Ещё один шанс

      Открыв глаза и осознав, что она вновь переродилась в шестую дочь семьи Шен, Минлань испытала невероятно сильное желание повеситься. Остановило её только то, что это бы ей не помогло — у высших сил, определённо, были какие-то свои планы на неё, раз она снова вернулась в своё прошлое. К счастью, эти самые высшие силы в этот раз избавили её от необходимости жить десять лет в теле ребёнка. Иначе она точно умерла бы от тоски.       — Вы в последнее время такая рассеянная, госпожа, — заметила Сяотао, крутящаяся рядом с ней и подсовывая в рот Минлань дольки мандаринов. — Неужели вы так сильно волнуетесь из-за предстоящего празднования дня рождения хоу Сянъяна?       Минлань покачала головой.       — Может, вы просто очень ждёте его?       «Ты не представляешь, как», — едва удержалась от мрачного хмыканья Минлань.       — Поместье хоу, должно быть, очень богато!       — Перестань докучать госпоже, у тебя что, дел нет?! — одёрнула её вошедшая в комнату с подносом Даньдзюй. На подносе стояла чашка, источающая великолепные ароматы — так пах любимый суп Минлань. Она не слишком-то хорошо поужинала из-за того, что никак не могла осознать, сон это или реальность. Открыв глаза сегодня после обеда, она осознала, что находится в своих старых покоях в поместье Шен.       Поев, Минлань отпустила всех своих служанок и, расположившись на кровати, пустым взглядом уставилась в потолок. Ей было, о чём подумать. Первая её жизнь оборвалась во цвете лет из-за оползня. Вторая оборвалась ещё раньше, на этот раз из-за пожара… Или, может, всё это было просто кошмарным сном?       Прекрасная восхитительная мачеха её мужа, пожилая госпожа Цинь, отравляла ей жизнь несколько лет и таки умудрилась сжить со свету. Последнее, что Минлань помнила, это удушливый запах горящего дерева. А ведь она так старалась! Мучилась десять месяцев, вынашивая этого маленького поганца, и всё для того, чтобы умереть?! И даже не увидеть его?!       Вот вся благодарность за то, что она изо всех сил старалась быть хорошей, добродетельной, достойной женой в древних временах?! Всё, о чём она мечтала, попав сюда, это тихая спокойная размеренная жизнь. Её бабушка мечтала о том же. Но все их мечты пошли прахом из-за одного самодовольного морального урода, который подставил её семью! Несмотря на то, что она вынуждена была изображать влюблённую мягкую девушку большую часть времени, и в некоторые моменты ей даже казалось, что она действует искренне, она не забыла, почему вышла в семью Гу. Маньнян и Гу Тинъе воистину стоили друг друга — оба были великолепными примерами паучих, ткущих удушливую паутину и методично загоняющих туда своих жертв.       Смотря на потолок, Минлань вспомнила всё: отвратительную брачную ночь, после которой она отчаянно делала вид, что всё так и должно быть, потому что выбора у неё не было; бесконечные синяки и следы от укусов, засосы; то, как он игнорировал её слёзные мольбы о пощаде, считая это кокетством, и то, как постоянно саднило между ног. Этот варвар был совершенно необучаем, сколько бы времени не прошло, что бы она ни делала, он всё равно трахал её до тех пор, пока не удовлетворялся сам. То, как она себя чувствовала, его никогда не волновало. Зная о её слабом теле и нежной коже, он относился к ней, как портовой шлюхе. Она даже не могла пожаловаться на это никому. Да, даже если бы могла, это бы ничего не дало — подобное отношение не считалось причиной для развода. Даже если бы случилось что-то из ряда вон выходящее, Шен Хун и Ван Ши никогда бы не встали на её сторону, ведь Гу Тинъе был очень могущественным человеком, которому благоволил император. Она не смела даже мечтать о разводе.       Минлань вспомнила злобных женщин из семьи Гу, главное место среди которых, определённо, занимала старая сука Цинь и всё то, что они натворили, пытаясь испортить ей жизнь. Она вспомнила мерзкую тётушку Кан, пытавшуюся просунуть ей в наложницы одну из дочерей их семьи, мать Ю Яньхун, которая явилась к ней перед самыми родами и наставила на усыновлении сына Маньнян в качестве сына Яньхун. Она вспомнила, как Гу Тинъе оставил её в одиночестве, когда вот-вот подходил срок родов. Думая об этом, Минлань ощущала невероятную потерю из-за того, что так и не увидела, кто пинал её столько времени. Сын там был или дочь? Ради кого она столько вынесла?       Она планировала родить себе сына, воспитать его достойным человеком, дождаться смерти Гу Тинъе и жить счастливо в одиночестве подобно пожилой госпоже Шен. Но даже этого она была лишена!       В ярости она несколько раз стукнула кулаком по подушке и тяжело вздохнула.       В этот момент она искренне ненавидела Гу Тинъе.       Минлань была умной девушкой. Она прекрасно осознавала, каким на самом деле был их брак: этот человек был вспыльчивым, резким и самовлюблённым. Если она делала что-то не так, он, казалось, собирался убить её. Если ему не нравилось то, что она говорила, он мог укусить её или кинуться из комнаты прочь. В любом случае, она всегда должна была жить так, словно жила на минном поле. Если бы она не ублажала его, его семейка сожрала бы её ещё быстрее.       Минлань аж передёрнуло от отвращения. Если у неё есть хоть один шанс избежать всего этого, она непременно им воспользуется.       