Человек с планом

Позже кто-нибудь обязательно скажет ему, скорее всего, это будет Рин: «И как тебя только угораздило?!» Что Соске ответит на это? Невозмутимо пожмёт плечами, улыбнётся, пожалуй, как нашкодивший мальчишка, с нескрываемым удовольствием. «Тебе ли не знать, как это бывает?» – ответит, глядя в глаза. Рин возмутится, покраснеет, начнёт частить что-то невразумительное – было легко это представить, Соске подобную картину сотню раз наблюдал. Но Рин изменился, повзрослел, и, быть может, его реакция окажется намного более сдержанной. Если он тихо усмехнётся себе под нос и шутливо обронит «Заткнись», Соске нечего будет добавить. Случается, ты следуешь сиюминутному порыву. Десять лет планировать жизнь, чтобы в одно мгновение ввести во многопеременные уравнения новую константу, всё к чертям меняющую. И вовсе не в худшую сторону меняющую. Напротив, с нею даже легче стало. Соске никогда не был один, никогда не оставался без поддержки близких друзей и родственников, а всё равно иной раз проблемы заставали его врасплох, в гнетущем одиночестве, наедине с болью. Родители и брат могли сочувствовать, сожалеть о его травме, при этом поддерживать и вдохновлять, не позволяя отчаяться. Это было большее, что они могли ему предложить – вера и любовь. «Чего тебе ещё надо, наглая ты морда?» – мог бы спросить Соске у самого себя. «План, – мысленно отвечал он, – мне нужен план. Желательно, чужой план, содержащий меня, калеку». Ему не отказали и в этом. Рин неизменно напоминал о том, что обязательно дождётся его, говорил, что без него все спортивные достижения не будут иметь смысла. Соске следовало удовлетвориться этим, так он и сделал. Хлюпающий покрасневшим носом, торчащим из-под козырька бейсболки, друг – не заставишь же ты его плакать, верно? Он и так уже наплакался, ему нужен кто-то сильный и надёжный рядом. Соске решил, что будет соответствовать. Дело оставалось за малым: пройти реабилитацию, восстановить форму, догнать, а лучше всего, перегнать – всего-то. Это не было похоже на реализуемый в кратчайшие сроки план. Соске запрещал себе отчаиваться, глядя в постоянно удаляющиеся спины Рина, Харуки, прочих. Но чувствовал, что держится на одном только упрямстве, не упорстве даже, а безоглядной глупости. И тогда в его жизни появился человек, который сказал ему: «Смотри, я подготовил для тебя план». Соске опешил. На возникший на столе между двумя чашками кофе блокнот едва глянул. Вместо этого вылупился на Макото, словно впервые увидел. Тот, само собой, растерявшись, принялся непонимающе хлопать своими пушистыми ресницами, невинный, словно новорожденный оленёнок. Полминуты они смотрели друг на друга, не меньше, по истечению которой Соске всё-таки опустил взгляд на блокнот, взял его в руки и углубился в изучение. Исписанный мелким, но аккуратным почерком, он содержал расписание тренировок, перечень упражнений, варианты рациона – многочисленные схемы и таблицы – плановые осмотры – всё чётко и лаконично, но при этом основательно – всамделишный план, внушивший Соске уверенность в практическую реализуемость чего-то хорошего. А ещё – порядком так умиливший, ведь являл собой ничто иное, как плод творческих усилий, материализовавших заботу в теории. Взвинченный напряжённым ожиданием, Макото нервно крутил миниатюрную чайную ложечку в руках. Он забыл про кофе и не притронулся к сэндвичу. Не было нужды подмечать все эти детали, но Соске подловил себя за этим увлёкшим его занятием. Нет, он вовсе не впервые увидел Макото в новом свете – это повторялось снова и снова. Соске не отдавал себе отчёта в том, что пытается сформулировать в голове то, что испытывает. Брови Макото изогнулись под неестественным углом угрожающей рухнуть крыши, и только лишь забота о психическом здоровье своего приятеля заставила Соске импровизировать с помощью штампов – своих слов у него не нашлось. – Это здорово, Макото. Хотя подобное казалось Соске художественным преувеличением, услышав его похвалу, Макото натурально просиял. Весь подался вперёд, словно не веря своему счастью, и схватился бы за руки Соске, если бы тот не вцепился в блокнот, как в спасательный круг. Лишь мгновением позже Соске отстранённо отметил у себя в голове, что это странно. Всё странно. – Ты правда так думаешь? – с нескрываемым восторгом воскликнул Макото. – Я так рад! Я изучил некоторую литературу, поспрашивал у преподавателей на кафедре, проконсультировался с твоим лечащим врачом, Нао-сэмпаем и Азумой-сэнсеем, на основании этого составил оптимальный план. В нём возможны корректировки, но на данном этапе это лучшая версия и… Соске пришлось пожалеть, что руки заняты, потому как он испытал очень сильное желание их поднять в защитном жесте перед лицом. Скажи Макото ещё хоть слово, от переворачивающих весь его мир потрясений он бы