***
Пока вокалист рисовал какую-то картину на первом этаже, певица успела поставить ту самую курицу в духовку, а после по совету своего молодого человека пошла в гардеробную выбирать наряд, который ему точно понравится. Пусть полюбуется напоследок, думает Софья, снимая чёрное платье с вешалки и вытаскивая из брендовой коробки каблуки с высокими шпильками. Следующие полтора часа она провела за гримёрным столиком, дабы выглядеть донельзя идеально.***
— Неужели, на тебя можно хоть без слёз взглянуть, если ещё похудеешь, то вообще красивой будешь. — Садясь за стол, с лёгким удивлением произносит шатен. Он закидывает ногу на ногу, доставая из кармана телефон, дабы во время ужина скрасить своё время в инстаграме. — На твою могилу в слезах будут смотреть. — Почти беззвучным шёпотом бормочет она, сильно сжимая ручку ножа в руке. — Ты что-то сказала? — Не разобрав её слов, недовольно переспрашивает музыкант, переводя взгляд из экрана смартфона за окно. Кажется, чёрные облака стали ещё более большими, а ливень лишь сильнее начал долбить по стеклу. По правде говоря музыкант никогда не любил грозу, ибо его буквально охватывала секундная паника, когда по телу пробегала ледяная дрожь после очередного оглушающего раската грома. Пожалуй, лето он любил меньше всего из всех четырёх времён года только из-за этого погодного ненастья. — Дорогой, спрашиваю, какой тебе соус? — Мягким голоском отвечает она, наиграно мило улыбаясь. — Давай тот, который всегда. — Бросает ей солист, возвращая свой обзор обратно в мобильник. Женщина поворачивается к вокалисту спиной, мгновенно снимая с лица тошнотворно хорошенькую улыбку, её руки тянутся к горячей еде, дабы разрезать мясо, а после разложить его им на тарелки. Внимательно смотрит за тем, как легко острое лезвие справляется с волокнами курицы, в голове на секунду мелькает мысль о том, чтобы провести им и по своей шее, дабы побыстрее избавиться от всех этих страданий, оскорблений и ежедневных унижений. Бледная ладонь, потрясываясь, сильнее сжимает деревянную ручку ножа, локоть неосознанно сгибается. Сбившееся дыхание мелькает из одного уха в другое, погружая сознание в какой-то необъяснимый транс. Перед глазами яркими вспышками появляются словно написанные слова, которые мужчина по «доброй» душе посвятил ей. В горле всё резко пересыхает, воздух на секунды обрывается, Таюрская широко открывает рот, стараясь вдохнуть хоть немного кислорода. Резкий удар грома заставляет её прийти в себя, с визгом откидывая в сторону раковины большой нож, который чуть уже было не оставил на бархатной коже девушки свои бордовые с металлическим вкусом следы, она глубоко вдыхает воздух, хватаясь за голову, качая той из стороны в сторону, безмолвно повторяя одно и тоже: нет, нет, нет. В ужасе сглатывает вязкую слюну, не осознавая откуда взялась такая мысль, случайно представляя что было бы, если бы не оглушающий раскат. — Ты что творишь? — Не на шутку испугавшись звука от столкновения металлического покрытия раковины с лезвием ножика, чуть дрогнувшим голосом задаётся вопросом шатен. — Я… я случайно… испугалась грома. — Запинаясь от немого ужаса перед собственными действиями, тихо бормочет Софа. Женщина неуверенно сжимает в руках две тарелки, подходя с ними к столу, а после ставит еду для Ильи и самой себе. После возвращается к барной стойке, разливая им по бокалу красного вина, дабы отвлечься от дождя и этой странной ситуации.***
Девчонка со звоном ставит хрустальный бокал на сушилку, радуясь тому, что с мытьём посуды наконец покончено. Она устало облокачивается на кухонную гарнитуру, понимая, что у неё уже отвратительно гудят ноги от высоких каблуков, живот болит от перетянутой ремнем талии, а тело ломит от усталости, ибо на один лишь ужин кареглазка потратила столько сил. — Господи, я так устала сегодня готовить, тебе хоть понравилось? — Обращаясь к своему парню с надеждой в глазах, женщина нервно сжимает пальцы на руках. Раньше он всегда благодарил её за вкусную пищу, целовал за это в лоб и щёки, а после убирал посуду, чтобы хоть немного помочь Софе с домашними обязанностями и поскорее освободить её от всей этой рутины, дабы им вместе заняться какими-то более интересными вещами, например, посмотреть фильм или попеть любимые