***
Путь, как оказалось, предстояло пройти неблизкий. Выбранная герцогом дорога петляла и петляла по нескончаемым тёмным коридорам, довольно просторным по началу, и с каждым разом сужающимся, стоило только пройти пару лишних метров. В таком месте страх поневоле сковывал все части тела, заставляя прижаться поближе к стене в надежде, что ты чудом не наткнёшься на череп умерших здесь по разным причинам людей. Страшно было подумать, что один из черепов может принадлежать и Марко, если Кирштайн не поторопится найти его, пока ещё целого и невредимого. Флок уверенно шёл впереди, Жан мог увидеть только тень сосредоточенного на поисках рыжего, дрожащую в свете зажжённых здесь факелов. Наличие спутника рядом вселяло какое-никакое, но спокойствие, по сравнению с тем, что ему бы пришлось пройти в одиночку. — Что у вас с Марко? — Что... Что ты имеешь ввиду? Остановившись в нескольких шагах от герцога, Форстер обернулся к нему, внимательно вглядываясь в выражающее ошеломление лицо. — Это не обычные отношения господ и их прислуги. Кто-то бы наплевал на это, но ты как чумной бежишь его искать. И это при наличии богатого жениха, который может обеспечить тебе светлое будущее. — Я просто благодарен Марко, но не более... Не то, что ты себе надумал. — Благодарен? За что? Он же работает у вас от силы два дня. — Я не собираюсь делиться такой информацией. — Как хочешь, я потом всё равно узнаю, просто мне интересно... Ухмыляясь невесть чему, рыжий медленно направился к Жану, намеренно нарушая его личное пространство без каких-либо сожалений. Только упрямство и нежелание сдаваться удержало юношу на месте, теперь опустившего голову, чтобы ответно просверлить любопытного негодяя взглядом. Последний же, явно ничего не стесняясь, прихватил герцога за затылок и потянул к себе, казалось, ещё внимательнее следя за его реакцией на свои действия. В другой ситуации, возможно, Кирштайн бы смутился и попытался отодвинуться, но не сейчас. Отступить — признать то, чего ему никак не хотелось признавать, как бы много он об этом не думал. — Не влюбилась ли наша хорошенькая принцесса в плохого и бедного парня с веснушками? — Почему тебя это волнует? — А почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? Сейчас к месту было бы огреть рыжего по голове чем-нибудь очень тяжёлым. Таких прямолинейных людей, за исключением, конечно, его семьи, Жан видел довольно мало, теперь добавляя в этот список новое имя и поражаясь тому, как мастерски его обходят. Возможно, юноша, немного поразмыслив, даже дал бы ответ на поставленный вопрос, наконец, решаясь признать, что он испытывает отнюдь не дружескую симпатию к прислуге, если бы не послышавшиеся впереди голоса. Забывший обо всем на свете Флок на цыпочках подкрался поближе, пытаясь услышать обрывки разговора, и махнул Кирштайну рукой, подзывая к себе. Тот, не долго думая, сразу же оказался рядом, внимательно вслушиваясь в шёпот. — Как ты? Сильно болит? — Нормально... Жить буду. Ты, случаем, не видела герцога? Он остался у лавки, когда меня утащили. — Нет. Я поспрашиваю, но ничего обещать не могу. От звучания голоса Марко, немного хриплого, у Жана потеплело на душе. Он, расплываясь в абсолютно глупой улыбке, прислонился к стене виском и прикрыл глаза, отмечая каждый отдельный звук, пока не получил меткий тычок под ребро, заставивший его согнуться. — Не спи, принцесса, я не собираюсь будить тебя поцелуем. Довольный собой рыжий потрепал герцога по волосам, тут же осекаясь, когда шаги прекратились. — Кто здесь? — спросил незнакомый ранее Жану голос. Женский, но более грубый. — Чего стоишь? Иди. Без предупреждения