Накрывшись одеялом с головой, Минлань решила, что сделает всё что угодно, уйдёт в монастырь, если придётся, но ни за что не выйдет замуж в семью Гу снова. Когда он там говорил, он начал строить свои планы? У Минлань было, что ему противопоставить! Хэ Хунвень никак не мог посоперничать с хитростью Гу Тинъе, его семья была слишком нерешительна. Даже если она согласится принять наложницу Цао, её бабушка так легко не сдастся и драгоценное время будет потеряно. Значит, у неё оставался только один вариант.       Ци Хен.       Пиннин Цзюньчжу приходила к ним с предложением о браке, насколько она знала из слухов от служанок Ван Ши, однако резко передумала после выходки Молань. Всё, что ей надо сделать, это закинуть Ци Хену правильную удочку. Во-первых, его мать должна прийти к пожилой госпоже, а не к Ван Ши, иначе в семью Ци выйдет Жулань, потому что Ван Ши спит и видит, как сунуть её куда повыше. Во-вторых, они должны отправить свадебные дары сразу же после их возвращения из Йоуяна. В-третьих, она должна помешать Молань улизнуть в храм и столкнуться там с сыном бо Юнчана.       Звучало не так уж и сложно, особенно после выходок семейки Гу Тинъе. Наложница Линь всего-то подкупила слуг, которые помогли Молань улизнуть. Что ж, в таком случае Минлань просто отправит своих служанок, чтобы те поймали её на горячем — прямо во время побега из дома. Шен Хун непременно будет в ярости. Может, он даже изобьёт её также, как избил Жулань за встречу с Вень Яньцзином.       Думая обо всём этом, Минлань тяжело вздохнула. Ей показалось, что она стала такой же сукой, как пожилая госпожа Цинь.       «Что ж… Для того чтобы жить хорошей жизнью, я сделаю всё», — подумала она. — «В конце концов, когда Молань подставляла своими действиями всех нас, она рассуждала именно так. Почему я не могу?»       К тому же, в этот раз, Небеса, определённо, благоволили ей. Её последний разговор с Ци Хеном состоялся именно в поместье хоу Сянъяна. Минлань с нетерпением ждала этого дня.              Следуя за маленькой служанкой, Минлань изнывала от нетерпения, при этом изо всех сил стараясь сохранять недовольный вид. Когда она увидела мило улыбающегося Ци Хена, она едва сдержала облегчённый вздох. Не важно, что это было — кошмар, длинной в несколько лет или второе перерождение, пока всё происходило так, как она помнила.       — Это очень тихое место, — сказал он. — Никто нас здесь не увидит. К тому же, Чунь’ер моя личная служанка, не волнуйся насчёт неё.       Его речь действительно была слишком неформальной, и, поскольку это была приватная встреча мужчины и женщины, которая могла бы ударить по её репутации, она снова начала с выговора.       — Юный господин Ци, — холодно произнесла она. — Пожалуйста, следите за своими манерами.       Она сделала несколько шагов раньше, чем Ци Хен успел протянуть руку. Он недоумённо взглянул на неё.       — Смотрю, юная госпожа начала пользоваться своими знаниями. Недавно я заглядывал к тебе домой, там были все, кроме тебя. Почему же ты не вышла встретить меня?       — Юный господин Ци хочет правдивый ответ или вежливый? — нахмурившись, спросила она.       Ци Хен, казалось, был сбит столку. Минлань же не собиралась тратить драгоценные минуты разговора на обсуждение подобной чуши. Ей нужно было закинуть удочку, чтобы эта рыба попалась именно на её крючок.       — Почему ты так себя ведёшь? Ты же знаешь, я просто хотел увидеть тебя, — шагнув вперёд, он всё-таки схватил её за руку.       «Сначала женись на мне, а потом хватай! Я согласна с тобой только поговорить! Мне ещё дороги остатки моей репутации!» — чуть не завопила она. Не теряя ни секунды, Минлань изо всех сил наступила ему на ногу и отошла подальше.       От боли Ци Хен отшатнулся на несколько шагов, и присел, хватаясь за повреждённую ногу. Минлань облегчённо выдохнула и жёстко произнесла:       — Следи за словами и больше не веди себя неподобающе.       — Если бы ты согласилась нормально поговорить со мной, разве пришлось бы мне строить столь неподобающие планы? — не сводя взгляда с её лица, произнёс Ци Хен.       — Репутация — всё, что есть у женщины. Любой, даже самый незначительный слух об этом разговоре, поставит крест на моей жизни, — просветила его Минлань.       — Я просто хотел узнать, как ты… — пробормотал он.       — Братец Юаньжо, ты видел Цзячен Сяньчжу? — резко спросила она.       — Да, а почему ты спрашиваешь? — удивлённо спросил Ци Хен.       — Братец Юаньжо, ты умный человек. Разве тебе не известно то, что уже знает вся столица? — тяжело вздохнув, принялась разжёвывать Минлань. — Тебе уже давно следовало выполнить свой сыновний долг на который так рассчитывает Цзюньчжу.       В конце концов, скоро она всё равно умрёт, а невестка, подобная Сяньчжу, облегчит лично её жизнь в будущем. На сравнении с этой мегерой Пиннин Цзюньчжу, вполне вероятно, изменит своё мнение о ней.       Лицо Ци Хена посерело, а его губы плотно сжались. Спустя пару мгновений он вновь овладел собой и, резко подняв голову, ответил:       — Но я не могу, я её… мне она даже не нравится.       Услышав это, Минлань почувствовала себя беспомощной, но всё же принялась терпеливо объяснять ему:       — Не важно, нравится она тебе или нет. Ты всё равно не должен больше искать встречи со мной. Без сомнения, у тебя хорошие отношения со всеми моими братьями и сёстрами, но с тех пор, как мы, девочки, выросли, нам запрещено видеться с тобой. Наша репутация может быть непоправимо разрушена всего лишь парой слухов.       — Я вовсе не бабник и не собирался сотворить с тобой ничего подобного. Я понимаю, как устроен этот мир. Однако раз уж твой старший брат попал в императорскую академию, боюсь, что в будущем мне действительно не стоит появляться у тебя дома, — последние слова он произнёс тихо, почти шёпотом. — Я лишь хотел увидеться с тобой. Я так скучаю по тебе.       Несмотря на то, что за прошедшие годы Минлань успела разочароваться в любовных признаниях благодаря Гу Тинъе, который только говорил и обещал, но на самом деле лишь относился к ней, как к вещи, она покраснела. Этот юноша, очевидно, был искренне влюблён в неё. Это было очень трогательно, и она даже почувствовала себя злодейкой, потому что собиралась использовать эти светлые чувства.       — Юный господин Ци, следите за словами, — взяв себя в руки, ответила Минлань. — Моё происхождение не позволяет мне принимать вашу великую доброту. Разве может кто-то из моей семьи посметь вмешаться в жизнь шестого принца, не говоря уже о Цзюньчжу? Даже если с вами будет не Цзячен Сяньчжу, это всё равно будет кто-то другой, не я. Я ведь простая дочь наложницы. Юный господин Ци, вы росли в подобной обстановке всю свою жизнь, разве вы не понимаете этого?       Ци Хен выглядел смущённым и озадаченным.       — Но ты мне нравишься… — пробормотал он. Она была странной и придирчивой, умной и искренней на публике, и при этом ленивой и неряшливой, пока никто не видит. Он никогда не интересовал её, она даже избегала его и лгала ему, но почему-то его непроизвольно тянуло к ней.       Минлань изобразила страдание на своём лице. Изобразить это было очень просто — именно страдания она сейчас и испытывала из-за того, что собиралась сказать. Если пожилая госпожа Шен узнает об этом, то непременно сильно накажет её.       — Ты тоже мне нравишься, — сказала она. Ци Хен просиял, и Минлань почувствовала себя безжалостной. — Но реальность такова: моё происхождение не позволяет мне даже мечтать о том, чтобы выйти за тебя замуж. Лучшее, что я могу сделать, это забыть о тебе, чтобы не мешать твоему будущему. Тебе следует поступить также.       — Как я могу?! — возмутился Ци Хен. — Я… Я правда…       Минлань со скорбным видом покачала головой.       — Цзюньчжу уже всё решила, — сказала она. — У нас с тобой изначально не было шансов. Тебе не стоит расстраивать свою матушку, ведь ты её единственный сын.       — Но если… Если… Если она передумает?! — вскочив, Ци Хен снова оказался рядом с ней, но Минлань, ожидавшая этого, шарахнулась в сторону. — Если я уговорю её?! Если она придёт в твою семью просить главную госпожу о браке, ты согласишься выйти за меня?!       — Вопрос моего брака решает пожилая госпожа Шен, а не главная госпожа, никто в поместье, кроме неё, не знает о том, каким будет моё будущее, — тяжело вздохнула Минлань. Она должна была разжевать всё, иначе у неё не было никаких шансов. — Если твоя матушка попросит о браке главную госпожу, замуж за тебя выйдет Жулань.       Ци Хена передёрнуло.       — Я запомнил, — с сияющими глазами заверил он. Минлань снова почувствовала себя злодейкой.       — Спасибо за эти слова, братец. Мне было действительно приятно это услышать, но… Ты очень нравишься Цзячен Сяньчжу. Пиннин Цзюньчжу хочет видеть её своей невесткой. Боюсь, если ты продолжишь настаивать, и она как-то узнает обо мне, моя жизнь закончится, — вымученно улыбнулась Минлань. — Пожалуйста, не делайте этого. Пожалуйста, забудьте обо мне. Мне будет достаточно хранить в своём сердце эти воспоминания. Пожалуйста, не ищите встречи со мной, и если так случится, что мы встретимся, не разговаривайте со мной. А если уж придётся, то убедитесь, что ваши слова соответствуют всем правилам приличия. Запомните, женщинам в нашем мире живётся куда тяжелее, чем мужчинам. Любой слух может погубить меня. На этом нам нужно остановиться. Прощайте, и, надеюсь, вы будете счастливы в браке, юный господин Ци.       Сказав это, она вежливо поклонилась и поспешно удалилась, по солнцу определив, в какой стороне должна находиться сцена. Она ушла, не оборачиваясь, но шокированное выражение лица Ци Хена, которому дали надежду и сразу же её отняли, она успела запомнить.       «Что ж, юный господин Ци, я надеюсь, вы будете очень настойчивы после того, как ваша первая жена умрёт», — подумала она. В этот день её ожидал ещё один неприятный разговор — по пути она снова столкнулась с этим кошмаром по имени Гу Тинъе.       — Как трогательно! — хмыкнул он, стоя под деревом, когда они поздоровались. — Какая восхитительная несчастная любовь! Как жаль юного господина Ци! — в голосе его, однако, не было и капли жалости.       «А ты, как всегда радуешься чужому несчастью», — зло подумала Минлань. Это было одно из тех качеств, которые сильно бесили её в Гу Тинъе. После этого он, как она и помнила, вывалил все свои претензии к семье Ю на неё.       «Невоспитанный неотёсанный чурбан», — раздражённо думала Минлань, изо всех сил стараясь выглядеть испуганной, а не злой. Благодаря частым встречам с госпожой Цинь это было не так уж и сложно. — «Мне нет ещё пятнадцати, ты наезжаешь на ребёнка! Да и потом, причём здесь я? Иди и спроси у семьи Ю!»       — Вся префектура Ден знает, что в сентябре этого года к воротам поместья семьи Ю пришла девушка с двумя детьми, её звали Маньнян. Я не знаю, что там происходило, но знаю, что пожилого господина Ю вырвало кровью, — со скорбным выражением лица рассказала Минлань, благодаря пожилую госпожу Цинь за уроки. Чего у неё нельзя было отнять, так это актёрского мастерства.       — Правда?! — удивлённо воскликнул Гу Тинъе.       «Ты только что выглядел так, будто собираешься убить меня за решение семьи Ю!» — проворчала Минлань. Он точно также обращался с ней, когда ему что-то не нравилось после того как они поженились, и воспоминания об этом очень её злили. — «Я — маленькая глупая девочка», — твердила она про себя. — «Тебе не нужна такая жена. Найди себе другую жертву!»       — Если вы хотите узнать подробности, вам стоит посетить семью Ю, второй дядюшка, или спросить у старших. Я всего лишь маленькая девочка, мне не положено ничего знать об этом.       «И больше никогда ко мне не подходи!» — зло добавила она. — «Особенно с вопросами о своей шлюхе Маньнян! Используй свои мозги и не втягивай меня в проблемы своей семьи!»       — Второй дядя, я ухожу. Пожалуйста, наслаждайтесь цветением сливы.       Вежливо поклонившись, Минлань поспешно направилась прочь, гадая, получилось ли у неё показаться менее осведомлённой, чем она была на самом деле или нет. За годы жизни с этим человеком она научилась отлично притворяться, так что он почти не мог поймать её на лжи.       «Надеюсь, Ци Хену хватит желания и настойчивости, чтобы жениться на мне после смерти первой жены», — думала Минлань, поймав одну из служанок и попросив ту проводить её, куда следует. — «В конце концов, его вторая жена даже догадалась, что он был влюблён в меня. Если он помнил меня столько лет… Мне остаётся только надеяться на удачное стечение обстоятельств».       Всё оставшееся время до восстания Шень Чень Минлань искренне наслаждалась безмятежными днями в поместье Шен. Всё, что раньше казалось ей проблемами, теперь казалось очень незначительным. К тому же, она примерно помнила все уловки своих сестёр, и справиться с ними было не так уж и сложно. Всё, о чём Минлань жалела, это о посуде, которую они разбивали, посещая её покои.       Следующая их встреча с Гу Тинъе должна была случиться в храме Гуандзи. Когда эта поездка состоялась, Минлань попыталась предотвратить прогулку Молань, но снова не преуспела — когда две её старшие сестры изнывали от желания погулять, шансов уклониться у неё не было. В итоге всё снова дошло до того, что ей пришлось швырнуть в Молань комок грязи. Правда, в этот раз она молниеносно повторила за Жулань и вцепилась в руку своей старшей сестрицы с другой стороны. Так, держа Молань с двух сторон, они отправились обратно к старшим.       Минлань была очень напряжена и изо всех сил старалась не оборачиваться, ей казалось, она слышала хруст веток и тихое хихиканье — если этот человек стал свидетелем этой сцены и в этой жизни, он, вероятно, опять может заинтересоваться ей. Однако она радовалась тому, что ей удалось избежать возможной встречи с ним. У неё не было совершенно никакого желания разговаривать с ним о той продажной девке, и учить его уму разуму. Впрочем, если бы он вышел и окликнул её, она просто могла бы притвориться испуганной и разрыдаться. В конце концов, общаясь с ней, он всегда был груб, а она была в теле маленькой девочки. Она даже специально вымазала пальцы в османтусовом масле, когда отправлялась в храм и тщательно следила за тем, чтобы не потерять это своё оружие последнего шанса. Если бы встречи с Гу Тинъе не удалось избежать, она планировала оставить ему о себе очень плохое впечатление.       Она решила, что ни за что не даст этому человеку загнать себя в ловушку.       Как она и помнила, Молань всё-таки нажаловалась отцу через наложницу Линь. Разыграв ту же сцену, что была в её воспоминаниях, Минлань ощущала облегчение — пока всё шло точно так же, как она и помнила, и это успокаивало её. Если всё будет так продолжаться, у неё действительно были все шансы избежать нежелательного брака.       Перед поездкой в Йоуян Молань набросилась на неё, чувствуя обиду из-за поведения жены бо Юнчана. После этого Минлань отдала двум своим служанкам из тех, которые оставались в поместье, приказ днём и ночью следить за одним из выходов из поместья. Она прекрасно помнила, каких именно слуг подкупила наложница Линь, и у неё не было никаких сомнений в том, что в этот раз всё повторится.       Она рассказала им о своих сомнениях и переживаниях и пообещала, что достойно наградит их в случае, если они действительно остановят её сестрицу от совершения страшной ошибки. Она изо всех сил изображала из себя заботливую младшую сестру, которая переживала о том, что старшая может сбиться с пути. Конечно, она подала это всё так, будто это были лишь её предположения, якобы основанные на слухах и словах, которые бросила Молань. Она изобразила, что была очень огорчена тем, что та ей сказала, и посетовала на то, что желание Молань показать им всем, что она достойна большего, чем они, может вылиться в проблемы для семьи. Служанки, конечно, могли посчитать её слегка странной, но пообещали честно приглядывать за входом. Минлань попросила их делать это как можно незаметнее.       Однако она не стала рассчитывать только на своих служанок и посетила Хай Ши.       — Так о чём ты хотела поговорить, младшая сестрица? — спросила её та.       — Я очень беспокоюсь и не знаю, с кем можно поговорить об этом, — печально вздохнула Минлань. — После того как Молань чуть не порезала мне лицо из-за визитов госпожи бо Юнчан, я очень переживаю, — добавила она.       — К счастью, серьёзных травм удалось избежать, — Хай Ши успокаивающе улыбнулась и похлопала её по руке.       — Ты права, старшая сестрица, — Минлань закусила губу и опустила голову. — Мне не пристало жаловаться, но, я боюсь, если я не расскажу тебе, может случиться беда, — она вздохнула со скорбным видом. — Госпожа и наложница Линь не ладят друг с другом, поэтому, боюсь, о своих переживаниях я могу рассказать только тебе. Если я решу рассказать о них госпоже, я, боюсь, они с отцом поругаются, а мне не хотелось бы, чтобы мои родители ссорились из-за моих неосторожных слов…       — Говори, — нахмурившись, подбодрила её Хай Ши.       — Ты же помнишь, как после визита в храм Гуандзи отец наказал Молань? — спросила Минлань.       Хай Ши кивнула.       — В тот раз она хотела посетить собрание поэтов, где были одни мужчины. До этого она часто говорила нам с сестрицей Жулань что-то вроде: «Я достойна лучшего!» или «Я лучше вас обеих, почему я не могу выйти замуж в благородную семью?!», — Минлань снова печально вздохнула. Хай Ши мало знала о том случае, потому что Шен Хун и Ван Ши приложили некоторые усилия, чтобы предотвратить распространения информации об этом. — Сейчас она едва не покалечила меня из-за своего желания выйти замуж в благородную семью, и отец запер её. Но… — едва слышно закончила она.       — Но? — подбодрила её Хай Ши.       — Но в этом поместье очень много слуг, верных наложнице Линь. Она — страшная женщина, пожилая госпожа Шен рассказывала мне, что… что… Она вышла замуж, уже будучи беременной, — Минлань вся сжалась, поскольку о таком говорить было не принято — фактически она осуждала своего отца. Хай Ши прикрыла рот рукой и стрельнула взглядом в сторону входа, наверняка радуясь тому, что отпустила всю прислугу.       — Тебе действительно не стоит больше упоминать об этом, — укорила она, но во взгляде её было понимание.       — Прости, старшая сестрица, я ни за что больше не перейду черту, — быстро-быстро закивала Минлань. — Просто… Просто я боюсь, что из-за наложницы Линь Молань может сбиться с пути. Это ведь поставит под удар не только её будущее, но и будущее всех нас! К тому же, ты сейчас ответственна за все дела в поместье, если что-то случится, главная госпожа наверняка обвинит тебя… Пожалуйста, сестрица, посмотри за ней повнимательнее, — взмолилась она, с надеждой глядя на Хай Ши. Всё-таки от того, удастся ли предотвратить побег Молань, зависело, сможет ли она выйти замуж в нормальную семью. — Если я ошиблась и лишь беспочвенно подозревала свою старшую сестру, когда я вернусь из Йоуяна, ты можешь наказать меня! Только, пожалуйста, присмотри за ней, чтобы она не совершила ошибку! Если она испортит свою репутацию, я боюсь, боюсь…       Хай Ши снова похлопала её по руке.       — Не переживай, я присмотрю за ней ради всех нас, — пообещала она.       «Вот и отлично!», — триумфально подумала Минлань, благодарно улыбаясь. Она, будучи в Йоуяне, никак не сможет повлиять на происходящее здесь, но Хай Ши очень даже могла. Как девушка, воспитанная в строгих правилах, она точно не позволит кому-то замарать её репутацию, имея такие вводные данные. Ну а если позволит… Что ж, Минлань сделала всё, что могла. Если ей не удастся выйти замуж за Ци Хена, она день и ночь будет умолять пожилую госпожу отдать её за Хэ Хунвеня и говорить, что так сильно любит его, что согласна мириться хоть с десятью наложницами Цао. Это, конечно, расстроит её бабушку, но… В семье Хэ была пожилая госпожа Хэ, которая точно не откажется помочь ей разобраться с проблемой по имени Цао Цзиньсю. Это всё ещё было лучше, чем выйти замуж за вдовца с двумя детьми от певички, злобной мачехой и такими же злобными родственниками. В семье Хэ хотя бы пожилая госпожа однозначно будет на её стороне.       Их следующая встреча с Гу Тинъе должна была состояться во время нападения пиратов, но не состоялась. Минлань, мысленно извиняясь, воспользовалась Чанву, которого Кан Юнь’эр достала до такой степени, что он купил три дополнительных лодки. Минлань поделилась с ней своим беспокойством об участившихся нападениях пиратов, и она успела вынести мозг своему мужу всего за день. Беременные женщины действительно были страшны. Сама же Минлань держала все свои ценности и в особенности ценные бумаги в коробках из павловнии. Когда нападение всё-таки произошло, она оперативно погрузилась в одну из лодок со всеми своими молодыми служанками и младшим братом. Кан Юнь’эр и Чанву со всеми ценными бумагами сели в другую лодку, еще две достались всем остальным слугам-женщинам, в итоге на корабле остались лишь мужчины, которые сумели продержаться достаточно до прибытия подкрепления от Цао Бана и Гу Тинъе.       Так Минлань, прикрываясь заботой о Кан Юнь’эр, избежала ещё одной встречи с Гу Тинъе.       В этот раз бабушка её не избила, только пожурила за то, что она заставила волноваться беременную женщину. Впрочем, из-за того что это помогло спасти все ценности и слуг, выговор был не особенно сильным. Находясь в Йоуяне, несмотря на тяжёлую атмосферу из-за смерти старшей пожилой госпожи Шен, Минлань искренне наслаждалась свободой и общалась с Пиньлань. Ей очень не хватало этой беззаботной жизни. К тому же, ей нравилась лёгкость в её теле. По современному законодательству она могла бы пойти в суд и заявить на Гу Тинъе, поскольку считалась жертвой домашнего насилия, но в древних временах такого пункта не существовало. Вернее, мужчину не осуждали за то, как он обращается с женой до тех пор, пока та не умирала. И даже после смерти несчастных женщин, которых могли избивать дома, часто считали виноватыми. За это Минлань попросту ненавидела древние времена. Если у жены не было семьи, способной заступиться за неё, например как за Шен Шулань, то она была обречена.       