Чертов Генри Бауэрс.

В первый день осени, когда наступила учеба Генри, не спавший всю ночь, лелеял мысль о том, как прогуляет школу. Но такая выходка была бы фатальной ошибкой, поэтому сейчас он идет в "Среднюю школу Дэрри", от летней работы на ферме кожа его загорела еще сильнее, от чего шрамы стали лишь заметней. Со своими "друзьями" за весь сезон удалось увидеться лишь пару раз, поскольку Бауэрс-старший как с цепи сорвался, в свободное от работы время запрещал Генри выходить из дома, разве что раз в неделю, стабильно по пятницам посылал того в магазин по вечерам, двойные стандарты, регулярно избивал, из-за чего светловолосый был вынужден идти на учебу в черного цвета толстовке, рюкзак содержал всего пару тройку тетрадей и ручку, этого хватало для того, чтобы он чувствовал адскую боль в районе спины. - Эй Генри, от того, что надел толстовку лучше выглядеть ты не стал. - сказал ему в тот день Патрик. - Завались Хокстеттер. - процедил Бауэрс, с таким недовольным лицом, будто Патрик задолжал ему миллион баксов и уже полгода не отдает. Хотя и дураку понятно, что Генри таких денег никогда в жизни не видать, так же, как и понятно то, что брюнету лучше не занимать. Честно говоря по началу Хокстеттер хотел просто подойти поздороваться, его изрядно смутил вид светловолосого, но он не понимал, в чем именно дело, в нетепичном для него одеянии, или в его выражении лица, оно практически всегда было агрессивным, безусловно, но в этот раз с какой-то примесью, примесью горечи, усталости, нежелания жить. Сидя на биологии по правую сторону от Генри Патрик внимательно его рассматривал. Нет же, изменилось не его выражение лица, не только оно, сам Бауэрс стал другим. Почти полностью перестал задирать младшеклассников, в целом не вымещал агрессию прилюдно, что произойдет с парнишкой, когда его захлестнут все те эмоции, которые он подавляет? Меньше времени проводил с друзьями, они толком и не разговаривали. Хокстеттер не раз поджидал его за школой и предлагал передернуть, отсосать, или что-то вроде. Генри не проронив ни слова толкал брюнета в грудь, так, что тот ударялся спиной о кирпичи, одним взглядом голубоватых глаз давая понять, что против. Сказать, что Патрика это расстраивало, ничего не сказать, парню искренне это нравилось, о чем можно судить исходя из его энтузиазма, а именно то, как хрипло дышит светловолосый, как сжимает кулаки, как хмурит брови, когда кончает, "Херов ты извращенец Хокстеттер" раз за разом повторял Генри. Для брюнета новостью это не было. С начала одиннадцатого класса Бауэрс думал только о том, что будет делать после окончания школы, поступить в колледж - не в этой жизни, в Дэрри их нет, чтобы ехать куда-то нужны деньги, а с такими-то оценками его не взяли бы и на бюджет. Остается только идти работать, пахать, дабы сводить концы с концами и в последствии сдохнуть, лет в тридцать максимум, подравшись не с теми людьми в баре, или пустив пулю в рот. Холодным ноябрьским вечером он возвращался с подработки домой, отец настоял, пол дня в школе, остальное время таская мешки, то ли с цементом, то ли с веселым порошком. Генри шел через парк и случайно наткнулся на компанию парней, раза в два старше его самого. - Эй парень, сигаретки не найдется? - поинтересовался мужчина со стриженной под ноль головой. - Нет, не найдется. В отличии от всех своих друзей Бауэрс не курил, сейчас не курил, потому что не так давно отец поймал его за этим и заставил сожрать целую пачку, когда старый ублюдок ушел смотреть телевизор, Генри заперся в ванной и весь оставшийся вечер блевал. - Тормозни. - окликнул человек с каким-то партаком на шее. Светловолосый развернулся и подошел на пару шагов ближе. - У меня ничего нет, сказал же. Бритому тон совсем не понравился, он выплюнул зубочистку и ударил Генри в живот, последний сначала согнулся пополам, а потом выпрямился и ответил ударом по челюсти. Драться Бауэрс умел, только вот противников было пятеро, о чем он только думал. Его настолько сильно избили, что воспоминаний о том дне осталось мало, Генри помнил, как валялся на промерзшей земле и видел, как пошел первый снег, помнил, как шел потом домой, рассматривая костяшки пальцев, которые никак не могут зажить, помнил, как получил нагоняй от отца за то, что задержался. Все, что