Мистер голубые глазки

Город, покрытый мраком, освещается лишь полной луной, которая помогает одиноким (а может и вовсе не одиноким) путникам найти путь. Фонари на улицах еле горят, тускло освещая пыльные, покрытые небольшим слоем снега, тротуары. Звёзд же совсем не видно. Да они и не нужны заядлым городским жителям, которые, может, только раз устремят взгляд вверх, на темное небо, задумываясь, каждый о разном: о смысле жизни, о нынешних проблемах, а может и о своих собственных. Впрочем, кто из ныне живущих будет задумчиво рассматривать небо, такое привычное, но и такое необычно-удивительное? Никто. Кроме Лу Гуана. Ему всегда казалось, что небо куда интересней всего, что его окружает. Тем более, когда его против воли потащили в какой-то клуб друзья. В клуб, где на один квадратный метр приходится пять, а то и десять человек, где сигаретами воняет настолько, что даже за его стенами можно почувствовать этот, абсолютно непривлекательный запах. Лу Гуану даже вспоминать не хочется о том, что в подобных заведениях могут распространять или подсыпать в стаканы. Но его друзьям, видимо, не то что бы есть до этого дело. Они развлекаются где-то вдалеке: пьют (хотя казалось бы — куда больше?), танцуют (под совершенную безвкусицу), смеются (от непристойных и далеко не смешных шуток) и так далее, в общем — делают все, что Лу Гуан либо старается избегать, либо успешно игнорирует. Ему проще одному, как бы удручающе это не казалось. Хотя нет. Ему нравится проводить время с друзьями в общежитии, нравится с некоторыми из них сидеть на лавочке возле университета и рассматривать луну, попивая из кружек уже почти остывший чай. Однако он и сам не против посидеть с луной, Лу Гуан всегда находил в ней какое-то спокойствие и умиротворение, в отличии от того же солнца, что у всех ассоциируется с весельем и озорством. Беловолосый, как и его небольшая компания друзей, без понятия почему Лу Гуана тянет на луну, хотя сами без остановки его с ней сравнивают. Лу Гуан объясняет это единственным: «она не жжёт глаза в отличии от солнца» и замолкает на оставшийся вечер. Как и сейчас. Он молчит, лишь кривясь от неприятного запаха и громких людей. И сидит беловолосый в самом уголке, где обычно возбужденные парочки жмутся и засовывают собственные языки в чужие глотки настолько, что только от их вида хочется отойти в уборную и закрыться в одной из кабинок, дабы забыть эту картину. Как же хорошо, что эти самые парочки жмутся в других углах, явно смущаясь вида альбиноса с невероятно уставшим и кажущимся тяжелым взглядом. Продолжая рассматривать людей, уже осушив свой стакан и оставив там лишь лёд, Лу Гуан отмечает, что достаточно людей уже начало уходить. Время уже перевалило за два ночи. Но его друзья явно не желали уходить, хотя уже начали танцевать менее энергично. Одинокие персоны, что так же как Лу сидели за столами, разбрелись кто куда, но Лу Гуан явно не хотел знать ответ на вопрос «куда?», предпочитая в этой ситуации быть в неведении, или вновь придётся сдерживать желание скривиться. За одним столом собрались шумные парни, на вид того же возраста, что и беловолосый, а может даже старше. Друзья же, которые уже явно забыли о существовании Лу (он сам уже привык к такому), кажется, собираются к ним присоединиться. И Лу Гуан тихо хмыкает, прикрывая глаза, шепча лишь про себя: — может мне вообще уйти? — не в серьез, он не любит оставлять знакомых одних, но чувство ненужности поглощает слишком быстро. Благо, это чувство быстро сменяется на непонятное волнение, которое Лу Гуан, как обычно, не показывает. К нему, единственному сидящему в клубе, подходит парень из-за того стола. Он явно кажется знакомым: темные волосы, собранные в небольшой хвостик, высокий рост, возможно чуть выше роста самого Лу Гуана, темные глаза, которые почему-то для него мелькают золотистым цветом, или ему показалось? — Привет, я могу сесть здесь? — даже голос чем-то знаком, неужели они виделись, или они старые знакомые и Лу Гуан забыл? — ты просто так одиноко сидишь, негоже это —красивый парень и один сидит, — Лу Гуан теряется в мыслях, да и в словах тоже. Его назвали красивым? Нет, не то чтобы беловолосый не знал об этом, его довольно часто называли привлекательным. Но чтобы парень, который, может всего пару раз бросил на него взгляд? Вот что было непривычно, тем более он и сам не был обделён красотой. Теперь Лу Гуан мог рассмотреть его вблизи более подробно: светлая футболка обтягивала подтянутое тело, не то чтобы сильно, но рельеф