Когда после восстания Цзин-Тань они вернулись обратно в столицу, их снова встречала обеспокоенная Хай Ши. У Минлань ухнуло сердце. Неужели Молань всё-таки удалось сбежать?!       Минлань сидела как на иголках, пока Хай Ши рассказывала. Та, конечно же, начала издалека и ничуть не торопилась облегчить её участь. Хай Ши выглядела измученной, казалось, ей уже довольно давно треплют нервы.       — Сестрице Молань запрещено было покидать покои, и она даже не должна была каждый день выражать почтение госпоже. Госпожа полагала, что она поступит искренне и благоразумно и будет заниматься подготовкой к свадьбе. Она отправилась к Вень Яньцзину вместе с господином и Чанбаем и все они были удовлетворены тем, что увидели и услышали. Они хотели назначить встречу с пожилой госпожой Вень, но это дело отложили из-за неразберихи, вызванной войной. Выходить наружу в то время было опасно. Позже, когда восстание было подавлено, подготовка к свадьбе возобновилась, но мы совсем не ожидали того, что в прошлом месяце… в прошлом месяце…— Хай Ши бросила взгляд на Минлань. — Сестрица Молань… Переодевшись в служанку, попыталась сбежать из поместья, чтобы отправиться в храм. Допросив слуг, мы выяснили, что в этот же день жена бо Юнчана должна была посетить его вместе со своим сыном. Если бы не служанки сестрицы Минлань, она бы наверняка натворила бед!       «Их надо наградить!» — мысленно ликовала Минлань, изо всех сил сохраняя обеспокоенное выражение лица. Она была счастлива.       — Причём здесь эта девчонка? — нахмурилась пожилая госпожа Шен.       — Перед отъездом в Йоуян сестрица Минлань приходила ко мне поделиться своим беспокойством, — сдала её Хай Ши. — Она сказала, что переживает о том, что из-за воспитания наложницы Линь Молань может сбиться с пути. Если она попыталась повредить ей лицо из-за визитов госпожи бо Юнчан, то что она может сделать в будущем?.. Я подумала, что это разумные опасения, ведь Молань уже однажды… Едва не нарушила правила, желая появиться на собрании поэтов… И всё же, зная всё это, я едва не упустила её! Если бы служанка Минлань, по счастливой случайности оказавшаяся рядом с одним из выходов из поместья в тот день, когда сестрица Молань пыталась улизнуть, я не знаю, к чему бы это привело! — Хай Ши заломила руки. — Та девушка, узнав четвёртую юную госпожу, подняла шум. К несчастью мимо проходила домоправительница Лиу Кун… Последний месяц главная госпожа настаивает на том, чтобы отравить Молань!       «Ого», — удивилась Минлань.       — Главная госпожа… очень разозлилась?.. — осторожно спросила она.       — Пока вас не было, к нам несколько раз приезжала Пиннин Цзюньчжу. Кажется, госпожа решила, что она хочет предложить брак Жулань, хотя они никогда не обсуждали этого… Кажется, моя свекровь поделилась своими надеждами со своей сестрой… Помолвка Жулань с семьёй Ван сорвалась, — печально закончила Хай Ши.       «Ци Хен, я же просила!» — прижав руки ко рту, испуганно думала Минлань. — «Неужели ты не запомнил ничего из того, что я говорила?! Так-то ты хочешь на мне жениться?!»       Пожилая госпожа Шен тяжело вздохнула.       — Это всё? — устало спросила она.       — Господин был так зол, что приказал сильно избить Молань и наложницу Линь, — едва слышно закончила Хай Ши. — Теперь они не могут ни сидеть, ни лежать на спине.       — И поделом, — кивнула пожилая госпожа.       «Ну, Жулань он вообще пытался придушить», — подумала Минлань. — «Молань, как всегда, легко отделалась».       Не было нужды спрашивать, почему Ван Ши хотела отравить Молань — из-за сорвавшейся помолвки Жулань она просто искала, на ком сорвать злость. Если она не могла добраться до наложницы Линь, она хотела хотя бы избавиться от Молань. Её явно не устраивало то, что Шен Хун удовлетворился всего лишь каким-то избиением.       Как оказалось, пожилую госпожу Шен это тоже не устраивало, поэтому, вернувшись в поместье, через несколько дней, потраченных на отдых и расспрос слуг, она вызвала к себе наложницу Линь и Молань и лично допросила их. Шен Хун и Ван Ши сидели в соседней комнате и всё прекрасно слышали. Наложница Линь решила, что пожилая госпожа Шен пожалела свою внучку и решила помочь ей найти мужа получше, поэтому вывалила на неё все свои надежды. Молань ей вторила. Затем пожилая госпожа Шен пригласила внутрь служанку, беременную от Шен Хуна. В итоге наложницу Линь выслали из поместья в деревню, а Молань заперли в покоях.       Когда национальный траур, наконец, закончился, Ван Ши приняла свадебные дары от Вень Яньцзина и, хоть и не была довольна тем, что Молань осталась жива, предвкушала то, как плохо ей будет житься в семье Вень. Свадьбу назначили через три месяца — Молань нужно было залечить раны. Шен Хун строго-настрого запретил ей говорить о Молань и её помолвке, опасаясь, что она может сболтнуть что-то о её неудачной попытке побега, поэтому всё, что могла делать Ван Ши, это злорадствовать, сидя в своей комнате. К счастью, она не виделась со своей сестрой после случая с женихом Жулань, так что брак Молань был в безопасности.       Жулань ходила, словно в воду опущенная, и Ван Ши думала, что дело в сорвавшейся помолвке с семьёй Ван. Минлань была вынуждена развлекать её и очень жалела о том, что из-за её планов Жулань не сможет выйти за того, кого любила. Она отчаянно пыталась придумать, как бы помочь Жулань избежать брака с Гу Тинъе — вот уж кто точно не выживет в той семейке, так это она. Минлань было очень стыдно, пытаясь избежать смертельной ловушки, она, похоже, загнала туда свою сестру.       