***
Мин Юнги был гинекологом Тэхёна уже на протяжении пяти лет. Омеги отлично ладили, стали друзьями, и только этому человеку Ким мог доверить своё самое сокровенное: здоровье. Когда тебе тридцать лет, а ты незамужний омега, не познавший радости отцовства, то на приёме неизменно сталкиваешься с частыми советами «Вам бы родить и всё пройдёт», «Задумайтесь о детях, потом может быть поздно», «Альфа очень важен и нужен». Юнги таким идиотизмом не страдал, болячки сексом и родами не лечил, а потому был для Тэхёна идеальным вариантом. — Могу тебя поздравить, дружище, с анализами всё отлично. Хоть в космос можно запускать, — веселясь произносит Юнги, который испытывал странную слабость к такого рода шуткам. — В космос не нужно, иначе мои студенты совсем учиться перестанут. Меня больше волнует другое: течки проходят тяжело. Раньше мог выпить лекарства и спокойно пойти на работу, а в последнее время приходится брать отгулы на день-два. Может посоветуешь какой-то более сильный подавитель? — Я конечно знаю несколько неплохих европейских препаратов, но прописываю их лишь в крайнем случае, когда пациентам по показаниям здоровья противопоказана близость. Твой случай не такой. Возраст и гормональный фон играют свою роль, конечно течка в тридцать проходит тяжелее, чем в двадцать. Не подумай конечно, что я принял идеологию старпёров, согласно которой член альфы лечит всё, от простуды до рака, но порой это неплохой вариант. Если подавители уже работают хуже, то лучше провести эти несколько дней с удовольствием, чем мучиться, как мне кажется. — Юнги, скажи честно, тебе мой папа что ли заплатил? Он мне постоянно твердит про отношения и предлагает сыночков своих друзей, — омега в белом халате аж сжимается и тушуется, поняв, что друг заподозрил его в коварном сговоре с беспокойным родителем. — Нет, нет, ни в коем случае, — в подтверждение собственных слов Юнги даже начинает активно жестикулировать и отрицательно махать головой. — Я бы на такое никогда не подписался. К тому же я не предлагаю тебе бежать под венец. Просто секс, в этом нет ничего аморального. Может есть какой-то знакомый, который тебе симпатичен. Или вот эти все сыночки друзей. К тому же скажу по своему Намджуну, — Мин немного наклоняется к собеседнику и переходит на заговорщический шёпот, рассказывая о супруге. — Альфа в двадцать, и альфа в тридцать — это небо и земля. Десять лет назад с Намджуном было как-то быстро и неинтересно, а сейчас просто шикарно. И большая часть моих давних пациентов говорит то же самое. Даже если не для здоровья, то хотя бы для настроения. — Прям так поднимает настроение? — скептически спрашивает Тэхён, вспоминая свои немногочисленные романы, и с трудом вспоминая, когда это секс поднимал ему настроение. — Да, если у Намджуна была сложная операция, он приходит домой уставший и сразу заваливается спать, так я ж злой на работу прихожу. А после утреннего секса сама доброта. Тебе кстати было бы полезно, а то студенты наверняка считают тебя той ещё химерой. — Им же на пользу. Лучше учиться будут. — Вот видишь, какой ты без регулярного секса противный, — Юнги считал это отличным аргументом, второй же омега до сих пор был настроен не очень положительно ко всей этой затее. — Ну допустим я захочу найти постоянного секс-партнёра, где его искать? В клубе неизвестно что подхватить можно, сыночки друзей всё расскажут своим папочкам, а те моему, и я получу нагоняй за беспорядочные половые связи. Ради секса возвращаться к своему бывшему я не планирую. — Даже не думай! — громко возмущается гинеколог, при словах о бывшем теряя всякую выдержку. — Он тот ещё козёл. Присмотрись к знакомым или коллегам. Наверняка ты в них даже никогда альф не видел. Сто процентов в твоём окружении есть кто-то красивый, сексуальный и опытный, давно пускающий на тебя слюни. Ты же такой горячий! Я рядом с тобой порой начинаю сомневаться, точно ли меня не привлекают омеги. — Ты преувеличиваешь, — от абсурдности этого предположения Тэхён даже не может сдержать смеха. — Ничего не преувеличиваю, присмотрись повнимательнее хотя бы к своим студентам. Готов поспорить, что половина двоечников ничего на лекциях не запоминает, потому что твоим видом сзади любуются. Переубедить друга у Тэхёна не получается, однако слова Юнги заставляют задуматься. Может правда присмотреться к знакомым, и если уж не постоянные отношения, то хотя бы разовую близость предложить. Всё равно секса не было давно, попробовать определённо стоило. Вдруг у альф в его возрасте действительно появляется магическая способность трахать с правильным темпом и под нужным углом?***
