Однажды вечером

Эта комната — настоящий ампир. Стены затянуты бордовым шелком, на красивом мозаичном полу — пушистый ковер, высокие окна скрываются за тяжелыми парчовыми драпировками. Кровать, похожая на небольшое поле, задвинута в угол и спрятана под балдахином. Еще тут есть комоды с фарфоровыми статуэтками, вазами и прочими безделушками, низкий столик с ножками, стилизованными под фигуры львов, а по середине — бархатная лежанка. Это и не козетка — слишком широкая, квадратная и без спинки, и не пуфик — слишком высоко она над полом. Тут тепло и достаточно комфортно. Хрустальная люстра дает именно тот, нужный, интимный полумрак. Свет не заставляет щуриться, он ровный, приятный, успокаивающий. В комнате ничем не пахнет, но скоро она наполнится ароматами страсти, похоти, желания, смазки и спермы. — Что господин желает? — Господин желает минет и римминг. В меня нельзя ничего вставлять: ни пальцы, ни игрушки, ни член. Только язык. Если мне все понравится, я сам выберу альфу. — Как господин пожелает, — администратор чуть склоняется в учтивом поклоне. Господи-то пожелает, но, боюсь, выйдет как в прошлый раз — ни одного достойного экземпляра. — Хотите посмотреть каталоги? — Показывайте, — подпираю я щеку кулаком и готовлюсь в очередной раз разглядывать знакомые фотографии. Это хороший клуб, все работники как на подбор — высокие, сильные, мускулистые альфы или стройные, небесно прекрасные, услужливые омеги. Тут можно купить себе любую игрушку, заказать выполнение любого желания и получить колоссальное удовольствие по приемлемой цене. Я выбираю трех новичков и двух уже знакомых мне альф, которые всегда великолепно справляются со своей работой, подписываю стандартный контракт и дополнение, описывающее проникновение, отдаю деньги — несколько тугих пачек, тут в ходу только наличные, и благополучно покидаю клуб. Мой визит назначен на пятницу. Я не торопясь принимаю душ и выхожу в главную комнату в мягком удобном халате. Меня уже ждут. Пять моих жеребцов выстроились рядом с пуфиком и ожидают моей команды. Я прохожу перед ними, придирчиво разглядываю. Они все разные и все красивые. В этом клубе других не держат. Следят за питанием своих работников, за здоровьем и физической формой. Любой из этих красавчиков с легкостью может перевернуть меня вверх ногами и в таком положении отсосать. Но мне такая поза не очень нравится, я люблю комфорт, что-то мягкое под спиной, какую-то точку опоры. Альфы смотрят на меня открыто, глаз не прячут. Если бы я прописал в контракте подчинение, они бы стояли на коленях, с заведенными за спину руками и опущенными в пол глазами. Но и такое мне тоже не нравится. Мне не нравится их принуждать, я хочу, чтобы они сами желали доставить мне удовольствие, не за деньги (ну, и за них конечно тоже, это все-таки их работа), а по велению сердца. Или что там ими управляет? Член? Да, кстати, член. Кончать моим любовникам запрещено. Единственное мое жесткое условие, кроме запрета на проникающий секс. Поэтому все запакованы в пояса верности, надежно сжимающие их члены и яйца. Длинные красивые члены и мощные тугие яйца. Я разрешу им кончить на мое тело, когда сам буду почти в отключке. Как финальный штрих. Они обступят меня со всех сторон и зальют спермой, попадая на лицо, на волосы, мешая свое семя с моим прямо у меня на животе и груди. Я запрещаю себя трахать, но разрешаю целовать. Мне надо выбрать, кто начнет, поэтому я приближаюсь к среднему, блондину скандинавской внешности, и укладываю руки ему на грудь. Кожа у блондина приятная, гладкая и прохладная. Я оглаживаю его грудные мышцы, провожу по бокам, подцепляю и рассматриваю ладони. Альфа старается не шевелиться, пока я обрисовываю квадратики пресса в опасной близости от паха. Он смотрит на меня сверху вниз, я смотрю на его член, прикидывая, хочу ли, чтобы он оказался внутри меня. Нет, не хочу. Но пусть блондин начнёт. До оргазма он меня довести точно не сможет, но хотя бы разогреет. Я решительно вскидываю голову и подставляю губы. Мой партнер понимает все правильно и склоняется, чтобы меня поцеловать. Он вкусно пахнет. Они все вкусно пахнут: соленым морем, хвойным