Кирштайна из-за угла вытолкнули прямо в коридор, откуда исходил звук, и он, чудом не потеряв равновесие, стал рассматривать держащую раненого женщину. Она была красива и очень похожа на самого Бодта: темные волосы, смуглая кожа, блеклая россыпь веснушек по серьёзному лицу и выставленный явно заряженный пистолет. На секунду парню даже показалось, что это сестра Марко, но какие-либо предположения он строить опасался, в первую очередь заботясь о благополучии последнего. — Как звать? — Я герцог Жан Кирштайн. Пожалуйста, опустите оружие на землю. — Второй пусть тоже выйдет. Следом вышел и Форстер с заведомо поднятыми руками и обворожительной улыбкой. Даже немного пугающей. — Мадам, к чему всё это? Давайте поговорим... — К стене, оба. Руки за голову. Было сложно ослушаться такого приказа. Сказанное подобным тоном нередко можно было услышать в казармах королевской гвардии, мимо которых в детстве Жан часто проходил, любуясь красивой формой на не менее красивых солдатах. Каждое слово откладывалось в памяти, сталь в голосе генерала была схожей с тем, что он услышал сейчас, и тело инстинктивно подалось к стене, выполняя инструкцию. В опасности себя, как ни странно, герцог совсем не чувствовал. Попавшему в подобную ситуацию человеку следовало бы паниковать, но Кирштайн до последнего не верил, что Марко позволит ей навредить ему. Рядом к стене прижался Флок, заинтригованный этой незнакомкой и поглядывающий на неё через плечо, когда та очень тихо для человека подходила сначала к нему, а потом и к русоволосому, обшаривая их карманы. — Имир, оставь. Должно быть, мой милый герцог пришёл меня спасать. Насмешливый тон придавал фразе особый шарм, на который, казалось, был способен только Марко. Вот он, с кровоточащей раной в боку, стонет и кряхтит от боли, а вот уже улыбается и подмигивает обернувшемуся юноше, вгоняя его в краску. Форстер, внимательно наблюдая за этим, лишь закатывает глаза и громко кашляет, после переводя на Жана внимательный взгляд, требующий объяснений после. — Да, насчёт этого... Что случилось? — Энни, Райнер, Бертольд. Это разве не очевидно? — тон ответившей на вопрос незнакомки герцогу не понравился, ибо так с ним мало кто обращался, но в его положении было не до выпадов, поэтому Кирштайн решил тактично смолчать, ожидая разъяснений. — Они напали, привели меня сюда и очень доходчиво объяснили, что будет, если я не отдам флакон им. — И ты отдал? — Нет конечно, оставил при себе, потому что ему нравится получать нож между рёбер. — Имир! Больше уважения к герцогу, всё-таки, он отправился на мои поиски и привёл подкрепление. Очередной фырк со стороны суровой леди Жана почти не удивил. Она держалась нарочито язвительно, выставляя аристократа даже в его собственных глазах полным идиотом, чего уж говорить про хихикающего в сторонке рыжего, чуть ли не хлопающего при каждой её реплике. — Принцесса просто переживала за своего рыцаря, поэтому так нервничает. — Прошу прощения, и ты будь уважительнее к герцогу, Форстер. Он тебе не принцесса. — Давайте прекратим эту перепалку и перейдём, наконец, к делу. Марко, что насчёт флакона? — Я его отдал. Я сожалею, что подвёл вас, герцог. — Ты совсем не подвёл меня, Марко. Самое главное, что ты жив. Я могу благодарить твою спутницу за это? — Мне не нужны благодарности. Тем более, от таких, как вы. В герцоге постепенно закипал гнев. Он прекрасно понимал отношения простого народа к аристократии, хорошо был знаком с некоторыми людьми, кто вполне заслуживает ненависти, но, не сделав ничего плохого, к себе подобного не терпел. Поджав губы в тонкую полоску, Кирштайн попытался восстановить