Комиссия для Минхо с иврита проходит ровно через неделю, и всю эту неделю в свободное от работы время Тэхёна не покидала одна мысль: стоит ли вообще с кем-то спать, и если да, то с кем? В игру уже вступали азарт и любопытство, а вдруг секс в тридцать действительно такой шикарный, как описал Юнги? Если не попробуешь, ведь не узнаешь наверняка. Вот только пробовать пока было особо не с кем. Тэхён даже не выдержал и залез на странички в фейсбуке нескольких бывших однокурсников, но четверть была в браке, ещё одна четверть просто в отношениях, третья четверть уехала из Кореи, а оставшиеся не впечатляли. Тяжело конечно искать партнёра, когда тебя возбуждает безупречная фусха у альфы. — Студент третьего курса Пак Минхо, надеюсь, Вы понимаете, что если и сейчас не сдадите экзамен, то Вас отчислят, — сурово начинает пожилой глава кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока. — Профессор Ким Вам прекрасно знаком, профессор Чон тоже, он вёл у Вас историю изучаемого региона на первом курсе, — заведующий по очереди указывает на каждого из преподавателей, сидящих с ним за длинным столом в одной из лекционных, — я заведующий кафедры, профессор Ли, доктор исторических наук. Итак, начнём экзамен. Профессор Ким, профессор Чон, кто из вас начнёт? — Думаю, от моих вопросов господин Пак уже устал, поэтому уступлю профессору Чону, — говорит Тэхён, давая коллеге зелёный свет. — Тогда предлагаю начать с простого, — Хосок задумчиво поправляет очки в прямоугольной оправе и быстро пробегается глазами по списку экзаменационных вопросов. — Великое арабское восстание. Расскажите нам причины, годы, основных участников, ход событий и итоги. Тэхён даже немного разочарован. Вопрос действительно был лёгкий, а Ким ожидал, что коллега начнёт Минхо валить. — Так, Великое арабское восстание… — студент задумывается, давая всем собравшимся без труда понять, что даже с такой простой темой испытывает затруднения. — Началось в тысяча девятьсот… — Семнадцатом? — подсказывает Хосок, а Ким едва сдерживается, чтобы не засмеяться. — Да, да, прям одновременно с революцией в России, из-за которой кстати во многом увеличилась миграция евреев из России в Палестину, — быстро подхватывает Минхо и пытается впечатлить комиссию своими знаниями по истории своего региона. — Вообще-то оно началось в шестнадцатом. Имя Хусейна ибн Али аль Хашими Вам о чём-то говорит? — уже куда строже спрашивает Чон, начиная постепенно давить на студента. — Да, да, конечно. Король Хиджаза. — Сколько у него было сыновей и кем они стали? — резко чеканит альфа, пока Минхо неуверенно ёрзает на стуле, предчувствуя, к чему всё движется. — Двое... — неуверенно предполагает Пак, и этим ответом забивает последний гвоздь в крышку своего гроба. — Двое?! — громко переспрашивает Хосок, и от этого тона даже Тэхёну становится по-своему не по себе. — Вообще-то пятеро сыновей альф и трое омег. И допустим пятого, принца Зейда, трудно вспомнить, но как можно не знать остальных? Учитывая Ваш ответ про двоих, Вы, значит, даже не можете вспомнить троих самых выдающихся: Фейсала — короля Сирии и короля Ирака, Абдаллу — эмира Трансиордании и Али — последнего короля Хиджаза. О каком вообще понимании истории Ближнего Востока в Новейшее время может идти речь, если Вы даже в самом начале путаетесь, а значит не можете проследить причинно-следственные связи. И как Вы без этих знаний планируете заниматься Израилем, когда отсюда проистекают и корни дальнейшего арабо-израильского конфликта, который продолжается и по сей день. Пак Минхо, предлагаю нам всем признать, что Вы так и