песни под гитару. Но это осталось в прошлом. — Съедобно, у Смелой было лучше. — Не отрываясь от экрана телефона, холодно бросает музыкант ей. — Да как же ты меня заебал! Было лучше, так вали к ней! Я тебя тут блять силой не держу! — Со злостью кричит она, бездумно швыряя ему под ноги тот самый бокал, который вдребезги разбивается на сотню острых крупиц, разлитающихся чуть ли не по всему полу. Руки солистки неосознанно тянутся за рядом стоящим хрусталём, дабы и его кинуть в вокалиста. Один рывок и в помещении вновь раздаётся звон посуды, потом ещё второй и третий, от чего бежевая плитка, как роса, сияет тысячей маленьких бликов. Женщина в истерике падает корпусом на кухонную гарнитуру, начиная просто рыдать во весь голос, давясь от горячих и горьких слёз, которые так омерзительно скользят по скулам, скатываясь прямо в рот. В ушах же лишь сильнее бьёт собственный пульс, отводя на задний план все отголоски здравого рассудка, который буквально из последних сил кричал ей о том, что нужно остановиться пока не поздно, пока ещё можно повернуть назад. Певица с трудом приподнимает голову, заплаканными глазами разглядывая в размытом мире хоть что-то, что сможет избавить её от всего того, что довело до этого состояния. Блестящий от капелек воды нож оказывается первым, что она узнаёт в размытых объектах. Рука неосознанно крепко сжимается на рукояти, кажется, становясь последней каплей в том, что ей нужно довести дело до конца. — Софа, успокойся, давай мы с тобой сейчас поговорим и всё обсудим. — Понимая, что босыми ногами он не сможет встать на усыпанный стеклом пол, напугано произносит шатен, из-за всех сил стараясь сохранить мягкий не дрогнувший голос. Вокалистка резко поворачивает голову на него, широко улыбаясь, показывая даже острые белые клыки. В её улыбки нет ни капли счастья, только холод и чистая одержимость идеей покончить со всем этим раз и навсегда. — А раньше ты не стремился участвовать в диалогах, странно, как же странно. — Делая несколько маленьких шагов в его сторону, медленно тянет она. Ей нравится видеть в его глазах страха и безысходности, ей нравится чувствовать над ним превосходство, ей нравится мстить ему за каждое его сказанное слово. — Положи нож, Соша, и иди ко мне, мы сможем с тобой во всём разобраться. — Протягивая руку солистке, дабы показать ей свой мирный настрой, негромко шепчет шатен, стараясь хоть как-то убедить её положить на пол холодное оружие. — Малышка, ты же у меня такая хорошая и талантливая девочка, поэтому давай мы сейчас вместе сделаем шаг к тому, чтобы уладить конфликт. — Я не послушная, я сделаю хуже, я сделаю так, чтобы ты понял, как мне было больно. — Ступая каблуком на хрусталь, который моментально начинает звенеть под её шпильками, самодовольно отвечает она. — Убирай из рук телефон или я тебе их отрежу. — Соша, вот видишь, я делаю всё, что ты хочешь. — Отбрасывая мобильник в сторону, предварительно быстро нажав три раза кнопку «домой», дабы активировать sos режим, который по задумке должен был отправить нескольким контактам фото с двух камер, геолокацию и тридцати секундное голосовое, продолжает говорить музыкант, — Пожалуйста, положи нож, я же всё равно никуда не сбегу. — Да даже если попробуешь, не убежишь, у меня меткость хорошая. — С усмешкой отвечает женщина, заводя своё оружие за спину, дабы вокалист не успел выдернуть его у неё из рук. Певица делает ещё один шаг, подходя уже достаточно близко к парню, чтобы дотронуться до него, поэтому, не теряя времени, она аккуратно складывает свою левую ладонь на его плечо, моментально ощущая под бледными подушечками пальцев, как сильно он вздрогнул от её прикосновений. — Господи, ты даже не додумался вспоминать о том, что я есть в списке людей, которым придёт твоё экстренное сообщение. Какой же ты идиот. — Услышав одно единственное уведомление, Таюрская сразу же поняла от кого оно, ведь у неё уведомления на телефоне в принципе везде отключены, медленно проскользнув холодными пальцами до его шеи, она продолжила. — Хочешь прям щас позвоним в полицию, м? Сообщим о том, что через тридцать минут тут будет убит кареглазый парень по имени Илья, пусть выезжают заранее, чтоб мне потом их в одиночку не ждать. — Соф, пожалуйста, давай просто