он чувствовал - это унижение, считал себя жалким сопляком из-за того, что не смог ничего сделать, численное превосходство мужчин он выбросил в ящик "бессмысленное дерьмо". В школе на следующий день его не было, заперевшись в комнате Генри лежал на кровати, не в силах подняться, времени было где-то часа четыре дня, Бауэрсу-старшему наверняка уже позвонил директор, а тот только и рад лишнему поводу поучить сынка жизни, хотя повод никогда ему и не был нужен. Но к счастью, или к сожалению Оскару пришлось остаться в ночную смену. Желудок предательски начинал болеть, от голода, а еще от понимания одной простой истины, в холодильнике нет ничего, кроме пива, которое для светловолосого неприкосновенно. Как солнце появляется в небе, в голове всплыла мысль о том, что нужно на что-то отвлечься. Превозмогая боль голубоглазый поднялся и пошел в ванную. Включил в душе горячую воду сбросил с себя всю одежду, посмотрел в разбитое им же зеркало, увидев несколько отражений себя брезгливо поморщился. Стоило ступить в кабинку как по телу побежали обжигающие капли, он уперся левой рукой в плитку, закрыв глаза поднял голову, как же ему хотелось смыть с себя всю эту разъедающую изнутри злость, всю эту боль. Посмотрел вниз, изредка на пол падали алые капли, желая отвлечься Генри начал вспоминать голых девушек из журналов, которые часто видел у Хокстеттера, только вот их отвратительные лица, неестественные позы, ни капли не возбуждали. Поток мыслей невольно перетек в сторону Патрика, когда кровь прилила к паху он распахнул глаза, обернулся на дверь, трогать себя - занятие для конченных придурков, так он считал, а делать это думая о брюнете, своем лучшем друге, господи. Покинув ванную комнату парень сел на кровать, с мыслями о том, что с ним определенно что-то не так, в первые в жизни он подумал об этом. В последнюю неделю лета Генри с Патриком случайно удалось встретиться, они сидели на скамейке в парке и обсуждали предпочтения, в прочем они делали это часто, неприлично часто. - В последнее время на светленьких потянуло. - объявил Хокстеттер. Вкусы брюнета менялись также быстро, как настроение, или так же быстро, как проходит лето. Неизменным оставался ответ Бауэрса на вопрос "Так, а какие девушки нравятся тебе?", "Я не знаю" отвечали они в один голос, после Патрик закатывал глаза. Хокстеттер дотронулся своей тощей рукой с множеством колец головы светловолосого. - Понимаешь, о чем я? Бауэрс локтем ударил собеседника, тем самым меняя тему разговора. Декабрь, близилось рождество. Генри глядя в пол шел по школьному коридору, как вдруг его остановил Пат, вся их компания была в сборе, подобное успело стать редкостью. - Предки Джинни свалили и она пригласила пол школы к себе, в честь праздника, не знаю как вас, а меня позвали, но... - Ближе к делу. - перебил Генри. - Ты пойдешь? Вик с Реджем уже согласились. Отсутствие личного приглашения - не проблема. - Я подумаю. - напоследок бросил Бауэрс и не желая о чем-либо разговаривать с парнями, просто ушел. Позже Хокстеттер сообщил день, место и время. Наступило тринадцатое число, время было около шести вечера, на улице уже было темно, кроме луны улицу толком ничего не освещало. Генри спустился вниз по лестнице, стараясь быть как можно тише, вот он уже у входной двери, во всем доме темно и двигаться приходилось на ощупь. Не успел он и прикоснуться к ручке двери, как в прихожей загорелся свет и грубый голос спросил. - Удумал уйти из дома? Как твоя шлюха-мать? - Просто иду на встречу с друзьями. Парень отвечал стоя спиной, отца это всегда выводило из себя, плевать. - Когда я говорю с тобой, смотреть нужно на меня! Лениво переминаясь с ноги на ногу, держа руки в карманах Генри развернулся. - Почему крался? - Тебя разбудить не хотел. - безразлично отвечал парень. - Напомни-ка, кто они, твои друзья? - сделав акцент на последнем слове. - Я не обязан отчитываться перед тобой. - Так я и думал, у отброса сродни тебе никаких друзей быть не может, в таком случае ты остаешься здесь. Речь Бауэрса-старшего была бессвязной, он успел напиться, пока ехал домой. - Патрик Хокстеттер, Виктор Крисс, Реджинальд Хаггинс. - на одном дыхании произнес светловолосый. - До сих пор они с тобой водятся? В воздухе повисло молчание. - Не дай бог ты вернешься