Венок из звёзд

Люмин лежала в мягкой постели, крепко обнимая подушку, пока разные мысли не давали ей покоя. Уже давно пришло время для сна, девушка уже и в удобную ночнушку переоделась, но вот заснуть никак не получается, мысли перескакивали с работы на потерявшегося брата, и наоборот. Чем дольше думала, тем глубже на сердце прорезались раны, такими темпами детектив правда скоро поедет кукухой, каждый раз слепо убеждает себя, что всё образумится, что она сделает всё возможное для достижение своих целей, а если этого будет недостаточно, то сделает невозможное. Вся на нервах из-за всех последних событий, что малейший шорох может легко довести до судорог. Но она сильная, девушка и не такое проходила, или ей просто нравится себя обманывать, лелеять свою гордость и самоуверенность, чтобы казаться такой в глазах других? Возможно, потому что эта ложь начинает медленно расшатываться и скоро разобьётся вдребезги. Наверное, эта ноша оказалась не по силе, детектив так бесстыдно себя переоценила? Как жалко, ведь каждый день, просыпаясь утром, девушка слышит тихий скрип, от того, как верёвки, сдерживающие её нервный срыв, трещат по швам. Но это жестокая игра в кошки-мышки с опасным убийцей, преследование тени её брата, который, видимо, снова встрял в какое-то дерьмо, а потом… эта картина, которую невозможно выкинуть из головы. Чайлд, её любимый и близкий сердцу человек, тот, который своей поддержкой и сильной опорой не позволил Люмин сойти с ума, которого она представляла в роли своего мужа, а может быть и отца её детей, когда-нибудь там, в будущем, весь в крови, с холодным взглядом и орудием убийства в руках… Она прекрасно осознаёт — то была экстремальная ситуация, и если бы не рыжий, то они бы уже разлагались в богом забытом месте, и девушка безмерно ему благодарна и счастлива, что с ним всё хорошо, но сердце так больно сжимается в груди при мысли о том, что именно чувствует сам голубоглазый, как ему тяжело. С тех пор не подавал признаков шока или тревоги за случившееся, а как обычно улыбался, утверждал, что всё хорошо, и занимался своими обычными вещами. Но кое-что всё-таки было не так, его взгляд. Голубые глаза, отражающие тёмные морские глубины, обрели другой, более тёмный оттенок, или Люмин так кажется, и они всегда были такими, а девушка просто не замечала этого? Во всяком случае, не раз обдумывая и проигрывая у себя в голове тот кошмарный вечер, девушка поняла, почему её парень так себя ведёт, совершенно как обычно, ведь пытается скрыть настоящие переживания за слоём юмора и беззаботной, милой улыбки, чтобы не нагружать её. Он так трепетно бережёт белобрысую, так отгораживает от внешней грязи, что готов взять на себя это бремя и разрубить человеку череп, даже не обдумывая это дважды. И от одной лишь мысли насколько же у него пусто в сердце, сколько же он пережил в жизни и через что прошёл, если зияющая улыбка рыжего, которую она принимала за искреннюю, оказалась защитным механизмом. Детектив и не поняла, что свернулась в калачик, больно прокусывала губы и медленно, даже апатично хлопала мокрыми от капелек слёз ресницами. Её партнёр не часто рассказывал о своём прошлом, только краткие и «незначительные» упоминания прошлого, как например, тот факт, что рыжий вырос в детском доме. Когда девушка спрашивала, аккуратно и не вторгаясь слишком сильно в воспоминаниях, он лишь с улыбкой твердил: «- Там было не так уж и плохо, особо нечего рассказывать. Но нам давали вкусные конфеты!», родителей погибли очень рано, что мужчина даже не помнит их, а никаких других родственников нет. И блондинка всегда восхищалась этой сильной стороной партнёра: как он не унывал и не показывал слабостей, а гордо поднимает подбородок вверх и дальше живёт своей жизнью. Всегда хотела подражать ему, а сейчас, когда на душе скребут шпицы, мокрые ресницы намокают всё сильнее, а острая боль пронзила самую чувствительную часть её лица от слишком сильного, неосознанного укуса, златовласая осознаёт: Чайлд имеет дурную привычку прятать и запирать всё в себе, потом фальшиво, но ярко и со стилем улыбаться. Это вовсе не сила и не умение справляться с проблемами, а медленный и верный способ свихнуться. Она поняла это, начала отделять его настоящую улыбку от маски лишь понемногу, только после того случая в домике.«- Ему, должно быть, так тяжело…», всё о чём думала в этот момент детектив. Девушка смогла открыть на это глаза только после того, как её парень в прямом смысле убил человека, потом заявил ей, что всё в порядке, и они в безопасности. Чёрта с два она поверит, что с ним всё в порядке, что он так быстро пришёл в себя и забыл о том случае! И почему он всё это держит в себе? Конечно, у детектива свои заботы и обязанности, но это не значит, что она не выслушает, не обнимет и не поймёт. Какое упрямство. И какая извращённая идея о силе и стойкости. Высказываться, выгружать свои переживания, страхи и мысли — не равно быть слабым или беспомощным, а как раз наоборот — немногие могут признать свои недостатки и нужды, как человеку. Именно это и стало одним из главных беспокойств, причин терзаний и безысходности. Летние ночи такие жаркие, но блондинка вовсе не из-за этого задыхается. Всё чаще чувствует, что приближается к грани, всё чаще слёзы стали подступать к краям глаз, и девушка смиренно это заглатывает. Так плохо, даже почти не понимает почему. Детектив тяжело вздыхает, встаёт с кровати и подходит к окну. Звёзды… когда на душе тяжёлый груз, кажется, что потерялся на жизненном пути, звёзды, слабо сверкающие на ночном небе, будто бы исцеляют. Конечно же, это не так, ничего не лечит, только разжигает небольшую надежду и хоть какой-то стимул для жизни, но девушка правда смотрит и наблюдает за ними так, будто они спасут её. Даже для того, чтобы жить, нужно вдохновение, иначе ты становишься рабом скучной разбивающей сердце трагедией и проживаешь жалкий остаток под слоем уныния. А звёзды, такие далёкие и недосягаемые, завораживают. Всё чаще перед сном, она вставала с кровати, погружённая с головой в беспокойствие, и смотрела вверх. С каждым разом всё новые образы появлялись перед глазами, созвездия, слова, лица, возможно, даже Итэр, где бы тот безответственный идиот, решивший сыграть в очередную непонятную для неё игру, не был, возможно, он тоже сейчас смотрит на небо. От этой мысли сердечко пропустило пару ударов. И ведь улетит сейчас, как бабочка, запорхает крыльями и исчезнет сквозь ночи. Может, тогда боль перестанет беспокоить? Но из-за чего боль? Мозг знает ответ, но не хочет признаться, его лицо, которое даже лицом не назовёшь, тут же возникло перед глазами вслед мыслям о брате. Эта алая чудовищная маска, холодные и крепкие руки, спрятанные за чёрной кожей, низкий, неестественно низкий тембр голоса, который даже в мыслях обволакивал тело детектива табунами мурашек, и так, невзначай и подумала: а если Тарталья сейчас тоже смотрит на звёзды? Мгновенно нахмурилась, не было дня, чтобы девушка не вспоминала жестокого злодея, несмотря на всю сложность, продолжала своё интенсивное расследование, и периодически возвращалась к прежним трупам. Но стоит признать, после бала Фатуи Люмин так и нашла новый след, способный привести её к убийце, но нельзя отрицать одну вещь, что-то всё-таки изменилось. Каждый раз, когда Люмин будет подходить к окну и смотреть на ночное небо, Тарталья, будто тёмный демон-искуситель, прокрадывается в голове и играет с её сознанием. Их совместный танец, власть, которую он держал в руки тогда, ведь киллер легко мог сдать её, навлечь такие неприятности, что век не отгребёшь, и игрался с ней, как кот с мышкой. Это настолько встряхнуло её, что её страхи теперь обрели лик. Белобрысая медленно закрывает глаза и подносит руку ко лбу. Весь горит. Очередная головная боль. Через открытое окно ночной ветерок обдувал золотые локоны, ей так жарко. И в горле пересохло, от физической, и чрезмерной эмоциональной усталости ноги подкашиваются. Внешний шум города расплывается на фоне, темнота в помещении только сильнее натягивает нервы на тонкие струны, но, с другой стороны, расслабляет. Один вздох, плечи напряглись, девушку только что укусил комар за руку, но она не обратила внимание, медленно втягиваясь в сонный транс. Белобрысая открыла глаза и легонько вздрогнула, почувствовав чужую руку на своей талии, и на долю секунды, совсем ненадолго, снова увидела перед глазами лик убийцы. И тут же ужаснулась. Вздрогнула ещё сильнее, когда подумала о Тарталье, пока её любимый парень обнимал. Абсурд. Зажмурила глаза и и покачала головой, пока сзади неё раздался голос, медовый, приятный, с задорной энергией: — Люми, ты же знаешь, что это не выход? Если спрыгнешь, на кого оставишь меня? Да, дурочка, это твой молодой человек, ты опять заработалась и теперь всякие твари мерещатся. Ещё немного, и она уже чует приятный запах, исходящий от него, из-за близкого расстояния и недавнего похода в душ рыжеволосого. Белобрысая глупо улыбнулась, открыла глаза и даже не повернула голову, чтобы взглянуть на человека сзади, лишь сверкнула янтарными очами и снова устремила взгляд наверх. — Думаю, ты справишься, если меня не станет. — Как жестоко. Ну-ка отойди от окна. Чайлд обнял девушку и прижался ближе к ней, руки, эти сильные, любимые руки, которые она так любила, в которых была готова в любой момент растаять, обвили хрупкие плечи. Она уже знает к чему ведёт такая недвусмысленная ласка. Конечно, голубоглазый обнимает её и согревает не только тогда, когда хочет раздеть, но сейчас, ночью, посреди такой опьяняющей атмосферы, после тёплого душа… к тому же, всякий раз, когда