***
Ему нравилась мокрая погода. Ливневые дожди пробирали тело до мурашек, заставляли трястись от холода, что неотменно заставляло чувствовать себя живым. На выходе из подъезда Иван достал сигарету и подкурил. Ждёт весны. Для Ивана нет любимого времени года — он любил прохладу, сумерки и неописуемо красивое небо. И яркое, и мрачное. Для него это было каплей вдохновения в путанице мыслей, где он не видел себя никем. Он был лишь частицей от вселенной, которая так безгранична. Подкуривая себе шестую сигарету за день, Иван замечает соседа, которой там небрежно роется в сумке, и достает пачку примы. Кажется что он очень близко, хоть и стоит на другом конце площадки. Взгляды пересекаются, кажется что в его глазах затаилось что-то неописуемое. Он был рад и несчастен одновременно. Лицо побурело от минутной связи, и руками дрожащими подносит сигарету к губам. Буквально первый раз в жизни Иван захотел поговорить. Захотел внимания от незнакомого ему человека, от которого за метры чувствовался холод. Страшный, окутывающий все тело холод. Иван подходит неспеша, с осторожностью, рассматривая другие черты лица. Они не были какими-то особенными или значимые для Ивана, но взгляд точно сфокусировался на них. — Привет. Это все, что он смог сказать за долгие годы молчания. —П-привет,— от голоса дрожащего от неистового холода сказал сосед. —Не хочешь выпить? —Если ты ставишь — то я за. Выпивка — первое, что пришло Ване в голову. Он неспеша докуривает сигарету и жестом показывает чёрноволосому на ближайший магазин. Они идут. Молча, не обвенчавшись ни одним слово. Закупая в магазине водку и две бутылки пива, они садятся во дворе. —Как тебя зовут? — спрашивает сосед, который недавно сюда переехал. У Ивана минутный ступор, смотря как приезжий сосед глушит литровую бутылку водки, даже без сомнения остановиться. —Иван — проговаривает, отбирая у знакомого бутылку водки, глуша её еще смачнее. Всё остальное время парни пили. Закуривая сигареты, одну за другой. В тишине. Рассматривая друг друга. Как будто готовясь к сложному разговору, который бы длился в длинною в вечность. — Я люблю пиво, — полумрачным, тихим голосом проговаривает новый знакомый. — Я не люблю людей. — слышаться из уст Ивана. Он не знал, почему именно он смог привлечь его. В нём кроилось что-то близкое, что-то родное. Сосед всматривался в нового знакомого, пытаясь найти ту боль в глазах и то разочарование, которое сопутствует с ним всю жизнь. Одним медленным движением он берёт Ваню за руку, хватая его за кисть, рассматривая его кольцо. —Красивое.. — сказал новый знакомый, после чего они пожали руки. Руки были холодные, как у трупа. Лицо бледное. Всё склонялось к тому, что смазливый мальчик всего лишь фарфоровая кукла без эмоций. Сергей, чье имя светилось на студенческом, который так предательски светился из-за под чехла, совсем не хотел увидеть в Ване кого-то особенного. Он был общительным с самого детства, был тем самым мальчиков у которого всегда было больше всех друзей. В какой-то момент он перегорел от избытка роботы и обязанностей, которые навалились на него после ухода из дома. Какое-то время он шлялся по улицам. В поисках нового смысла своего существования. Чего-то большего чем рутинная робота, чего-то круче чем клубы и тусовки. Чего-то настоящего. Чтобы можно было встать и сказать — "да блять это оно сука". Но пока этого момента не наступило, он распивал водку со своим новым соседом. Перед уходом парни обменялись контактами и без лишних телесных прикосновений ушли. Утром Сергей не отвечал на сообщения, где Иван спрашивал о встрече. Из-за этого его лицо было еще унылей чем обычно. Чистив зубы, он рассматривал свое отражение в зеркале, казалось будто это и не он вовсе. Он хотел