Кошки-мышки.

Ночь того же дня. Умелые руки неспешно и слажено ласкали разгоряченное, податливое тело. Исследуя каждый дюйм кожи, безошибочно находя эрогенные зоны, возбуждая до предела рецепторы. Заставляя тянуться за ними, следовать их велению. Горячие языки, губы, зубы оставляли на теле жгучие метки, тавро. Это тело принадлежит им, оно только их, вещь, игрушка, забава, только их, только для них. Тело вливалось в первобытные игры охотно, пренебрегая болью. Словно голодало бесконечно долго и жило лишь в предвкушении этого момента, желанием поскорее насытиться. Разум кричал, пульсировал стыдом и беспомощностью, отвращением к себе, к рукам, губам, запахам, звукам, тщетно рвал стальные оковы. А тело предательски выгибалось урчащей кошкой, подставляясь изощренным ласкам. Готовое отдавать себя, всё до капли, только бы продлить ощущения стремящейся вон души, балансирующей на самом краешке бездны. Телу было всё равно, кто из них ласкал губы, чей язык настойчиво исследовал рот и кому оно с неправедным стоном отвечало. Телу было неважно, чьи губы ласкали его член. Это было так сладко, так правильно, будто оно само управляло обжигающим языком, нежно скользящим по натянутой до предела коже. Ему стало всё равно, чье имя, или оба, сорвалось с истерзанных губ, когда разум и тело, инь и ян, закончив бороться друг с другом, сплелись воедино в животном порыве освобождения. Достигнув стремительно нарастающего пика, они разом взорвались оглушительно белым где-то в неисчислимой выси. И следом, гаснущий отголосок сознания уловил жалкий шлепок. Это разбилась его душа об острые камни греха, на самом дне мрачной пропасти Ада. С трудом прорвавшись сквозь кипящее, раздирающее на части блаженство, первым очнулся разум, приказывая проснуться и телу. Кас распахнул глаза и сел в постели. Тело ещё дрожало в экстазе, а разум уже пришёл в себя. Ровно на столько, чтобы искусанные в кровь губы почти беззвучно шепнули единственное и бесспорное определение всего случившегося. - Блять. Тяжело дыша, он рухнул на влажную подушку. Простонал, оценив обстановку. Ночник горит, книжка, с которой он заснул на пузе, валяется на полу, в штанах мокро и липко. Очень мокро и очень липко. Тело охотно предавало его, жалкое, податливое соблазну, изголодавшиеся по ласке тело. Шлюха! Оставалось лишь надеяться, что никто из них не видел, как он стонал и извивался в проклятом сне. Боже! Видел, конечно же, видел. Сэм. После того как Дин отправился в бордель, он честно пытался уснуть. Не получилось. Мозг выдавал настойчиво, раз за разом, одну и ту же жаркую до умопомрачения картину - горячечное, рваное дыхание, синие озера безумных глаз - ...выеби меня, Сэм... Не помог ни спортзал, ни ледяной душ. Возбуждение жгучими волнами терзало плоть. Он уже не раз посетовал, что не отправился в бордель вместе с братом. О том, чтобы подпустить его к себе не могло быть и речи. По крайней мере, пока этот чёртов Кроули маячил в поле зрения. В отчаянном порыве мазохизма, Сэм спустился в подвал, желая хотя бы просто побыть через стену от предмета своего вожделения. Иметь шанс наблюдать, пусть на экране, за спящим человеком, находящимся в твоей власти - отдельная фаза извращенного наслаждения. Ему повезло. При виде бьющегося в оргазме пленника, возбуждение его достигло предела, хватило пары движений руки. Взрываясь до белых искр в глазах, Сэм жалел лишь об одном, что в камере нет прослушки. Хотя, навряд ли он смог бы сейчас кончить еще более крышесносно. Чуть позже. Сэм спал, вольно разметавшись по бескрайней кровати. Приоткрыв рот и вздрагивая во сне. И Кас тоже спал. У себя в норке, опустошённый и расслабленный, привычно свернувшись в клубок. И сон его, в отличие от Сэма, был безмятежен и тих. Утро того же дня. Лязгнул