позже десяти, еще и пьяным. Вернулся Генри значительно позже десяти часов, пьяный, но не то чтобы очень. Глядя на свои саперные сапоги он переходил дорогу, как всегда не смотря по сторонам. Собьют, не собьют, кому какое дело? Невольно ему вспомнился недавний инцидент. Генри возвращался домой после работы, внезапно решил перейти дорогу, как раз в это время из-за угла выезжал внедорожник, водитель резко затормозил, остановившись в нескольких дюймах от парня, опустил окно и хрипло крича спросил. - Эй ты, тебе совсем жить надоело? Бауэрс развернулся, подошел к окну и с силой ударил мужчину об руль, на всю улицу раздалось несколько громких гудков. Когда он появился в доме девушки на пару мгновений все голоса стихли. - Я ведь не приглашала его, какого черта он тут делает? - негодовала шатенка. - Он со мной, ты ведь не против Джинни? - поинтересовался стоящий рядом Патрик, улыбаясь своей фирменной улыбкой. - Ладно, пусть остается, но только при выполнении двух условий, не ломать ничего в доме и ни с кем не драться. - Без проблем. - фыркнул брюнет. Бауэрс прошел на кухню, взял бутылку виски, не удосужившись найти стакан начал пить с горла. Прошло от силы пол часа, Генри продолжал осушать бар, оперевшись локтями о кухонную тумбу взглянул в гостиную, заметил Хокстеттера, тот танцевал с Джинни, почувствовав на себе взгляд не разрывая поцелуя посмотрел на Бауэрса, затем брюнет демонстративно опустил свои длинные ручонки ей на задницу, приподняв край и без того короткого платья. Генри скривился так, будто только что съел лимон, вместе с кожурой, развернулся, переполненный желанием найти укромное место, варианта "уйти домой" в его голове не было, парень продолжает побаиваться отца, каждый раз трясется, как заяц загнанный в угол хищником. Музыкальный вкус у хозяйки дома был отвратным, как и сама обстановка, все выглядело слишком «правильно», светловолосый направился вверх по лестнице, на пол пути его остановил девичий, прямо-таки ангельский голос. - Ты ведь Генри Бауэрс? Парень развернулся облокотившись о стену. - Он самый, а мы разве знакомы? - Нет, но мне бы очень хотелось... - сцепив руки в замок объяснила брюнетка. Генри неприлично прошелся по ней взглядом, на ней были туфли, чулки, мини-юбка, топ, волосы отдавали синим оттенком, глаза густо накрашены, Хокстеттеру она бы точно понравилась, но Бауэрс не нашел абсолютно ничего интересного. - Ты либо очень храбрая, либо очень глупая. Он спустился на несколько ступеней, ближе к ней, но из-за разницы в росте все равно смотрел сверху вниз. - Для тебя я могу быть какой угодно. - Вот черт, говоря "я хочу познакомиться" эта сучка имела ввиду "я хочу перепихнуться с тобой". - размышлял про себя парень. Генри закатил глаза, что было ему не свойственно, тяжело выдохнул и обойдя девушку спустился вниз. - Сначала мне нужно еще выпить. Они направились в сторону кухни, Бауэрс подумал о том, что за все время пребывания здесь он не встретил ни Вика, ни Реджа, а еще он не знает имени своей спутницы, но этого мало его волновало, вообще не волновало. Возле импровизированной барной стойки светловолосый остановился, взял бутылку джина и сделал несколько глотков. - Ты ведь была здесь прежде? Девушка молча кивнула. - Тогда веди. Неохотно Генри оставил спиртное и желая остановить это, все же двинулся следом. Ему не хотелось говорить с ней, видеть ее лицо, но парня словно парализовало. Дабы не выделяться Генри должен вести себя как остальные подростки, иначе другие заподозрят, что с ним что-то не так, уже бывали случаи, когда парни сомневались в том, что Бауэрс по девушкам, этими самыми придурками был Крисс и Хокстеттер собственной персоной, к слову последний не просто шутил подобным образом, Патрик знал наверняка. Вот они уже в уборной, где кроме них двоих стояло три тумбы лилового цвета, туалет, напротив него душевая кабина. Голубыми глазами парень еще раз оглядел девушку, она сочтя это видимо за намек приблизилась к нему. Приглушенный свет действовал на нервы, создавая отвратную, как казалось Генри, атмосферу. Брюнетка лихо расстегнула его ремень, надменно глядя ему в глаза. Уверенность Бауэрса разбилась об суровую реальность того, что он полный ноль в общении с противоположным полом, хотя сие действо «общением» не назовешь. Тут