он скучает по интимной близости, у него так мило и так горячо учащается дыхание. — Ты выглядишь обеспокоенной. Люмин мягко усмехнулась. — Ты даже не видел моё лицо. Верно, он удобно устроился сзади, а из-за темноты не было даже шанса посмотреть на неё. Но рыжий медленно охватил женский подбородок, приподнял на немного её голову, чтобы золотая макушка ему в кадык упиралась, затем упёрся собственным подбородком о голову Люмин. Чайлд просидел так молча, девушка сильнее погружалась в умиротворение, пока тихий голос не прозвучал в комнате: — Мне и не нужно. Она может только представлять сейчас, как длинные ресницы голубоглазого падают безмолвной тенью на скулах, насколько сейчас красивые пряди растрёпанных рыжих волос, и как загадочно приподнята линия губ. В ответ задумчивому молчанию девушке, он продолжил: — Ты опять начала мало спать. У нас теперь быстрее кончается запас кофе, и твои глаза еле разглядишь из-за кругов под глазами. С того самого дня- — Нет, Чайлд, пожалуйста. Случай в домике не имеет никакого отношения. Они уже обсуждали это, но, наверное, факт того, что твой близкий человек разрубил кого-то топором, мягко говоря, удивит вас. Она услышала, как за её головой тихо фыркнули. — Но ты в любом случае стала смотреть на меня по-другому. И я понимаю- — Глупости. Может, и не до конца глупости, но блондинка говорит и держится уверенно, потому что держат сейчас её чужие руки. Тем не менее, она добавила: — Ты не нарушил закон. Ты не сделал ничего плохого. И я не стала смотреть на тебя иначе, поверь мне. На неё сейчас столько навалилось, может ли отважный детектив верить самой себе, в первую очередь? И обеспокоена она по другим причинам, отчасти, Тартальей. Отчасти выходкам братца близнеца. Хотя и та кровавая картина крутилась в голове на постоянную, девушка всегда хорошо убеждала себя, что это ничего не изменит в их отношении. Ведь он спас её. А беспокойства и тревогу она, как всегда, спрятала подальше, ведь какая разница какой взгляд был у её любимого в тот момент, если он защитил её, верно? Рыжий хмыкнул. — Тогда отойди от окна, а то я правда подумаю, что тебе захочется спрыгнуть. — Я всего лишь хочу посмотреть на звёзды. — Тогда не стоило открывать окно нараспашку. — Но через открытое окно их лучше всего видно! К тому же, мы уже уяснили, что тут жарко как в аду? Аякс устремил взгляд к объекту наблюдения его любимой, всё же она права, звёзды необычайно красивые в эту ночь. Усмехнулся своим мыслям, наклонился и поцеловал волосы на виске Люмин, затем ещё раз, но задержался в золотых локонах уже чуть дольше, чтобы вдохнуть запах яблок и сирени от шампуня, томно прошептав: — Тебе нужно отдохнуть. Прямо сейчас. Блондинка посмотрела вниз, на город, точнее, на его грязь, и, даже не повернувшись на рыжего, лишь наклонив голову в его сторону, пробормотала: — Отдохнуть? И как именно? Чайлд тихо рассмеялся, взял Люмин за подбородок и грубо потянул к себе. Среди ночных огней, они могли слабо разглядеть друг друга. Но тёмные пробелы, скрывающиеся тенью и тьмой, могли легко дополнить в голове. Рыжий тихо осмотрел девушку, так как та недавно поглядывала на звёзды с неба, но эту звёздочку, с такими манящими губами и розовым румянцем на щёках, не затмит ни одна из небесных сфер. Затем томно ответил: — Можешь попробовать заснуть, для начала. Хорошая мысль. Но ей не спится. Глаза не слипаются, они лишь требуют смотреть на усыпанное звёздами небо и синие глаза. К тому же, он заставляет её лечь спать, хотя хочет совсем другого, и Люмин это немного позабавило. Рыжий тоже задумался о своём и забыл убрать руку с девичьего подбородка, а блондинка уставилась на него в ответ. В комнате всё так же темно, только свет из соседней комнаты, что было достаточно, чтобы увидеть и так знакомые черты. Взгляд детектива ненароком скользнул вниз, на то как небольшие капли воды текут вниз мокрой дорожкой по мышцам Аякса, начиная с шеи и заканчивая местом, где завязано полотенце вокруг изящного и сильного торса. Она и не заметила, что задержала дыхание. Всё же, даже после двухлетних отношений с Чайлдом, девушка никогда не устанет любоваться его красотой. Телесной и внутренней. Потому что даже в самые трудные времена, даже когда она эмоционально уязвима и находится на грани срыва, лишь он способен разжечь внутри пламя и наполнить теплом. Белобрысой порой кажется, что на улыбку и смех рыжего могут даже направляться подсолнухи. Поймав момент, когда та застыла, мужчина ловко опустился, подхватил чужие ноги и взял Люмин на руки, как принцессу, и уверенным шагом направился к кровати. Девушка от неожиданности вскрикнула, но негромко, машинально обвила руки вокруг мужской шеи и уставилась на его лицо в ещё большей близости. Аякс мог ощущать её дыхание на своей грудной клетке, от чего ещё взбудоражился чуть сильнее, а прежде чем опустить свою партнёршу на постель, подсознательно вцепился ей ногтями в кожу спины и бёдер. Она всё так же не сводила глаз с него. И даже не хотела отпускать его шею несколько секунд, в этих объятиях так мягко, и тепло, и приятно… все вокруг хотят крови бедного детектива, днём её ждёт работа, грязь, головная боль, удушающая ответственность, с которой та еле справляется, а когда Чайлд обнимает и прижимает к себе, лишь он один в этом городе, так не хочется отпускать. Сладостное утешение, любовь, причина, по которой сердце бешено бьётся в груди, посылая электрические разряды по всему телу каждый раз, когда прикасается к ней. Рядом с ним проблемы улетучиваются. Но спина всё же коснулась поверхности кровати, они ненадолго соприкоснулись носами, и голубоглазый прошептал: — Спокойной ночи. Ненадолго осмотрел её лицо, чуть задержав взгляд на розовых губах, затем отпрянул и встал. Мужчина почти и не заметил, как полотенце сползло с поясницы на полпути к кровати, вернулся и взял его с пола, чтобы снова намотать вокруг себя. Немного развёл плечами, провёл рукой по задней части шеи, схватил и потянул пальцами немного кожи. Тихо выдохнул. Мурашки бегают по коже от недавнего выхода из душа, или чего-то ещё, непонятно, но когда рыжий посмотрел через плечо в сторону кровати, увидел с каким пронзающим взглядом за ним наблюдают. В ответ тот улыбается и идёт к гардеробу, чтобы одеться, говоря в след: — В следующий раз устрою тебе настоящий стриптиз. А сейчас спи. Забавно это слышать от того, чьё голое и бесстыдное возбуждение девушка только что увидела, пока его гордый обладатель не спрятал за полотенцем. В следующий раз… эта ночь достаточно опьяняет чувства и разум, чтобы желание спать ушло к чертям, а в горле пересохло при виде оголённых мужских ягодиц. Совсем ненадолго, к сожалению. Люмин хотела послушать его и закрыть глаза, но позволить скучному и унылому сну украсть себя она не хочет. Наверное, потому что только ночью ей не нужно оправдываться перед собой за такой маленький кусочек свободы и бездействия, лишь ночью она может просто существовать без последствий и обязанностей. Поэтому янтарные глаза тут же последовали за высокой фигурой, пока тот вытирал остатки воды на своём теле, в полном неглиже, спиной к детективу. Мерзавец прекрасно знает, что за ним пристально смотрят, даже не поворачивая голову чтобы убедиться в этом, снова он так хорошо знает свою любимую, поэтому и улыбается. Чайлд любит спать с минимальным количеством одежды на себе, которое, как правило, представляет из себя нижнее бельё. Девушка снова притаила дыхание, когда рыжий выключил оставшийся свет в квартире и сел на кровать рядом. Люмин отвернулась, смиренно закрыла глаза и накрылась тонким одеялом. Может, и правда удастся заснуть, если попытаться? Её партнёр открыл телефон и стал что-то разглядывать в полной тишине. Вокруг кромешная тьма, если не считать проезжающих мимо машин с фарами и дальние, но яркие огни города. Нью-Йорк может показаться красивым и живым местом, если находишься на безопасном расстоянии от хаоса. И тут жарко, как в аду, но если не укутаться ничем, сдохнешь от обморожения. Написав короткое сообщение, голубоглазый спрятал телефон под кроватью и посмотрел в окно. Сам заметил, что его девушка стала в последнее время заглядываться на звёзды. Интересно, почему? Медленно повернул голову в её сторону, заметил, что она накрылась только наполовину, ноги и часть шеи вместе с плечами полностью открыты. Улёгся на подушку, убрав одну руку под головой, и прищурил бездонные глаза. Хоть глазные яблоки ему выколи, всё равно сможет разглядеть любимый силуэт с изгибами и очертаниями, готовые разжечь искорку внутри, среди нескончаемой гнили. Ему нравится хоть и небольшой, но прилив эмоций и ощущений, и, вкусив лишь немного из этого плода, стал в каком-то смысле зависимым. Смотря на Люмин каждый раз, когда та делает обыденные для всего мира вещи, когда улыбается ему, хвалит еду, играет с его волосами, стойко обещает, что не позволит Тарталье разрушить жизнь, которую с трудом построил Аякс. Вести простую двойную жизнь для окружающих не так тяжело, милая улыбка, лесть, манеры способны многих одурманить, и молодой человек стал неким мастером в этом деле. Но жить с кем-то, состоять в отношениях, сохранять фасаду всегда и тонуть во лжи — это другое. Поэтому Чайлд редко с кем-то встречался, это всегда плохо кончалось. Бывают моменты, когда ему крайне трудно удержать это лицо, и уродливый монстр проскальзывал снаружи, брал над ним верх и разрушал всё. Проклятый Тарталья всегда и всё портил, когда Чайлд утопал в собственной лжи, уже не различал реальность от выдумки и впадал в отчаяние. Но на этот раз всё будет иначе, всё уже изменилось, он стал взрослее, хитрее, сдержанее. За