засов, и пленник приготовился к встрече со своим тюремщиком. Злым, раздосадованным, холодным как лёд или ироничным, и уже отталкиваясь от его настроя, вступить в игру. Но, вместо Сэма вошел крупный человек, среднего возраста. Охранник, с первого взгляда определил Кас, и профи. Человек поставил на стол поднос со словами. - Велено всё съесть. Мозг детектива заработал. Возраст сорок-сорок пять, бывший военный, средний чин, давно женат, старое кольцо на левой руке почти пережимает фалангу пополам, не снимешь. Левша, ранение в ногу и лёгкое, прихрамывает и при дыхании слышен едва различимый хрип. Курит, лёгкий запах сигарет. Боже, я убить готов за затяжку! Унижать себя просьбой не хотелось. Да и не даст. Работу терпит, хорошо платят. Не горожанин, под ногтями въевшаяся годами земля. Добряк, спокойный взгляд уверенного в своей силе человека. Но, если довести, может и съездить. Не оставляя пленника вне поля зрения, человек положил на кровать чистое постельное бельё, пижаму и полотенца, обычно это всё приносил Сэм, и направился к выходу. Наблюдавший за его действиями Кас, нарушил молчание, не удержавшись от ядовитого. - Чаевых не ждите. На что человек вполне миролюбиво пробасил, с отчётливым выговором южанина. - Мне велено не причинять вам физического вреда. Но, сунуть под ледяной душ, это уж по моему усмотрению. И спокойно вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Кас хмыкнул. Ещё одна изощрённая пытка для мышки. Или, что скорей всего, банальная провокация. Так наивно. Не могут же они отставить в сторону факт проникновения постороннего. Поживём, увидим. Он перевёл взгляд на поднос, всё те же постылые тосты с маслом и кофе. - Хоть бы сыру дали, мне по статусу положено, вообще-то. - пробурчал он, намазывая маслом кусок хрустящего хлеба. Но, еда в глотку не полезла, ночное происшествие не давало покоя. У него и раньше случались мокрые сны. А у кого нет? Но этот был так реален! Ужасно, гадко, мерзко! Вместо того чтобы ненавидеть своих мучителей, он хотел их, каждого из них, вместе, сразу. Господи, помоги мне. Господи, царь небесный, дух истины и душа души моей, поклоняюсь тебе и молю тебя наставь меня, укрепи меня, будь моим руководителем и учителем, научи меня тому, что мне следует делать. Поведай мне, господи, все повеления твои, я же обещаю исполнять их и с любовью приму все, что мне будет послано тобою. Одного только прошу у тебя научи меня всегда творить волю твою. - Он что, уснул? - По моему, он молится. - Не думал, что он так набожен, твой ангелочек. Черт, это так горячо! О! У меня идея! У нас же маскарад, правда? - Ты не нацепишь на него нимб и дурацкие крылья! Это пошло. - Неее... у меня идея поинтересней. Она, как раз, решит маленькую проблему, над которой я ломаю голову который день. Что? Не смотри на меня так! Сказать, что молитва помогла? Так нет. Очень хотелось швырнуть поднос о стену. Но, во-первых, нужно было, всё-таки, поесть. Во вторых, было лень потом убирать кавардак. И в третьих - выглядеть совсем уж конченной истеричкой? Увольте. Но, маленькую поблажку он себе позволил, в знак протеста, не стал складывать посуду на поднос, как делают все воспитанные люди. Не буду и всё! Плюхнулся на кровать и сложил руки на животе. Теперь пижамные мыши нежились на пляжике, в розовых в полоску купальниках и солнечных очках на пол острой мордочки. Итак, что мы имеем? В последовавшие за допросом дни, Кас не вылезал из квартиры. Бобби Сингер запросил информацию по братьям из всех существующих источников. Всё, что когда-либо имелось, даже косвенное, даже поступившее через сотые руки. К началу третьего дня на кухонном столе убогой квартирки скопилось полтора десятка пухлых папок, а сам детектив Энджелз сладко спал поверх одной из них. Приоткрыв