору девушки открылась довольно отвратная картина, но Леда, не имеющая никакой психики, терпимо отнеслась к пугающей обстановке. В комнате было много детей: кто-то со свернутой шеей болтался на веревке; несколько детишек, как куклы, оперевшись спиной о стену, сидели на полу с воткнутыми в грудь ножами; кучка маленьких, изуродованных, обоженных тел лежала в углу. В теле каждого уже завелись червяки, жучки и другие твари, заинтересованные в поглощении молодой плоти, а где-то еще и свежей. Маленькие девочки были не старше семи лет, а мальчики на вид помладше, глазницы всех были выедены, бледные, чуть ли не серые, щеки впали, в некоторых местах тельца большинства детей уже вовсю гнили, а у кого-то только начинали. В центре комнаты стоял чайный японский столик, однако то, что на нем находилось по своему значению и предназначению было далеко от чая. На нем лежало новое, свежее и даже еще, наверное, теплое тело очередной жертвы. Перед ним, спиной к Леде, стояла та самая девочка. Почувствовав чужое присутствие и шорох, она медленно развернулась, поворачиваясь к вошедшей девушке. Ее глаза безумно таращились на нее, а на губах расползалась безумная улыбка. - Мама? Белая рубашка девочки была запачкана кровавыми пятнами, в правой руке она держала больших размеров нож и пошатывалась, делая маленькие шаги вперед. Тело, лежащее на столе, принадлежало девочке лет шести. Ее светло-зеленое пышное платьице просочилось кровью, которая стремительно стекала вниз и образовывала небольшую лужицу. Кожа побледнела, дыхание притаилось в груди, мозг перестал функционировать, жизнь вытекала из нее. Распоротый живот кровоточил, не оставляя ни одной надежды на выживание. Леда молчала. - Мама? - Повторила девочка, медленно подходя ближе. - Мэри? - Да, мама, это я, Мэри Неа, твоя дочка, в десять лет оставшаяся совсем одна. А папа? Знаешь, где папа? - Он... Я ничего о нем не знаю. - Он мертв, я убила его, я отомстила за тебя, ведь это он виноват в твоей смерти, это же так? Я все знаю про тот эксперимент и про то, что тебя взяли туда как подопытного кролика по рекомендации папы, который был в числе тех, кто разработал машину. *** 3 года назад - Эй, любимая, - Дориан, лежа вместе с девушкой на кровати, мягко поцеловал ее в губы, - не хочешь поучаствовать в эксперименте новых технологий? - Хочешь взять меня как подопытного кролика? - Хихикнула Леда, опустив свою теплую ладонь на щеку мужчины, поглаживая по ней. - Прославишься, получишь много денег, заслужишь уважение. Дориан всегда рассказывал жене о своих научных открытиях и изобретениях, но просил принять участие в эксперименте впервые. За прожитые вместе 10 лет Леда поняла, что свою работу Дориан любит куда больше, чем семью, и поначалу ей это не нравилось и бывали даже скандалы на этой почве, но со временем она привыкла и смирилась с таким раскладом жизни. Поэтому больше внимания она уделяла их совместной десятилетней дочери и старалась дать ей хорошее воспитание, но мысль о том, что отец Мэри постоянно просиживает на работе и редко бывает в кругу семьи, оставляла неприятный осадок не только в душе Леды, но и в душе самой Мэри, которой чересчур не хватало отцовской заботы. Почти не видя и не зная своего отца, она слишком сильно привязалась к матери, и, когда отец-таки ненадолго возвращался домой, а Леда проводила этот небольшой отрезок времени с ним, дочка очень ее ревновала, а иногда даже и обижалась. Мэри осознавала и принимала тот факт, что ей хотелось жить только с одной Ледой и чтобы в их жизни не было такого "дяди", которого ей приходится называть папой, а маме любить его. Она одна хотела быть любимой матерью. И вот снова настал тот момент (и "черная полоса" в жизни Мэри), когда Дориан