Взрослые сказали, что виноват я.

Не оставляй один на один себя с попыткой сбиться с пути И если сложно вдруг — не тяни. Зови.

      Деревянные половицы скрипят под тяжёлыми ботинками мужчины, что уже полчаса бессовестно разгуливает по дому, изучая старое и уже немного подгнившее здание и его обитателей. Ингард останавливается в длинном коридоре без освещения и вглядывается в чёрную, медленно расплывающуюся темноту. — Давно тут сидишь, мальчик мой? — Он проходит чуть дальше и садится в метре от Намокемоно. В помещении трудно рассмотреть что-либо, но глаза сатаны привлекает громоздкое зеркало и сгоревшая дотла свеча.       В ответ мужчина получил лишь лёгкий кивок, который с первого взгляда можно вовсе и не заметить. — Я… — М? — Ингард поднимает вопросительный взгляд на парня, впиваясь слегка светящимися глазами в его безжизненные зрачки. — Я прихожу сюда, чтобы побыть один. — Будто из последних сил выжимает из себя он. — Значит, мне стоит уйти? — Сатана уже готовится встать, но в следующее мгновение меняет своё положение, подгибая ноги под себя и продолжает фразу, — Может, ты хочешь поговорить о чём-то?       Долгая тишина размером с несколько минут, что кажется для обоих бесконечно огромным разломом в диалоге. — Я часто утешаю себя. Я говорю себе, что этот мир не идеален, а сам всё больше чувствую пустоту внутри себя. — Голос парня тихий и почти неслышимый. Возможно, у любого другого человека уже побежали бы мурашки от того, насколько мёртвым казался его тон, но у Ингарда он вызвал лишь сочувственный вид. — Наш мир никогда не будет идеален, мальчик мой. Пока в нашем мире ещё существует люди, их зло всегда будет с нами. — Мужчина вот-вот кладёт ладонь на плечо Намокемоно, но осекается, понимая, что это будет излишним. — Суть людей — ничто иное, как зло. И для нас с тобой этот, — Ингард еле сдерживается, чтобы не добавить «прогнивший», — …мир всегда будет очень несправедлив.       Мужчина точно знает, что хочет слышать Намокемоно, о чём хочет поговорить и что именно его мучает вот уже несколько месяцев. — Если бы я только знал, как будет грустно… — Моно делает небольшую паузу, набирая немного воздуха в лёгкие, — Если бы знал, как будет одиноко.… Тогда, возможно, я бы не хотел иметь душу.       Парень незаметно проводит кончиками пальцем по своей руке, вырисовывая рельефы вен. Будто видением, в его глазах проплывают картины его изрезанных в отчаянии кистей. Сколько месяцев назад это было? Или лет? Вроде, около пяти? Моно не думал об этом, считая нужным вовсе стереть этот отрезок из своей памяти. Хотя, может быть, стоило его повторить? Вдруг, Ингард передумал и сделал своих созданий более уязвимыми на колющие и режущие предметы?       Ингард наблюдает за этим видением вместе с ним, наперёд изучая ход его мыслей. — Поступай как хочешь. Если тебе хочется уйти из этой жизни, — Мужчина на мгновение замолкает, погружаясь в раздумья. Но почти сразу приходит в себя. — то уходи.       Намокемоно впервые за долгое время поднимает взгляд и подчёркнуто смотрит на мужчину. К его потускневшим глазам начинают подкатывать жгучие слёзы. Но парень держится. Нет, ему вовсе не хватит сил, чтобы выпустить их наружу прямо сейчас. — Уходи из жизни, Намокемоно, но только не из своей. В твоей будет ещё много желанных тебе моментов. Уходи из той жизни, где ты не чувствуешь себя тем, кем ты являешься на самом деле.       Демон чувствует, как впервые за долгое время, его, уже такое привычное уныние, затмевает накаливающая буря внутри. Хочется разорваться на части, лишь бы не чувствовать её вовсе. Хочется разрыдаться, уткнуться в крепкое плечо того, кто хотел бы его поддержать. Но есть ли хоть один живой человек, кто вообще захочет этого? Намокемоно что-то мало верится. — Я просто хочу быть нужен кому-то. — Парень печально шмыгает носом, раскрывая собеседнику своё состояние. О котором он, конечно, всё и так знал. — Я хочу приходить домой и видеть, что мне рады. — Намокемоно, — От серьёзности в голосе мужчины по спине демона проходит дрожь. — однажды тебя кто-нибудь обнимет так крепко, что все сломанные кусочки соберутся воедино.       Ингард замолкает, а парень из раза в раз прокручивает последнюю фразу у себя в голове, изо всех сил, которые у него сейчас остались, пытаясь поверить в правдивость этих поучительных и безумно задушевных слов.       Мужчина неожиданно чертыхается себе под нос и незамедлительно встаёт, отряхивая громоздкие брюки от пыли. — Мне нужно идти, я задолжал Энви один разговор. — Будто вовсе и не было этого диалога, длиною в каких-то десять минут, Ингард вальяжной походкой устремляется к выходу, но разворачивается почти у самой двери. — Кстати, тебя там Родо искала. — Одаряя парня какой-то совсем родной и будто отцовской улыбкой, он растворяется где-то в трёх метрах от него.