ебучий шарф

       — а ну стоять.        тэтте не успевает и кончиками пальцев коснуться дверной ручки, когда саигику, секунду назад завязывавший шнурки на ботинках, в своей обычной грубой манере хватает один из концов его зеленого шарфа. почему? саигику не дает тэтте задать этот вопрос вслух, опережая его:        — кто так шарф завязывает, балбес? — и дует на челку, спавшую на глаза. смешной. красивый. погруженный в свои мысли тэтте не замечает, в какой момент саигику встает с пуфа, а его, тэтте, шарф оказывается в его, саигику, руках. — никто у тебя этот ебучий шарф не отнимает, господи. дай я нормально его завяжу, продует же, дебил.        и тэтте послушно стоит, пока саигику, не прекращая обзывать его не такими обидными словами, как в прошлом, но уже тише, себе под нос, расстегивает его куртку сверху, чтобы завязать шарф под ней — "так лучше, чем сверху, ты не знал? ну и дурачок", — а завязав, застегивает обратно, чуть ли не защемляя его подбородок. кажется, специально старался.        — теперь можем идти, — тэтте смотрит, как саигику надевает перчатки — грех такие руки прятать, грех, — а тот фыркает на это: — дуралей.        в лифте они молчат. листая что-то в телефоне, саигику поправляет шапку с очками трижды за то время, что они спускаются с тринадцатого этажа. его очки успевают немного запотеть, и тэтте прекрасно знает, как это бесит — сам носил очки в средней школе.        к пяти часам вечера в апреле еще светло. какой-то месяц назад фонари работали почти круглосуточно, и как же хорошо, что весна медленно, но наступает.        — осторожно, тут скользко, — кидает тэтте, открывая дверь подъезда и придерживая ее для саигику.        а тот словно пропускает его слова мимо ушей и, не замедлив шага, поскальзывается на самой первой ступеньке. тэтте не знает, смеяться ему или плакать, но спешит все теми же осторожными шагами к нему, громко матерящемуся и отряхивающемуся от снега. прохожие смотрят на них, и тэтте чувствует, как у него полыхают кончики ушей. протягивая саигику руку, он и не думает о том, что тот потянет его на себя, да еще и так резко, что тэтте повалится точно на него. по кряхтению и "встань с меня, кусок идиота!" понятно, как саигику жалеет об этом решении.        запыхавшиеся, они встают на ноги через несколько минут возни в сугробе. саигику за шиворот попадает снег, и он винит в этом тэтте; теперь снег за шиворотом не только у него, и он этим почти доволен. удовольствие остается и тогда, когда тэтте стряхивает снег с его шапки и поправляет съехавшие к кончику носа очки. признавать не хочется, но приятно. дыхание и пульс успокаиваются, приходят в норму.        — как думаешь, заболеем?        — заболеем — лечить будешь ты, — саигику несильно щипает тэтте за нос и, на этот раз прислушавшись к его словам, медленнее идет к супермаркету через дорогу, куда они и собирались, потому что было самое время пополнять холодильник.

***

       на следующее утро только у саигику поднимается температура, и, как он и сказал, лечит его тэтте.