эти два года с Люмин он прекрасно себя контролировал, а когда не удавалось, с лёгкостью мог найти на кого выместить негатив. Можно сказать, рыжий злоупотреблял своей тайной работой некоторое время, но всё усложнилось, когда именно детектив Виатрикс взяла дело Тартальи. Внутри пылает беспокойство, что она может догадаться. Хоть это и маловероятно, он знает, как сильно девушка любит его, в жизни и не подумает, что Тарталья и он связаны. А если и как-то подумает, будет отторгать странную мысль до последнего. Рыжий надменно облизывает губы и улыбается, вовсе не от радости. Он ведь знает о каждом её шаге, каждой мысли, каждом вздохе. Он знает, что она сделает, куда пойдёт и как поступит, ведь она так его любит, что ничего не может утаить. «- Обещаю, милая, я спасу тебя от той боли, ты никогда не узнаешь личность Тартальи. Ради нас обоих. Ради нашего счастья.» Нашего счастья… Ему нравится, как это звучит, хоть сердце и забилось предательски медленно, и дыхание утяжелилось. Судя по решительности детектива, и её постоянном хобби встревать в неприятности, она ещё обязательно встретится с убийцей в маске. Аякс откидывает голову назад и прикрывает уставшие глаза, уже предвкушая это. С самой последней встречи Тарталья успел соскучиться по своему детективу. Хоть эта игра до чёртиков рискованная, без победителей, хоть он и знает все карты в рукаве у полиции, ему интересно увидеть исход. Почему вообще думает над этим? Наверное, потому что с того самого дня, когда белобрысая проникла на бал, он не может перестать видеть то лицо, напуганное и беззащитное. Как детектив смотрела на него… это же блаженство. Стоит ли говорить о власти, которой человек в маске тогда упивался? В такие моменты демоны играют на какой-то адской скрипке в голове, потому что азартный, даже жестокий вопрос не перестаёт крутиться в голове: А что случится, если Люмин узнает правду? Полюбит ли она Тарталью, или возненавидит Чайлда? Сможет ли хоть в голове сопоставить то, как именно её любимый измывался над ней на ебаном балу, а убийца, которого ищет находится прямо тут, рядом. Это настолько иронично, что мужчине хочется смеяться во весь голос. Как до такого всё дошло? Может, в этом есть и его вина, ведь уже на втором свидании девушка рассказала о своей профессии. Тогда даже подумать не мог, что Люмин станет охотиться за ним. Но даже зная об этом наперёд, всё равно бы сошёлся с ней. Смотря на неё через маску убийцы, которого белобрысая боится и презирает, влюбляется в неё ещё сильнее, если это можно назвать любовью. Монстры и отбросы общества не должны любить и быть любимыми. Так бесстыдно желает этого, не испытывая при этом ни капли вины. Рыжий снова открыл глаза и устремил взор в потолок. Тьма. Блеклый и неясный свет. Скучные стены. Убирает и вторую руку под голову, снова впадает в раздумья. Обычно ему легче спится, так почему сейчас-? Внимание отвлекло маленькое движение ступни Люмин. Повернул голову и заметил, что она всё ещё пытается заснуть. Мысли её заполнены непотребством, как очаровательно, а ещё более очаровательно то, как она любуется его трудом из спортивного зала. Блондинка жмурит глаза, раздражённо вздыхает, то накрывается одеялом, то скидывает его, но замирает, когда ощутила нежное прикосновение губ на задней части шеи. Чайлд прижался ближе к коже, углубив поцелуй, провёл языком по месту и несильно прикусил, у Люмин вспыхнули щёки бледно-розовым оттенком. Она ничего не сказала, даже почти не отреагировала, но терпеливо ждала большего. Рыжий отпрянул и вернулся в своё прежнее положение, всё так же сложив руки под головой, и с забавой в голосе сказал: — Это поцелуй на ночь, чтобы лучше спалось. Люмин поднесла указательный и средний палец к засосу, её парень это заметил и усмехнулся. — Всё ещё не можешь заснуть? Опять в комнате раздался мужской голос, но уже чуть тише, и белобрысая выдала сквозь рваный вздох: — Спокойной ночи. И снова тишина. Она прикрыла глаза, несмотря на то, что и не собиралась спать, только трепетно ожидать следующих действий молодого человека. Он всегда так тихо подкрадывается, как тень, или рядом с ним Люмин не слышит ничего, кроме стуков собственного сердца. И снова ни один шорох, или скрип, никакого звука, и снова рыжий поцеловал детектива в шею, трепетно, не слишком напористо, посылая табуны мурашек по всему телу вместе с приятной дрожью. На этот раз девушка наклонила голову назад, чтобы уменьшить расстояние между ними и поддаться прикосновению, а когда протянула руку за своей спиной, Аякс прошептал ей на ухо: — Спокойной, милая. Затем быстро поцеловал её висок и снова отпрянул. Он что, всю ночь будет так играть? У блондинки кончается терпение. И рыжий прервал это, только чтобы с усмешкой на губах наблюдать за ней со стороны. Ей не понадобилось много времени, чтобы повернуть голову в сторону голубоглазого и в ироничном тоне спросить: — Это тоже поцелуй на ночь? Небольшая пауза, мужчина немного подвигал плечами, и если бы в комнате было освещение получше, то легко можно было увидеть, как флексят его бицепсы, прищурился, походя больше на лису, чем на человека, и промолвил: — Хочешь ещё? Детектив сама улыбнулась, он опять дразнит её, а тело всё больше горит от приливов желания. Но прежде чем она могла ответить, окно чуть не вышибло сильным порывом ветра, шторы полетели в разные стороны. Чайлд неторопливо встал с кровати и ленивой походкой пошёл к окну, чтобы закрыть, попутно болтая: — Я всего лишь хотел, чтобы тебе лучше спалось. Могу всю тебя расцеловать, если это поможет. Вот такие поцелуи на ночь им обоим по душе. Девушка смотрела ему вслед, пока тот справлялся с ручкой окна. Его фигура такая величественная на фоне освещений Нью-Йорка, что детектив не задумываясь пошла за ним. Рыжий ненадолго отвлёкся на окно, которое никак не хотело закрываться, и пробормотал под нос: — Нужно вызвать мастера. С трудом, но окно закрыть удалось, затем молодой человек ощутил чьи-то решительные ладони на своей спине. Люмин обвила руки вокруг мужского торса, уткнулась носом в позвоночник Чайлда, не дотягивая даже но лопаток, и пробормотала что-то невнятное. Тот рассмеялся и с той же усмешкой поинтересовался: — Что? Ступням некомфортно на холодном линолеуме, потому что ковёр из спальни был отправлен на химчистку, но девушка даже не обращала на это внимание, обнимать возлюбленного ночью у подоконника сейчас куда важнее. Она ничего не ответила, лишь прижалась губами к коже рыжего, затем устало вздохнула. Аякс взял её запястья и оставил на каждой лёгкий поцелуй, затем сжал их пальцами и промолвил: — Ты так из-за окна переживаешь? Не стоит, завтра же этим займусь. Но белобрысая услышала сарказм в его тоне, томно хлопнула ресницами и соединила их пальцы рук. Он опустил взгляд на её несильную хватку, слегка нахмурился, затем так же саркастично откликнулся: — Ну что ты хочешь? Мне спеть тебе колыбельную? Детектив раздражённо опустила плечи, снова подняла и проговорила на одном вздохе: — Чайлд… Он ждёт, пока она озвучит чего именно хочет? Да и судя по языку его тела раннее, когда рыжий «укладывал её спать», это взаимно. Он медленно поворачивает голову, чтобы поймать хотя бы проблеск янтарных глаз, его возлюбленная тоже поднимает голову, вжавшись в него как можно больше. Люмин показалось, или синие глаза заблестели чем-то загадочным и манящим. Дальше он убрал с себя её руки и повернулся полностью, всё ещё смотря на белобрысую сверху вниз. Движения настолько медленные и гипнотизирующие, что та замерла, трепетно ожидая последующих действий. И каждый стук сердца во время ожидания девушка могла легко чувствовать. Между ними нависло лёгкое и приятное напряжение, которое может создать лишь он один. Детектив и раньше состояла с парнями в отношениях, были и долгосрочные, и быстрые, и всеми она дорожила, но ощущение, что каждый из прошлых партнёров по той или иной причине не подходил. То ли слишком серьёзные, или чересчур расслабленные, излишне мягкие или грубые, никто не сочетал все эти качества в одну гармоничную солянку, как это делает Чайлд, никто не обращается с ней так умело, властно, и одновременно снисходительно, как он. Он идеален. Будто бы читает и предугадывает то, что ей нужно, и скармливает двойную дозу. Лишь рыжий может массировать ноги после буйной вечеринки в клубе на каблуках, а потом перекинуть эти же ноги себе на плечи и доставить её в рай. У него столько граней, он так быстро может сменить лицо с хитрой усмешки на глубокое переживание, когда того требует ситуация, превращаясь в совершенно другого человека. Он правда тот, в котором девушка нуждалась, взрослый, любящий, заботливый, с чувством юмора, немного сумасшедший… ему снова и снова удаётся вонзить свои ногти в её сердце и сжать так сильно, как только сам этого захочет, и белобрысая, с улыбкой на лице, позволит ему. В помещении так темно, эта ночь действительно опьяняет, от этого прикосновения ещё более чувственные. Люмин послушно поддалась навстречу прикосновению, когда Аякс обхватил ладонью левую часть её шеи. Вторую руку уложил на девичью талию и несильно сжал. Рядом снова проехали несколько машин, и из дальнего света девушка разглядела форму его плеч. Такие широкие и красивые, особенно сейчас, когда медовые глаза искрятся от предвкушения. Дыхание снова куда-то пропало, когда рыжий прильнул ближе, теперь обе его руки держали белобрысую за талию, словно боясь, что она может упасть, пока их обладатель продолжил тянуть этот момент, покрывая лицо любимой поцелуями. Лоб, виски, щёки, даже челка, что неравномерно падает на лицо, тоже получила его внимание, но не