Адский трэш

      К сильному удивлению Эдди, Декстер оказался настолько заинтересован, что сам воздух вокруг загорелся. На прикосновение отреагировал моментально, хоть и не совсем так, как он ожидал.       Эдди ожидал, что ему начистят морду. Но вместо этого ему запустили руку под футболку. Казалось бы, обычный жест. Миллионы людей в мире ежедневно запускают друг другу руки под футболки или другие предметы одежды. Но почему-то именно его индивидуальный случай казался каким-то особенным, волшебным.       При взгляде на смущённого Декса у него во рту пересохло. До чего же тот был прекрасен. Такой милый, улыбчивый и трогательный. Вероятно, кто-то мог считать таковым и самого Эдди. … Ну кто-то, кто никогда в жизни не встречал Декса.       Пока нежные губы Декса покрывали мягкими поцелуями его лицо и шею, Эдди сильно зажмурился, пытаясь полностью сконцентрироваться на одном лишь этом моменте, на одних лишь этих ощущениях. На сладостной боли в сердце. На подаренном тепле. На запахе его дезодоранта.       Чтобы в его мире не осталось больше ничего, кроме этого. Чтобы Декс стал им править. Безраздельно.       Но это пока что было невозможно, потому что мир Эдди населяла всякая сверхъестественная хрень, угрожающая тотальным уничтожением — и, что ещё хуже, Патриссия. Она была просто замечательным человеком и прекраснейшей подругой… но как партнёры они с Эдди оказались несовместимы. Слишком уж они были друг на друга похожи. Было в их отношениях что-то противоестественное.       Да и к тому же Эдди никогда не покидало ощущение, что Патриссия видит в нём кого-то другого. Потому они и решили расстаться как нормальные люди. Нет, конечно, Патриссия явно расстроилась, но не стала ни спрашивать, почему, ни устраивать истерик, ни даже выливать Эдди чего-нибудь на голову. Просто посмотрела на него, как на кусок дерьма, и скрылась.       Ну что ж, Эдди таким результатом был очень доволен. Да, он обидел Патриссию, но зато не стал её обманывать. Простить его или нет — дело её, но он хотя бы не стал изменять, поняв, что уже не испытывает к ней прежних чувств. Однажды и до неё дойдёт, что так было лучше. Для них обоих.       Ну а пока что Патриссия погрузилась в свои пересдачи, а более удачливый Эдди и милый, прелестный Декстер, лежали на диване в гостиной и самозабвенно целовались. И их не смутил даже смущённый вскрик Труди, вошедшей сменить цветы в вазе на столе. Им было наплевать на то, кто их видит. Лишь бы продолжать, продолжать, продолжать до бесконечности. Навеки прилипнуть друг к другу.       Декс совсем ошалел. Начал гладить Эдди так, что тому захотелось гораздо большего. Повалил его на диван и лёг сверху, затем начал тереться своим пахом об его. Эдди почувствовал, что начинает возбуждаться. И готов был довести дело до конца, но в гостиную внезапно вернулась Труди.       — Я конечно всё понимаю, ребят, но это уже чересчур. А ну быстро разбежались по своим комнатам, пока вас Виктор не увидел!       Парни её послушались и разошлись. Эдди печально посмотрел на Декса: он знал, что тот думал о том же, что и он сам. У Эдди больше не было своей комнаты в Обители Анубиса. Скоро ему предстояло отправиться в колледж, а у Декса впереди были два прекрасных учебных года, в течение которых он наверняка встретит кого-то другого. И забудет Эдди, как Фабиан забыл Нину. Как Алфи забыл Эмбер. Как Мара забыла Мика. Как сам Эдди забыл Патриссию, хотя они и не разъезжались по разным точкам планеты.       В чём смысл вообще привязываться к людям, если им не суждено остаться в твоей жизни навсегда?       Эдди предпочёл бы не любить больше никого и не разбивать себе сердце каждый раз, но разве перед таким очаровашкой, как Декс, возможно устоять?       И с каждым днём он всё чаще задавался вопросом: если жизнь простого смертного так болезненна и полна потерь, каково же приходится тем, кто живёт вечно? Зачем люди вообще ищут бессмертия? Это же мазохизм чистой воды. Что будет делать Виктор, например, когда наконец обретёт его? Ведь его существование уныло и депрессивно даже по меркам смертных... Неужели он собрался вечно третировать несчастных студентов, живущих в Обители Анубиса? Неужели он видел в этом то счастье, ради которого следовало бы продлить себе жизнь ещё на пару столетий? Или он просто боялся неизвестности, которая ожидает всех людей после смерти? Думал, что не пройдёт древнеегипетский фейс-контроль?       Мара как-то зачитывала друзьям Книгу Мёртвых, но там всё было более-менее понятно. Лично Эдди не находил в ней ничего пугающего. Зато перспектива колледжа и очередное расставание со знакомой обстановкой пугала его до жути.       Да сколько ж, блин, можно постоянно начинать свою жизнь с нуля?