***
Оказывается, разбирать вещи и просто показывать руками — не самое сложное занятие, но, черт подери, это настолько выматывает, просто ужас. Достав телефон из кармана, кассир уж было хотел написать о завершении смены и, закрыв магазин, предупредить Биби, мол, звиняй, вряд ли что-то выйдет, на меня свалили почти всю работу, и я теперь чувствую себя подгоревшим гнилым огурцом; но! Девушка шла ему навстречу, выпуская облачко пара. Ужас какой, это когда успело произойти? — Привяо! Мне птичка на ухо нашептала, что ты сегодня в одиночку батрачил всю смену. Не устал? — вопрос, конечно, был настолько саркастично-риторическим, что хотелось плакать. Нет, не устал, что ты, он в полной норме, хоть сейчас готов устроить забег на километр за пару минут. — Могло быть лучше. Домой? — последнее слово было мольбой о помощи, а не вопросом из вежливости. Конечно, после чуть ли не года безделья, батрачить будет очень-очень сложно. Паркурить, кажется, не только приятнее, но и физически легче. Возможно, из-за отсутствия дополнительных физических нагрузок. А возможно, из-за собственной яркой неприязни к труду, который заведомо является принуждаемым. Ну ладно, зато деньги на аренду и еду есть. — Конечно, еще спрашиваешь.***
Кстати, насчет еды и аренды. Уже пару недель Эдгар контуется в Ретрополисе на квартире у Биби и Булла, потому что аренда на квартиру, в которой он раньше жил с Колетт, резко подорожала, и у обоих стало просто-напросто не хватать денег на пропитание. Потому его коллега оперативно переехала к бандитке, которая ей то ли тетка, то ли мачеха, а сам продавец просто попросил свою подружку пристроить его куда-нибудь, хоть в канаву, лишь бы были место для сна и холодильник. Ну, она и нашла. А это и неплохое место, есть лишний матрас и всегда в холодильнике лежит еда. Придя на место, Биби спокойно отложила биту на ящик, в котором лежала зимняя обувь. Интереснее только то, что там находятся запасные кроссовки Эдгара и еще несколько пар сменной обуви хозяйки квартиры. У Булла какие-то нездоровые отношения с обувью, наверное. Но сейчас думать об этом хотелось не особо сильно. Сейчас паркурист валится с ног от усталости, а его подруга это, естественно, видит и понимает, что сейчас нужно делать. — Иди помойся хоть, я тебе чай с ромашкой заварю, — пока Эдгар переваривал информацию, девушка добавила, — спишь сегодня либо у меня, либо у дяди, его все равно сегодня не будет дома. Переварил информацию, понял, принял. И сразу же пошел в ванную. Повезло, что у Колетт и Эдгара хотя бы хватало денег на раздельные средства гигиены, потому оба съехали в один же день. Правда, перепутав шампуни. Но это особо не меняло сути, потому что обычно всеми штуками для мытья закупалась именно продавщица, а не ее коллега. Душевая была не в лучшем состоянии: один из квадратиков плитки на стене треснул, а сама дверь скрипела при взаимодействии с ней так, будто это городская сирена. Ну, жаловаться не приходилось, хотя бы вода не ржавая. Быстро включив воду и настроив ее, паркурист вспомнил об одной маленькой детальке. Ему, похоже, придется щеголять в одном полотенце по пути до своей сумки с одеждой. Таким ебланом надо уметь быть. Ну, ладно. Кинув рабочую одежду в стирку, Эдгар обмотался в полотенце так, как смог, и, шлёпая мокрыми ногами по полу, погнал к сумке. Слава Христу-спасителю, что все обошлось без происшествий. Одевшись и подкинув полотенце в сушку вместе с одеждой, парень погнал на кухню, ведь от Биби на удивление ни слуху ни духу. А она сидит и пьет чай, вторая кружка стоит напротив. — Ты как? Выглядишь не очень, — ее спокойный тон даже не предвещал того, что, мол, в любой момент наш дом может разорвать ракетой. На удивление, все эти мысли преследовали только Эдгара, а он был просто параноиком после того, как съехал с той квартиры. Все-таки переезды ему даются сложно. — Устал кошмарно, а так ничего, — можно даже не говорить о том, что в словах паркуриста не было ни сленга, ни сарказма, а это прямо странное явление, мягко говоря. Ну, чего уж, слишком уставшее состояние повлияет на любого, как успокоительное, не говоря уже о каком-то околоподростке, чье увлечение — скакать по крышам домов и лазать по заборам. Это же просто смешно. Кстати об этом, в последние дни паркуристу никак не удавалось вылезти на территорию СтарСтудиос к своему околодругу, который все никак не успокоится с проверкой подкатов на Эдгаре. Сев и сюрпнув чая, брюнет озвучил свои переживания по поводу паркура подруге, ожидая хотя бы какой-то негативной реакции. Так происходило всегда, неважно, с кем он вел беседу. Хотя нет, его коллега всегда выслушивала его в моменты данного словесного поноса и иногда даже давала советы, но поддержки, как таковой, не оказывала. Создавалось впечатление не того, что она не хотела поддерживать своего знакомого, а того, что она просто не имела возможности в данный момент это сделать. Наверное, не всем сталкерам свойственно красноречие и возможность подбирать слова на лету. Получив некоторую дозу сопереживания от Биби, Эдгар прибрался на кухне, помыл посуду и, поблагодарив за чай, чуть ли не пулей полетел к комнате Биби. У Булла кровать была огромной, но дюже жесткой, а вот в соседней комнате, в которой эмо сейчас располагался, наоборот — очень мягкая кровать, пусть и слегка маленькая. Ну, Биби и не нужна огромная, она же сама ростом с Блоху Ивановну. Устроившись под одеялом, паркурист уже слышал, как его подруга направлялась в комнату Булла.***
К сожалению, уснув, он никогда не узнает, что Биби подсыпала ему в чай анастетик и предсмертную дозу снотворного, чтобы продать своего дружка на органы и наконец сделать ремонт в душевой...