рот и пуская слюни на газетную вырезку, вклеенную на первой же странице - Братья Винчестер открывают новый ликёроводочный завод в Оклахоме. - Сто пятьдесят рабочих мест! - вещала местный мэр. - Для нашего городка это большой шаг в будущее! Кас всхрапнул, причмокнул и протер глаза, с хрустом потянулся, зевнув во весь рот. Пошатываясь спросонок поднялся и прошлепал босыми ногами к плите. На ходу подтягивая сползшие на бедра старые, растянутые льняные штаны, нижние края которых складками волочились по полу. Включил газ и грохнул на горелку тяжёлую турку кованой меди. Щедро сыпанул кофе, долил из кувшина воды. Итак, что мы имеем? Помимо очевидно спившегося населения захолустного городишки на краю Оклахомы. Пользование услугами проституток не привяжешь никак, нет такого закона. Даже эта несчастная Сара Мейсон, которую они во все дыры, прости господи, отымели, до разрывов и внутренних кровотечений, не смогла ничего добиться. Привыкший всегда и всё подвергать сомнениям, в данном случае, Кас был уверен в виновности братьев как никогда. И немаловажным фактом, игравшим не в пользу Винчестеров, был рассказ Сэма. Братья имеют привычку заниматься сексом на глазах друг у друга, а это значит, что вполне могли обработать её одновременно. Эх, если бы по горячим следам, не отвертелись бы. А теперь, чего уж там. Кас поежился. Девушка провела на операционном столе восемь часов. Полостные операции по устранению разрывов влагалища, матки и прямой кишки. Лицевая хирургия, сломан нос и выбиты зубы. Костная, лучевая кость правой руки сломана в трёх местах. Даже если здесь ничего не смогли доказать, о чем вообще говорить? Официальное заключение - "Заявление написано под давлением медперсонала и родственников". Позже отозвано. Объяснение потерпевшей - "Дружок разошёлся, сама упала". Имя дружка назвать отказалась. Спустя пару дней после выписки покинула место жительства в неизвестном направлении. Это ж какого размера должен быть член, чтобы повредить матку? Из того, что он помнил по курсу судебной медицины - женские половые органы в состоянии возбуждения могут принять член размером до девяти с половиной дюймов. Она проститутка, стало быть, рабочий инструмент растянут. Ну, допустим, ещё дюйм. Это же... черт! Шапка из кофе фыркнула и с шипением выплюхнулась на плиту, залив горелку. Не утруждая себя уборкой, Кас выключил газ, вылил оставшийся кофе в огромную чашку и зашлепал обратно к столу. Находу глотнул, обжёгся и заляпал кофе ещё и линялую майку. Ну и хрен с ней! Уселся за стол, покрытый облезлой, потрескавшейся от времени цветастой клеенкой, взъерошил волосы и подтянул к себе чистый лист бумаги и карандаш. Четким, убористым почерком отличника вывел: Дин Винчестер. Первый привод в пятнадцать лет. Драка в баре, со стрельбой. Оружие не нашли, отделался штрафом. Шестнадцать лет, драка. Штраф. Семнадцать - драка, поножовщина, лёгкие ранения. Штраф. Бедные родители. Незадолго до отмены сухого закона. Арест с крупной партией алкоголя. Несовершеннолетний, два дня в кутузке, штраф. Восемнадцать лет, разбой, не доказано. Двадцать, угон. Не доказано, отсутствие прямых улик. Двадцать три, пьяная драка, неподчинение полиции, неделя в кутузке, штраф. Двадцать пять, нанесение тяжких телесных, два месяца исправительных работ. Далее приводов нет. Ну хоть чему то он учится. Зато неофициальных подвигов хоть отбавляй. Здесь: доведение до суицида. Слияние с конкурирующей фирмой, с последующим поглощением. Бывший хозяин и главный бухгалтер застрелились. Махинации с ценными бумагами. Ответственное лицо выбросилось из окна небоскрёба. Подкуп должностного лица. Не доказано. Участие в незаконном обороте наркотических средств, не доказано. Побои, изнасилование, иски отозваны. Похищение и насильственное