Буду я твоим, Кощеюшка

      Сухое сено стало багрово-красным, а в сарае таверны стоял зловонный запах разорванной плоти. По углам валялись оторванные части мёртвых тел, начавшие гнить и разлагаться, но даже во всем этом ужасе, среди алой крови, бездыханное тело сияло ярче любого камня или дорогого барского перстня. Тело юноши не подавало признаков жизни. После всей этой распри Тёмный Король отчужденно ступал вперед, не веря своим глазам. Приблизившись, он припал на колени перед хрупким созданием, аккуратно перевернул его, позволяя себе увидеть то гордое, упрямое и веснушчатое лико, которое теперь было красным и умытым в собственной крови. Кощей приподнял его, обхватив за талию одной рукой и придерживая голову второй. Он поднес Царевича к себе, нежно прислушиваясь к его дыханию, злосчастные секунды длились вечно, пока он не услышал желанный тихий и короткий вздох. В тот же момент, он сам, испытывая изумление, стер ладонью с лица слезу, распахнув глаза, он прижал Ивана к себе и поток черного мёртвого ветра унес его с собой в свое царство.       — Сколько дней он уже лежит и спит? — Властный бархатный голос эхом перенёсся по огромной палате.       — Простите, Владыка, но Царевич уже неделю не приходит в себя и не просыпается. Он пережил страшное, ему нужно время, чтобы восстановить силы. — Нечисть клокотала вокруг и крутилась вокруг перины как волчок.       — Он пережил, а я позволил… и теперь ни один из нас не получил желаемого. — Безнадёжный тон буквально был направлен в пропасть, как будто Кощей и не собирался получать ответ.       — Уйдите все прочь! — В гневе раздался шум, все подданные поспешили выйти.       — Ну вот, глупый, упрямый мальчишка, что ты наделал. Сам сейчас лежишь изувеченный, доволен? Убедился в своих добрых людях? Теперь лежишь мучаешься и меня мучаешь! Непутёвый, горделивый ребёнок… — Он даже не смотрел на Ивана, наклонив голову вниз, опуская взор в пол.       — … Прости…кхм… — Еле слышно произнес царевич. Кощей в миг оторопел и поднялся, сам не ожидая пробуждения. Он не мог выразить, всю гамму испытываемых чувств, и поэтому лишь легко прикоснулся к щеке Вани, нежно проводя ладонью вниз. Зажимая губы в тонкую нить, глотая, чтобы сдержать слезу.       — Прости меня, что я не верил тебе, Кощей. Прости, за то, что тебе пришлось вынести из-за людского зла, я не знал, через что тебе пришлось пройти, чтобы стать таким сильным и величественным. Я лишь однажды испытал это унижение и эту боль, а ты всю жизнь провёл в муках, живя под солнцем в столице. — Ваня говорил и плакал, его лицо раскраснелось, сам он хмыкал и хрюкал, не успевая подобрать сопли и слёзы, пытаясь быстрее всё сказать Кощею.       Холодные руки стёрли слёзы с лица юноши, а потом пальцы зарылись в густых золотых волосах, ощущая их мягкость и курчавость. Бессмертный по-отечески потрепал Ивана и потихоньку стал отходить.       — Постой! — Вскрикнул Царевич, приподнимаясь с перины, смотря вслед удаляющемуся королю.       Но Кощей лишь поднес указательный палец к рукам, не оборачиваясь, дёрнул рукоять дубовой двери и удалился.       На утро к пробуждённому юноше прибежали служанки. Они аккуратно обтёрли всё тело влажными полотнами, умыли и накормили Ваню.       — Вы еще слишком слабы, дорогой гость. Повелитель приказал охранять Ваш покой и следить, чтобы Вы восстанавливали свои силы. — Старая корявая чертиха позаботилась о юноше и подоткнула подушку, чтобы тому было удобнее.       — Кощей не придёт ко мне? — Воскликнул Иван.       — Ох, он несчастный всю неделю не отходил от Вас и следил за регулярностью ухода и лечения. Так что теперь, когда Вы вернулись из забвенного небытия, он смог уйти на покой и отдохнуть. Дайте ему время, он тоже вместе с Вами сейчас переживает и восстанавливается. — Чертиха собрала все тряпки в кучу, закинула тканый мешок на спину и забрала поднос с опустевшей посудой.       Царевич весь день маялся, грустил и лежал в одиночестве. Это наводило страх на него и ужас. В головушке образы истязателей появлялся. Не мог он думать обо всём, но дуга никак обиду не отпускала.       — Сказать честно, я наслышан, что с тобой произошло. Не знал, что ты такой до безумия жадный и похотливый, а кажешься таким невинным. Верно у вас на родине говорят, в тихом омуте черти водятся, не так ли, милый? — Блуд как всегда появился неожиданно. Его прикосновения сразу были требовательными, не такими, какими одаривал Ивана Кощей, когда был в благом намерении.       — Ты не представляешь, что мне пришлось вынести и испытать. Меня взяли поневоле. Я не желал этого. Жалкие лизоблюды обесчестили меня! А ты говоришь мне такое! — Царевич пылал в гневе.       — Ты сам себя обесчестил, со мной, разве уже забыл? — Лукавый подкрадывался всё ближе, как будто хотел залезть под кожу и вынудить его.       — Между нами ничего не было. — Иван говорил чётко и с паузами.       — Ай-ай-ай нехорошо, Царевич. Слишком много спеси, а твоя алчность и порочность закрывает тебе глаза. Ты теперь непригоден. Кощей не падальщик, и доедать за кем-то не станет. Даже не думай, что он когда-нибудь одарит тебя лаской. Ты для него теперь тухлый кусок мяса, гниль. А от гнили нужно избавляться сразу. Поэтому я предлагаю тебе сделку. Отрекись от него из-за своего бесчестия и признай себя недостойным. И тогда тобой наслаждаться буду я, а не жалкие прихвостни и черти в катакомбах замка. — Монолог искусителя проникал в разум, но Иван всеми силами ставил блоки и не давал внушить себе эти мысли поганые.       — Кощей не падальщик… Ты прав. Но значит ты — да? Ты лишь червь, паразит, жалкий бес, который подпитывает себя ложью своих убеждений. Не старайся, я не впущу тебя в свой рассудок, ты не сможешь внушить мне свои посягательства. Даже если Господин воспротивится тронуть меня, назовёт неприкасаемым, я ни за что не отдамся во власть твоих когтей. — Царевич отпихнул от себя Змея и тут же распахнулась дверь.       На пороге статно возвышался благородный стан. Бессмертный был во всём своём величии. Блуд повиновенно склонил голову и встал перед ним.       — Ты знаешь, я не смогу тебя удержать ни в одной темнице, ведь ты оккультный дух и нечисть. Но подчиняться ты мне обязан, иначе мне придётся уничтожить тебя и отправить в забвение твою душу. И я не посмотрю на то, что ты мой единокровный брат. Так было в прошлом, когда мы оба были живы. Поэтому ты не посмеешь прикасаться к тому, что принадлежит мне, а этот мальчишка мой, по праву! Так что прошу тебя, как равного мне по духу, избавь меня от противостояния с твоей строптивостью. — Уста Кощея Бессмертного глаголили истину. Он говорил уверенно и был непоколебим.       — Раз так, то даруй мне тело, и тогда сможешь запирать меня сколько влезет. Неужели твой брат не достоин быть под стать тебе? — Змий отвечал агрессией и враждебностью.       — Ты угробишь себя и уничтожишь равновесие, которое так долго создавалось между миром живых и мёртвых, если обретёшь плоть. Впредь и не проси меня о таком, какая дерзость! Пойди прочь! — Спокойствие и стойкость покинули разум, теперь Тёмным Королем овладели чувства. Блуд растворился в дуновении ветра и исчез, оставляя ошарашенного юношу и короля один на один. Кощей стал подходить ближе, ничего не говоря вслух, а когда сел в дневной трон, с позволительного кивка, первым начал Царевич.       — Я позволил себе низость, зная, что я являюсь вашим трофеем, и полностью принадлежащий вам, по воле моего отца–государя, я возлежал с вашим братом, сам того не ведая. Но я не позволил ему овладеть моим разумом и моим телом, он не обесчестил мое тело и нутро, поэтому помилуйте меня и по вашей великой воле придайте меня быстрой смерти. — Юноша говорил, не поднимая головы, жалостливым и провинившимся голосом.       В ответ его ждала лишь полная гробовая тишина. Несколько секунд пробрали его полностью, он ожидал реакции владыки, смотрящего на беспомощного мальца сверху вниз.       — Ну ты и насмешил меня, герой. Не нужно устраивать тут покаяние, мне ведь итак всё известно. — Бархатный смех окутал теплом страдальца и подарил уверенность.       — Кхм, Кощей, расскажи как ты стал таким? Ты ведь умер, так почему ты обрёл тело и как ты вообще можешь жить? — Иван, точно ребёнок, кинулся расспрашивать владыку.       — Ну не зря же меня Бессмертным называют, не думал? Это было несколько сотен лет назад — первый раз, когда я появился на этом свете. Про свою первую жизнь я мало, что помню, но помню как устроил пожар, во время похода Аскольда на Византию. Много людей погибло по вине ребёнка, который случайно уронил свечу в амбаре императорской конюшни. Тогда я и умер первый раз, меня нашли и придали удушению. Следующая жизнь началась через сто лет после моей погибели. Был разгром Хазар и я погиб в битве, как воин. Следующее перерождение произошло уже во времена правления Александра Невского. Я был его оруженосцем и, так как я был хорошо развит не по годам, он любил вести беседы со мной, обсуждать политику и