можно было заметить, кожа его была на пару тонов темнее чем у Лу Гуана, что достаточно хорошо смотрелось на нем, но главное, что отметил Лу были глаза. Теперь уже не выглядели темными, больше похожи на светлые карие, но золотистый отблеск внутри радужки цеплял внимание, хотя, возможно это просто блики от цветов клуба. Лу Гуан сам был наделён подобным, не слишком часто ему говорили, что в его серых, словно морская пена на гальке, глазах, выделялся ярко-голубой оттенок. В прочем он не верил такому и, как будущий фотограф оправдывал это определенным углом освещения, даже если оно и не было синим. — я не против, — короткий ответ слетел с подсохших губ Лу Гуана. Собеседник, видимо, настолько удовлетворился ответом, что хихикнул, отодвигая самый близкий к альбиносу стул и садясь рядом, даже не оборачиваясь на поднявшееся хихиканье за самым шумным столом. Но этот шум явно вновь взбудоражил в беловолосом тревогу вперемешку с волнением. Только мысль о том, что с ним пофлиртуют и сразу же уйдут давала надежду на хороший остаток ночи в общежитии. Там Лу Гуан сможет отдохнуть, забыть о красивых (но не желающих провести с альбиносом вечер) парнях, бросивших его друзьях и этом противном запахе дешевых сигарет. Но чтобы это случилось, нужно бы поскорее избавиться от этого привлекательного собеседника. — если ты здесь просто ради развлечения других, то, прошу, уйди сейчас, — Лу Гуан не скрывает слегка слабый тон, от громкости музыки, людей и смеха за столом разболелась голова. Но не заметить удивление на лице темноволосого просто невозможно. — ась? Нет-нет, просто ты слишком красивый чтобы сидеть один, можно узнать твоё имя, мистер красивые-голубые-глазки? Меня вот зовут Чэн Сяоши! — Он подмигивает, и Лу Гуану кажется, что золото в его глазах разливается все сильнее, впрочем эта мысль быстро растворяется, как только он слышит как его назвали. Голубые глазки? Может.тоже освещение? — я Лу Гуан и у меня не голубые глаза, они серые, — альбинос отвечает достаточно тихо, так, что темноволосому приходится наклониться ближе чтобы услышать. И Лу Гуан чувствует как кончики его ушей мягко краснеют, выдавая его смущение. Что вновь быстро прерывается, когда Сяоши в непонимании моргает и так же непонимающе смотрит на беловолосого — нет же, они точно голубые, это не блик от освещения, уж поверь: я художник! Таких бликов не бывает, тем более во весь зрачок! О, может выйдем и я тебе покажу? — на удивление темноволосый очень уж любил поговорить и видимо был достаточно тактильным даже с незнакомыми. Гуан понял это, когда ему протянули руку, зазывая на улицу, что так манила своим свежим воздухом. И сероглазый (а может уже и голубоглазый) принял ее, позволяя более высокому парню потянуть себя в сторону выхода, отмечая как на удивление идеально, бледная и аккуратная рука Лу помещается в более темную, немного мозолистую и украшенную несколькими кольцами руку Чэна. То, как аккуратно его руку держат, тоже не осталось незамеченным, будто кисть альбиноса настолько хрупкая, что разобьётся от лёгкого дуновения ветерка, а рука его нового знакомого старается как можно сильней защитить от этого. Первое что их встречает на улице — луна и свежий воздух. Последний из благ ударяет в голове так сильно, что только сейчас Лу Гуан замечает как же сильно болит его голова, прикладывая к ней свободную руку, жмурясь и спустя пару секунд и вовсе останавливаясь. Что не остаётся незамеченным его компаньоном. — Лу Гуан, что такое? Все хорошо? — чужая свободная рука ложится поверх бледной. Что заставляет беловолосого, в удивлении, широко раскрыть глаза, встречаясь взглядом с полноценно золотыми глазами и лишь край радужки отдаёт напоминанием, что когда-то они были карими. Золотые же глаза расширяются в ответ, кажется, впервые замечая настолько насыщенный голубой, обладатель которого до этого заявлял, что они серые. Гуан все же прикрывает глаза, пытаясь понять почему глаза его нового знакомого явно не такие, какие были в начале разговора. Может они те самые соулмейты о которых друзья Лу говорили столько, что теперь эта тема запрещена в их общежитии самим Гуаном. Что ж, кажется ему необходимо будет поднять ее еще разок. Но долго думать ему не дают, его руку отстраняют от собственной головы и вместо неё, такой холодной и привычной, ложится другая, тёплая, даже почти горячая, но в то же время мягкая и даже успокаивающая? — У мистера голубые глазки, болит голова? Может мне тебе такси вызвать? Продиктуешь где живешь? — шёпот в ухо помогает немного прийти в себя, Лу обхватывает уже освободившейся рукой, край чужой расстёгнутой кофты, вздыхая тихо и так же шепча, опаляя чужой подбородок и шею собственным дыханием. — у меня нет ключей и сейчас не пустят в общежитие, мне нужно дождаться одногруппников., — шёпот заканчивается фырчанием: когда его одногруппники вообще вспомнят о нем? Поймут ли они, что он ждёт? А когда выйдут? Ответы на все эти вопросы очень смутные и не все ответы заканчиваются хорошим исходом. — одногруппников? Ты же один сидел..