соизволил временно покинуть научную лабораторию и наведаться домой. Мэри с нетерпением ждала его ухода и незаметно следила за родителями в ожидании их прощания и "До свидания, любимый папочка", но Дориан похоже и не собирался уходить в ближайшее время. Развалившись на кровати, он о чем-то разговаривал с матерью и обнимал ее. - А ты уверен, что все пройдет удачно? - Спросила Леда, сомневаясь в своем согласии. - Конечно, я перепроверил систему и не мог ошибиться. Будь у меня какие-то сомнения, я бы звал тебя? Я же так дорожу тобой, любимая. Дориан снова прикоснулся к губам девушки, тепло выдыхая на них. - Уверяю, с тобой все будет в порядке, прошептал он. - Поговорим об этом завтра, я еще подумаю. Леда не хотела сейчас ничего решать, она хотела достойно провести с ним время, заставить его ненадолго забыть о работе и в очередной раз показать ЧТО он променял на лабораторию. Девушка игриво прикусила его нижнюю губу, а потом начала вовлекать мужчину в поцелуй, поглаживая при этом его грудь и расстегивая пуговицы на его рубашке. Дориану понравились ее действия и он охотно отвечал на приятные ласки, скользнув ладонью по бедру девушки, которая довольно улыбнулась и уже спускала рубашку с плеч мужа. Дориан редко когда начинал делать шаги к постельным утехам первым, и из-за этого факта Леда бы не удивилась, если бы узнала, что ее любимый Дориан сконструировал для своих сексуальных забав миниатюрного робота, который ни с того ни с сего оказался лучше живой женщины. Тогда стало бы понятно, почему он так редко бывает дома. Но на самом деле Леда не горела желанием идти в научную лабораторию мужа и смотреть, чем он там занимается, ибо мало что понимала в его разработках, по сферам деятельности она была противоположностью Дориану - она ближе к гуманитарию, а он чертов технарь. Наблюдая в щель за полураздетыми телами родителей, Мэри все сильнее сжимала кулаки, а лицо ее казилось от злости. Почему мама таким образом любит папу, а ее нет? Значит ли это, что она обделяет свою дочь любовью? Спустя несколько дней после эксперимента - Пап.. - стоя в дверях, Мэри помешкалась, чувствуя себя неловко при таком обращении к ненавистному мужчине. - Где мама? - Она скоро вернется, милая, потерпи несколько дней. - Бесстрастно произнес мужчина, роясь в своих вещах. - Я и так уже несколько дней жду, - девочка прислонилась плечом к дверному косяку, с упором глядя на Дориана. - Ну подожди еще, - измученно вздохнув, он посмотрел на дочку с видом "надоела, пошла вон". Мэри, не желая больше ничего узнавать, убежала и закрылась в своей комнате. Где же мама? Куда он ее спрятал? Ей так плохо и одиноко. Некому обнимать ее, некому поцеловать на ночь, никто ей не улыбается, никто с ней не поговорит и не накормит вкусной едой. Все потому, что мамы нет, и где она - Мэри не знает. Так не хватает ее заботы и ласки. Ее тепло даже душу согревало. - Мамочка, возвращайся скорее... Мэри уселась на подоконник, прислонившись лбом к стеклу, уставилась на ночной город. Фары машин, неоновые вывески, фонари, свечение окон, люминесценция. Слезинка прокатилась по щеке девочки, зазывая за собой следующую. От тяжелых вздохов и всхлипываний, маленький участок окошка запотел, и, заметив это, Мэри немного отстранилась, проводя пальцем по стеклу и вырисовывая сердце. И надпись ниже "мама". Неделей позже. - Леда была мертва, - увлеченно говорил Дориан в трубку, - но благодаря своему таланту мне удалось вернуть ее к жизни. Только теперь она не человек. - Мужчина хохотнул, отвечая собеседнику, - нет-нет, не зомби, она машина. Да, как робот, только с совершенным человеческим умом, способным все оценивать объективно. Считай, та же самая Леда, отличий практически никаких, никто и не