не освоили предмет. Что очень странно, потому что профессор Ким отлично читает лекции, и все студенты уходят от него прекрасными специалистами по истории Ближнего Востока. Хотя что-то мне подсказывает, что Вы даже не приходили на лекции. Даже на первом курсе на моих занятиях я Вас редко видел. Хосок продолжает обрушиваться на несчастного студента с критикой, а Тэхён ловит себя на мысли, что невольно засмотрелся на коллегу в этот момент. Всё же стоит отдать должное, Чон был весьма привлекательным альфой, особенно когда злился. Плавные черты лица заострялись, взгляд из-под линз очков становился глубоким и пронзительным, невольно вызывая странное желание слушать и подчиняться. Наверное, молодые студенты-омеги Хосока просто обожали. Такой типаж бы на главную роль в «Пятьдесят оттенков серого». А какие у этого альфы руки. Пальцы длинные и не слишком тонкие, на кистях проступают венки, а когда Чон злится, то скрепляет руки в замок, из-за чего эти самые венки проступают ещё сильнее. Не руки, а сплошной фетиш. Или же из-за разговора с Юнги у Тэхёна настолько начала ехать крыша, что он готов кидаться на коллегу. Однако не только привлекательная внешность могла будоражить в Хосоке. Главным его достоинством, несомненно, был ум. Интеллектуальные разговоры об истории, литературе и политике порой могли возбуждать куда сильнее, чем любая внешность. Не просто так ведь сказано, что омеги любят ушами. Тэхён ушами возбуждался. И в эту самую минуту низкий бархатный голос, вещающий о Великом арабском восстании, разве только мурашки не вызывал у омеги. Кажется, кандидат на роль секс-партнёра наконец был найден. И как Ким только мог столько времени не обращать внимания на Хосока? Или обращал просто не развивал мысль так сильно? Кажется, если бы Юнги не поднял тему про важность секса для хорошего настроения, Тэхён не начал бы представлять, как эти ладони ложатся на его ягодицы, шлёпают, а после два пальца проникают внутрь, добираясь до самого главного места, а над ухом слышится вкрадчивый обжигающий шёпот: «Хороший мальчик». — Хорошего мальчика изображать перед нами не стоит, — омега словно выбирается из транса, вновь концентрируя внимание на происходящем в аудитории, хоть это и было нелегко. — Мы уже имели возможность много раз понять истинный уровень Ваших знаний. Профессор Ли, что скажете? — Думаю, Вы правы, профессор Чон. Пак Минхо, боюсь, нам придётся сообщить в деканат о том, что Вы так и не смогли сдать экзамен, и они начнут готовить документы для Вашего отчисления. Минхо хотел было начать возмущаться, что ему даже не дали ничего сказать, однако заведующий кафедры уже ничего слушать не хотел. Ли любил своих подчинённых и уважал, а потому практически всегда полностью соглашался с их решениями, даже несмотря на то, что был старше в два раза. За это его вся кафедра любила и каждый раз выбирала своим руководителем. — Больше никого на пересдаче нет? — спрашивает профессор Ли, когда разгневанный студент наконец покидает аудиторию. — Нет, Пак Минхо был единственным, осталось несколько первокурсников, но у них ещё одна возможность пересдать зачёты без комиссии, — отвечает на вопрос заведующего Тэхён, который до этого всё время молчал, даже не высказав Минхо свой вердикт. — В таком случае поблагодарим профессора Чона, что избавил нас от долгой работы. Все свободны, коллеги. — Ты всё же решил его завалить? — когда заведующей кафедры покидает аудиторию, торопясь на собрание в кабинете ректора, спрашивает Тэхён у товарища по несчастью. — Если только частично. Он бы в любом случае не сдал, а так пораньше домой уедем. Тебя подбросить кстати? Ким понимает, что это его шанс. Вообще-то он всегда на различные предложения Хосока подвезти или вместе попить кофе неосознанно отвечал отказом, не желая отвлекаться от работы, однако сейчас ситуация была совсем иная. Нужно было сделать несколько шагов навстречу, прощупать почву и узнать, светит Тэхёну на этом фронте что-то или нет. В конце концов действовать надо было решительно, ему не семнадцать лет, чтобы писать неловкие смски и ходить на пять свиданий, целомудренно целуясь. — Буду искренне признателен. Можешь даже зайти на чай, — в озеро закидывается удочка с наживкой, и омега выжидает, клюнет ли золотая рыбка. — Если ты не против, то зайду, — наживку Хосок проглатывает с охотой, Ким даже немного удивляется, насколько быстро это произошло. Неужели Юнги был прав, и на Тэхёна действительно многие заглядываются?***