лесом, древесиной, озоном, красным, нагретым на сковороде, перцем. Все эти запахи очень хорошо между собой сочетаются, вот бы встретить альфу именно с такой комбинацией. Ему я бы позволил меня трахнуть. Блондин хорошо целуется, делает это с душой, охотно посасывая мои губы. Я немножко завожусь и пячусь, увлекая мой разогрев к пуфику. Альфа вынужден опуститься коленями на пол, чтобы оказаться со мной вровень, когда я сажусь. Поцелуй мы не разрываем, он все такой же глубокий и мокрый. Я пошире открываю рот в дерзкой попытке перецеловать альфу, занять ведущую позицию. Он не уступает, наоборот, укладывает одну ладонь мне на затылок и давит, притискивая к себе поближе. Я чувствую, что губы начинает покалывать, чувствую язык альфы у себя во рту, чувствую его крепкую хватку, и это «греет» быстрее. Член начинает наливаться силой, и в заднем проходе ощущается влажность. Я отпихиваю блондина — буду называть его Свен, потому что он типичный швед, а настоящие имена моих сегодняшних любовников я даже не удосужился узнать — и опираюсь сзади на локти. — Начни с ног, — велю я и из-под прикрытых век наблюдаю за моим шведом. Он чуть улыбается, в пределах допустимого, и берет одну мою ступню в руки. Легко проводит по подошве, не щекочет, а просто приятно гладит. У него мягкая кожа на руках, и мои чувствительные стопы получают величайшее наслаждение. А смотреть, как этот великолепный красавец, глядя мне в глаза, насаживается ртом на большой палец, очень волнительно. Он плотно смыкает губы, воображая, что сосет мой член, и двигает головой туда-сюда, при этом его пальцы не забывают аккуратно массировать стопу, очерчивать пятку и подниматься к косточкам на лодыжке. Это мне нравится гораздо больше, чем поцелуй, я вдыхаю каждый раз, как язык альфы скользит у меня между пальцев, все глубже, а внутри у меня становится все жарче. Свен двигается еще ближе и уже поглаживает мое колено, скользя все выше и выше к бедрам. Но он мне уже немного надоел, поэтому я тыкаю пальцем в самого первого, смуглого брюнета, и велю: — Ты! Давай! Брюнет ухмыляется и теснит своего товарища, занимая его место у моих ног. Швед с неохотой поднимается и возвращается в строй. Я не замечаю пробежавшее по его лицу недовольство, потому что занят моей новой игрушкой. Этот альфа ощущается совсем по-другому, и дело здесь не только во внешности или аромате. Он кажется более вспыльчивым, более страстным, более напористым. Возможно, в реальной жизни он очень жесткий и даже деспотичный. Одно то, как он ухмыляется, говорит о многом. Например, что лучше не с ним не связываться, если тебе дороги твои нервы. Но я пришел, чтобы получить услугу определенного вида, и вовсе не ищу постоянных отношений с альфой. Поэтому позволяю жгучему брюнету продолжать. Он выглядит как испанец или итальянец и однозначно заслуживает называться Луиджи. Луиджи нахален. Он сразу ухватывается за мои колени и разводит ноги в стороны. Пробегается пальцами рядом с кромкой халата и проскальзывает внутрь, туда, где уже совсем жарко. Гладит и пытливо смотрит на меня, словно ему нужна какая-то команда от меня. Но я-то знаю, что он не захочет играть по правилам. И опережаю его, развязывая пояс халата. Легкие полы струятся по телу, и Луиджи плотоядно улыбается, когда видит мой почти поднявшийся член. Он облизывается и нетерпеливо переступает коленями по полу, а потом быстро и несколько слюняво засасывает кожу на внутренней поверхности бедра. Засосы мне не нужны, за это итальянец получает пяткой в грудь и под мое молчаливое неодобрение вынужден вернуться на место. Слишком своевольный, это забыли указать в его анкете. Что ж, администратор и этот альфа своих чаевых не получат. Эх, а так все хорошо начиналось… У меня немного портится настроение. И я начинаю пристальнее вглядываться в оставшихся красавчиков. Шведа-блондина я попробовал. Он середнячок. Если постарается, то я даже смогу кончить. Наверное. Надеюсь на это. Итальянец теперь всё оставшееся время вне игры. Мое тело нельзя портить засосами, укусами и шлепками. Только влажные движения языка, только мягко и нежно. Так, что у меня еще есть… Очередной новичок — довольно молодой и смазливый. Он