Южная Корея
2029 год
Сорок восьмой. Шёл Сорок восьмой день с начала этой ужасной войны. Привыкнуть к этому до сих пор не удалось, конечно, как тут привыкнешь, если каждый день тебе приходится собирать по всему городу трупы людей, а потом и хоронить их. Сначала всё это вызывало рвоту, истерику, шок, дрожь в конечностях, но сейчас организм привык к этому. Организм привык, а вот сознание до сих пор отказывалось воспринимать эту отвратительную реальность.***
Либерти Мазур никогда не сможет забыть первый день этого ада. День, когда Северная Корея решила устроить геноцид человечества, исключение составили лишь азиаты, да и то, те, кто были против этого, тоже подверглись смерти. Эта страна слишком долго молчала, делая вид, что ей всё равно на весь окружающий мир, но кто же знал, что всё это время её руководители разрабатывали бесчеловечный план по уничтожению практически всех людей мира. КНДРсперва начала порабощение проевропейски настроенных стран в Азии, а потом переключилась и на другие. Мировые лидеры недооценили, сильно недооценили армию и вооружение вражеской державы, за что сполна поплатились. Никто не хотел верить в это, все надеялись, что их этот ужас обойдёт стороной, но злой рок настиг их, как и нашу героиню. В тот день Либерти находилась у родственников в Южной Корее, и они как раз хотели отправиться на прогулку в парк аттракционов, но перед этим девушке нужно было забрать свою племянницу из школы. Она ждала Алисию возле входа, как вдруг громко завизжала сирена, сообщающая о воздушной атаке. Все, кто находился в школе, сразу же спрятались в подвале. Несколько часов им пришлось слушать страшный грохот и взрывы. Наконец-то наступила тишина, школьники и их учителя покинули подвал и вернулись на поверхность. Местность было не узнать. Кругом были развалины зданий, где-то валялись осколки от ракет, а ещё кровь, много крови и мёртвые люди. Повсюду, они были повсюду. Слов, чтобы всё это описать, просто не находилось. Одни стали горько плакать, вторые замерли в немом шоке, третьи побежали домой. Среди всего этого хаоса находились Либерти с Алисией. Хоть Либерти было пятнадцать, и она была на четыре года старше своей племянницы, в голове воцарилась совершенная пустота. А Алисия тем временем упала на колени и рыдала от страха происходящего на фоне разрухи и застывшей в немом шоке тёти. Лишь спустя несколько мгновений Либерти удалось прийти в себя, схватить племянницу под локоть и рвануть с последних ног к дому, моля богов, дабы тот уцелел.***
Читать новости Либерти прекратила с десятого дня начала войны. Именно в тот день был открыт первый концлагерь, в который согнали европейцев. Видеть пытки, издевательства и жестокие убийства людей, она не могла. Проревев всю ночь в подушку, девушка удалила аккаунт в Instagram и в остальных социальных сетях. С Европейцами не церемонились, было хорошо, если убьют сразу, но обычно перед этим солдаты вдоволь издевались над людьми. И если азиаты всё ещё могли перейти на сторону узурпаторов и сохранить себе жизнь, то остальные люди такой возможности не имели. Семья Либерти жила в европейском квартале, который подвергался самым сильным атакам. Сбежать возможности не было, так как район был взят в блокаду. Постепенно еда стала заканчиваться, да и не только еда. Заканчивались жилые дома, заканчивались люди. Зато крови было вдоволь, Либерти возненавидела красный цвет, он вселял в неё ужас. Она даже перестала смотреть в зеркало, чтобы не видеть в нём свои волосы, которые по иронии судьбы, она недавно покрасила в этот цвет. На тридцатый день войны, командование армии КНДР предложило прекратить обстрелы страны, если она выдаст всех людей, не относящихся к расе Азиатов. Они получили отказ, а взамен люди получили очередную порцию снарядов. Сейчас всё ещё шёл сорок восьмой день. Он длился бесконечно долго, и, на удивление, сигналов об атаке всё ещё не было. — Либерти! — Позвала девушку Алисия. — Они не бомбят нас уже больше двадцати часов, я думаю, что это хороший знак, скорее всего наши солдаты смогли с ними справиться. — Знаешь, — стала отвечать Либерти, — я очень сильно хочу в это верить. Мама, я надеюсь, что она в порядке. Враги ещё не дошли до Польши, и надеюсь, что никогда не смогут сделать этого. — А почему война вообще началась, ну, то есть, что мы сделали Северной Корее, что она нас так ненавидит?— Одиннадцатилетняя девочка не могла понять, что иногда войны и ненависть происходят просто, без всякой причины. Хотя, наверняка в КНДР есть какая-то пропаганда, которая слепила из воздуха мотив для убийства, но вот сами люди не понимали, для чего всё это совершается. — Я не знаю, Алисия, не знаю, — девушка встала с кровати и направилась к выходу из дома.