В машине Хосока находиться было приятно и уютно. Мягкая обивка новенького автомобиля ласкала кожу, а в салоне особенно сильно ощущался аромат одеколона и природный запах альфы. Смесь была бодрящей, разгоняя и без того бурную фантазию Тэхёна ещё сильнее. Интересно, а как будет пахнуть в машине, если здесь заняться сексом? — Хороший автомобиль, — дабы немного остудить свой пыл, омега решает начать отвлечённый диалог о природе-погоде. — Помню, ты давно на него копил. — Да, пришлось затянуть пояса на некоторое время, однако результат того стоил. — И насколько сильно затянул? Омег по ресторанам перестал водить? — в шутку уточняет Ким, а на самом деле проверяет, точно ли у коллеги никого нет, потому что спать с человеком в отношениях — это ниже достоинства Тэхёна. — Какие омеги с моей работой? — также шутя и посмеиваясь отвечает Хосок. — Кто не убежит от постоянной занятости, тот свалит от книжных стеллажей, забитых кораном, сборниками хадисов и книг про политический ислам и историю арабских завоеваний. Наверняка они думают, что я какой-то террорист. — Мои родители также думали, когда услышали, что я собираюсь быть арабистом. Да и это отталкивающий фактор на первом свидании. Но на тебя, думаю, омеги сто процентов вешаются. Если ты и закладываешь бомбу, то только с приставкой «секс». — С чего ты это взял? — Хосок вновь издаёт короткий смешок, однако от внимания Кима не уходит, что альфа напрягается, сильнее сжимает руль, а смех выдавливает из себя, тщетно пытаясь скрыть его искусственность. Если альфа так реагирует на слова о своей привлекательности, значит у них с омегой точно не кристально чистые дружеские отношения. — Хабиби, ты давно на себя в зеркало смотрел? Ты высокий, красивый, не перекаченный шкаф, которые многих отталкивают, у тебя скорее аристократическая статность, а это все любят. Да взять хотя бы твои пальцы. Мечта фетишиста, — и Тэхён действительно вновь засматривается на пальцы собеседника, и непослушные мысли о том, что эти пальцы могут сделать, снова упорно лезут в голову. — Никогда не думал, что ты рассуждаешь обо мне в таком ключе. — Послушай, я одинокий тридцатилетний омега, а многие специалисты говорят, что именно на этот возраст приходится пик сексуальной активности у представителей моего пола. Конечно я смотрю на альф и думаю не о поцелуях в щёчку, как в пятнадцать лет. — Тэхён, я не совсем понимаю, куда ты клонишь, — конечно же Чон всё прекрасно понимал, в тридцать два такие вещи не понимать трудно, однако интеллигентная натура не позволяла прямо высказать всё, что альфа об этом думает, и эта черта лишь добавляла плюсы в копилку Хосока в глазах омеги. — Я просто столкнулся с некоторой проблемой: отношений мне не хочется, а секса хочется. Даже в течку мне уже тяжело и таблетки не помогают. Мне нужен сексуальный партнёр без каких-либо обязательств и вопросов «Дорогой, почему мы не держимся за ручки?». Я перебираю варианты из моего окружения, и если хочешь, то мы можем попробовать. Ким и сам не замечает, как речь его ускоряется, постепенно превращаясь в единое предложение, произнесённое практически на одном дыхании. Тэхёну было давно не пятнадцать, а предлагать подобное всё равно было мучительно волнительно. Не то чтобы секс на одну ночь у омеги был впервые, просто накладывалось то, что Хосок не незнакомый альфа из клуба. Он его коллега, его своеобразный друг, которого Ким ценит и уважает, как специалиста, и как человека. Портить отношения из-за физиологических потребностей не хотелось бы, однако омега уповал на то, что Чон большой мальчик и спокойно к этому относится, понимая, что никто не хранит девственность до свадьбы. — Это так неожиданно... — задумчиво начинает альфа, не зная, как лучше подступиться