удержание, пытки, иск отозван. Примерно с тридцати лет и до этого времени, всё так или иначе, связано с мафией. Кроме Сары Мэйсон. Но, ничего, никогда, нигде не озвучивалось. Только косвенно, только домыслы. Черт, и везде мелькает этот чертов сукин сын Габриэль Бриск, адвокатская контора Трикстер! Кас перевернул лист. Сэм Винчестер. Четырнадцать лет, изнасилование. Рано начал. Родители девочки забрали заявление, де - у них любовь, они просто поссорились. Вот дочка и обиделась. Пятнадцать лет, драка, побои, сломал парню руку. Штраф. Шестнадцать лет, употребление наркотиков. Штраф. Восемнадцать лет, драка в студенческом кампусе. Отчислен, восстановлен. Кас хмыкнул. - Дедуля вмешался. Тот же год, изнасилование. Иск отозван. Девятнадцать лет, парень с которым он враждовал застрелен. Был первыми подозреваемым, освобождён за недостаточностью улик. Двадцать лет пестрят событиями. Побои, употребление, изнасилования, кражи, проникновения, разбой, угон. Не доказано, штраф, иск отозван, за недоказанностью улик. Двадцать лет. Кас потер ладонью ноющий висок и отхлебнул остывшего кофе, поморщился. Не поленился встать, вылить кофе в турку и зажечь другую горелку, не утопленную. Так, двадцать лет. Он оперся бедром о плиту и поставил правую ступню на голень левой ноги. Это же год, когда разбились родители? Точно. Стало быть, мы бесились. Так, где-то должна быть медицинская папка Сэмюэля. Я запрашивал. Уселся обратно, вынул из мягкой пачки сигарету, закурил. Форточку открывать не стал, уличный шум будет отвлекать. Отхлебнул кофе. Где она, где же? А, вот! Кас пододвинул ближе банку из под кофе, наполовину наполненную окурками, отточенным движением пальца сбил сигаретный пепел. Да, это тот год, несомненно. Апрель. Родители погибли в январе. Поступил в клинику Святого Павла, находясь в наркотической коме, передозировка. Он покачал головой и скорбно поджал губы. Бедный ребёнок, а брат сидит и помочь некому. Стоп! Это не ребёнок, это насильник и убийца, преступник! Только так, а не иначе! Глубоко затянулся и продолжил чтение. Еле откачали, спустя месяц переведён в наркологическое отделение, где пробыл полгода. После ещё полгода индивидуальный курс терапии и ещё три месяца общий. Кас шумно выдохнул и смахнул упавший на страницу столбик пепла. Подвинул лист и крупно написал - наркоман. С двадцати одного года и по сей день только один иск Сара Мэйсон. Брат взял под своё крыло, тут всё понятно. И Бенджамин Лафит. Ну тут пусть Бобби копает, у Каса есть дела поважнее. И нигде ничего, никакой информации о гомосексуальных наклонностях братьев. Отлично шифруются. Можно было бы удивиться, отчего Сэм так с ним разоткровенничался. Но, Кас не удивился. Он разогнал взмахом руки ленты сизого дыма, подпер ладонью подбородок и задумчиво устремил синий взгляд сквозь грязное стекло кухонного окна. Он не заметил как заснул, и проспал долго. Разбудил его всё тот же охранник, принёсший обед и газету. Отлучение от тела, ясно. - сам себе кивнул Кас. Есть не хотелось, а вот газета! Он с нарочитой небрежностью развернул пахнущий свежей типографской краской Портленд Ньюс, датированный тридцатым декабря. На первой же странице фото внушительного особняка, сделанное на расстоянии, скорей всего, сквозь решётку ограды и небольшая заметка: По нашим данным, тридцать первого декабря в особняке братьев Винчестер состоится закрытая вечеринка по поводу встречи Нового года. Приглашён узкий круг друзей. Выяснить детали не удалось. И нам остаётся только догадываться, что несёт в себе название мероприятия - Искушение Святого Антония. Кас поднял глаза к потолку, пытаясь восстановить в памяти кадастровый план здания. Хотя, это и заведомо пустая затея, дом за последние девять лет неоднократно перестраивался. С