губы. Хватка на талии усилилась, детектив так быстро тает и растворяется в его руках, так любовно поднимает лицо, чтобы ощутить на своей коже его сбитое дыхание, так отчаянно хочет ощутить тепло его тела, будто бы хозяин этих синих глаз лекарство от всех проблем. Остановившись у края женских губ, рыжий прошептал: — Я люблю тебя. Так и остался, замер в ожидании, пока Люмин нежно водила пальцами по рёбрам Аякса. Это сбило с толку всего на миллисекунду, но она не растерялась, как бы сильно этого сейчас не хотелось, приблизилась к его лицу так, чтобы их губы еле соприкасались, и без колебаний ответила: — Я тоже люблю тебя. Он знал, что это правда. Прежде и не знал, что заполучить чьё-то сердце, управлять чьими-то эмоциями так приятно, последний раз такое было давно, с Кэией. Это так приятно, когда кто-то влюблён в тебя, и ты тоже изображаешь это, так долго и упорно, пока сам не поверишь в свою же ложь. Но услышав это, Чайлд отодвинулся назад, увеличил между ними расстояние, и убрал с девушки одну хваталку. Она и не успела ничего осознать, голова пульсировала от стольких эмоций одновременно, как её грубо развернули и прижали животом к подоконнику. Детектив даже не охнула от неожиданности, оперевшись ладонями о твёрдую поверхность. — Устраивайся поудобнее, любовь моя, — прозвучал голос сзади. Златовласая расслабила плечи и снова посмотрела на небо, звёзды вдруг начали сиять ярче. Какое блаженство. Он чуть вытянул её бёдра назад, чтобы Люмин выгнулась в спине и прижалась локтями к подоконнику. Внутри разливается особое тепло, когда он так обращается, «любовь моя». Это всегда звучит и будет звучать по-особенному. Чайлд так близок, их разделяет лишь пару слоёв ненужной ткани. Одну ладонь тот отпускает ниже, сжав одну из девичьей ягодиц. Другой рукой рыжий раздвинул ноги возлюбленной, заставив её выглядеть сейчас ещё более распущенной, и лишь для него одного, чтобы это узреть. — Мне так нравится, когда ты так стоишь… Снова раздался задорный, но немного хриплый голос, прежде чем Аякс начал осыпать плечи девушки укусами. От чего-то мужчина без ума от укусов, любит оставлять такие метки и получать на своём теле, и чем они агрессивнее, тем шире тот улыбается. Однажды он немного увлекся и покусал внутреннюю часть бедра блондинки до крови, после чего оче-е-ень долго извинялся. И хоть Люмин не кайфует от этого так же сильно, ей не сложно лелеять его. Даже боль, которую приносит тебе близкий человек, может быть приятной, в каком-то смысле. К тому же, после болезненных укусов всегда следует зализывание меток. Детектив знает, что если попросить Чайлда не делать этого, тот без проблем перестанет, сменив укусы нежными поцелуями. И она никогда не хотела прекращать это, ведь каждый раз, когда его зубы вонзаются в кожу шеи, плеч, запястий, хоть и не так глубоко, она тоже это чувствует. И от этого так чертовски хорошо. Он продолжает сжимать и грубо массировать пальцами её ягодицу, а своими ласками добрался до шеи. Сначала очередной засос, хоть и прекрасно знает, какова на вкус её кожа. Аякс запустил обе руки под ночнушку златовласой, полностью сконцентрировавшись на одном любимом месте, которое любовно обводит языком, дразнит маленькими клычками, тянет. Он довольно мычит, соприкасавшись с кожей, пока руки «играют» с женской грудью, а Люмин равномерно дышит. Белоснежные ресницы дрожат от волнения, желания, бодрой усталости и вожделения. Кровообращение приняло бешеный ритм, казалось, что если он вдруг отойдёт от неё, сердце откажется биться дальше. С последней такой близости прошла целая вечность, которую разделяла пропасть с хаосом, неразберихой и головной болью. Голубоглазый задержал рот под челюстью девушки, ненадолго замер, чтобы сделать движение бёдрами, прямо вперёд, и легонько толкнуть Люмин вперёд силой импульса, а потом усмехнуться, и медленно, дразня, скользнуть рукой по животу вниз и задеть уже резинку женского нижнего белья, когда детектив тихо позвала: — Чайлд. Тот уложил подбородок на искусанное и усыпанное засосами плечо, невинно поднял брови, затем ответил: — Что? Она склонила в его сторону голову и спокойным, но на грани мольбы голосом выдала: — Поцелуй меня. Медноволосый тут же взял короткие, золотистые волосы в кулак и бесцеремонно притянул к себе. Посмотрел ей в глаза под слабым, потухшим освещением, широко улыбнулся и охотно принялся исполнять просьбу. Поцелуй сразу принял страстный и далёкий от нежности характер, судя по движениям головы Аякса, его успешными попытками углубить его, и по тому, как детектив повернулась сначала наполовину, чтобы обнять чужую шею, а потом и полностью, прижимая своего парня ближе к себе, и своим манящим, влажным и уже опухшим от такого приятного напора губам. Плевать на то, как быстро кончается кислород, на то, какая вокруг убийственная жара, эта летняя ночь поглотит все невзгоды, в сердце бушует настоящий океан чувств. Настолько, что трудно на ногах устоять. Чайлд снова сомкнул их губы, нахмурился немного, подхватил партнёршу и усадил на подоконник. Он продолжал целовать, пока грудь вздымалась, маленькая и щекочущая капелька пота медленно стекала по рёбрам, пока её тонкие пальцы играли с копной медных волос. Затем голубоглазый отпрянул, не слишком сильно увеличивая расстояние, сделал глубокий вдох и наклонил голову назад, чтобы начать сбитую с толку фразу, которую сию же секунду прервали: — Ты-. Она снова соединила их губы в желанном, всепоглощающем поцелуе, никак не насытившись, а он позволил. Он сегодня добрый. Блондинка, несмотря на пылающий румянец на щеках, обхватила губами язык Аякса, сминая своим собственным, на что тот улыбнулся и полностью вытянул язык наружу. Златовласой самой захотелось довести его, хотя бы на чуть-чуть, сделав мелочь, от которой её парень без ума. Девушка несильно потянула чужой мышечный орган своими губами, затем так же несильно прикусила, откинув голову назад. Он довольно промычал, заметив, как чужие ноги уже сковали его в небольшую клетку. Пока его пальцы снова потянулись к заветному месту Люмин, нежно и уверенно лаская её бёдра, медноволосый вдохнул воздух полной грудью и снова потянулся за поцелуем. Обхватил верхнюю губу блондинки, прикусил и потянул на себя, как же не хватало таких долгих, почти что издевательских прелюдий, когда два тела буквально дышат друг другом, ещё даже не сняв одежду. Ему хочется включить свет и разглядеть получше каждую оставленную метку на этих милых, хрупких, любимых плечах, которые к этому времени должны были уже покраснеть. Чайлд вспыхнул внутри, когда его возлюбленная застонала ему в губы. Блядь. Короткая, и такая блаженная вибрация, ушла прямиком вниз, к возбуждённому члену, который отчаянно ждёт освобождения из ткани боксеров, мужчина буквально разрывался между тем, чтобы протянуть эту игру подольше, пока Люмин буквально онемеет внутри и снаружи, или взять её прямо сейчас. Пыл в груди нарастал и разливался вниз по венам, к истокам крови и адреналина, кончики пальцев подрагивают, будто под напряжением, он так сильно чувствует себя живым. Рыжий готов каждый раз падать с закрытыми глазами в этот развратный омут, которые люди называют любовью, хотя бы для дозы таких ощущений. Любовь, ах да, точно, он же любит её. Оковы, к которым тот привязан, чтобы не свалиться в пропасти, всё туже сжимают шею, и ведь настанет день, когда они начнут ржаветь. Наверное, боль и страдания стоят краткосрочной эйфории, или же эти самые боль со страданием и есть часть эйфории. Но, прикрыв глаза, он видит это, наслаждение настигает даже в полной темноте. Ему захотелось тихо посмеяться, когда руки детектива потянулись вниз, к его белью, он тут же откинул их и прервал поцелуй. Ох, её выражение лица — произведение искусства: мокрые, искусанные и опухшие губки, затуманенные глаза, и чёртов румянец на щеках. Дышала, хаотично хлопая ресницами и вглядываясь в блестящие голубые глаза. Ноги всё ещё крепко обнимали его торс, ведь только там и место. Он пробормотал что-то невнятное под нос, блондинка смогла лишь определить, что это слово на русском, рыжий обладает такой привычкой в таких моментах заговорить на родном языке, и пока детектив пыталась хоть приблизительно понять смысл, его потянули вперёд, к самому краю подоконника, и они так близко, что Люмин уже может его чувствовать. Девушка сглотнула, когда рыжий одним движением стянул с неё трусы и откинул в сторону, затем провёл большим пальцем по влажным складкам, улыбка стала только шире, но в темноте больше походит на оскал. — Такая. нетерпеливая. Как впрочем и всегда. Особенно, когда эмоциональное состояние находится где-то между дном и мёртвой рыбкой на дне. Детектив тоже может использовать тело своего парня для снятия напряжения, и это вполне честный обмен. В его голосе хоть и нет явной иронии, но, зная Чайлда, легко можно догадаться: этот чёрт опять что-то задумал, но она только за. Что эти звёзды делают с ними, разум пал рабом страсти и похоти, не думая об окружающем мире, о проблемах и всём прочем, сейчас существуют только они. Голубоглазый немедля схватил стальной хваткой каждую из женских бёдер и одним точным движением поднёс к своему паху, и последовал толчок. Но он не снял свои боксеры, его собственное вожделение всё ещё болезненно пульсирует через чёрную ткань, которое девушка ощущает, но это трение вовсе не расслабляет, наоборот, только сильнее крыша едет. Она недовольно вздохнула, быстро обняла мужские плечи и проговорила, пока рыжий продолжал двигаться в сторону её основания: — Ч-чайлд, ты забыл кое-что… В ответ тот лишь самодовольно улыбнулся, поцеловал край её губ, прижался