— Пошли со мной, навестим Ли. — Конечно, — девочка быстро подскочила и направилась вслед за своей тётей. По дороге к дому их подружки Ли, девочки обсуждали, чем займутся после того, как закончится эта кровавая война. Алисия хотела после школы стать военной, чтобы в случае чего суметь защитить свою семью и дом от врагов. А вот Либерти просто хотела увидеться с родителями и со старшим братом, которые сейчас находились в Польше. Она была рада за них. Рада за то, что война туда ещё не пришла. Неожиданно по всему городу раздалась сирена, которая оповещала о скорой атаке на город. «Неужели? Почему опять?», — проносились мысли в голове Мазур. Она стала быстро искать место, чтобы укрыться, но к сожалению, вокруг них были только разваливающиеся дома, а единственный выход под землю был придавлен обломком здания. Через несколько мгновений в небе показалось множество звёзд, которые стремительно приближались к земле. Либерти крепко обняла племянницу и прижала к себе, понимая, что это конец, конец их жизни. Такой печальный, страшный и несправедливый. Так не должно происходить в мире. Дети, да и вообще все люди, не должны так умирать, но судьба интересная штука, ей всё равно на вас, она лишь наблюдает, для неё это не больше чем развлечение. Миг. Взрыв. Всё замирает. Либерти проваливается в темноту.***
— Эй, Либерти, — откуда-то из пустоты до девушки доносится странный и незнакомый голос. — Вставай, хватит дрыхнуть. Неожиданно девушка распахивает глаза и осматривается по сторонам. Вокруг незнакомая для неё местность, неужели кто-то спас её от взрыва и теперь она в безопасности? Потом взгляд касается мужчины, нет, старика, который держит её за плечи. — Либерти, наконец-то, я думал, что мне уже придётся тебя в больницу нести. Я понимаю, что смерть родителей сильно сказалась на тебе, но это не повод прекращать жить. Ты должна быть сильной, — девушка совершенно не понимала, что сейчас происходит. Какой-то незнакомец говорит ей что-то про её родителей. Неожиданно, голову пронзила резкая боль, и перед девушкой всплыли какие-то отрывки чей-то жизни. — Либерти, солнышко, мы скоро вернёмся и поедем отдыхать, — говорила незнакомая женщина. — Да, принцесса, Марли быстро победит, — к ним подошёл мужчина, которого девушка тоже не знала. В следующее мгновение видение развеялось, непроизвольно у Мазур изо рта вылетели слова: — Марли, мы в Марли! — Да, Либерти, мы в Марли, всё хорошо, пойдём, — старик помог ей подняться, и они направились в неизвестном, для девушки, направлении. «Марли, Марли, Марли, Марли», — повторяла про себя Либерти, пока они шли. Это слово, точнее название, она слышала впервые: «Что же произошло, неужели я схожу с ума?». — Какой сейчас год? — Про себя она надеялась, что ей назовут две тысячи двадцать девятый, но ответ на некоторое время вышиб её из реальности. — Видать, ты головой сильно ударилась, сейчас восемьсот пятьдесят первый!***
На Древние века этот город похож не был: машины, электричество, домашние телефоны. Тут был, как минимум двадцатый век, а точнее, его вторая половина. Понять произошедшее Либерти всё ещё не могла. Она чётко помнила тревогу, помнила снаряды, летящие прямиком на город, а потом темнота. Она умерла… И попала в Рай? Это Рай? Но как? Если судить по словам этого старика, которого звали Джерад, то её здешние родители мертвы. Познакомившись с женой Джерада, милой старушкой Сьюзен, девушка выяснила, что она приходится им какой-то внучкой через несколько колен. Но это было не так важно, главное, что у неё сейчас была крыша над головой и еда, вкусная еда. Она давно так не ела, наверное с самого начала Северокорейского вторжения. — Наши воины должны скоро вернуться с Парадиза, надеюсь все ребята остались целыми, — стал говорить мужчина, читая газету. — Хоть они и Элдийцы, это не делает их жизнь менее ценной. — К ним на помощь отправился Зик, чудесное дитя, с ним их точно ждёт успех, — высказалась старушка. — Это «чудесное дитя» отправило на тот свет своих родителей, я бы поспорил насчёт его моральных качеств и «чудесности», — продолжал Джерад. — Его родители планировали свергнуть Марлийскую Империю, он сделал благое для нас дело, — возмутилась Сьюзен. — И вообще, с каких пор ты стал оправдывать преступников? Либерти всё это время внимательно слушала разговор этих двух людей, делать какие-то выводы не спешила, по-своему опыту знала, что старики – это не те люди, которые могут адекватно оценивать происходящую ситуацию. Единственное, она поняла, что есть какие-то Элдийцы, которых здесь не очень жалуют. Ей, как человеку, который увлекается изучением истории, стало интересно, что же натворили эти люди, что их так недолюбливают. Неожиданно, ложка выпала из рук Либерти, потому что только что было произнесено слово, которое вызывало у неё панику и дикий ужас. — В концлагере им самое место, мало ли, что они могут здесь вытворить, — эта фраза громко была произнесена Сьюзен. — Эй, Либерти, ты чего? Не бойся, эти дьяволы не смогут причинить тебе вред.***
Парадиз. Лагерь беженцев.
846 год.
— Меня зовут Армин, а это мои друзья: Эрен и Микаса. — Приятно познакомится, меня зовут Алисия. Скажите, а что вы будете делать дальше? — Сначала, в следующем году, я вступлю в кадетское училище, потом в разведкорпус, а после этого уничтожу всех проклятых титанов, всех до единого! — Эрен, мы с Армином пойдём вместе с тобой. А ты, Алисия, что будешь делать? — Я тоже пойду в кадетское училище!