своё дыхание, чтобы не переходить на резкий тон, но этот метод плохо помог совладать с собой, и Жан не сдержался: — Если у вас есть какие-то претензии лично ко мне, то выскажите их здесь и сейчас, а не язвите посреди диалога. — Вы, знатные маменькины и папенькины сыночки, только и можете, что использовать людей для своих целей, не заботясь о них. — Я прошу прощения? В каких конкретно "своих" целях я использовал Марко, вас или Флока? Как это обвинение относится к вашему недовольству моим присутствием? — Все аристократы такие. Вы вредите обществу, вы вредите людям вокруг, из-за вас страдают те, кто не должны страдать! — Не повышайте на меня голос и потрудитесь объяснить, какого дьявола я причастен к страданиям других людей. — Имир, хватит! Глаза Бодта лихорадочно метались от подруги к герцогу, которые готовы были наброситься друг на друга и растерзать, абсолютно забыв про происходящее. Форстер, в отличие от него, забавлялся этой перепалкой, прислонив кулак ко рту и с интересом слушая всё, время от времени приподнимая брови от удивления или согласия с кем-либо из конфликтующих. — Вы же будущий король? — Да, но какое это имеет отношение? — А такое, что из-за вашей будущей семейки страдает моя возлюбленная! Если бы не Йегеры, она бы была счастлива, но нет. Они разрушили её жизнь, и теперь она обречена на существование в трущобах, вместо того, чтобы поднимать эту прогнившую страну с колен! — Как зовут вашу возлюбленную? — Хистория. Хистория Райсс, из королевского рода, который ваши любимые Йегери свергли. Она должна была взойти на престол. — Во-первых, хочу сказать, что ваши обвинения в таком случае не имеют смысла, так как она является аристократкой, а во-вторых, — тут юноша выдержал паузу, внимательно смотря в выражающие злобу глаза и прочищая горло, — я тоже из рода Райссов в каком-то смысле. — Стало быть, вы почти родственники? — Что-то вроде того. К вашему сведению, Имир, я не люблю принца. Меня обязали выйти за него. — Вы сами сказали ему да, не стоит врать мне. — Меня заставили это сделать шантажом. Ваши сведения не верны. Они исходят лишь из слов бездарной леди Ленц. — Не смейте называть её бездарной! Как ещё зарабатывать на хлеб? В наше время всех интересуют сплетни. — Пожалуйста, прекратите. Сейчас не до этого. Для начала мне нужно хотя бы наложить повязку, потом спорьте, сколько захотите. Спохватившись, оба тут же метнулись к изрядно побледневшему Бодту, подхватывая его под обе руки и выводя из катакомб следом за сыто улыбающимся Флоком, который, бодро вышагивая впереди, насвистывал жизнерадостные песни. Сейчас атмосфера неожиданно показалась домашней и дружелюбной, настолько, что Жан и сам расплылся в лёгкой улыбке, переваривая услышанную информацию и осмысливая то, как он приподнесёт всё это своей семье. Безусловно, они будут в шоке, это Кирштайн знал точно. Мысль о воссоединении приятно грела сердце герцога, но ещё больше его радовало то, что Марко, милый Марко, находился рядом, пусть и покалеченный, но живой.***
Совместным решением было привести раненого в дом Форстера, который, что очевидно, очень сопротивлялся, после сдаваясь под гнётом двух настойчивых просьб с угрозами и открывая двери достаточно большого дома, любезно приглашая всех. Через час после встречи Марко, уже перевязанный, благополучно восседал на диване в гостиной рыжего, попивая из кружки ромашковый чай и внимательно слушая болтовню Имир, с которой, оказывается, они познакомились в криминальных переулках, и не виделись с тех пор, как Бодт поступил в штат королевской прислуги. Жан и Флок же, выделив друзьям немного свободного