Пожилая госпожа Шен и Минлань отправились в поместье Хэ, где они познакомились с семьёй Цао. Минлань, уже было решившая, что, возможно, обойдётся без Цао Цзиньсю, раз уж она умудрялась избежать целых двух встреч с Гу Тинъе, была в ужасе. Если эта женщина всё-таки появилась в столице так быстро, значит, ей точно помогли. Что этому человеку было от неё надо?! Они разговаривали всего один раз!       Её бабушка была в ярости, сама Минлань была в ужасе.       Через три дня после этого поместье Шен посетила Пиннин Цзюньчжу. Около часа поболтав с Ван Ши, она выразила желание посетить пожилую госпожу Шен. Ван Ши, преисполненная надежды на то, что её дочь сможет выйти в семью Ци, с радостью проводила её туда, решив, что Пиннин Цзюньчжу хочет наладить отношения с их семьёй прежде, чем делать предложение о браке. Там её постигло жестокое разочарование. Минлань, сидевшая в соседней комнате, легко могла представить её выражение лица. Пиннин Цзюньчжу выразила надежду на то, что пожилая госпожа Шен согласится отдать Минлань замуж за Ци Хена, который был влюблён в неё с детства, и даже слегка всплакнула, чтобы продемонстрировать своё искреннее желание взять Минлань в невестки, чтобы сделать своего сына счастливым. Пиннин Цзюньчжу клялась, что не станет обращаться с Минлань несправедливо. Пожилая госпожа Шен внимательно выслушала её, но не дала чёткого ответа. Пиньнин Цзюньчжу извинилась и пообещала вернуться через несколько дней, объяснив свою поспешность тем, что её сын отказывается есть и спать, пока она не сделает предложение о браке.       Минлань поняла, что время пришло. Едва гостья и злая Ван Ши ушла, она выскочила к бабушке с сияющими глазами и, кинувшись к ней на колени, принялась умасливать её. Она говорила о том, как ей на самом деле нравился Ци Хен, и о том, что она не смела даже мечтать, что однажды получит такое предложение. Уговоры Минлань не слишком-то помогли: пожилой госпоже Шен не хотелось обижать семью Хэ, но она была очень недовольна Цао Цзиньсю. К тому же, она не слишком-то хотела выдавать Минлань замуж в настолько благородную семью — Ци Хен мог однажды унаследовать титул гун.       Пока Минлань умасливала пожилую госпожу Шен, боясь того, что Хуалань явится с предложением о браке с семьёй Гу, в покоях Ван Ши разворачивалась настоящая драма.       — Но, господин, Жулань наша законная дочь… — жалобно всхлипывала она. — Она достойна выйти в высокопоставленную семью.       — Так найди семью, которая будет тебя устраивать, — равнодушно откликнулся Шен Хун. По его мнению, насильственная смерть Сяньчжу Цзячен разрушила репутацию Ци Хена, но он не собирался вмешиваться в решения пожилой госпожи Шен. — Если Цзюньчжу сама сказала, что хочет Минлань, что я могу сделать?       — Я хотела бы, чтобы вы поговорили с пожилой госпожой, господин, у Минлань ведь и так есть Хэ Хунвень, — утирая слёзы обиды, выразила надежду Ван Ши. — Если пожилая госпожа поговорит с ней, возможно, Цзюньчжу…       — Помолвка с семьёй Хэ ещё не была заключена. Пожилая госпожа воспитывала Минлань с детства, она имеет право выбрать ей любого жениха, которого захочет. Ты же всегда ею пренебрегала. Теперь, когда ей предложили хороший брак, ты хочешь отобрать её жениха в пользу Жулань?! — Шен Хун хлопнул ладонью по столу. — Это ты виновата в том, что помолвка с семьёй Ван сорвалась! Ты сама виновата в том, что Жулань лишилась хорошего брака! Тебе стоит следить за своими словами! — сказав это, он, взмахнув рукавами, молча вышел из комнаты.       — Эта Цзюньчжу! — Ван Ши в ярости швырнула чайную чашку на пол, едва он ушёл. — Да как она посмела пренебречь Жулань в пользу Минлань?! Жулань — законная дочь! Как она могла прикрыть желанием выразить почтение пожилой госпожи Шен, чтобы заговорить с ней о браке! Я их законная мать! Это я должна решать, в какую семью эти девчонки выйдут замуж!       — Госпожа… — попыталась урезонить её домоправительница Лиу Кун. — Пожилая госпожа Шен воспитывала Минлань с детства, господин считает, что это именно она должна решать вопрос о браке Минлань.       — А он!.. Как он мог унизить меня, когда я лишь попросила его, чтобы он поговорил с пожилой госпожой о Жулань! Это она должна выйти в высокопоставленную семью!       — Но, госпожа, господин прав — это ведь Цзюньчжу выбрала Минлань из всех дочерей нашей семьи. Разве не лучше принять это и пожинать плоды?..              Через несколько дней они снова посетили семью Хэ, поскольку пожилая госпожа Шен сомневалась. Имея предложение о браке от Пиннин Цзюньчжу, она хотела получить от семьи Хэ точный ответ: как именно они собирались разобраться с Цао Цзиньсю? Мать Хэ Хунвеня сильно заболела после их прошлого визита, поэтому Минлань вынуждена была навестить её в её спальне, где, в этот раз, правда, без Хэ Хунвеня, который ещё не вернулся, разыгралась та самая сцена с «ты же такая добродетельная госпожа».       