тех пор как старший Сэмюэль отдал дьяволу душу, а братья вступили в законное наследство, они, как минимум раз пять, что-то да переделывали. Он наскоро просмотрел газету, остановился на последнем развороте. Поиски пропавших. Его имени, конечно же, не было. Вечер того же дня. Братья не разговаривали весь оставшийся день, старательно избегая друг друга. И встретились только за ужином в гостиной. Сидя напротив друг друга через внушительных размеров обеденный стол, они оба молчали. Сэм над тарелкой с салатом из какой-то вязкой зелени и семян, Дин над большим куском стейка с кровью. - Ну, - не выдержал старший. - и долго ты будешь дуться? Сэм молча ковырял вилкой в салате. - Сэм! Сэм возвёл очи горе и с мукой в голосе выдохнул. - Слушай, отстань, а. - Не отстану! Ты задолбал со своими капризами! - вспылил Дин, отшвыривая вилку. - Я иду тебе на встречу, потакая прихотям, а ты не можешь пойти на одну маленькую уступку! - он так распалился, что не заметил как, до этого постное и унылое лицо брата, приняло выжидательно-ехидное выражение. - Ты ведешь себя как последняя сука. И... - Дин не успел закончить мысль, крепкая рука отвесила ему такой звонкий и мощный подзатыльник, что он почти что ткнулся носом в тарелку. Раздался глубокий грудной голос: - Следите за языком, молодой человек. А то я заставлю вас вымыть рот с мылом! Чрезвычайно довольный Сэм хрюкнул и тут же сделал вид, что закашлялся. - Прости, Билли. - пробурчал Дин, пряча улыбку. - Я больше не буду. - Извинись перед братом. - Прости, Сэмми, я больше не буду. - тем же тоном добавил Дин, посылая Сэму одними губами - Сучка. - Вот, умница. - Билли поцеловала старшего в макушку и подмигнула младшему. Поставила на стол кувшин с домашним лимонадом и не спеша удалилась. Чёрная Билли, их повариха, экономка, нянька, да много ещё чего. И главное, хороший друг, почти конфидент. Вне её ведома, касательно жизни братьев, было лишь одно, то, что происходило между ними в спальне. Об этом знали лишь единицы, самые близкие. Будучи возрастом немногим старше Дина, Билли сумела поставить себя так, что тот в её присутствии чувствовал себя ребёнком. Если говорить о Сэме, то ему она всегда и во всём потакала. Что было в высшей степени несправедливо, с точки зрения старшего из братьев. Дин быстро оглянулся, объёмные бёдра Билли скрылись за углом. - Не мог сказать? - Не мог. Ни за что не откажусь от удовольствия видеть твою физиономию во время оплеухи. - Ты маленький... - Дин оглянулся. - засранец. Билли принесла десерт и удалилась на кухню. Разговор потёк сам собой. - Сэмми, ты зачем к нему охранника приставил? - Дин отрезал кусочек вишнёвого пирога и сунул в рот. Простонал, вкусно. - Воспитательный момент. - В смысле? - Он себя плохо повёл. - Отлучение от тела, понятно. А ты уверен, что это для него наказание, а не награда? - Уверен. - коротко ответил Сэм, не желая вдаваться в детали. - Тебе видней. - пожал плечами Дин. - Этот же из новых? - он слизнул вишневую каплю с губ. - Да. - Сэм сделал паузу, пересиливая себя. Скривился, сдавшись. Вздохнул. - Его Кроули посоветовал. Как самого надёжного и не болтливого. Дин молчал. - Что? - Ничего. Я молчу. - Ну, говори. - Не буду. - Дин. - Сэм. Дин крякнул, налил в стакан лимонаду и запил пирог. - Ну раз ты сам заговорил о Кроули. Я поручил ему навести справки о твоем ангеле. Тебе интересно? - Продолжай. - Так вот, у него был друг. - он многозначительно умолк, давая брату переварить информацию. - Ну и что? Может это просто друг. - Ты серьёзно? - отставив стакан, Дин облизал пухлые губы. - Не делай так, ты меня с мысли сбиваешь. - Вот так? - спросил Дин и снова облизнулся. Сэм сделал вид, что не заметил провокации. - Это же чистый... - Дин оглянулся и понизил голос почти до