очень, очень близко и задержался так на несколько секунд. На его чёрном белье уже появились мокрые пятна, и короткие локоны уже успели растрепаться. И сквозь это всё безумие, пока его ногти впивались в чувствительную кожу её ног, он так смотрел на девушку, прикрыв глаза наполовину и снисходительно улыбаясь, что она впадала в плен, снова и снова, по собственной воле, из гипноза будил тот факт, что её стенки сжимались вокруг пустоты, с каждым ебаным движением мечтая о наполненности. Усты детектива открылись, и та тихо, но раздражённо выдала: — Ну же-. Только для того, чтобы её бесстыдно прервали поцелуем. Она ответила на него и всегда ответит, хоть молодой человек и так издевается над ней. При чём это несносно и глупо, Люмин же чувствует, как сильно её хочет он, но продолжает дразнить. Неужели он ждёт, что она попросит? Это никогда не было проблемой, златовласая медленно отпрянула от губ Чайлда и прошептала, голос полный надежд: — Пожалуйста… Чтобы получить в ответ хмыканье, и ещё один сильный, вызывающий толчок, от которого мгновенно прошлась дрожь по всему телу, Люмин выдохнула со стоном. У неё потемнело в глазах, наверное, забавно такое говорить, сейчас ведь ночь. — Люми. Голос, тот бархатистый, с нотками безумия голос, так приятен слуху позвал её, так ласково, что у девушки сейчас лопнет сердце. Наглец соединил их лбы, продолжил тереться о интимное место, и прошептал следом: — Ты удивительная, ты знаешь об этом?.. Вся красная и пылающая, словно самые спелые яблоки, закатила глаза и фыркнула. Как же раздражает, они непозволительно близки, могут ощутить жар друг друга, но и до абсурда отдалённые. Если рыжий хочет свести её с ума, то он следует в правильном направлении. Люмин вытянула руки и схватилась за крепкие плечи. Блондинка всё ещё слышит несуразную чушь, исходящую шёпотом из чужих уст, нервы на пределе. Несмотря на то, что Чайлд горит теми же ощущениями, он не мог не усмехаться милой реакции своей девушки, которая одновременно сыта пошлыми прелюдиями и тонет в наслаждении, от чего та нахмурилась и покраснела только сильнее. Пальцы белобрысой так и тянулись играться с волосами цвета моркови, а её большие пальцы водили круги на коже его шеи. В один момент он всё же остановился, набрал воздух через плотно сжатые зубы и взглянул на то, что сотворил с серьёзным и трудолюбивым инспектором полиции, а ведь даже полностью не разделся. Но она так ласково цепляется за его плечи, как за спасательный круг, эта женщина уже тонет, наверное, с самой первой их встречи, в том китайском ресторане. Он знал, что идёт ко дну, из того маленького, жизнерадостного мальчика с веснушками почти ничего не осталось, кроме самого тела, и готов потянуть свою любимую с собой, если это означает долгое и счастливо в её объятиях. Они не на дне, но этот хоть и сладостный, но фальшивый рай не сможет продолжаться вечно. Аякс не из тех, кто имеет право надеяться на подобное. А испытывать чувство вины давно уже устал, это бессмысленно. Она его не вылечит. Никто и никогда его не сможет излечить. Он сломлен, настолько сломлен и разбит, что даже ничьих слёз не заслуживает. Не заслуживает… Чайлд снимает свои боксеры, облизывает нижнюю губу и входит во влажный проход, медленно и не торопясь, Люмин сжала хватку на его плечах. Не заслуживает? Даже в этот полудрёме видит, как белобрысая раскрывает губы и томно вздыхает, как веки падают на янтарных глазах, и как они блестят в темноте от восхищения. Её ручки обнимают и прижимают к себе, кровь в сердце бурлит горячее лавы, их лбы соприкасаются. Не заслуживает. Чайлд, следом за своей партнёршей, начал стонать. Это отклик их блаженства, исходящий из глубины горла. Ноги девушки всё ещё обвиты вокруг его поясницы, словно боится, что рыжий сможет покинуть её прямо в этот момент. На мгновение остановился, звуки контактирующей плоти, состоящий из шлепков, прекратился, и Люмин почти пришла в себя, спустила одну руку вниз по мужской грудной клетки, облизнула губы и хотела задать вопрос, как рыжий вышел из неё, голова теперь еле касалась влажных складок, затем со стоном на губах протолкнулся обратно с большей силой. Мигом схватил блондинку за талию, чтобы её спина не полетела в стекло, и начал двигаться быстрее, во всю длину, врезаясь членом в её самые любимые и чувствительные точки. Златовласая полностью обняла его шею, наконец-то, её счастью в этот момент не было предела. Словно они делают это впервые. Нет прекрасней на свете ощущения наполненности, когда каждая клеточка тела жалко пульсирует, в надежде почувствовать его прикосновение, когда сердцебиение будто бы подстраивается под ритм его толчков, когда голова, мысли, надежды, желания и их прямое осуществление находится прямо тут, рядом. Когда Люмин может видеть звёзды, не поворачивая голову к небу. Место, за которое её бойфренд держит, будто обжигает, бьёт электричеством, заставляет ещё больше зависеть от наплыва, будто его рукам там и место, на тонкой женской талии. Но место, в которое тот вбивается, даже не сравнимо с обычным физическим контактом, ей просто хочется залезть к нему под кожу, ведь чем больше близости и тепла получает, тем больше желает. Рыжий показал ей красивый и волнующий мир разврата, которого она знала от других людей лишь поверхностно и сухо, он всегда, каждый, мать его, раз обращается с ней и с её телом по-особенному, так, как этого не делал никто. Дразнит, играет, командует, с улыбкой на лице спрашивает разрешения, доводит до точки кипения и держит в своём плену. Но ради его похвалы, ласковых прозвищ, которых голубоглазый не жалеет, она всё же готова извиваться. Люмин медленно моргнула, когда услышала из его уст приглушённое: — Ты права. Звёзды правда красивые. И смотрит лишь на неё. А она, растерянно и любовно, смотрит в ответ. Она попала в этот плен добровольно. Девушке хочется прикрыть глаза и отдаться течению, а ещё больше сказать что-то в ответ, но в голове мысли путаются. Пока его член непрерывно входит и выходит из неё, с такой лёгкостью, пока его бёдра врезаются о её плоть и руки на талии придерживают ближе, язык не может связать и пару слов. Эта любовь никогда не умрёт. Блондинка попыталась двигаться хоть немного навстречу, но это не очень удобно, учитывая её сидячую позицию, но рыжего это улыбнуло. Ему всегда нравится видеть какое влияние на неё оказывает, это подпитывает и так раздутое эго. За больше чем два года отношений эти двое успели изучить свои тела на все сто сорок процентов, в самых разных позах, местах, так, чтобы при одном лишь воспоминании об этом внизу живота завязывался тугой узел. Так что в постели никогда не надоедали друг другу. Его прикосновения стали такими родными, близкими, блондинка с полной уверенностью может признать, что они выгравированы серебром на её сердце. — Моя-я милая. Она окончательно растаяла. Он всегда осыпает комплиментами, даже смотрит по-другому, когда ему хорошо, воздух вокруг тяжелеет. Блондинка дышит свинцом. Что бы она отдала, чтобы навсегда остаться «его милой»? Порой, когда сложно заснуть, абсурдные мысли засоряют голову, она даже как-то задумалась: а что, если они с Чайлдом когда-нибудь расстанутся? Нет никакой гарантии, что они будут всегда вместе, ведь все её прошлые отношения закончились, что, если у этой особой связи настанет конец? Ощущение, что детектив потеряет часть себя. Хоть она и уверена в чувствах медноволосого к ней, никогда не знаешь, что приготовит завтрашний день. Мужчина потянулся к ней и начал оставлять дорожку мокрых поцелуев на челюсти блондинки, затем прикусил мочку уха и прошептал ей: — О чём думаешь? И прижался губами к её щеке. Люмин вздрогнула, последовал сильный толчок, заставивший раскинуть голову и вжать ногти в плечи Чайлда. Она ведь совсем ненадолго отвлеклась, как только этот паршивец успел заметить? — О тебе… Тут же выдала из себя девушка, не заставляя ждать слишком долго. Голубоглазый довольно хмыкнул, начал целовать и проводить языком по женским скулам, промолвил: — Тогда продолжай. Белобрысая подняла лицо, позволив ему и дальше оставлять лёгкие поцелуи, затем он отпрянул, улыбнулся и прищурил глаза, чтобы добавить: — Думай… Толчок. -…Только… Толчок. -…Обо мне. Девушка вжалась лицом в его изящные ключицы, чтобы не разбудить соседей в это время. Он всегда был жадным, не хотел делить свою девушку ни с кем, даже мысли должны быть заполнены им, не только её существо. Рядом с ним, под ним или над ним можно, или даже нужно отпустить душу. — Чайлд, я. Она окликнула его рваным вздохом. Ей ногти сильнее вжались в плоть рыжего, а тонкие пальцы дрожали, это означает, что она подходит к своему пику. Услышав это, тот немного замедлился, а руки с талии опустились на женские ягодицы, затем сжали. Блондинка тихо всхлипнула, подняла стеклянные глаза на него, не понимая в чём дело, но рыжий подхватил девушку на руки, она держалась руками за шею и ногами за поясницу, и провёл к кровати. Её так одурманил и околдовал шарм возлюбленного, что она и не успела полностью всё осознать. Очнулась вжатой лицом в простынь, Чайлд провёл ладонью по её позвоночнику, заставляя выгнуться, и приподнял её задницу, чтобы девичьи колени упирались о поверхность кровати. Рыжий не медлил, снова поднёс пах к основанию девушки, по внутренней части её бёдер уже стекают соки вперемешку с потом. Нагнулся, чтобы поцеловать её спину и прошептать: — Сейчас нам обоим будет хорошо. Выпрямился и вставил, усадив руки на ягодицы блондинки. Она тут же отреагировала сменой угла проникновения одобрительным вздохом. Сама Люмин любит эту позу, не говоря уже о рыжем, но минус её в том, что