она поцеловала его, да так, словно у них был страстный служебный роман. Уверенность не просто разбилась, нет, она сдохла будучи прикованной к батарее. В Бауэрсе бушевало множество эмоций, но их роднило то, что каждая из них была хорошо ему знакома, чего не скажешь об этой «нахалке». Самыми яркими были пожалуй ненависть и отвращение, смешать, но не взбалтывать, пожалуйста, ну уж нет, не в этот раз. - Приди в себя кретин. - шептал чей-то голос в голове, голос отца, не иначе, или его собственный? Господи, неужели они стали так схожи? Лицо Генри вновь стало непроницаемым, он отстранился от девушки. - Кажется ты обещала быть послушной девочкой. Она расплылась в улыбке, словно стоя у алтаря со своей первой любовью. - У тебя ведь есть с собой… ? - Сколько ей лет, если она не может произнести слово «презерватив»? - задумался про себя светловолосый. - Нет. - бросил он. С такой легкостью, будто отвечая на вопрос «будешь завтракать»? Бауэрс изначально не собирался проникать в нее, от одной мысли об этом его чуть не стошнило, вряд-ли брюнетка обрадуется этой новости. - Ты закрыла дверь? Девушка вновь кивнула, и это начинало выводить из себя. Как раз в этот момент кто-то опустил ручку двери, та не поддалась. - Занято. - громко, даже слишком громко, ответила девушка. Поступок ясный, как небо после дождя. - Понял, извиняюсь. Патрик, это точно был он, придурок мог бы и постучать для начала, но Хокстеттер на то и Хокстеттер. - Встань на колени. - тихо требовал Генри. Не уж то переживает за то, что их услышат? Музыка играла слишком громко, они могли хоть оргию устроить, никто бы ничего не заподозрил. Происходящее дальше Бауэрс в последующем постарался как можно глубже засунуть во все тот же ящик «бессмысленное дерьмо». Что было отнюдь не обязательно, человеческий мозг имеет пристрастие забывать плохие воспоминания. Брюнетка стянула с него джинсы, вместе с бельем, и все это она делала смотря на парня зеленоватыми глазами. Без колебаний взяла в рот, громко выдохнув Генри намотал ее черные волосы на кулак, двигался он резко, смотря куда-то в потолок. Так прошла минута, две, парень не чувствовал ничего, в голове начали мелькать самые разные мысли, как бы светловолосому не хотелось это признавать, но одной из них была «Хокстеттер делает это куда лучше, наверно кроме болтовни это единственное, что получается у него хорошо». Голубые глаза опустились на девушку, в тот же момент и она посмотрела на него, на долю секунды Генри увидев на ее месте Патрика, черные волосы, зеленые глаза, сквозь зубы процедил. - Стой! Надев вещи обратно парень развернулся к зеркалу, посмотрел на себя, дышал он тяжело, брови сдвинулись друг к другу, тело покрылось испариной. Брюнетка не должна видеть его таким, никто не должен, он же чертов Генри Бауэрс. - Мне нужно идти. - Что прости? - вытирая салфетками, которые девушка достала из левого нижнего ящика, рот, спросила она. -Что слышала. - прорычал Генри. - Нам обоим было понятно, что после этого мы разбежимся, как в море корабли. - Разбежимся? Я думала у нас будет что-то куда серьезней, чем недо-секс в туалете. - Какая ты все-таки дура. На ее глазах заблестели слезы. - Блять, за что мне все это… С каждой минутой проведенной здесь Бауэрс все хуже контролировал себя, повинуясь каким-то животным инстинктам он схватил ее за горло, прижав к двери. - Если ты хоть кому-то расскажешь о произошедшем, клянусь богом, я найду тебя. Не выдержав натиска девушка расплакалась, тушь потекла, оставляя на щеках грязные полосы. Она толкнула парня и распахнув дверь выбежала. Бауэрс вышел минуты через две, не без труда нашел свою куртку и вышел на улицу. Сердце гулко билось об грудную клетку. Спустя несколько минут он смог протолкнуться через толпу пьяных, бушующих подростков. Сел на перила по правую сторону крыльца, надел куртку. Почти сразу же за ним вышел и Патрик, тот был в темно-синих джинсах, рубашке, первые три пуговицы которой были расстегнуты, а рукава закатаны, брюнет улыбался во все тридцать два, поправляя солнцезащитные очки. - Без слез на тебя не взглянешь, Генри. - Какого хрена ты напялил очки ночью? Патрик облокотился о стену достав из кармана пачку сигарет и зажигалку. - Это как в той песне Кори Харта, смекаешь? Не спеша он вынул из коробка