смотрит на меня широко открытыми глазами, практически пожирая взглядом мое тело. Я внутренне морщусь от такого внимания. Он что, никогда омегу не видел? Или это его первый заказ? Значит, тоже мимо. И остаются два моих давних знакомых — очень похожие друг на друга альфы с немного восточным разрезом глаз и практически черными волосами. Я выбрал их уже в четвертый раз и точно знаю, что они не подкачают. И хоть мы немного знакомы, их имена тоже тайна для меня. Я называю одного Джеки, второго Чан. Они не обижаются. Вся моя надежда только на них, киваю каждому, и альфы почтительно приближаются, присаживаются с двух сторон, ожидая дальнейших указаний. Я удобнее устраиваюсь на пуфике, укладываюсь на спину и всем видом показываю, что этим двоим придется потрудиться и исправить ошибки своих товарищей. Один подхватывает мою руку, мягко массируя ладонь, а второй склоняется к губам. Они двигаются почти синхронно, и от обилия приятных на этот раз ощущений я теряюсь. То окунаюсь в поцелуй, то отвлекаюсь на движения языка по моим пальцам, а уж когда две разные руки скользят по моей груди от шеи до паха, то вздрагиваю и наконец сладко выдыхаю. Настроение чуть повышается, но все равно мой вечер омрачен первыми неумелыми любовниками. Мои старые знакомые лишь немного перебивают это впечатление, хоть они и стараются. Все еще уделяя максимум своего внимания моим ладоням и губам, альфы ненавязчиво начинают поглаживать член. Опять в две руки. И это очень необычно и приятно. Мне даже кажется, что этих рук не две, а целых десять, как собственно и планировалось. Меня всё гладят и ласкают, облизывают и целуют, и теперь мне уже хочется большего. Я высвобождаю свою руку из плена альфы и чуть пихаю его голову в сторону своего паха. Он перемещается и устраивается между моих ног. Тепло выдыхает на живот, и у меня пальчики поджимаются от усилившегося желания. Давай же, действуй, Джеки! Он сначала меня не трогает и просто коротко и горячо выдыхает. В живот около пупка, на паховую складку, на внутреннюю поверхность бедра, а потом резко и быстро на головку. Я вздрагиваю от неожиданности и чуть не прикусываю Чану язык. Распахиваю глаза и вижу, как он нависает надо мной, уперевшись руками по обе стороны от головы — перевернутый поцелуй. М-м-м, вкусно! Чан чуть улыбается и возвращается ко мне, чмокнув в начале в кончик носа. Джеки решает наконец приступить к основной части программы. Самым кончиком языка ведет от основания члена к головке и порхает по уздечке, по-прежнему не трогая меня. Он все делает только губами и языком. Они оба меня не касаются, держат руки на пуфике, почти соприкасаясь друг с другом пальцами. Я упираюсь пятками в пуфик и вскидываю бедра вверх, показывая Джеки, что очень хочу полноценный отсос. Он округляет губы, и наконец я внутри. Альфа замирает на несколько секунд, позволяя мне толкаться в его рот, но потом перехватывает инициативу и движется навстречу. О да, волшебно! Теперь это почти похоже на то, что мне и надо было. Правда, не хватает ласкающих меня губ в стратегически важных местах — на шее, на щиколотках и около текущей дырочки. Моя смазка сегодня пролилась зря. Моя чудесная, вкусная малина осталась неопробованной и только запачкала халат. Моя разрядка чисто механическая, моя голова ясная, я трезво мыслю и не потерял себя в вихре наслаждения. Поэтому я не разрешаю кончить моим альфам, даже тем, кто старался для меня сегодня. И как только Джеки сглатывает мою сперму, я поднимаюсь с пуфика и скрываюсь в ванной комнате. Да, неудачный вечер… Спустя час, умытый и одетый, я покидаю клуб, хотя планировал остаться до утра. Администратор в холле снова склоняется передо мной: — Господину все понравилось? — Нет, — прямо отвечаю я. — Один альфа оказался слишком своеволен. Это не было указано в его анкете. Второй смотрел на меня так, будто первый раз увидел перед собой омегу. Третий просто слишком блеклый. Я не доволен. — Приношу мои глубочайшие извинения, господин, — администратор кланяется еще ниже и прячет глаза. — Я передам ваши слова руководству. — Передайте, — отзываюсь я и тороплюсь на выход. Меня уже ждет такси и долгие безрадостные выходные.