не может увидеть его лицо, глаза, самоуверенную ухмылку. Он сразу вернулся к прежнему безжалостному темпу, вдавливая блондинку в матрас своим весом. Люмин стонет, сжимает простынь между пальцев, глубоко дышит и принимает всё, что предлагает её Чайлд. Он двигается так, как хочет, входит в неё, насаживает её лоно на свою затвердевшую плоть, вдалбливается в неё и смотрит с восхищением на то, как они соединяются. И эти развратные звуки по тёмному помещению только больше раззадоривают, хочется большего и без остановки, по телу разливается тепло, оргазм совсем близок. Судя по тому, как изголовье кровати ударяется об стену, сопровождаясь сладкими стонами пары, они уже многим дали понять, чем тут занимаются. — Да, да. вот так- Всё, что мог слышать Аякс от своей девушки, довольное нытьё и ленивую, но искреннюю похвалу. Они успели вспотеть, и мышцы подрагивают от нагрузки, но разрядка так близка, уже понемногу выстраивается в груди. Ещё немного, и искорки перед глазами. Белобрысая уже почти видит их, сверкающие во тьме, веки тяжелеют, язык вываливается изо рта. Несколько финальных движений, от которых у детектива плечи вздрагивали, один, два, три, и на секунду всё стало белым. Волна наслаждения обрушилась на пару одновременно, они кончили с глубоким стоном, дрожащими от эмоций ресницами и губами. Горячие стенки Люмин так сильно сжимали плоть Аякса, он остался внутри и опустошился там, затем продолжил лениво двигаться, проталкивая своё семя внутри поглубже, часть начала стекать вниз по бёдрам. То ещё зрелище. Но это редкая привилегия, блондинка позволяет кончить в себя только в наличии таблеток, чаще всего они пользовались презервативами. Рыжий продолжал двигаться, вверх-вниз, пока полностью не обмяк и не превратил ночнушку девушки в полное безобразие. Она так и продолжила лежать лицом вниз, утопая в телесных наслаждениях. \И жидкостях.\ Им нужно отдышаться, восстановить ритм сердца и прийти в себя. Чайлд сел на кровать и задрал голову, на уставшем лице расцвела удовлетворённая улыбка. С одной стороны даже оголил свой клычок. А девушка перевернулась на спину и отразила эмоцию партнёра, затем подняла на него глаза. Голубоглазый протянул руку и поднял ногу Люмин, поднёс ко рту и поцеловал её лодыжку. Её ступня мягко приземлилась на груди Чайлда, он так и оставил руку, массируя её кожу большим пальцем. Щёки девушки всё ещё пылали алым пламенем, но сквозь сбитое дыхание смогла проговорить: — У нас есть таблетки? Так увлеклась им, что не проверила сначала. Рыжий рассмеялся и почти что обиженным голосом задал встречный вопрос: — Ты не хочешь от меня детей? Она снова вспыхнула. Может, он серьёзно, а, может, и почти серьёзно, но только Чайлд может спонтанно кинуть такую фразу в лицо, именно сейчас. Она прикрыла веки и шутливо фыркнула, пока тот настаивал и рекламировал себя: — Я буду прекрасным отцом, об этом можешь не беспокоиться. Наклонился ближе, так, чтобы колено её собственной ноги упиралась ей в грудь, и прошептал: — Я не сбегу от ответственности. Да уж, он частенько шутил об этом, но, если задуматься, полностью ли это шутка? Может, рыжий так начал такой деликатный вопрос в шуточной форме, чтобы таким образом обсудить это? Люмин задумчиво раскрыла глаза. Ребёнок? Она представляла собственную семью где-то там, далеко, когда нет никаких проблем и переживаний, когда она достигнет намного большего и не побоится дать новорождённому человеку полноценное воспитание. И даже задумалась. У Чайлда потемнели глаза, но улыбка не сходила с лица, это уже происходит механически. Он выпрямился и снял ногу девушки с себя со словами: — Ха-ха, я шучу! Таблетки должны быть в тумбочке. Затем он встал с кровати, взял пачку сигарет и зажигалку с тумбочки и направился к окну, пока блондинка ушла искать противозачаточные. Его мозг так расслабился, это был хороший секс, то что надо перед сном. Со стороны может показаться что его настроение упало, но нет, мужчина сам задумался над своей же небрежно брошенной фразой. Дети? Насколько абсурдно это звучит? Не с его точки зрения, а со стороны. Разве этот маскарад может перерасти в крепкую и любящую семью, хватит ли ему сил на это? Безусловно, он любит Люмин, дорожит ею и хотел бы держать её рядом с собой настолько долго, насколько это только возможно. Но это пока ему удобно и не мешает второй стороны его жизни. Он ведь уже готов оставить свою девушку позади если это помешает работе, но насколько же задача усложнится, если у них будет ребёнок? Это ведь ещё большая ноша. И сердце хочет этого, хоть проблеск нормального человеческого счастья, хочет любить, хочет купаться в ней, иметь семью, партнёра, может, даже детей, но сам понимает опасность и риск. Люмин ничего не угрожает, пока никому в преступном мире неизвестно как выглядит Тарталья, одна маленькая ошибка может стоить жизни, его или дорогих ему людей. Но у таких, как Тарталья, нет близких, родных, друзей, долгосрочных отношений, потому что это призраки без прошлого или будущего, воспитанные с ружьём и порохом. Они не должны задавать вопросов или хоть подумать о том, чтобы выйти из конторы. Единственный выход из таких организаций, как Фатуи, — это могила. У них нет родителей, это дети войны и насилия. Но такие тёмные мысли преследуют Чайлда под гнётом алой маски, когда тот становится Тартальей. Сейчас он обычный парень с мутным прошлым, пишущий статьи и ревизии для журналов, выросший в детском доме. Рыжий с тем же трудом открыл окно, на голую вспотевшую кожу сразу нахлынул прохладный ночной воздух. Он может заболеть, но здоровье крепкое с малых лет. Зажёг сигарету, облокотился локтями о подоконник и закурил. Одна большая затяжка, лёгкие заполнены ядом, голова снова пустая, и сердце замедляется, шум города противно звенит в ушах. Это адское место никогда не будет спокойным, из-за чего Аякс его и ненавидит. Но дым выглядит таким красивым, когда так растворяется на ветру. Он не заядлый курильщик, всё же понимает, что минусы значительно перевешивают минутное удовольствие, и максимум употребляет по пачке сигарет за несколько недель. Нет даже особой зависимости или кайфа от этого, наверное, этот вкус просто напоминает о тех временах или людях, которые рыжий хотел бы помнить. Это ностальгия? Грусть? Скука? Он не умеет испытывать что-то подобное, даже если и испытывает, не осознаёт, и, в конечном счёте, это простой перекур. Настолько же бессмысленный и отравляющий, как и всё его существование. Эта мысль заставила улыбнуться, прикрыть глаза и на пару мгновений зажать сигарету между губ, чтобы дотянуться до колье, свисающего с шеи. Серебряное, с декоративной пулей, в самом чистом виде. Аякс всегда высмеивал как только мог этот абсурдный подарок, но тот кто подарил лет десять тому назад, не обязан знать, что рыжий всё ещё хранит это. Курящий холодно посмотрел на украшение, долго не моргая длинными ресницами, в пустых зрачках промелькнуло что-то неизвестное, мысль, которую сам Аякс не смог уловить. С тихим вздохом выпрямился, губы потянулись вниз, о чём-то задумался. Но чуть не вздрогнул, когда его плечи неожиданно нашли себя накрытыми одеялом. — Не стой голышом у окна, простынешь ведь. Он повернул голову на миловидный голосок исходящий за его спиной, голос, который всего ничего времени назад звучал стонами в спальне. Люмин положила одну руку ему на спину, обняв, и уложила подбородок под плечо Чайлда. Он улыбнулся ей, сразу отбросив глупое украшение, и блондинка, не задумываясь, встала на носочки и потянулась для поцелуя. Голубоглазый отвернулся и тихо сказал: — Нет. — Почему нет? Он сделал затяжку, слегка нахмурив брови и улыбнувшись краем губ, выдохнул дым, потом спокойно ответил: — Ты ненавидишь вкус сигарет. Девушка закатила глаза и саркастично фыркнула, взяла рыжего за подбородок и повернула к себе со словами: — Глупости. Ничего подобного. Но тот снова отвернулся, сказав уже более весёлым, но и расслабленным тоном: — Ты кривишь носик каждый раз, когда мы целуемся после сигарет. Просто подожди немного. И равнодушно продолжил курить. — Ты стал курить чаще в последнее время. Что ж, справедливо признать, это правда. И детектив понимает с чем это связано, глупо думать, что нет никаких проблем, никакой угрозы и напряжения. Как минимум, её работа, семья, жизненная бытовуха, что уже конкретно на горло давит, а как максимум, ну как правильнее выразиться… он убил человека? В целях защиты, конечно же, это обязательно учитывать, но белобрысая знает, такое не может не оставить след, это какая-никакая ноша. Нельзя проломить чей-то череп топором и продолжить дальше жить как ни в чём не бывало. Они уже говорили об этом, обсуждали, она даже пыталась потащить его к психологу, но Чайлд с уверенной улыбкой заверял: «- Я в порядке, любимая!». Неприятное ощущение, что он на самом деле не в порядке, а просто не позволяет ей зайти слишком близко. Или это паранойя? Что вообще происходит? Ничего не изменилось, он никак не поменялся, не перестал заботиться и говорить точно так же, как и раньше, и это должно радовать, но почему тогда Люмин пожирает беспокойство? Именно от этого и не по себе, он такой спокойный и сдержанный, хоть иногда от этих загадочных глаз и веет странным мраком. Может, Чайлд так легко это воспринял, потому что не первый раз это сделал? Девушка испугалась собственной мысли, внутренности замёрзли со скоростью света, и тут же покачала головой. Опять крыша едет, это всё из-за недосыпа. Нервно выдохнула воздух, только поняв, что задержала дыхание, он заметил резкую смену настроения краем глаз, и сам незаметно напрягся. Одеяло стало медленно сползать