к этой теме. — И много вариантов уже перебрал? — когда отступал стыд, всегда включалась гордость и странное нежелание быть одним из многих. — Ты первый, о ком я подумал в таком ключе, больше пока никому не предлагал. Так что думаешь? — Не буду отрицать и говорить, что ты меня не привлекаешь, и я никогда не думал о тебе в таком ключе, — всё же Юнги оказался чертовски прав, а Тэхён ещё не хотел верить, — ты сам сказал, что в нашем возрасте это нормально и закономерно. Но я всегда думал, что это должно быть как-то более цивильно что ли. Там сходить на первое свидание, узнать друг друга получше, пообщаться в неформальной обстановке, а потом в постель. Я же не просто так тебя периодически на чай приглашал. — Нет, нет, нет и ещё раз нет, — чуть повысив голос, будто перед ним сидел нерадивый студент, отвечает омега. — Я уже сказал, мне не нужны отношения и меня не интересует вся эта романтика с первыми свиданиями, подарками на валентин, знакомством с родителями и прочей ерундой. Я просто хочу секса. Если наши ориентиры в этом вопросе не совпадают, то лучше и не начинать. Или ты в меня трепетно влюблён, и я прямо сейчас разбиваю твоё нежное сердце? — пародируя манеру изложения омежьих романов, спрашивает Тэхён. — Нет, было бы странно влюбляться просто так. Ты мне просто симпатичен и несомненно привлекателен в плане постели. Но как-то даже не знаю. — Понимаю, что тебе нужно время подумать, но у меня течка через полторы недели, и я бы уже хотел с кем-то её провести. Давай договоримся так, сутки подумай, и если решишься, то приезжай завтра до девяти. Прихвати ещё с собой справку, я без неё в постель не ложусь. — Какой деловой подход, — тихо и задумчиво произносит Хосок, заезжая во двор дома омеги. — Я вообще очень практичный человек. Говорю же, вся эта романтика не для меня.***
Признаться честно, Тэхён слабо верил, что Хосок придёт. Весь день в университете альфа носился между аудиториями и ни разу не зашёл на кафедру. Ссылался на занятость, однако Ким подозревал, что на самом деле коллега его просто избегает. Впрочем, это было не удивительно. Возможно, действительно стоило как-то более деликатно преподнести данное предложение, однако Тэхёну было не до осторожных аристократических высказываний аля «Сударь, изволите ли Вы заглянуть ко мне на чашечку цейлонского чая, обсудить последнюю интифаду, а после возлежать на одном ложе и грубо меня отыметь?». Это звучало даже хуже, чем слова, произнесённые Кимом в машине. Но что делать, если время поджимало? Кандидатов нужно было искать оперативно, а не ходить вокруг да около одного, ожидая, когда он посчитает отношения достаточно серьёзными для занятия сексом. Хосок конечно был натурой по-своему романтичной, однако Тэхён прекрасно понимал, что одинокому альфе в тридцать два тоже хочется постельных утех. Так что предложение омеги было идеально для всех: они получали то, что хотели, не тратя драгоценное время на отношения. Осталось только, чтобы Чон тоже осознал всю гениальность и перспективность этого плана. Несмотря на то, что в приход альфы верилось с трудом, Тэхён всё равно ждал. Хосок в его глазах был идеальным вариантом: образованный, молодой, красивый, сексуальный. Если бы Ким не концентрировался всё время на работе и был моложе лет на шесть, наверняка бы по уши влюбился. Ему с подростковых годов нравились такие холодные интеллигенты. Однако преподавание для Тэхёна на первом месте, в этом году ему исполняется не шестнадцать, а тридцать один, а потому ни о каких отношениях не могло быть и речи. Ровно в девять в квартире омеги раздаётся дверной звонок. Сомнений в личности позднего гостя не оставалось. Хосок как-то раз помогал коллеге донести тяжёлую коробку с учебниками, а потому отлично знал и подъезд, и этаж. Тэхён подходит к двери, поворачивает ключ, открывает и действительно видит на пороге профессора Чона во всём его великолепии. Деловой тёмно-серый костюм без единой складки, белоснежная идеально выглаженная рубашка, тёмно-синий галстук, вычищенное чёрное шерстяное пальто, начищенные до блеска лаковые туфли, аккуратно уложенные волосы, а