знаешь, хочешь я отвезу тебя к себе? Я один живу, но не волнуйся, я отдам тебе кровать на ночь! Ты же завтра не учишься? — вновь шёпот на ухо, совмещённый с опаляющим дыханием и еле заметным касанием чужих губ мочка уха. Для прохожих они наверняка выглядят как пара, и эта мысль неосознанно заставляет разлиться непонятному теплу в глубине груди Лу Гуана. Сам не зная почему, глядя в необычные, золотые глаза напротив, яркие словно летнее солнце на самом рассвете, хочется доверять, хочется соглашаться со всем и хочется быть рядом, прямо сейчас и до конца. Но выгнав эти глупые мысли из головы, альбинос лишь дважды кивает головой, шепча совсем-совсем тихо, будто боль забирает его силы: — я не против, — на что Чэн Сяоши поглаживает его по волосам. Такое привычное действо для других, сейчас вызывает в Лу Гуане настолько странные и опьяняющие чувства, что беловолосый, к слову заядлый трезвенник, готов выпить все это чувство и опьянеть до забвения. Обычный Лу Гуан бы оспорил это, сказал как это не безопасно и сколько рисков для его жизни он повстречает, отговорил бы всеми силами, но почему то этот же Лу Гуан растворяется в руках незнакомца, которого подозревает своим соулмейтом и который прямо сейчас вызывает им такси в его квартиру. Тем не менее Гуан, хоть и смутно, но понимает, что это минимум неэтично, находится так близко к незнакомцу, пусть даже и соулмейту, пусть даже и к тому с кем вам судьбой предназначено провести вечность. Поэтому, пока его спутник договаривается с водителем по телефону, Лу поднимает взгляд в небо, рассматривая яркую, выделяющуюся в темноте луну. Ее свет приятно обволакивает кожу, не горячит, как солнце, а мягко укутывает, обычно говоря, что альбинос тут не один, но сейчас это напоминание вовсе не нужно. Рука в белоснежных прядях, чужой запах, и мелькание этих золотистых глаз само напоминает о том что спустя столько времени о Лу Гуане помнят. Даже не смотря на его тихий характер, скромность и присущее ему волнение по мелочам и не мелочам — не смотря на все это, о нем помнят. — Мистер голубые глазки такой задумчивый, мне это нравится, — улыбка на чужом лице заставляет немного улыбнуться и голубоглазого, а то, как его рассматривают заставляет отвести взгляд куда-то вниз, рассматривая не сильно заснеженный тротуар, на котором валяется несколько окурков и каких-то фантиков. — ты же художник? Не рассматривай меня так, если не рисуешь, — громкий шёпот разрезал тишину улиц, смешиваясь после со звонким смехом. Чэн Сяоши явно слышал подобное впервые, заливаясь хихиканьем, опираясь в процессе на альбиноса, сжимая его плечи и уже хихикая куда-то в шею, наклоняясь всем телом. — Лу Гуан ахаха такой смешной хаха, не удивительно, что мы соулмейты, — смешки продолжаются, но то с какой легкостью была сказана вся фраза сбивает Лу с толку. Неужели он знает? А не будет ли Чэн жалеть об этом? Голубоглазый даже поежился от подобных мыслей, перезаполнившие голову «а что если…» сбивали с толку, одурманивали разум не хуже змея искусителя, шепча о том, что это может быть просто сном или вовсе не реальностью. Но все это вновь прогоняет Сяоши, а вернее его кофта. Она мягко ложится на плечи Лу, конечно не без помощи рук золотоглазого, который после этого ещё и укутывает Гуана в эту же куртку. — вот так, а то ты задрожал, не волнуйся такси скоро приедет, хочешь попить чай потом, мистер голубые глазки? — и снова это прозвище вгоняет Лу Гуана в краску, так ещё и действия темноволосого заставляют сердце биться чаще обычного ритма, будто у Лу самая настоящая аритмия. — слишком поздно, боюсь я засну пока буду пить, — новая фраза и вновь Сяоши срывается на смешки вспоминая одну историю, прижимаясь ближе к Гуану и, спрашивая на ушко резрешение, обнимает его. В скоре та вспомнившаяся история была рассказана, и оба парня, под светом единственного, до этого момента спутника Лу Гуана, разговорились, ожидая то такси, что к сожалению или счастью не задержится на долго.