с широких плеч, и молодой человек без проблем удержал его одной рукой. После, казалось бы, вечного молчания, с весёлой нотой выдал: — Да, ты права! Так можно заработать зависимость. Но не бросил чёртову сигарету. Девушка обняла его руку, посмотрела прямо ему в глаза и сказала: — Не ненавижу. — Что? Рыжий повернул к ней голову, Люмин, не моргая, повторила: — Я не ненавижу вкус сигарет. Тот прищурился. — Врёшь. Причём зря. — А вот и нет! Поцелуй меня- Не успела толком и договорить, как в лицо Чайлд выдохнул весь ядовитый дым белобрысой в лицо, противный вкус сигарет врезался о неё ноздри, из-за чего та немедленно начала кашлять. Мужчина отпрянул чтобы посмотреть на неё и с ноткой садизма спросил: — Нравится? Его возлюбленная глубоко вздохнула и шмыгнула носом, моргая и хлопая белыми ресницами, открыла губы, чтобы ответить, но медноволосый опередил её очень трепетным и нежным жестом, взял обеими руками за щёки и поцеловал её в лоб. Прошли всего пару секунд за время, как он прижимал тёплые губы к её коже, но Люмин взялась за кисти его рук, словно держась за поручень, а когда тот отпрянул, детектив увидела усталость. Одеяло давно упало на пол, Чайлд полностью нагой перед ней, из окна подул прохладный ветер, заставив стекло трястись. Он убрал с неё руки и прошептал: — Ложись спать, Люми. — А ты? Оголённый поднял одеяло с пола, окутал свою девушку и ответил, с улыбкой на лице: — Мне не спится. Но я позже попытаюсь заснуть. — Тогда мне тоже не спится, точка. — Ну почему ты-. Люмин скрестила руки и недовольно покачала головой. — Ну и почему ведёшь себя так, словно мне одной нужен сон? — Со мной всё будет хорошо, я чуть позже засну. Пожалуйста. Как она заснёт, когда сердце так колотится в груди? Когда он остался стоять у окна, задумчиво глядя на город, затем на неё, и снова куда-то в сторону? Её взгляд скользнул вниз, увидев причину его повторного напряжения. Не сложно догадаться, что одного раза мало, когда пара стала заниматься этим значительно реже. Какой ненасытный, подумала она, взволнованно вздохнув, он же понимает, что распускаться и отдаваться страстям так неправильно в такой период жизни девушки, ведь у Люмин сейчас столько на душе. Проблемы, что были раньше не решились, а многократно усложнились, он так пытается заставить её отдыхать, наплевав на собственные желания. — Мой любимый… Пробормотав, прильнула и поцеловала его плечо. Рыжему понравились её слова, сердце запульсировало кровью, и не только сердце, но он всё же попытался протестовать её объятиям и мягко оттолкнуть. — Люми, ты должна поспать. Я привяжу тебя к кровати- Хватит. — Пойдём на кровать вместе. Чайлд не закрыл окно полностью, пошёл в сторону назначенного места и промолвил, усмехнувшись: — Ты точно доведёшь меня. — Мне правда не хочется спать. Люмин села на поверхность кровати на коленях рядом с Аяксом, прикрыла и его своим одеялом, в комнате стало так тихо, спокойно, комфортно, вся раздражающая суета осталась позади, пока блондинка не решила прервать тишину фразой: — Мы так давно не проводили время вместе. Разреши мне подарить эту ночь тебе, пожалуйста. Он раскрыл глаза в лёгком изумлении. Странно почему вообще удивляется, её забота и небольшая жертва в порядке вещей. Они ведь состоят в отношениях. Он наклонил голову в сторону и блеснул глазами, прежде чем сказать: — Ты думаешь, что мне тебя не хватает? — Чайлд, позволь мне. Небольшая тишина, женские руки уже обнимают его за плечи. Рыжий прикрыл глаза наполовину и с усмешкой в голосе спросил: — Что тебе позволить, любовь моя? Она уже говорила, что просто без ума от того, как он ласкает её словами? Он правда хотел поступить по-взрослому, хоть силой заставить эту непослушную девчонку отдыхать, прежде чем она снова уйдёт с головой в работу, но блондинка просто не оставляет выбора. — Ложись. Приказной и уверенный, но негромкий тон, дошёл до ушей, сопровождаясь женскими ладонями, которые надавливали на его грудь. Медноволосый повиновался и улёгся на спину, подперев затылок рукой, с той же выжидающей улыбкой на лице. Ещё не так много времени прошло с первого раунда, тела всё ещё чувствительны, а по коже стекают остатки ранней близости. Вязкие, тёплые и приятные остатки. Конечно же, мужчина понял, что она хочет сделать, поэтому устроился поудобнее, спрятав и вторую руку под головой. В темноте со слабым освещением из вне, он отчётливо видел этот силуэт, и блеск в янтарных глазах, тот самый, которого захотел покорить с самой первой их встречи. Девушка уселась на коленях, нависая над ним. Маленькая улыбка на губах, предвкушение, в голове танцует пьяный хаос. Она провела ладонью по рельефному прессу, не торопясь, улавливая моменты его дыхания, пока не дошла до налитой крови и разгорячённой плоти, всё ещё влажной от прежнего проникновения. Неужели он собирался укладывать её спать и сам справиться с этим в ванной, всерьёз думая, что златовласая не заметит? Получив одобрительный вздох от лежащего на кровати, Люмин ещё немного поласкала член рукой, поймав окончание, медленно и неторопясь оседлала, пока тот полностью не исчез внутри неё. Парные низкие стоны, тазовая область белобрысой будто полностью слилась с бёдрами Чайлда, ей так нравится чувствовать его внутри, как его размер растягивает и наполняет, и так соблазнительно пульсирует, девушка прикусила губу. Как же приятно. и хорошо. пара ещё долгое время может так согревать друг друга, пока она не приподнялась, оперевшись руками о его торс, и снова рухнула, плоть ударилась о плоти, отчётливый шлёпок раздался эхом по комнате. Рыжий расслабил голову и довольно промычал, пока его партнёрша делала всю работу. Люмин достаточно опытна в этом деле, хоть чаще всего они занимаются любовью в позах, где главный её парень. Она уже установила собственный темп, искусно двигаясь вверх-вниз, проталкивая снова и снова его орган внутри себя. Чтобы было удобнее насаживаться, и не причинить случайным образом боль Чайлду, белобрысая опирается одной рукой, другой помогает себе внизу. Неторопливыми, но глубокими движениями, она словно пытается выжать из него все соки. И у неё получается. Дыхание рыжего участилось, он уже автоматически пытается идти ей навстречу собственными толчками, но не слишком яркие, чтобы не сбивать ритм девушки, но из его губ всё равно вырвалось: — Быстрее. Его, конечно же, услышали, Люмин ускорилась, и голубоглазый издал томный, протяжный стон, от чего у ней в голове случилось короткое замыкание. Даже в такой темноте, под дальний шум города, она может поклясться, что чувствует, как напрягаются его мышцы, от чего улыбка стала шире. Груди, выглядывающие из испорченной ночнушки, теперь прыгали под инерцией скачков блондинки. Капли пота стекают вниз по укусам и засосам, что её любимый оставил раннее, в носу будто ещё не полностью выветрился дым от сигарет, что Чайлд дунул ей прямо в лицо, мозг наполовину отключился от нехватки сна, особенная красота этой летней ночи управляла ей подобно марионеткой, это всё разом так обрушилось, что девушка полностью потеряла себя на дальнем берегу неземного удовольствия и кайфа, а в голове возникла идея. Блондинка резко остановилась, вытащила из себя всё ещё возбуждённый член, теперь пропитанный её внутренней слизистой. Чайлд тоже поднял голову, чтобы попытаться понять в чём дело, но детектив опустилась ниже, снова провела по нему рукой, затем, долго не думая, взяла его в рот, так глубоко и чувственно, как только могла в тот момент. Никак не стеснялась проводить языком, облизывать, ощущать не только собственный запах, но и вкус, проталкивать орган в рот, пока голова не ударялась о глотку, а до мест, которых губы не касались, помогала себе руками. И чего же тут стесняться, в самом то деле? Сколько раз она уже делала это для него, не сосчитать, и каждый раз, \каждый\, он обожает какие приглушённые стоны издаёт, когда берёт его в рот. Даже сейчас, буквально может чувствовать этот милый, женский голосок вибрациями на своей плоти, от этого всегда мурашки. Голубоглазый привстал на локти, задрал голову и никак даже не пытался сдерживать звуки одобрения и наслаждения, прекрасно зная, что их могут услышать. Плевать, как же сильно наплевать на это, ведь девушка вынимала его, чтобы хоть немного отдышаться, водила языком, вдоль длины, целовала, снова заглатывала, а пальцами водила круги и стимулировала яички. Он снова рухнул на кровать, довольно прикрыв веки и открыв губы для сладостной похвалы: — Да, умница, продолжа-ай- Каждый нерв до невозможности обострён, он ждёт приближающегося оргазма, даже большие пальцы ног задёргались. Прелесть. Но кое-что заставило обоих встать и даже наполовину прийти в чувства. Тревожная сирена, звучащая по всему дому, звонкая, громкая, предвещающая беду. Люмин запаниковала, выпрыгнула с кровати и подошла к окну, внизу собралась толпа. Они все кричат, невнятное, блондинка никак не может разобрать, но сердце ушло в пятки. Что-то происходит, сирена не перестаёт звенеть в ушах. Она посмотрела Чайлда, он тоже ничего не понял, недовольно нахмурив брови, но ситуация экстренная. — Бежим! Всё что ему потребовалась сказать, чтобы Люмин быстро кивнула и взяла себя в руки. Страх парализовал её, затем наполнил кровь адреналином, и это слово, как щелчок для мозга, заставил сдвинуться с места. Нужно быстро найти ключи от квартиры и бумажники, быстро, что бы это ни было, нападение марсиан или затопление нижнего этажа, с которым перегнули, неважно, главное выбраться как можно скорее. Люмин взяла деньги и документы, Чайлд быстро нашёл ключи, пару штанов для себя и халат для своей девушки, быстро надел, оба