Исповедь

      Издевательства, обзывательства, перешёптывания, слухи. Не всем, к счастью, понятны эти слова в полной мере их режущей слух мерзости. Кому-то повезло в меньшей степени — и они знают о этих словах больше, чем из книг, словарей и чужих слов. Они это чувствовали. Они это ощущали на своей шкуре хоть раз в жизни, а, быть может, и всю жизнь. Некоторые люди привыкают к этому со временем, их перестаёт это волновать, они начинают игнорировать;  а кому-то это всегда больно, настолько, что из душевной боли, показывающей себя только в мыслях, смятениях и всяких смущениях, это перестает в физическую — боль раскрывается в грудной клетке, животе, сердце, она расплывается по всему периметру туловища, она одновременно и сильно давит на тело, а вроде бы и не существует вовсе.       Именно она и убивает человека, её влияние мучительно. Медленно, но верно человек умирает душой, а после и снаружи. Эта и боль склоняет людей к плохим вещам — самоубийствам, например. Терпеть её — та же самая боль, это невыносимо и ужасно. Отвратительно. Сразу думается, почему так получилось, что же такого ты ужасного сделал? А когда получаешь ответ, что ничего...       Понимаешь, как эти слова на самом деле называются. Каков их смысл — этих четырёх негативных слов. Это, на самом деле, всего-навсего притеснение. Омерзительная вещь, приходящая на ум только людям, у которых нет личной жизни, которые гниют внутри, которым нужно, чтобы другие сгнили изнутри, потому что им больше нечем заняться — у них нет ни души, ни тела. Такие демоны и едят чужую плоть, чтобы, видимо, заиметь свою. Совести у таких тварей тоже нет, как, собственно, и здравого смысла.       Самое отвратительное происходит тогда, не когда это случается, а только если вы одни среди них, а ваши сторонники слишком далеко и беспомощны перед ними. Из-за этого беспомощными становитесь и вы, а единственное, на что следует полагаться — собственная сила воли.       Особенная тренировка её происходит при условии, что человек, или в нашем случае страна, — горячный, вспыльчивый, а "противники" — редкий вид стервятников, отвратительного в лице человеческого существа. Стервятниками они становятся потому, что они нападают только тогда, когда существо слабо — физически или духом. Данные существа не похожи ни на людей и уж тем более на стран. Своим поведением они напоминают животных в диком мире, которым сложно напасть на более крупного или хорошо защищённого животного, зато легко нападают на противоположных.

***

      Такая уж странная ситуация — Россия не привыкла быть слабой. Не то чтобы она не была слабой, нет, как и любое государство — была, но... Важно ли это сейчас? Своеобразная жестокость, абсурдность происходящих событий застали её врасплох. Она иногда подвергалась странному поведению, как и иногда подвергала других им, но такого она в своей истории не переживала. Правда этот отпечаток отложился только в её и Его памяти, но никак не в всемирной истории.       Отношения между странами не знают, не оглашают и никогда не рассматривали больше, чем политические отношения. Людям, в особенности политикам, это попросту неинтересно. Чем и пользуются многие со времён Античности. Отношения у России с другими всегда были странные. Чего стоит только вспомнить Холодную войну или даже какие-то конфликты и содружества времён Империи, Царства. Грубо говоря, она была приятно удивлена и одновременно испугана, когда Он... Впрочем, ещё не время до него. Время поведать о них.       Причины притеснений всегда странные и необоснованные, часто возникающие из ничего и из-за изначальной ненависти к субъетку. Так и было в данный раз. Россия осталась одна среди них, произошла небольшая ссора, в которой были сказаны не самые лучшие слова, вследствие горячности и усиленного чувства несправедливости. Это было странно, это было неприятно, потому что Россию обвинили в том, что она не делала — её обвинили в воровсте и слушать правду не хотели.       Обидно же, правда? К тому же, вспыльчивость внесла свою лепту — от злости ногти стали царапать ей кожу ладони, а руки краснеть. Так и перевернулся стол, упавший на ногу одному из них, что и хотела Россия. После об этом пожалела, потому что усмирение злости и краткая эйфория от удара не была равноценна силе неприятности их слов и издёвок. Случилось данное не к стати — прямо перед концом визита в Европе, после которого ей нужно было тайно проведать вашингтонские земли, а потом и земли какого-либо Его загородного городишка. Вот так вот получается — хочешь подправить дипломатические отношения таким образом, а в итоге эти дипломаты подправляют тебя.       Об этом Россия поведала телеграммой Москве, Петербургу. Они не помогли ей, лишь дав советы. А ведь действительно, какой помощи тут быть? Здесь, в личных отношениях, их хоть и пытаются ограничивать, но не следят за этим. Почему из-за отсутствия помощи она и написала Ему. Ответа не последовало, и она совсем отчаялась — было тяжко горестно на душе переживать эти ужасы. Казалось, что Он забыл о ней.