догадается, и меня не посадят за решетку за неудачный эксперимент с летальным исходом собственной жены. Кулачки Мэри все сильнее и сильнее сжимались от негодования к отцу, который оказался еще хуже, чем она думала. Слезы ручьями стекали по щекам и оставляли за собой влажные следы, но она старалась вести себя как можно тише, желая остаться незамеченной, прячась за дверью. - Сейчас она в лабораторной камере, мне осталось проверить ее на неисправность, и, возможно даже, толкну ей программу подчинения, ахах. Мэри, боясь себя разоблачить, тихо ускользнула к себе в комнату и бросилась на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Было больно. Больно от слов папаши, от осознания того, что мамы больше нет, любимой мамочки нет... Точнее, есть, но это уже не та мама, которая была раньше, теперь это машина, робот, сделанный отцом, его мерзкими лапами. Слезы лились не переставая и мочили подушку, оставляя на ней мокрые пятна, в которых скрывалась ненависть и отчаяние. К Мэри уже снизошло озарение и боги осветили ее лучами спасения: она придумала месть. Девочке было страшно, руки дрожали, из-за чего она не могла как следует держать нож, и ей все время казалось, что он вот-вот выскользнет и упадет на пол, а потом отец развернется и поймет, что она намеривалась сделать, и поступит с ней так же, как с Ледой. Дориан теперь каждый день бывал дома, но о дочке (ввиду чего он и приходил) не заботился. Даже сейчас он был занят какой-то очередной механизацией, увлеченно ковырялся с болтами и гайками. Скрип двери его не чуть не отвлек, он напевал что-то задорное и был рад, видимо его работа увенчалась успехом. Мэри с зареванными глазами тихо подходила все ближе, держа перед собой нож. "Тише, тише, ты ведь делаешь это ради матери. Ничего плохого не случится, если мир избавиться от такого ничтожества как он, просто сделай это. А потом - на поиски мамы..." - говорил внутренний голос, который придавай Мэри немного уверенности в своих действиях. Она была слишком близка к задуманному и отступать уже было поздно. Это все ради мамы, мама простит, обнимет, поцелует и скажет: "Ничего страшного, моя умничка, ты все правильно сделала". Мэри не хочет больше ждать, желание вновь встретиться с Ледой завладевало ее разумом. Сильнее сжав в руках рукоять ножа, она с визгом воткнула острие в спину Дориана. А затем еще несколько ударов. Лезвие с легкостью входило в тело мужчины, оставляя за собой глубокие раны, которые сразу же омывались алыми струйками крови. Затуманенный разум Дориана уже не соображал, его будто стеклянные глаза застыли и смотрели в одну точку. Он пытался что-то произнести, но его язык немел, а сознание отдалялось, оставляя после себя лишь расплывчатую реальность. Тяжелые веки наконец-то опустились и закрыли глаза. Дориан упал, за ним повалились и некоторые элементы его деятельности: какие-то запчасти были в его руках, а что-то он задел при падении. Лабораторный халат пропитался кровью, тело обездвижено лежало на полу, алая лужица растекалась возле него, отражаясь в глазах девочки, в которых помимо отражения действительности виднелся еще жуткий страх. *** - Я сбежала, и все решили, что меня похитил тот, кто якобы убил папу, я не была в подозреваемых. Мэри стояла в нескольких шагах от Леды, боясь сделать что-то не так. Она хотела, чтобы ее мать сама подошла к ней и обняла, а затем сказала что-нибудь ласковое. Ее мрачный вид и кровавые пятна на одежде, руках и лице вовсе не отпугивали Леду, которая стояла на прежнем месте и вроде даже не собиралась подходить к дочери. - Мамочка, я ведь все правильно сделала, да? - Мэри жалостливыми глазами посмотрела на девушку, она так долго ждала их встречи, что сейчас аж сердце замирало. - Может