Тер-психора

       Бертольд отказывается верить. Это просто физически невозможно, чтобы человек находился в двух местах сразу. Как он может быть, и в титане, и рядом с ними, рассуждая, как можно изловить человека сокрытого за плотью титана? Ответ на свой не озвученный вопрос Берт получает от Имир. - Так у него же те часики, с помощью которых можно пройти в любое время и измерение*.        Так, вот оно, что получается. Этот придурок дурит головы народу с помощью этих чёртовых часов. И как он до этого додумался? - Почему ты выбрала его? - Он сильный. - Сильный? Любая мелочь заставляет его лить слёзы, да и в десятку он не попал. - Любая мелочь? - девушка приподняла бровь. - Это животный страх перед титанами. Таких, какими были мы, он не боится. Если не веришь, спроси Райнера. Он подтвердит, что во время вашей вылазки за стены, Армин не проронил ни одной слезинки. В особенности, когда сражался со мной. Он не побоялся пойти на меня во второй раз, хотя, видел, насколько безжалостно я разделалась с его товарищами. Он сильный. Сильнее меня. - Сильный? Не смеши меня, Анни. - Рядом с ним я чувствую себя слабой, - улыбнулась Анни. - Просто ты его плохо знаешь, - и ушла. - Хочешь, я покажу тебе кое-что? - голос девушки выводит Бертольда из размышлений. - Позже, - скупо отвечает парень, переводя взгляд на идущих впереди Имир и Хисторию. - Тебе всё равно претит их общество, - не унимается та. - Я ничего не имею против Хистории, - Берт даже не смотрит на собеседницу. Голоса и присутствия для него вполне достаточно. - А вот Имир... Я хотел бы избавиться от её общества. - Ну, так пошли. - Не могу.        Когда они встречают здесь Армина, Бертольд не удивлён. Он замечает слегка испуганный и настороженный взгляд Хистории, когда она смотрит на этого манипулятора-стратега. А Арлерт немного обижается на Имир, что она рассказала его тайну, ведь он не собирался распространяться.        Впрочем, появление этого манипулятора было меньшей из бед. Большей была встреча с одной сущностью по имени Юрика Хирасава. Бертольд немного слышал о ней от Анни. Хитрая личность, что может без особых проблем приворожить кого ей угодно, вне зависимости, свободен тот или нет. Обычно, это партнёр на одну ночь, но бывали и исключения. И Берту не нравится эта личность, особенно то, что она лезет к Имир, а та, вроде, не против. А ещё Арлерт подливает масла в огонь, тем, что переводит эту Рику на него. Видите ли, ревнует к Бертольду Анни.        А Рика медленно подходит к Имир, ластится, а потом целует, заставляя Колосса скрипеть зубами. Хотя, он сам не понимает свою реакцию. Перед глазами быстро мелькают какие-то кадры. Единственное, что он может запомнить - красные розы с острыми шипами и фразу: "Ты похож на Бертольда".        Имир почти счастлива. Её Ангел сейчас с ней, хоть и не всё помнит. Это ничего. Имир поможет ей вспомнить хорошее и забыть плохое. Она хочет остаться с ней, но шестое чувство шепчет, что где-то кроется подвох. Усмехается, видя, как Бертольд пытается осознать полученную информацию. Взлохмачивает волосы надутого Армина, успокаивая мальчишку тем, что многие догадались. И практически забывает о присутствии Бертольда Фубара, вплоть до появления Рики. К собственному удивлению, Танцующий титан обнаруживает, что каланча злится, подпитывая внутреннего монстра негативом. А потом ей кажется, что эта Рика очень красивая, и возникает желания прижать её к себе и поцеловать. А девушка словно чувствует это желание и нарочито медленно подходит и целует в приоткрытые губы. "Хистория. Просто запомни это имя", - слышит Имир, словно сквозь стекло, до боли знакомый голос. "Зачем?" - а это уже собственный. "Поймёшь позже", - улыбается ей точная её копия, только улыбка добрая и волосы длинные.        И Имир словно выныривает из глубин, жадно глотая кислород. - Что случилось? - невинно спрашивает Юрика. - Тебе плохо?        И тут на Имир будто выливают чан ледяной воды. Она сейчас целовала эту прохиндейку на глазах своей Богини! Казалось, что сейчас разверзнется земля под ногами, и грешница провалится в ад, где сам дьявол будет кипятить её в котле. Хотя, это было не страшно. Страшнее был тот кошмар длинной в шестьдесят лет, когда она перегрызала людям позвоночник, жевала человеческое мясо, чувствуя, как на острых зубах хрустят кости, как вытекает из пробитого черепа мозг.        Когда Рика делает шаг к Бертольду, внутренний монстр начинает царапать душу. Лязгает острыми зубами, просится наружу, но Имир не позволяет. Не здесь. Не сейчас. Не при её Ангеле.        Желая разрядить атмосферу, Танцующий титан предлагает Хисторие пофотографироваться, просто, чтобы побыть с ней ещё дольше, ведь если она сейчас уйдёт, Имир будет очень плохо и больно. Богиня соглашается и, попрощавшись с Армином, они отправляются в магазин за техникой. Рика напрашивается с ними, и Хистория не против.        