запрыгнули в первую попавшуюся обувь, заперли квартиру и вышли в коридор. Кажется, всё стало ясно, весь коридор в дыме, который уже начал атаковать лёгкие и отравлять изнутри, поэтому надо было выбраться отсюда как можно скорее. Аякс прикрыл нос и рот тканью халата, быстро подхватил блондинку на руки, которая успела задержать дыхание, а дальше всё как в тумане, они быстро оказались внизу, на первом этаже, потому что рыжий буквально летал, а не бегал по лестницам, держа девушку на руках. Свежий воздух, столпившиеся жители дома, грязный асфальт, пара хорошенько отдышалась, прежде чем рыжий взволнованно посмотрел на белобрысую и запыханно, тихо, спросил: — Ты-. как? За каждым слогом вздохи, Люмин истерично кивнула несколько раз подряд, с переживанием оглядела и своего парня, и тоже удостоверилась: — А-. ты?.. Он медленно опустил её на землю, прикрыл голые плечи пурпурным, тёплым халатом. Выглядели они, к слову, просто потрясно: растрепанные волосы, красные щёки, засосы и ярко-красные укусы на шее девушки, и наличие только одних штанов на теле Аякса. Не нужно иметь нобелевскую премию, чтобы догадаться от чего именно их прервали, но все вокруг смотрели только вверх. Пара отошла подальше от здания, звук тревоги очень сильно действовал на нервы, обернулись, глазные яблоки чуть не вывалились наружу от увиденного. Целая квартира, прямо на их этаже, пылала в красном огне, окна давно потрескались. Другие люди продолжали выходить из здания, и только сейчас они прислушались к какофонии, выворачивающей мозг в тонкую трубочку: рёв. Кто- то громко плакал, кто-то просто без остановки кричал, остальные наблюдали и боялись, что огонь распространиться дальше. Чайлд тихо свистнул, заворожено наблюдая за языками пламени, блондинка в ужасе прикрыла рот. Неужели… неужели кто-то не успел оттуда выбраться? Пожарных ещё нет, но страх, что адское пламя поглотит всё это, вонзился в сердце ржавыми гвоздями. Она тоже не смогла отвести взгляд, натянула халат потуже у груди и тихо сказала, не подумав: — Как твои волосы. Чайлд отреагировал на странные, даже рандомные слова девушки поднятой бровью, а сама Люмин, с искажённом в ужасе лицом, посмотрела на своего парня и добавила: — Огонь похож на твои волосы. Необычное время и место для комплимента, но выражение лица девушки ясно указывало на её уставший транс. И тем не менее, он улыбнулся, теперь с особым интересом посмотрел на огонь и подметил: — И правда. Блондинка снова повернула к нему голову, обеспокоенно осмотрев рыжего, с головы до ног и удивлённо подметив что он полуголый. В той суматохе даже не разобралась в этом, он так быстро взял её на руки и побежал, Люмин буквально не успела заметить. Она собралась стянуть с себя пурпурный халат и накинуть ему на плечи, как мужская рука обняла её за талию. — Мне не холодно, — сказал голубоглазый. Это даже не было ложью, Чайлд не так чувствителен к холоду. Но это не значит, что он не человек. — Я в ночнушке, и халат мне не нужен. Укройся. Она снова попыталась снять пурпурный предмет одежды, но тот снова остановил её рукой, мягко улыбнувшись. — Сейчас прохладно. И ты весь вспотел. Мужчина грубо потянул блондинку к себе, раздвинул руками край халата по сторонам, оголив шею с ключицами, и вопросительно прошептал: — И ты готова показать всем эти засосы? — Они немного другим заняты. Хорошо подмечено. Мало кто из толпы хоть немного надлежаще выглядит, огонь стал только более устрашающим со временем, и без понятия что делать дальше. Чего они ждут? Тут небезопасно, ноги словно приклеены к земле. В конце концов, он неудовлетворённо выдохнул: — Перестань спорить со мной. Детектив скрестила руки. — Тоже самое могу сказать тебе. Он повторил её жест рук и наклонил голову вперёд, говоря: — Просто позволь мне побыть твоим героем. — Но ведь ты уже- Белобрысая остановилась на половине фразы и с тяжестью прикрыла глаза. Голова заболела. Спорить с ним бесполезно, этот чёрт до конца будет стоять на своём, так что самым лучшим решением казалось взяться за край халата и крепко обнять его, накрывая тёплой тканью как можно больше чужой торс. Чайлд тут же разъединил руки и ответил на объятие. Люмин прижалась щекой к его груди, кожа всё ещё теплая. От него всегда так приятно пахнет, даже отходить не хочется, а только и только обнимать. Он почувствовал её улыбку на своей коже и с благородным тоном выдал: — Видишь? Это ты согреваешь меня. Она посмеялась, провела ладонями вдоль оголённой спины, к этому времени уже приехали пожарные. Но дом всё ещё заполнен дымом, есть также риск падения обломков, неизвестно когда можно будет тут войти. Хорошо, что они взяли с собой деньги, они могут быть крайне полезны в городе, где нужно платить за воздух, которым дышишь. Удостоверившись, что делом займутся профессионалы, Чайлд пошёл по тротуару и потащил златовласую с собой. Люмин молча пошла за ним. — Снимем номер в отеле, и вернёмся сюда завтра. Думаю, на работе тебя поймут. Хорошая идея. Где-то же нужно остаться на ночь. Пара шла по тёмным грязным улицам Нью-Йорка, достаточно близко расположенных к центру, но обводя много народа и особо не высвечиваясь. Хотя, проходящие мимо еле внимание обращают. Всем наплевать. Это ведь страна свободы и самовыражения, верно? Хотя рыжий не показывал особых знаков дискомфорта, расслабил плечи, засунул руки в карманы серых штанов и лениво оглядывал горящие неоном вывески буток и магазинов, девушка инстинктивно пыталась укрыться халатом насколько это возможно и вздрагивала. Пожар, паника, отторжение, очередной стресс на её голову, они же так беззаботно развлекались в спальне, и вот это, бродят по обочине, иногда спотыкаются о мусорные пакеты, вывалившейся из урн, как бомжи. Он это сразу заметил, и сумел ловко начать разговор с насмешливой ноты: — Последний раз, когда мы ходили полуголые по Нью-Йорку, было когда нас выперли из того мексиканского ресторана, помнишь? Девушка подняла глаза, ушло пару секунд, чтобы выдернуть её из раздумий и подумать об этих словах. Из-за чего мгновенно вспыхнуть и накрыть глаза ладонью от стыдливого воспоминания. Чайлд с хитрым и даже издевательским прищуром оглядел её, улыбнувшись ещё шире. Тот день настолько проклят, но столько эмоций вызывает, всем очевидно запомнился навсегда. Но блондинка тоже расплылась в глупой улыбке. Хоть и оба прекрасно всё помнят, во всех деталях, голубоглазый решил продолжить: — Согласись, это ведь было так волнующее, ресторан, адреналин, потом позорный выход оттуда. — Чайлд… — Что? Наглец, спросил это с самой невинной улыбкой на свете. А Люмин ещё больше краснеет от каждого слова. Великое событие, которое молодой человек решил поворошить, произошло где-то год назад. У пары было суперское настроение, Чайлд немного перебрал с коньяком и предложил гениальную мысль: заняться сексом в туалете ресторана. Хотя предложил это мягко сказано, он прошептал это, обнимая девушку за плечи у бара, налепив на лицо самую соблазнительную улыбку, что она когда-либо видела. Она часто шла ему на поводу из-за его неземного шарма. Будь проклят Чайлд, вместе с его неземным шармом, харизмой и опьяняющим парфюмом, потому что их услышали, поймали, даже не дали полностью одеться, взяли деньги с заказа и навсегда запретили посещать место. Детектив даже сейчас помнит, как они шли: он смеясь, а она — пытаясь вызвать такси. Увидев её красные щёки, рыжий продолжил дразнить: — Ха-ха, точно. Я вот так взял тебя, — даже начал демонстративно показывать руками блондинке как именно он взял её, на что та несильно толкнула кулаком в плечо. В ответ получила лишь заливистый смех. Но сама девушка не могла сдержать улыбку. Молодой человек обнял свою возлюбленную за шею и притянул к себе. У них ещё масса таких приключений, пыл которых под остыл из-за последних событий. Они словно и не выбежали из дымящего дома, чтобы спастись, а просто гуляют под ночным небом, усыпанное звёздами, как настоящие влюблённые. Чайлд тихо оглядел лицо детектива, и на мгновение, совсем на немного, сердце ёкнуло, потому что у края женских губ всё ещё блестели небольшие остатки их прежнего занятия. Сам не заметил, как замедлил шаг, провёл большим пальцем по губам девушки, и без лишних слов, уставился на неё. Но один такой пронзительный взгляд говорил намного больше, чем сотни, или даже тысячи слов. Неужели это тень обожания? Восхищения? Безнадёжности? Отчаяния? Люмин просто прижалась щекой к его руке, мягко улыбнувшись. Именно так и шли, пока сердце блондинки не забилось в несколько раз быстрее из-за здания, что встало перед ними. Цветочный магазин Итэра, с вывеской «закрыто». С тех пор как её брат пропал, её любимый помогает ухаживать за магазином и держать в порядке, ну или хотя бы следить, чтобы всё не развалилось к чертям. Тяжело вздыхает, брови опускается вниз, как и уголки губ, из-за чего Аякс сжал её плечи, высказывая поддержку. Конечно, она знает, что близнец жив и здоров, но не перестаёт переживать от отсутствия каких-либо новостей. Он наверняка встрял в какие-то крупные проблемы, думая, что сможет выкрутиться и избежать последствий. Каков идиот. Так и хочется найти, надрать зад, задушить, потянуть за длинную косу, а потом спросить «ну и где же тебя носило?!». — Мы могли бы переночевать в магазине, но я не успел взять ключи. — Нет, нет, отель намного лучше. Всё в порядке. Аякс медленно кивнул, тоже смотря на небольшое здание перед собой, затем на свою партнёршу, чтобы прочитать её мысли, но не успел. Люмин сдвинулась с места и пошла вперёд. Рыжий за ней. Пройдя ещё немного, пара всё-таки дошла до точки назначения. Интересно, сколько сейчас время?