в руках бутылка красного сухого и какая-то бумажка. То ли он только что с какой-то научной конференции, то ли со свадьбы, то ли для него редкий секс — это праздник. Ким от такого вида коллеги даже вначале опешил и не сразу находит, что сказать: — У тебя было какое-то собрание? — нерешительно предполагает Тэхён вместо приветствия. — Да, собрание, — Хосок несколько раз кивает для большей убедительности, из-за чего очки с переносицы опять съезжают, и альфа их поправляет. — Можно войти? — Конечно, это я же тебя пригласил. Омега отступает, пропуская гостя внутрь, и когда Хосок проходит мимо, в нос ударяет древесный аромат парфюма. Он даже надушился по такому поводу. «Вот что с людьми делает одиночество после тридцати» — про себя проговаривает Тэхён. — Вот это справка, как ты и просил, — разувшись и сняв с себя пальто, Чон торжественно вручает омеге листок бумаги. — А это афродизиак? — улыбаясь спрашивает Ким, кивком указав на бутылку. — Я не вкладывал такой смысл, просто решил, что приходить к омеге с пустыми руками неприлично. — Какой джентльмен. Проходи на кухню, я сейчас свою справку принесу, — Тэхён отдаёт бумагу владельцу, а сам уходит в глубь квартиры на поиски нужного документа. Справку омеге долго искать не приходится. Как чувствовал, что Чон всё же придёт, и специально выложил на рабочий стол. Поэтому в кабинете Тэхён долго не задерживается и сразу идёт на кухню, где уже расположился Хосок, несколько скованно сидя за столом. Даже при таких обстоятельствах не забывал, что он здесь в первую очередь гость, а потому не решался рыться в шкафчиках и самостоятельно искать бокалы для вина. — Вот можешь ознакомиться, — Ким кладёт бумагу на стол, а сам отходит к шкафам, дабы достать два винных бокала и штопор. — У меня есть презервативы, но надеюсь, ты принёс свои, а то вдруг размер не подойдёт. — Конечно у меня свои, мне же не семнадцать. — С семнадцатилетними я бы спать и не стал, — наконец омега находит нужные бокалы, ставит их на стол и вручает Хосоку штопор. — Прости, сыра и винограда нет, я не думал, что ты придёшь с бутылкой. — Один-два бокала просто так выпить не страшно, — спокойно отвечает Чон, принимаясь открывать бутылку. — Скажи лучше вот что, у тебя есть какие-то особые предпочтения в сексе? Я вот, к примеру, люблю грубо, — и вновь практичная сторона Тэхёна предпочитает сразу перейти к делу. — У меня предпочтений нет, но я тоже больше люблю подобный вид взаимодействия. — Значит всё точно должно пройти хорошо, — дождавшись, пока альфа нальёт в бокал вино, Ким берёт бокал и чокается со своим сегодняшним любовником. — За наш прекрасный вечер, — Хосок тост поддерживает, но в отличие от омеги, выпившего бокал до дна, делает лишь один глоток. — Предлагаю допить потом если что, а сейчас пошли в спальню. — Вот так сразу? — А зачем ждать? На это Хосок не находит, что ответить, и покорно следует за коллегой в сторону спальни. Тэхён находу расстёгивает пуговицы льняной домашней рубашки, дабы потом не тратить лишнее время на переодевание. Альфа же его настрой не разделяет. И когда они уже оказываются в небольшой спальне с двуспальной кованой кроватью, Чон лишь непонимающе смотрит на раздевающегося омегу. — Ну ты чего стоишь? Раздевайся. Быстрее начнём, быстрее закончим, — говорит Тэхён, наконец снимая с себя рубашку и переходя к брюкам. — И не получим никакого удовольствия, — скептично отмечает Хосок, который снимает с себя только очки и кладёт их на прикроватную тумбочку. — Попробуем иначе. Это последнее, что слышит Тэхён, прежде чем оказывается заточён в крепкие объятия и чувствует на губах требовательный поцелуй. Сказать, что Ким опешил, значит ничего не сказать. Он ожидал, что всё пройдёт машинально и быстро, однако альфу, похоже, это совершенно не устраивало. Впрочем, против прелюдий Тэхён ничего против не имел. Он обнимает Хосока в ответ, зарывается пальцами в тёмные волосы, окончательно портя укладку, и отвечает на поцелуй также страстно и порывисто, вспоминая все те сцены, что нарисовало его воображение вчера. Что Тэхён вообще творит, чёрт возьми? Омега и сам не знал