Бертольд тащит их в магазин женской одежды, считая, что Имир и Хистория сейчас в не очень подходящей для фотосессии одежде. В примерочной Богиня тихо возмущается, что Колосс собирается переодеть и Имир. Ангелу привычнее видеть подругу в образе этакой пацанки, когда на ней свободная майка или кофта и широкие штаны с большими карманами или длинные шорты ниже колена. Возмущается, что Бертольд пытается искоренить этот образ, делая Имир женственной.       По пути к живописному месту, Имир рассказывает своей Богине, что хочет несколько фотографий распечатать на майки, которые в последствии будет носить. Хистория не против.        Фотографом делают Бертольда. Рика не фотографируется, аргументируя тем, что на фото показывается её истинная сущность. Поэтому эта хитрая женщина лишь наблюдает и комментирует, а потом и вовсе отвлекается на своего подошедшего хахаля. Тот, по рассказам многих, псих учёный, который совершенствуется и модифицирует своё тело.        Имир можно всё. И обнять Хисторию, и уткнуться носом куда-то в основание шеи, и поцеловать. Богиня млеет, а её дикий зверь урчит, поглаживая хрупкие плечи, обнимая за талию, шумно втягивая носом манящий аромат её тела.        Имир подмечает мелкие детали. Видит, как злится и нервничает Бертольд, но всё же ищет хороший ракурс для обеих девушек. Видит, как подрагивают его руки, краснеют щёки и уши, когда она оглаживает узкие бедра Богини сквозь ткань нежно голубого сарафана. Видит, как он облизывает пересохшие губы, когда она кидает на него мимолётный взгляд. Ей нравится его провоцировать. Нравится наблюдать, как он сдерживается. Ещё немного и монстр вырвется наружу, срывая эту вечно извиняющуюся физиономию. А вместо вежливой застенчивой улыбки будет хищный оскал с тремя рядами острых зубов. Массивный хвост с опасными ядовитыми шипами на конце прибьёт любого неугодного.        Бертольд чувствует что-то странное, когда Имир обнимает Хисторию. Ему хочется зажать эту чертовку где-то в углу и... Он не даёт себе додумать, отгоняя от себя такие мысли. А та специально провоцирует. Кидает мимолётный взгляд, гладит Хисторию, словно бросает вызов: "А тебе слабо так же? Хватит смелости притронуться ко мне?" Будто флиртует с ним. Ухмыляется, поднимает свою Богиню на руки и снова кидает на него взгляд. "Хорошая попытка, Имир", - проносится мысль в голове Бертольда. - "Только бессмысленная".        Сейчас в его голове ураган эмоций. Он прячем лицо за фотоаппаратом, который держит в дрожащих руках. Скрывает взгляд за объективом и лишь кусает губы.        Когда вечером они возвращаются в дом той девчонки, её мама откармливает их до отвала и даёт им почти столько же на завтра в дорогу, не зная, что они доберутся быстрее, чем она думает. Они не отказываются, вежливо улыбаются, а когда та покидает кухню, облегчённо выдыхают. Хистория и та девчонка знают, что Имир и Бертольд притворяются вежливыми перед мамой девочки, чтобы не беспокоилась за дочь. В душе они готовы убить друг друга медленно и мучительно, наслаждаясь страданиями другого. А сейчас они дежурно пожелают друг другу спокойной ночи и лягут спать на один диван в гостиной.        Бертольд думает, что Имир уже спит, когда она прижимается к нему и обнимает за шею, утыкаясь носом в районе ключицы.        Имир считает, что Бертольд задрых, когда чувствует на своих бёдрах сильные руки.        Имир плюёт на свои принципы и целует каланчу, прижимаясь к нему всем телом - ей хочется тепла.        Бертольд отбрасывает на время неприязнь и отвечает - ему хочется женской ласки.        Они не смотрят друг на друга, представляя других людей. Бертольд невесомо касается её тела пальцами; ладонь слишком большая. Легко касается губами её горла, заставляя вздрогнуть и напрячься. Монстр тихо рыкает и сворачивается в клубок, утыкаясь мордой в собственный хвост. Он спокоен, пока не пролита чья-либо кровь.        Имир порхает губами по его лицу, щекоча волосами. Легко прикусывает зубами мочку его уха. Пересчитывает пальцами его рёбра и тут же накрывает его губы своими, чтобы заглушить стон. Монстр урчит и жмурится, укладываясь прямо на месте. Он доволен, что эти двое потешили его самолюбие, и может спокойно отдохнуть. - Анни... - почти беззвучно выдыхает Берт, когда Имир языком и пальцами скользит по его груди, задевая твёрдые соски, и припадает к ключице. - Лапушка... - тихо стонет Имир, когда Фубар прикусывает её сосок, а пальцы дылды невесомо скользят к пуговице на шортах.        Бертольд надеется вернуться домой с Анни, Райнером и Бериком и больше не видеть Имир и ничего о ней не слышать. И порвать связь с помощью серебряных клинков, пока ещё не поздно. Пожениться с Анни и жить долго и счастливо, как в детских сказках про любовь, магию, прекрасных принцесс и отважных рыцарей, что читали родители перед сном. А потом умереть в один день. Или вообще не умирать. Бертольд не хочет умирать. Анни - боится.       Имир мечтает избавиться от общества Бертольда и уехать с Хисторией куда-нибудь далеко и надолго, где никто их не найдёт, и ничего не будет напоминать о прошлом. Чтобы начать жизнь с чистого листа. Забыть всё и всех, и чтобы их забыли. Нужно лишь найти человека, у которого эти серебряные клинки. И Имир найдёт. Обязательно.