искусство. Этот горделивый человек мнил себя новым Цезарем и страдал от гордыни и самолюбия. Когда он в очередной раз возвращался через Орду, он был тяжело ранен, но это было не смертельно. Ярость затуманила ему разум, он жаждал крови и мести, он обезумел и все приближённые стали это замечать. Я был к нему ближе всех, поэтому на мою долю выпало это испытание. Мне дóлжно было отравить правителя. Яд действовал медленно, проникая в кровь, а затем и в мозг. Травление длилось всю дорогу, пока он наконец не скончался. Его захоронили в небольшом городке, в насмешку. Это был первый раз, когда старые и новые боги ополчились на меня. Затем я вновь появлялся подле царей разных государств, в том числе и в Константинополе, Риме, Византии. В одном из таких перерождений, я и встретил совсем юного хворого мальчишку. Он выглядел как бездомный пёс, такой же неотёсанный и больной. Я выходил его, позволил жить под одной крышей. Он был совсем мал, лет пять отроду. Мы жили в многоэтажном инсŷле, наш статус позволял находиться лишь на первом этаже, рядом с закоулками и бедняками. Я не помню как его звали при жизни, но по мере взросления он как и я рождался вновь, подле меня. Долгое время мы странствовали, и пока я пытался познать историю, он развлекался и пьянствовал. На город случилась облава морских купцов. Их называли пиратами. Они крали, убивали и сжигали всё вокруг как варвары. Они заковали нас в кандалы и пихнули на корабль. Плавание длилось долго, пока я вновь не оказался у берегов Руси. Нас как рабов продали в услужение царю. Он был твоим дальним предком. Тогда то и закончилась моя беззаботная жизнь. Правитель отличался извращенной жестокостью к слабым. То, что я вытерпел, тебе и представить невообразимо. В последнюю мою «живую ночь» я поклялся себе, что отомщу всем и каждому, кто будет вершить зло и несправедливость. Старые Боги позволили мне обрести величие и могущество. Я стал править царством убиенных и нечисти. Ваши дураки–цари только и делали, что начинали войны и кровопролития. Ко мне толпами ломились души стариков, женщин, мужей и детей, не успевших насладиться жизнью. Тогда я решил, что единственное, что сможет предотвратить противостояние между собой, это общий враг. Я взял на себя это бремя. Стал тем самым злом. Это сработало. Люди стали бояться Кощея. Поэтому каждый новый царь просил перемирия в бразды своего правления, но должен был принести дар в жертву. Щедрость твоего отца, Ваня, не знает границ. Я восхищаюсь и одновременно ненавижу твоего папашу за такого чудесного юношу, который оказался полностью в моей власти, но который смог жить лишь семнадцать лет. — Ваня слушал Кощея и не смел перебивать. Рассказ до глубины души тронул Царевича.       — А как выжил Блуд? — Задал вопрос Иван.       — Он погиб после отравления спиртным. Малец пил всё подряд без разбора и предавался утехам со всеми, кто желал прелюбодействовать и трахаться. Ему нравился сам соблазн и развращение, поэтому немудрено, что именно таким он пришёл ко мне в царство. — Бессмертный поднялся с трона и пересел ближе к Ивану, на перину.       — Но ты назвал его единокровным братом, хотя нашёл в подворотне одиноким мальчишкой, как так? — Иван был любопытнее любого ребёнка. Он внимательно слушал и задавал вопросы.       — Я понял это, когда в один из дней он пришёл к чистилищу душ и стал молиться. Душа, которая пришла к нему, принадлежала моей первой и единственной матери. — Тёмный король трепетно вспоминал прошлое, нежно гладил царевича по голове.       — Я подумал, что слишком жестоко — отправлять его в небытие, поэтому наделил тёмной силой, отныне он стал демоном — искусителем, покровителем заблудших и блуждающих. — Кощей не сводил взгляд с глаз Ивана.       — Когда мой отец умрёт, и на престол взойдёт новый царь и принесёт тебе новый дар, ты обо мне забудешь и отправишь в небытие? — Ваня нервно сглотнул, после того, как спросил Кощея.       — Не думай об этом, к тому же ты ещё не скоро отдашь мне должок, Ваня. — Кощей подмигнул и стал подниматься с постели.       Но в момент, хрупкая рука ухватила под локоть Бессмертного и потянула на себя. Кощей не удержал равновесия от неожиданного захвата и едва ли успел поставить руки перед собой и опереться на перине, находясь над лицом Царевича. Ваня медленно протянул ладонь, коснулся лица, острых скул и подбородка, провёл рукой вниз, обвил шею и притянул его к себе, завлекая в невинный и лёгкий поцелуй, притягивая всё ближе, наполняя теплом обоих.