свихнулся. В мозгу при этом множились вопросы, но чувство ориентации отбило напрочь. Во всех смыслах. – Сколько я тебе должен? – прервал Соске бурный информационный поток. Получилось грубовато. Макото, невольно отстранившись, словно бы поблек, потеряв пару очков яркости. Он, разумеется, мысленно одёрнул самого себя, напомнив о приличиях и чём-то там ещё несущественном, наверняка решив, что доставляет Соске неудобства. Тот знал об этой его черте слишком хорошо, чтобы правильно оценивать её пагубное влияние и не пускать на самотёк порождённое неправильными формулировками недопонимание. – Я хотел сказать, – пояснил он, – как мне тебя отблагодарить? Макото не опустил взгляд и, внимательно наблюдая за его лицом, Соске заметил перемену в его глазах. Выражение в них изменилось первым, следом напряглись брови, губы плотно сомкнулись – Макото стал серьёзным. Но из голоса, даже твёрдо звучащего, не исчезла присущая ему мягкость – Соске услышал её очень хорошо. Вкрадчивая доброта и непоколебимая уверенность – Макото Тачибана в полной боевой готовности. …И как только Харука умудрялся ему противостоять? – Если ты правда решишь воспользоваться этими рекомендациями, позволь мне наблюдать за процессом, – сказал Макото, глядя прямо в глаза Соске. После короткой паузы на его губах снова возникла извиняющаяся за будущие слова улыбка. – Это, вроде как, мой курсовой проект… Соске хмыкнул, произнеся это мысленно, – получилось забавно, и он озвучил: – Я твой курсовой проект? Макото кивнул. Отложил, наконец, многострадальную ложечку, чтобы взяться за чашку и не сделать ни глотка. Рин так делал – начинал механически теребить попадающие под руку предметы, когда нервничал. Но у Макото вышло естественно, из-за чего его смущение не произвело впечатление милой причуды, как раньше. Он тоже повзрослел, как все они, – и лишь сейчас это привлекло внимание Соске. – Скорее, моё вдохновение, – сказал уже другой, повзрослевший, Макото. – … – Я безнадежён, – признался Макото с улыбкой, взглянул украдкой над чашкой, мимо Соске, за городской пейзаж за окном. – Беспокоюсь о всём подряд, это выбивает меня из колеи, а я ничего не могу поделать. Только приступив к заданию, я поначалу растерялся, не зная, за что браться. Но потом вспомнил о тебе и в голове всё прояснилось. Занявшись расписанием твоих тренировок, я забыл обо всём. Мне было это нужно. В тот миг, глядя на печально повзрослевшего, но всё так же тихо улыбающегося Макото, Соске и угораздило. Мир раскололся на «до» и «после», когда в голове возникла ещё толком ни к чему не привязанная мысль: «Я хочу его утешить». – Правда, я очень тебе благодарен, – произнёс Соске, как мог бережно вложив эти слова в воздух между ними. Он закрыл блокнот и положил его на середину стола, почти надеясь, что Макото потянется за ним и тогда он сможет передать свои чувства через касание к его руке. Вдруг понял, что торопится, что ему не терпится. Из-за скопившейся по краям влаги глаза Макото засверкали ярче, мир же, напротив, поблек. Он сам решил посвятить себя кому-то другому, он уже решил, что всю жизнь будет поддерживать, не ожидая ничего взамен. «Как тебя-то угораздило?» – думал Соске. Наверное, это была длинная история лишь с двумя действующими лицами. Частично Соске эту историю и так знал, как все знали, как знали и его собственную историю. Соске же лучше других понимал: это далеко не всё. – У меня есть условие, – с улыбкой сказал он. Макото поднял на него взгляд, и тогда он продолжил: – Я буду работать под твоим присмотром. Я буду твоим курсовым проектом, дипломом, диссертацией, что бы ты ни решил делать в будущем. Но ты пройдёшь со мной весь этот путь и покажешь вид, который я никогда не видел. Кто-то вроде Кисуми, услышь его в этот момент, мог бы сказать, что это похоже на предложение. Подумалось даже, что это неплохая шутка: написать Рину сообщение «Я сделал предложение Макото» – пусть поломает голову, пытаясь придумать безопасное обоснование. В действительности всё вышло ещё смешнее. – Не против, если я напишу Хару? – Что? – «Соске принял моё предложение». – Валяй. Если не сомневаешься, что он верно всё поймёт. – Поймёт. Я ему все уши прожужжал. – … Соске расхохотался, да так, что на глазах выступили слёзы. Макото улыбнулся тоже. На его щеках появился нежный румянец и это было прекрасное зрелище. – Знаешь, – сказал Соске, – думаю, что бы ни принесли наши отношения, нам понравится. Макото приподнял чашку, предлагая тост. – За плодотворное сотрудничество? – И приятные сюрпризы. Они соприкоснулись чашками, обменявшись одинаково неловкими улыбками. В действительности, Соске бы не отказался от чего-то покрепче. Особенно в момент, когда Макото повернулся в окну и, мечтательно глядя вверх, сказал: – Всё получится. Всё будет хорошо. И Соске поверил.