точный ответ на этот вопрос, однако губы Хосока спустившиеся на шею и его пальцы на талии ощущались невероятно правильно. Ким обнимает коллегу ещё крепче, запрокидывает голову, дабы Чону было удобнее, а сам тем временем чувствует, как горячие ладони спускаются ниже и накрывают ягодицы, сжимая их. Тэхён не сдерживается и тяжело выдыхает, осознавая, что порядком соскучился от этого крышесносного ощущения, когда кто-то тебя хочет. Это и впрямь по-своему поднимало настроение. Наконец Хосок отстраняется от шеи, поднимает голову, и омега получается возможность посмотреть ему прямо в глаза. Без очков, растрёпанный и прерывисто дышащий Чон смотрелся непривычно, однако это не означало, что от этого он нравился Тэхёну меньше. Скорее даже наоборот. — Какой симпатичный галстук, — Тэхён цепляет пальцами тёмно-синюю ткань, слегка притягивая её к себе, а после шепчет в приоткрытые губы альфы: — Свяжи меня им. — Ты точно это хочешь? — с некоторым недоверием спрашивает Хосок. — Мы же решили, что сегодня попробуем грубо. Ну же, профессор Чон, я был таким непослушным, свяжите меня. Альфа заворожённо смотрит на своего коллегу, и Тэхён без труда угадывает простую истину: их вкусы совпали. Это к лучшему, нежности Киму не нужны, да их и не хотелось. А вот чтобы грубо оттрахали — очень. Дабы выполнить спонтанную просьбу омеги, Хосок выпускает его из объятий, и Тэхён садится на постель, смиренно ожидая, когда альфа снимет с себя заветный галстук. Узел поддаётся быстро и уже через несколько секунд ткань оказывается снята с шеи, и Чон держит её перед собой, намекая омеге поднять руки. Ким это с охотой делает. Прижимает запястья друг к другу и выставляет их вперёд, давая понять, что не отказывается от своей затеи и действительно хочет быть сегодня связанным. Ткань на коже ощущается очень приятно, однако лёгкая боль всё же появляется, когда Хосок начинает формировать узел. Он тянет концы на себя, быстро перекидывает их и наконец завязывает достаточно туго, чтобы шёлковый галстук не соскочил или омега не освободился сам. — Часто омег связываешь, что такие навыки отличные? — не может не поинтересоваться Тэхён. — Египетские рыбаки на стажировке научили. Почему-то именно такой ответ от арабиста Тэхён и ожидал. Собственную стажировку в Ливан даже вспоминать не хотелось. Впрочем, сейчас было совсем не до этого. Трудно думать о путешествиях, когда тебя повалили на кровать, связанные руки подняли над головой, а обнажённого торса касается чужой язык, оставляя после себя влажную дорожку. Ким, кажется, уже и забыл, какого это, когда тебя ласкают, а не ты удовлетворяешь сам себя. Стоило также отдать Хосоку должное, он определённо знал, что и как следует делать. Похоже, Юнги был абсолютно прав, говоря, что к тридцати альфы становятся куда большими профи, нежели в двадцать. Чон обводил круговыми движениями соски, слегка их прикусывает, вызывая ещё большую чувствительность, и Тэхён даже не пытается себя сдерживать. Тихо постанывает, демонстрируя, что ему всё происходящее безумно нравится. И Хосок продолжает. Не прекращая сжимать одной рукой запястья омеги, Чон тянется второй к его домашним брюкам и легко тянет свободную ткань вниз, оставляя любовника без этого ненужного предмета гардероба. Вместе с брюками Хосок также снимает и нижнее бельё. Тэхён оказывается перед коллегой полностью обнажённым, а вот сам альфа пока раздеваться не торопится, что немного раздражает Кима. — А как же ты? В пиджаке не тесно? — с насмешкой спрашивает омега, совершенно не испытывая какого-либо стеснения из-за того, что Чон видит его голым. — Предпочту остаться в одежде, всё равно ты меня раздеть не сможешь. Тэхён уже даже начинает жалеть, что попросил связать себе руки. Невероятно хотелось посмотреть на обнажённого Хосока, прикоснуться к его коже, однако эта неполноценность лишь усиливала ощущения. Хотелось уже почувствовать Чона в себе, дабы хоть так прикоснуться к нему. Особенно досадно становится, когда альфа встаёт с кровати и подходит к прикроватной тумбочке явно в поисках смазки. — Тебя подготовить или не нужно? — спрашивает