быть. - Равнодушный голос Леды не обрадовал девочку, накатившиеся на глаза слезы уже стекали по румяным щечкам. Леда не могла точно определить для себя, правильно поступила Мэри или нет, ведь с одной стороны она вроде избавилась от ничтожества, убившего ее мать (Леда очень ценила любовь дочки по отношению к себе), а с другой, если кто-то узнает правду, Мэри накажут, ее посадят за решетку, куда угодно несмотря на ее возраст и вполне вменяемую психику. Хотя если посмотреть на ее беспамятную любовь к матери, то во вменяемость тут мало верится. - Мама, ты думаешь это плохо? - Мэри, все-таки не сдержавшись, шагнула к Леде, крепко обняв ее за талию и взглянув на нее снизу-вверх. - Я так ждала нашей встречи, мамочка, я все делала ради этого... - Она прижалась щекой к груди девушки. - Я тебя искала, - произнесла девушка, в ответ бережно приобнимая дочь. - Правда? - Мэри с радостью в глазах снова подняла взгляд вверх и легкая улыбка показалась на ее губах. - Правда. - Леда улыбнулась, поцеловав ее в лоб, от чего девочка прям засияла. - Значит ты любишь меня? - Она чуть ли не сдавливала ее в объятиях, уже широко улыбаясь. - Конечно, Мэри. А та улыбалась во все зубы. Но ей показалось, что мама уже не та. Ее как будто подменили. Тепла не исходит не только от ее тела, но и от души. Не чувствуется любви, родственной связи, близких отношений. Только холод, уныние и потемки. Будет ли все хорошо? Мэри надеялась на лучшее. А вот Леда глубоко в этом сомневалась. За время своего перерождения она не утратила чувства справедливости и серьезно намеревалась очистить мир от маленького зла... - Мэри, - девушка как можно ласковее провела ладонью по спине дочки. - Да, мамочка, - та добрыми глазами взглянула на нее. - Ты плохо поступила. Ты не должна была убивать Дориана. Доброта в глазах девочки сменилась непониманием. Она ведь только что, только что говорила, что ее поступок возможно сделан правильно, а сейчас заявляет такое! - Но, мама... - Я накажу тебя за это. Все должно быть по справедливости. Провинившийся заслуживает... - Леда притормозила. - Заслуживает...? - Мэри с нескрываемым любопытством и каким-то неведомым страхом подтолкнула ее к ответу. - Смерти, - твердо произнесла она. - Мама? - Мэри выразительно, но напугано заглянула в глаза девушки. Но Леда уже не хотела ничего слушать, она прикоснулась подушечкой указательного пальца к губам девочки, призывая ее к молчанию. Глубоко заглядывая в голубые глаза Мэри, она будто хотела в них утонуть, и как бы желая воплотить свою мечту, хотение, в реальность сию же минуту, она все больше и больше приближалась к лицу дочери своим. Та же застыла в страхе, мысли в голове путались, сменяя плохие хорошими и наоборот, она совсем не представляла, что может случится в следующее мгновение, оставалось только надеяться на лучшее, ведь мамочка, ее любимая и добрая мамочка, никогда бы такого не сказала, и тем более уж не сделала. Их губы соприкоснулись и слились в поцелуе. Мэри ни чуть не сопротивлялась, ей наоборот было очень приятно, наконец-то мама и ее полюбила так же, как и любила папу. Теперь она любит ее поцелуями. Мэри довольно прикрыла глаза, лаская язык Леды своим, нежно отвечая на долгожданный поцелуй. Слабая и неизвестная боль прошлась по ее спине и распространилась по всему телу. Поцелуй застыл, а когда девочка поняла, что произошло, она в рассеянности отстранилась от губ Леды, которая просто трансформировала свою руку в ножницы и умело управилась с ними, оставив на спине собственной дочери хоть и не очень, но глубокую рану. Не желая Мэри мучений, как физических, так и моральных, Леда глубоко воткнула руку-ножницы где-то в области сердца девочки. Изо рта Мэри потекла кровь, глаза, смотрящие в