Сдаться – не значит проиграть

«Если даже жена Ареса, прекраснейшая из богинь Афродита, приходит на помощь своему мужу, когда он в пылу битвы встретится с Афиной, и тогда выходит победительницей любимая дочь громовержца Зевса. Воительница Афина одним ударом повергает на землю прекрасную богиню любви Афродиту. Со слезами возносится на Олимп вечно юная, дивно прекрасная Афродита, а вслед ей раздается торжествующий смех и несутся насмешки Афины.» Н. А. Кун «Легенды и мифы Древней Греции» *** Перед тройным зеркалом в богатой узорчатой оправе, установленном на изящном туалетном столике, сидит длинноволосая девушка. Золотые кудри её, обычно струящиеся по спине, словно свет утреннего солнца, сейчас спутаны. В них осела пыль из мира смертных. На столике перед девушкой лежит золотой гребень тонкой работы, украшенный коваными лилиями и сверкающими камушками, – подарок одного из тех, кто пал очарованным ею; но она даже не думает взять его в руки. По щекам Афродиты струятся слезы, а внутри её хрупкого тела горит странное, незнакомое чувство. Она вглядывается в собственное отражение. Нежная кожа щеки рассечена царапиной. На руке около запястья – красноватое пятно, грозящееся стать через день-два заметным синяком. Мелкие ссадины на ногах напоминают о себе неприятным жжением. Афродите ничего не стоит заживить эти небольшие травмы: боги – не люди, они могут легко менять свою внешность и восстанавливать тело, и уж тем более это не проблема для богини красоты. Однако что-то её останавливает. Даже сейчас, с потерявшими прежний блеск волосами, с опухшими от слез глазами и побоями, – даже сейчас девушка кажется прекрасной. И что-то есть в этой странной красоте, в разрушенной, как скорлупа, идеальности, в лёгкой боли, которую богиня не испытывала уже много, много веков... Афина... Любимая дочь своего отца. Кажется, гордая, несколько заносчивая девушка была единственной, кто позволял себе открыто насмехаться над богиней любви. Впрочем, происходило это не всегда, вспоминает Афродита. На роскошных пирах, устраиваемых Зевсом, верховным богом Олимпа, Афина была с ней вежлива и позволяла себе иногда лёгкую улыбку, – впрочем, она вела себя так со всеми. Лишь однажды у них разгорелся спор... И ни к чему хорошему это не привело. Афродита временами задумывается, почему ей, богине красоты, необходимо было доказывать всем свою прелесть, которая очевидна каждому смертному и бессмертному. Но ещё больше кажется ей странным, что этого же добивалась и та, которая всегда обладала столь великой силой и талантами, которая была способна победить на поле боя даже самого бога войны... Афродита подавляет тяжелый вздох. В этот раз ей снова не удалось изменить исход битвы. В этот раз она снова оказалась бессильной, когда сошлись две неукротимые стихии – и все же одна по-прежнему оказалась слабее другой. Хотя, если подумать, жалеет ли она о том, что Арес вновь проиграл?.. Да, он её муж, и богиня любит его – как любила до этого Гефеста, Диониса, Гермеса, Адониса и многих других, но Арес всегда был излишне жесток. Война ради войны, убийства ради веселья – вот в чем был смысл его существования. Афродите не раз и не два приходилось скрывать отвращение, которое она испытывала к его спутницам, богине раздора Эриде и кровожадной Энио. Обе они были весьма далеки от того идеала, коим все почитали Афродиту. К тому же, девушка помнила то самое яблоко раздора, подброшенное Эридой и породившее ссору с Герой и Афиной... Мысли Афродиты вновь плавно перетекают к дочери Зевса. Златокудрая когда-то пробовала втайне мстить за мужа, вызвав у воительницы невзаимную любовь к смертному, но увы, та оказалась одной из трех богинь, на кого не действовали её чары. Тогда Афродита впервые почувствовала бессилие. Раньше это ощущение раздражало и приводило в ярость: боги не любят признавать поражение. Что же изменилось сейчас?.. *** Афина-Паллада удивлённо приподнимает брови, видя Афродиту, сидящую на противоположной стороне длинного стола – не слишком близко, но и не настолько далеко, чтобы не заметить тонкую багровую полосу на идеально выточенной скуле. «Что это? – думает совоокая богиня. – Неужто прекраснейшая стала настолько рассеянной, что не следит более за собственным внешним видом?» Некоторые бессмертные рядом с девой-воительницей, похоже, тоже обратили внимание на несовершенную деталь образа златокудрой богини. Афина слышит тихий смешок со стороны Геры и внезапно чувствует в себе укол неприязни к законной жене громовержца. Конечно, этой бы лишь поиздеваться... Богиня справедливой войны отводит взгляд от Афродиты и берет в руки свой кубок с нектаром. Какая, в сущности, разница, как кто выглядит и почему. Пирующие пьют за царствование Зевса, за Олимп, за собственное благополучие и щедрые жертвоприношения. Прислуживают бессмертным Геба и Ганимед, поднося амброзию и нектар, услаждают слух богов прекрасной музыкой и пением музы, спутницы Аполлона. Иногда и сам он берет в руки лиру, и затихают весёлые разговоры за длинным столом, когда задумчивый взгляд покровителя искусств устремляется вслед за чарующей мелодией. «Но что же, все-таки, произошло с Афродитой? – Афина вновь и вновь мысленно возвращается к богине любви. Неслыханно, чтобы та, что мнит себя идеалом красоты, допускала малейший изъян в своей внешности. – Откуда у неё эта царапина?» Русоволосая воительница украдкой глядит на деву, рожденную морем, и внезапно понимает. Боги существуют вне человеческого понимания времени, но по меркам смертных с момента той битвы прошло около пары дней. Совоокая девушка смотрит на Афродиту прямо, уже не скрываясь, и не может поверить своим глазам. Она сохранила на своём совершенном теле рану, нанесенную Афиной, сохранила специально, но зачем?.. Золотые кудри, сияя, рассыпаются по плечам, когда богиня любви поворачивает голову в сторону девушки. Кроткая, робкая улыбка той, что ещё недавно с презрением и ненавистью смотрела на воительницу, вышибает весь воздух из лёгких Афины. Она и не знала, что бессмертное сердце тоже может однажды остановиться... чтобы спустя несколько долгих мгновений забиться с удвоенной силой. *** Дверь богатых покоев распахивается, чтобы впустить вовнутрь хозяйку, увлекаемую богиней мудрости, в глазах которой сверкает желтый огонь. Афродита смотрит на него и никак не может наглядеться – столько жизни, столько непритворных и искренних чувств переливается в языках пламени. Афина усаживает её на широкую мягкую кровать и нежно касается щеки, заставляя исчезнуть царапину. – Гера, наверное, будет всем рассказывать об этом, и пойдут сплетни... – смущённо шепчет богиня любви. – Пускай, – воительница улыбается, наблюдая за девушкой. – Я свою мачеху тоже хорошо знаю. Даже Зевсу нет дела до того, что она говорит, – Афина вновь проводит кончиками пальцев по лицу Афродиты, и ярко-желтые глаза внезапно оказываются прямо напротив небесно-голубых. – Особенно если я попрошу отца слегка её припугнуть.