Хосок, открывая первый ящик и не находя то, что ему так необходимо. — Не стоит, мне никогда лишняя смазка не требовалась. — Хорошо. Поняв, что лубрикант не потребуется, альфа возвращается на постель и достаёт из кармана пиджака небольшой пластмассовый квадратик, в котором без труда можно было узнать оболочку презерватива. После Хосок тянется к ремню на брюках, расстёгивая их, и Тэхён с нескрываемым интересом наблюдает за этим процессом. Хотелось всё же наконец посмотреть на член, который сегодня внутри него окажется. — Перевернись на живот, — заметив интерес партнёра, говорит Чон, и омега выполняет эту просьбу с некоторой досадой. — Профессор Чон, почему Вы так жестоки ко мне? — Это я ещё не жесток. За спиной омега слышит звук расстёгивающейся молнии, ещё один короткий звон пряжки ремня, а после всё ненадолго затихает. Тэхён и рад бы обернуться, посмотреть, что там происходит, однако лёжа на животе это было неудобно от слова совсем. Поэтому Киму остаётся лишь смиренно лежать. Впрочем, это спокойствие вмиг исчезает, когда омега чувствует прикосновение чего-то влажного и твёрдого между ягодицами. Долго гадать о природе этого ощущения не приходится. Омега оказывается прав насчёт смазки. Член спокойно входит без неё, доставляя лишь лёгкий дискомфорт, однако это Тэхёну скорее нравится, нежели наоборот. Всё в точности, как он и хотел. — Говоришь, любишь грубо? — неожиданно раздаётся тихий голос альфы, который Киму так нравился. Именно такой тон, именно такой тембр. — Да, — спокойно ответить не получается, потому что в конце слог превращается в несдержанных вздох, когда чужой член погружается ещё глубже. — Постараюсь исполнить. Тэхён хотел было вновь посмеяться над коллегой за его излишние манеры, однако не успевает этого сделать, потому что быстрые и глубокие толчки сзади выбивают абсолютно все связные мысли из головы. Ким даже предположить не мог, что Хосок на такое способен. Что с этими альфами после тридцати за магия творится, в конце концов? В двадцать почти никто даже близко не мог так правильно всё сделать. На первый взгляд движения были беспорядочные и обрывистые, однако Чон необычайно точно угадывал под каким углом лучше их делать, и каждый толчок отзывался во всех клеточках тела омеги волной непрекращающегося удовольствия. Его потряхивало, по спине бежали мурашки, ноги непроизвольно сильнее раздвигались, а произнести внятные слова не получалось. Сил хватало лишь громко стонать, периодически повторяя протяжное «Да». Связанные руки лишь усиливали ощущения. Так как Тэхён не мог ладонями направить альфу, приходилось двигаться навстречу, добиваясь от и так приятных движений ещё большей точности. Обычно такой темп выдерживали немногие, быстро уставая или кончая, однако Хосок, не в пример остальным, держался отлично. Он лишь иногда ненадолго замедлялся, чтобы после вновь продолжить также быстро вбиваться внутрь. От желания посмотреть на коллегу, увидеть его лицо в этот момент Тэхёну становилось по-настоящему невыносимо. — Переверни меня... пожалуйста, — с трудом, но всё же Киму удаётся это произнести. Вот только в ответ вместо желанного действия омега получает звонкий шлепок по ягодице. Более красноречивого «Нет» и быть не могло. Однако это лишь сильнее возбуждало и заводило. Киму нравилось подчиняться, нравилось чувствовать себя в зависимом положении в постели, и Хосок дарил ему это ощущение сполна. Более того на одних только шлепках альфа решает не ограничиваться и в какой-то момент хватает Тэхёна за волосы, оттягивая назад. Ким мычит от возникшей боли, вот только прекратить не просит. Даже это в купе с быстрыми несдержанными толчками ему невероятно нравилось и лишь делало ощущения ещё более острыми. Омега теряет счёт времени, когда до него наконец доходит, что он уже близок к оргазму даже без прикосновений к собственному члену. Это говорило о многом и означало одно: и с Хосоком определённо стоит продолжать начатое, потому что всё происходящее ощущалось невероятно правильно и уместно. Наконец у Тэхёна появится неплохой способ разрядки и облегчения физической боли на период течки.