шепота. - секс, его валить и трахать. А тут друг, ближайший. Практически не разлей вода. Это не просто так, говорю тебе. Делая упреждающий знак, Сэм оторвал от стола пальцы. - Так вот, Сэмми, - нарочито бодрым голосом произнёс Дин. - будет куча народу. Я почти разорился на приглашениях, честное слово! Билли подплыла к столу и остановилась, уперев руки в бёдра. - Вы опять ругаетесь? - произнесла она грозно. Глядя, почему-то, на Дина. - Нет, ну что ты! - в разнобой заверили её братья. - Вот и хорошо. - она кивнула. - Я наморозила вам еды на неделю, всё в леднике. На безупречно красивом лице отразились смешанные чувства. - Вам точно не нужна помощь на завтрашнем мероприятии? - Отдыхай. Ты это заслужила. - Дин легонько ткнул Билли пальцем в бок, за что тут же получил звонкий шлепок по руке. - Билли, ты такая аппетитная. - он подмигнул брату. - Если бы ты так здорово не пекла пироги, я бы тебя саму съел. - и улыбнулся, премило захлопав ресницами, негодник. Билли на это только фыркнула. - Сэмми, ты очень устало выглядишь. Тебе надо больше отдыхать и есть как следует. - она вздохнула. - Ну, тогда я пошла собирать вещи, буду восьмого числа. Прислугу я отпустила, так что не превращайте дом в свинарник, а то я вам устрою. И не ссорьтесь. - она чмокнула братьев в макушки и уже на выходе обернулась. - И кормите лучше вашу птичку, знаю я вас, негодников. - Так вот, друг. - продолжил Дин вполголоса как только Билли вышла. - Он погиб в той перестрелке, когда Энджелза ранили. Практически закрыл его от пуль. - А как же тогда... - Это немного позже случилось. Есть свидетели. Энджелз пытался оттащить того чувака с линии огня и сам схватил пулю. Герой, твою налево! - Дин произнес последнюю фразу громче, чем собирался, ойкнул и испуганно обернулся. - Она ушла. И? - Они тогда положили кучу народа. Помнишь, была заварушка в Смолвиле, пять лет назад? Тогда ещё погиб Гарт Фицджеральд. Так вот, это они вдвоём, представляешь?! Без малого тридцать человек! Чертовы машины для убийства! Сэм кивнул. - Энджелза тогда еле вытащили. Когда он пришёл в себя, через примерно неделю, то узнал, что тот парень погиб. - Дин перевёл дыхание. - Но, это ещё не всё. Жена, воспользовавшись моментом, его бросила. - Сука. - Ага. Но и это не всё. Когда он узнал, что она не просто его бросила, но и удрала, практически обчистив его догола, он умом тронулся. Официальный диагноз - Паранойя на фоне депрессии. Как то так, я не вникал. - Дин неопределённо покрутил в воздухе кистью. - И что? - А то, что он в психушке полгода провёл! Тебя это не смущает? - А я в клинике для наркоманов, что в принципе одно и то же. - Это другое. - Почему? Потому, что я твой брат? - Сэм криво усмехнулся. - Как то однобоко, ты не находишь? - Зануда. Пропустив это справедливое замечание мимо ушей, Сэм напомнил. - Ну его же восстановили. - Угу. После полутора месяцев бесконечных тестирований и судебных слушаний. Практически на грани. Восстановили в должности, но перевели на бумажки. - И какие выводы я должен сделать? - Ровно никаких. - Дин скорчил рожу с досады. - Тебе же бесполезно что-либо доказывать, упрямый как осёл. - он с ожесточением вытер губы и бросил салфетку на стол. - Ладно, дело твоё. Но, я бы на твоём месте получше к нему присмотрелся. Не хочу обнаружить твой хладный труп со свернутой шеей. - Мою шею сложно свернуть, поверь мне. - Ладно. Я ухожу. Уборка на тебе. - Эээээ! Выйдя из-за стола, старший смерил брата ехидным взглядом. - Все таки, Сэмми, тебе надо больше кушать, шейка как у цыплёнка. - Ага, у бройлерного. - лисьи глаза Сэма лукаво блеснули. - Ещё скажи, что мне белка не хватает. Это была вяленькая попытка заставить брата остаться дома. Но, увы, она не увенчалась успехом. Ибо, сегодня была очередь Дина сучиться.