поговорим. — Тяжело втягивает носом воздух он, поднимая глаза на девушку. — Мы разве не разговариваем, милый? Мне кажется, диалог идёт лучше, чем, сука, за весь год, в который ты почему-то считал, что можешь вести себя так, словно я у тебя в рабстве. — Софья оглядывает его быстрым взглядом, дабы убедиться в том, что он не планирует пытаться заламывать ей руки. Солист непонимающе глядит на неё, когда девушка, убедившаяся в безопасности своего положения, вытаскивает руку из-за спины, заводя ту за него, и аккуратно утыкается концом лезвия ему в спину, а после осторожно садится на колени парня, перекинув одну ногу на другую сторону. На мгновение глядит в его тёмно-карие глаза, а после резко прижимается к нему, утыкаясь носом в ключицу певца. — Почему ты не мог меня просто любить? Почему, Илья, почему ты так со мной поступал? — Шмыгая носом, холодным голосом спрашивает шатенка. — Я любил, но почему каждый день говорил такие вещи, я не знаю, мне нечего тебе на это сказать. — Нежно обняв девушку за талию и поцеловав её в макушку, честно признался кареглазый. — И я не знаю… — Грустно вздыхает она, ощущая, как с новой силой начинают стекать горячие слёзы с её щёк. Певец, стараясь хоть немного успокоить девчонку, ибо в состоянии истерики она начинала терять контроль над собой, прижал её поближе, начиная ещё плавно поглаживать Софью по спине. И ведь даже с потёкшим макияжем, с зарёванными глазами он всё равно считал её красивой, самой красивой. Он любил Софу в абсолютно любой одежде, но только никогда об этом не говорил, пытаясь добиться того «не знаю что», как говорится в одной детской сказке, из-за чего не заметил, как из заботливой женщины он собственными руками сделал самого настоящего хладнокровного убийцу. — Скажешь что-нибудь напоследок? — Поднимая на него печальный взгляд, тихо бормочет Соня, ощущая внутри ужасную боль от того, что он не может дать ей даже причину такого поведения. — Сошик, может всё-таки ты бросишь нож, я уберу с кухни всё стекло и мы пойдём спать. Я запишу тебя завтра к психологу и мы будем жить счастливо, я клянусь, каждый день буду говорить тебе комплименты. — Быстро проговаривает он, ощущая, что женщина стала сильнее надавливать ножом на его спину где-то слева под рёбрами. — Я тебе больше не верю. Ну так, слова будут или это всё? — Бездушно произносит солистка, прекрасно понимая, что обратной дороги уже нет и никогда не будет. — Прости, пожалуйста, извини за то, что я с тобой… сделаю. — Резко дёргая руками, он безжалостно сбрасывает чуть потерявшую контроль над ситуацией девушку на пол, крепко хватая её за запястье, чтобы она не смогла пошевелить ладонью и пырнуть его ножом. Таюрская мгновенно задыхается в собственном крике, ощущая, как сотня стекляшек вонзаются в обнажённую кожу, от чего руки и ноги женщины моментально приобретают сотню бордовых пятен. Вокалист на мгновение ослабляет хватку, буквально впадая в дикий ужас от мучений женщины на полу, которая бьётся в конвульсиях толи от боли, толи от нахлынувшей новой волной истерики. Она сильно дрожит, стоная от пронзающей боли, когда после каждого её вдоха стекло сильнее впивается, кажется, уже в самое мясо. Слёзы мерзко льются из глаз, вынуждая её окровавленными пальцами размазывать их по всему лицу. Собрав последние силы, кареглазка резко выпрямляет корпус, быстро выдёргивая свою руку из хватки фронтмена, а после бездумно втыкает нож ему в шею. Начиная громко смеяться, широко улыбаясь и кивать головой, наблюдая за тем, как несколько раз дёрнувшись мужчина упал на пол рядом с ней, от чего стекло разрезало и его кожу. Она смеётся, смеётся, смеётся, ощущая, как горячая кровь бежит из собственных ладоней, но ей уже вовсе и не больно. Ей нравится это чуть покалываюшие ощущение; ей нравится вкус крови и слёз на языке; ей нравится видеть его труп, зная, что он никогда больше не скажет ничего плохого в её адрес; ей нравится слышать, как постепенно пропадает его дыхание; ей нравится смотреть на то, как растёт бордовая лужа вокруг его головы; ей нравится чувствовать победу над ним. Через десять минут в дом вломиться наряд, вызванный их друзьями после полученного сообщения от Ильи. Через десять минут её жизнь кардинально изменится, но пока… пока она будет смеяться.