***

      Приезда к Нему она ждала с нетерпением и страхом. Страх душил её в этот период времени очень долго и сильно, становилось тяжело дышать и дышалось редко. В порту она его не увидела, но и нисколечки не была разочарована. Это было ожидаемо, вспоминая о том, что отношения они тщательно скрывают.       Поездка к нему выдалась такой же тяжелой, мучительной и желанной. Возможно, что это было одно из наиболее желанных событий в её жизни, быть может, желаннее даже чем конец Смуты. Ей очень сильно хотелось обнять своего любимого за Его сильную шею, уткнуться туда и никогда не отпускать.       Ещё тяжелее пришлось ей тогда, когда она узнала, что ехать придётся далеко — в Калифорнию с Атлантического побережья. Всё большее и большее разлучало их — то мили, то люди, то нравы, то неприязни...       Она ждала, пока лично поведает Ему о произошедшем, раз у Него проблемы, наверное. Все эти дни сон был нервным и напоминал о произошедшем. Но вскоре она приехала прямо к Его дому. Встречать, опять же, никто её не стал. Но она и не надеялась на это уже. Она недолго постояла у крыльца, размышляя, а нужно ли это. — «Нужно». — решила она.

***

      Он открыл дверь минут так через пять. Его явно не смутила грязь на платье, оттого что объятия за талию не включают в себя рассматривание подола. Она, как и хотела, крепко обняла Его за шею, а Он тихо успокаивал Россию. — Чш-ш, не плачь. — шёпотом отвечал США. Он не говорил ничего необычного, при этом же его слова несказанно успокаивало Россию. Его голос казался усладой для ушей в тот момент, он успокаивал своим присутствием, звучанием.       Некая договоренность между ними мешала ей рассказать о произошедшем, но в этот раз они решили её нарушить. Уже было всё равно на эти сложности, связанные с политикой. Хотелось говорить без конца и рассказать всё, что было вообще в жизни. Войдя в дом, они сели на кровать, находящуюся в комнате первого этажа, и начали разговаривать. Россия легла Штатам головой на колени, а тот в свою очередь положил руку ей на волосы и поглаживал. Россия рассказала всё, что хотела. Речь была прерывистая и беглая, иногда прерывающаяся слезами из-за ощущения обиды. Изливая свои речи, она ни разу не повысила голос. США успевал успокаивать и говорить либо о чём-то отвлечённом, либо же он задумчиво смотрел и слушал. Своим видом он придавал какую-то уверенность, чувства уюта, защиты и безопасности.       Уже ближе к концу её речи Россия неожиданно прижалась подле и взялась за воротник рубашки США. Она приподнялась и осторожно посмотрела ему в глаза.   — М-м? Что не так? — вопрошающе промолвил он.       Россия нерешительно припала к его губам, втянув в короткий поцелуй. В это же время она держалась за его плечо одной рукой, аккуратно расстёгивая рубашку. Впоследствии она прикоснулась той же дланью к его груди, располагаясь на плече головой. Она слегка улыбнулась, приговаривая, что она счастлива. Россия рада оттого, что он есть у неё, а она — у него. Некая идиллия, которую не могут разрушить никакие ссоры — как и между ними, так и среди других людей, человекоподобных. Они и наслаждались этой идиллией, утопией, пытаясь её не нарушать, а наоборот улучшать.       В свою очередь США обнял её и вместе с ней лёг на кровать, усмехнувшись. Она неудачно легла ему на живот лицом, но это не никого смутило, а позабавило. Радость и смех заменили собою страх и обиду. США вдруг рассказал о том, почему никак не отреагировал на телеграмму. — Я испугался, когда прочёл. Я прочёл вдоль и поперёк, целых три, как я помню, раза... — он сделал небольшую паузу, уменьшив скорость речи. — Мне захотелось помочь тебе лично, а не через телеграмму. — США посмотрел ей в глаза. — Я надеюсь, что помог. — он приподнялся, усевшись. — Ведь так? — Та-ак... — томно проговорила она, тяжело вздохнув. Россия положила руки на его плечи, сев лицом к лицу. Она нежно поцеловала Штаты в губы.