одну точку застыли. Леда неотрывно смотря на нее, почувствовала, что Мэри уже не держится на ногах и помогла ей аккуратно опуститься на пол. Трансформировав свою руку обратно, латекс уже не был ее кожей, только ошметки болтались, оголяя ее металлическую плоть. Глаза Мэри так и оставались застывшими до тех пор, пока Леда не закрыла их. Подняв свою дочь на руки, уже вполне взрослую, она не испытывала никакой тяжести. Она не хотела оставлять тело девочки тут, в грязи и куче гнилых детских трупов хотя бы потому, что Мэри была ее любимой дочерью. Но этот факт нисколько не препятствовал ее наказанию, она его заслужила. Леда не чувствовала угрызений совести и понимала, что она бессердечная сволочь, но не могла этого признать. Потому что эмоциональный отдел головного мозга был удален Дорианом еще на начальном этапе ее перерождения. Черт, если бы не этот Дориан, все было бы хорошо... Но и в его существовании в жизни девушки был плюс - родилась Мэри. Но теперь уже все к черту. Нет Дориана, нет Мэри, нет Леды... Прохладный ветер трепетал черные волосы девушки и игриво перебирал пряди Мэри, развивая их по потоку холода. Глубокая ночь накрывала город своей мрачной тенью и навевала унылую атмосферу. Кровь обрамляла руки девушки, которая держала на них свое маленькое счастье - дочку. Далекая луна отражалась в ряби воды и время от времени тонула в ней, вскоре опять всплывая на поверхность. Маленький мостик было почти не видно и казалось, что Леда стоит в воздушном пространстве, а не на чем-то твердом. Подойдя как можно ближе к краю, она сбросила тело Мэри в воду. Холодные капли, брызги, полетевшие в разные стороны от приземления тела в воду, задели ноги брюнетки, но она не придала этому никакого значения. Мертвая Мэри не быстро поплыла на поверхности воды по течению. Небольшая речушка уносила тело куда-то далеко, куда-нибудь в большую реку или даже море. Не задерживаясь на мосту, Леда ушла. Маленькое зло истреблено. Теперь зло - она сама. Несомненно она тоже не проживет долго. Наверняка какие-нибудь дружки-сослуживцы Дориана все о ней знают и найдут ее любой ценой для использования в своих целях. Но пока что Леда об этом не задумывалась, ее голова все еще была занята дочерью. Как же сильно она ее любила. А избавилась от нее, потому что просто хотела спасти ее от правосудия. Легкое, почти неощутимое, тепло окутало тело девушки. Это было странным ощущением, ведь она нейтрально-стабильная и не чувствует ни холода, ни тепла... Это душа Мэри где-то рядом. Обнимает ее своей бесформенностью. "Я тоже люблю тебя, милая Мэри, - в душе Леда улыбнулась. - Скоро я приду к тебе и уже не буду такой железякой, как сейчас. Я буду мягкой и как всегда теплой, буду тебя обнимать и целовать, буду любить тебя всей душой и всем телом, и больше никогда тебя не брошу. Не скучай сильно, без меня ты осталась на совсем короткое время, потерпи немного. Я не знаю, как там, в другом мире, но, пожалуйста, береги себя..." Переходя дорогу, в глаза ударил яркий свет фар мчащейся на девушку машины. Она не успела среагировать и отбежать в сторону, да и времени на это уже не было, буггати вейрон наехал на нее, сбив с ног, от чего ту откинуло на пару метров вперед, когда машина затормозила. Водитель, по всей видимости, очумев от вмятины на бампере, рванул дальше своим путем, начхав на валяющееся перед ним тело Леды, он проехал прямо по ней и скрылся за поворотом. Бессознательная Леда так и осталась лежать посреди дороги. Но всего лишь бессознательная, а не мертвая. Свою смерть она познает позже, только пока не знает, как. Не страшно, наоборот, нестерпимое желание умереть и оказаться на одном уровне с Мэри, остальное неважно. Хочу поскорее к тебе... Я жду тебя, мамочка.