времени, переместились на кухню, где добродушный хозяин налил герцогу ром, пуская бокал по гладкой поверхности стола в его сторону. Слишком много всего навалилось на юношу за последние несколько дней. Одного бокала явно бы не хватило, чтобы разговорить угрюмо уставившегося в дерево Кирштайна, но Флок и не планировал останавливаться, присаживаясь прямо рядом с ним. — Что такое, принцесса? День не задался? — Жизнь не задалась. — А вот этого не стоит, с негативными мыслями жить тяжелее. Расслабься, всё не так плохо. — Не так плохо? — повторил герцог с иронией в голосе, отпивая половину своей порции, — Мой отец под воздействием яда, который определить мы более не сможем, мой жених — манипулятор-революционер, желающий использовать меня ради своих целей и плотских утех, ставший мне опорой человек чуть ли не погиб по моей вине, так ещё и, оказывается, у меня есть сестра, о которой я даже не знал! — Из твоих уст звучит действительно дерьмово. Хочешь, я помогу тебе расслабиться? Жан поднял заинтересованный взгляд на парня перед собой, заранее ожидая чего-то из ряда вон выходящего. И не прогадал: стоило ему встретиться взглядом с рыжим, как рука последнего тут же нырнула между его ног, устраиваясь практически у паха. Возможно, герцог в нормальном состоянии возмутился и попытался наглеца отпихнуть, но сейчас он лишь устало поднял одну бровь, как бы вопрошая: "Это действительно твой способ решить проблему?". — Ладно, не надо такой суровой мины, принцесса, я пошутил. С добродушным смехом Форстер, напоследок хлопнув русоволосого по ляжке, вернул руку на стол, непринуждённо и довольно улыбаясь своей выходке. — Я даже не сомневаюсь. — Если быть объективным, конечно, ты очень красивый, принцесса. Многие хотят тебя в свой послужной список, я уверен. Возникнет желание — знай, я рядом. — Тебя мне ещё не хватало. — А кто есть, кроме твоего веснушчатого дружка и супруга? — Брат супруга, как раз таки... — Да ладно. Эрен? И как давно? — Не так уж. Может, неделя, может, больше. — А ты довольно влюбчив, красавица. Как проблему решать собираешься? — Я не знаю. Мне бы хоть одну решить... — О чем беседуем, голубки? Разговор их прервала зашедшая за новой чашкой Имир, с интересом слушавшая последние несколько минут за дверьми, ведущими в кухню. Кто знает, какая информация может пригодиться, встань герцог и его семья против неё. — Да вот думаем, как тебя убить и закопать втихаря. Есть идеи? — Есть идея насчёт того, что мне и моему новоиспеченному родственнику делать со сложившейся ситуацией. — Правда? Я готов слушать. Имир впервые, кажется, за весь день улыбнулась ему, заправляя выпавшую прядь волос себе за ухо и присаживаясь напротив. — Поговори с Хисторией. Я готова показать её местоположение. Конечно, я всё ещё в тебе сомневаюсь, не обессудь, но Марко переубедил меня. Ты нравишься ему, а значит, понравишься и ей. Уж вместе вы что-нибудь придумаете. — А можно и мне поехать? Следом появился и сам Бодт, вороша непослушные волосы одной рукой, второй придерживая повязку на своём боку. — Тебе нужно восстанавливаться, Марко. Никаких поездок никуда. — То есть, он будет жить у меня?! — Ну, ты же не потеснишься, живя в таком огромном доме, правда? — Мои отец зарабатывал на него тяжёлым трудом! Я могу взять за проживание плату, но на этом всё. — Будешь выпендриваться, — девушка, азартно улыбаясь, схватила нож из стоящей рядом подставки, направляя лезвие прямиком в сторону отшатнувшегося рыжего, — я тебя прирежу. — Я понял... Так и быть, пусть живёт. — И часики герцогу верни. Они очень неестественно у тебя в прихожей поблескивают. — Ладно! Демоны...