видеть себя счастливым, бодрым и полным энергии. Ему всего девятнадцать. Он должен веселиться, гулять с друзьями, где-то подрабатывать. Но его эта "обязанность" абсолютно не куражила. Он никак не видел себя с людьми. Приходила в голову мысль, что он просто не встретил хороших, именно "тех самых". Иногда в порывах агрессии, он наносил себе шлепки по лицу, ожоги и широкие шрамы. Где-то в подсознании он любил их, потому что они напоминали те моменты, когда ему было больно. Неприятно, тяжело. От этого и была некая приятная нотка, щепотка осознания себя как личность. Иногда это переходило грань, и творя какую-то кровавую картину у себя в голове, забивая нож в тело, он думал что может умереть в любой момент. Ещё глубже, ещё больнее. Мысли крутились в голове до момента отключки. И каждый раз просыпаясь весь в крови — он делал вид, что ничего не было. Выходя из подъезда тёмной ночью, окутывающей Москву молочной плёнкой из звёзд, он выходил покурить на старой, пыльной скамейке. Подкуривая сигарету, кто-то сзади схватил его за плечо и пьяным, томным голосом произнёс: —Привет. — оказалось, что это был Серёжа пьяный в доску. Иван целую ночь думал, что это за чувство. Которое так бурно поселилось в его грудной клетке. Заставляя думать, что в этой жизни есть смысл.Часть 1
13 июля 2022 г. в 21:31
Когда-нибудь Иван точно поймёт, что это. Что это за чувство, которое так бурно посилилось у него в грудной клетке, сдавливая все органы, затуманивая рассудок, заставляя думать как все в этой жизни тускло и безнравственно. Оно живет в самом потайном сейфе его сознания, которое он не открывает никому и никогда. Его собственные мысли сковывают его в железные наручни, не давая сказать ни слова. Когда-нибудь, уж точно, он вспомнит те светлые моменты из своего детстве, где матушка грела его своими объятиями, легким касанием губ целуя его в макушку. Гладила рубашки ему в школу, зная что Ваня должен выглядеть прилежно среди сверстников. Он всегда скрывал своё недовольство по поводу манной каши на молоке, и ожидал еженедельного черничного пирога, который мама готовила каждый четверг. Даже сейчас, где-то на рецепторах сохранился его бархатный вкус, отдалённо кислый и в меру сладкий. В средней школе мальчишка как-будто томно утонул в своих собственных мечтаниях, в какой-то момент у него в сердце потух огонёк, наполняющий его радостью и смехом —тело больше не сочилось эндорфинами, игрушки больше не приносили восторга, улыбка больше не появлялась на лице. Его лицо застыло в одном положении на многие годы, как изящная неживая скульптура. Из его мира пропали развлечения, сострадание, интерес и другие полезные эмоции. Он отлично характеризовал мокрую, серую улицу Питера в дождливый день, скуренную под фильтр сигарету или сбитого черной ауди голуба посреди дороги.
Его успокаивало баскетбольное поле, где он мог отдохнуть от своих демонов в голове, которые каждый день донесли о себе вести. Свой баскетбольный мяч он с гордостью объявил своим лучшим другом. Заливал свои проблемы в школе и универе бутылками пива, дешёвой водкой, чипсами лейс и фруктовым чаем. Не то, чтобы они приносили ему удовольствие, но с ним было гораздо интересней и спокойней чем с людьми. Никогда не задумывался, что у него есть проблемы с алкоголем, но как-то раз решил закодироваться бадягой, состоящей из: перцовухи, портвейна и трёх стаканов пива. Результат был ошеломляющий, но через месяц тошноту при виде любимого немирова со вкусом клюквы как рукой сняло. Поэтому Иван часто утопал в пучине спирта, любя слышать звонкий марш в своих ушах. Ему нравилось чувствовать свежий воздух после залитого в себя алкоголя, когда веки полностью открываются, глаза блестят, а мир уже вроде и не такой мерзкий.