никотиновую палочку, положил ее в рот, поднес зажигалку, прикрывая огонек рукой, поскольку ветер явно был против его действий. - Будешь? Генри отрицательно покачал головой. - Забыл, прости. Пока Хокстеттер курил они стояли молча, но тут брюнет решил открыть свой рот, лучше бы он этого не делал. - Разговор к тебе есть. - заговорщически протянул Патрик. - Валяй. - Как тебе Ханна? - с серьезным видом спросил зеленоглазый. - Я не знаю ни одной Ханны. - Это та зеленоглазая брюнетка, которую ты вот буквально недавно трахнул. У Хокстеттера больше не было сил сдерживать себя и он вновь рассмеялся, но улыбка исчезла так же быстро, как появилась, будь проклята столь резкая смена эмоций. - На тебе ведь была защита? - Нет. Патрик самую малость помрачнел, хотя может дело было в холоде. - И куда ты кончил? В рот? - Отъебись Хокстеттер, проникновения не было. Брюнет облегченно выдохнул. - Так вот, у меня плохие новости дружище, она не в восторге от тебя, уж не знаю, что именно ты сделал… - Слишком плохо сосет. - бросил Генри, лишь бы Хокстеттер отстал. Ответ зеленоглазого не удивил, скорее польстил. - Знаешь, я сегодня остаюсь у Джинни, ночь обещает быть веселой, если хочешь можешь присоединиться, или посидеть в сторонке и посмотреть на то, как это делают профи. - он подошел к Генри, стоя спиной к лестнице. - Засажу сучке по самые гланды, да так, что она неделю сидеть не может. - перейдя на шепот, предварительно выбросив окурок. Он подошел еще ближе, Бауэрс начал чувствовать его горячее дыхание с нотками спиртного. Патрик продолжал что-то нашептывать, но светловолосый его не слушал, а потом толкнул, так, что брюнет полетел с крыльца и глухо ударился спиной о землю. Генри был настроен стереть эту чертову улыбку с его лица, спустившись по ступеням он взял друга за ворот рубашки, приподнял над землей и в пол силы ударил. Но на этом он не остановился, продолжал безжалостно бить брюнета по лицу. - Идиот, ты же знаешь, что тебе лучше держать поганый рот на замке! - срываясь на крик проговорил Бауэрс. Хокстеттер это знал, знал, что это так же глупо, как трясти куском мяса перед охотничьей собакой, которая не ела трое суток. Патрик не переставая улыбался, а потом и вовсе нервно рассмеялся захлебываясь собственной кровью. - Ты только глянь на небо. - предложил зеленоглазый. Казалось его не волнует сломанный нос, да и то, что он в одной рубашке лежит на снегу, воспаление легких уже обеспечено? Бауэрс стоял в стороне, глядя на свои окровавленные, трясущиеся руки. Хокстеттер каким-то чудом поднялся, алая субстанция текла по лицу, капая не только на рубашку, но и под нее, из его рта вырывались клубки пара. - Если в следующий раз тебе захочется как-нибудь разрядиться, просто скажи мне. Только сейчас голубоглазый посмотрел на венец своих творений, он не хотел, чтобы все кончилось так, уже начал сожалеть о содеянном, слишком поздно. Хотел сказать что-то сродни «прости», но слова комом застряли в горле. Генри просто ушел. Погода сильно испортилась, поднялся ветер, светловолосый шел против него, задыхаясь, лицо больно щипало, горло начинало ужасно болеть, словно он проглотил целую горсть битого стекла, под ногами противно скрипел снег. На пути ему встретился круглосуточный магазин, купив бутылку пива он остался там часов до шести утра, не в силах вспомнить, откуда у него нашлись деньги и не понимая, почему его так и не выгнали. Неделю Патрик не появлялся в школе, стал постоянным гостем в больнице. Когда они наконец встретились Бауэрс просто физически не мог смотреть в лицо Хокстеттеру, но так и не извинился. Брюнету это и не нужно было, он не держал обиду. В первые день после его возвращения они сидели на одном уроке, по соседству. За минуту до звонка голубоглазый вышел из кабинета, Патрик догнал его со словами. - Как же достала эта учеба, хочется порвать тетради с учебниками на мелкие кусочки, помочиться сверху, а потом сжечь все к чертям собачьим. Потом они пошли за школу дабы покурить, запрет отца был выброшен в ставший уже родным ящик. Тогда Генри взял с Патрика слово : - Обещай, что больше не будешь делиться со мной историями о девушках, с которыми ты спишь. - Обещаю. - ехидно улыбался Хокстеттер. - Если ты обещаешь больше не ревновать. - добавил брюнет, но уже про себя.