Мнение пожилой госпожи Шен о семье Ци после этого визита резко изменилось. Пиннин Цзюньчжу, явившаяся к ним на следующий день, удостоилась долгого общения. Пожилая госпожа Шен дотошно расспрашивала её и, вспомнив то, как упрашивала её внучка и то, что она видела в поместье Хэ, а также то, как Пиннин Цзюньчжу разбиралась со служанками, которые пытались пролезть в постель к её сыну, она всё-таки дала согласие. Минлань была на седьмом небе от счастья, ведь Цзюньчжу на следующий день прислала сватов за её Бацзы. Теперь всё, что ей оставалось сделать, это обезопасить от Гу Тинъе Жулань. У неё было ещё немного времени, чтобы подумать об этом, ведь предложение Гу Тинъе делал в конце осени.       Однако когда ей везло, у Жулань, обычно, наступала чёрная полоса, так что ей даже не пришлось ничего делать. Осенние императорские экзамены должны были проводиться в конце августа, поэтому вначале августа желающие сдать их начали съезжаться в столицу со всего округа, поэтому в семье Шен гостило пять человек, среди них был Вень Яньцзин.       Через три дня после того как они въехали, Хай Ши, провожавшая к выходу из поместья одну из своих подруг, поймала Жулань во время тайного свидания с Вень Яньцзином. Она плакала и оправдывалась перед своим отцом, утверждая, что лишь хотела попрощаться, ведь он был женихом её сестры — их свадьба должна была состояться в конце сентября.       Ван Ши, последние несколько дней присматривавшаяся к Ли Ю, о котором высоко отзывалась пожилая госпожа Шен, хваталась за сердце и изображала умирающую, Шен Хун был в ярости и чуть не придушил Жулань. В дело вмешалась пожилая госпожа Шен, и в итоге ему пришлось, наступив себе на горло, сделать вид, что помолвка изначально заключалась с дочерью главной жены. Молань была счастлива.       К счастью, никто не знал, с какой именно дочерью была заключена помолвка, однако у людей всё же возникали вопросы, ведь Молань была старшей дочерью семьи Шен, но почему-то её младшая сестра была обручена раньше неё… Поэтому пожилая госпожа Шен, злая на Ван Ши за то, что та не смогла достойно воспитать Жулань, и раздражённая из-за того, что ей в последнее время приходится решать слишком много проблем семьи, сама распустила слух о том, что за Вень Яньцзина сосватали законную дочь, потому что Ван Ши не любила дочь наложницы и не желала искать ей мужа. Это было ударом по её репутации, но пожилая госпожа Шен посчитала, что она этого заслуживает. Все женщины столицы теперь считали её узкомыслящей законной матерью, а Молань мученицей. К тому же, Молань нигде не появлялась после окончания национального траура, так что эти слухи казались всем правдой. Ван Ши натягивала на себя улыбку, объясняя то, что Молань оставалась в поместье тем, что та просто приболела и всё это время всего лишь выздоравливала, ведь она не могла сказать, что та попыталась сбежать из дома, переодевшись в служанку, чтобы соблазнить мужчину. В общем, Ван Ши была в ярости, ведь теперь она даже не могла найти для Молань плохой брак — тогда все бы точно уверились в правдивости слухов. На её счастье, что из-за того что Вень Яньцзин был бедным учёным, не все верили слухам о том, что Ван Ши не желала искать брак для Молань потому что хотела выдать свою законную дочь в самую лучшую семью. В итоге всё очень быстро улеглось, но осадок остался. К тому же, Ван Ши прекрасно понимала, что как только замуж выйдут Жулань и Минлань, ей придётся заняться поиском брака для Молань, и она не могла затягивать с этим, иначе семью Шен бы осудили за это. Ведь две её младших сестры и так выйдут замуж раньше неё! Если Молань засидится в девках, вся столица решит, что она сделала это специально из-за нелюбви к ней!       В начале сентября пришли дары на помолвку от семьи Ци. Ван Ши, весь месяц сидевшая тише воды, ниже травы, была в ярости. Мало того, что она терпела осуждение от женщин везде, куда бы не пришла, так ещё и вынуждена была присматриваться к учёным, чтобы подобрать брак Молань, так ещё и это! Помолвочные дары Минлань казались Ван Ши пощёчиной. Она всё ещё считала, что Жулань была достойна выйти в семью Ци больше, чем Минлань.       Из-за того что Ван Ши была вынуждена заниматься подготовкой к свадьбам двух девочек одновременно, она имела возможность сравнить их будущее, так сказать, в первых рядах. Жулань выходила за Вень Яньцзина в конце сентября, а Минлань выходила замуж первого октября, потому что Пиннин Цзюньчжу настаивала на скорейшем проведении церемонии. Чем больше она сравнивала семьи, в которые выходили девочки, тем больше злилась, ведь выходило, что Жулань была обручена с бедным учёным, а Минлань практически с принцем. К тому же, Ван Ши злило то, что пожилая госпожа Шен не мелочилась и добавляла почти все свадебные дары в приданое Минлань. Она прямо таки кипела от злости и винила во всём Молань. Ведь если бы та не попыталась сбежать, то давно бы уже вышла в семью Вень!       К счастью, пожилая госпожа Шен избавила Ван Ши от необходимости готовить церемонию шпильки Минлань, которая также проходила в сентябре, так что та прошла без сучка, без задоринки.       У Минлань от всего этого голова шла кругом. Впрочем, она всё ещё переживала, что её счастливое замужество может сорваться из-за каких-нибудь внезапных проблем у семьи Ци, поэтому не могла расслабиться. Гу Тинъе, этот коварный паук, вполне мог устроить им какие-нибудь проблемы. Выбирая между счастьем сына и стабильностью семьи, Пиннин Цзюньчжу точно бы выбрала второе… Впрочем, в этот раз у Гу Тинъе не было шансов загнать её семью в угол, ведь и она, и Жулань были официально обручены. Не имея возможности подставить её семью перед выбором «либо отдаёте дочь за меня, либо вся столица узнает об аморальном поведении вашей дочери», Гу Тинъе не смог бы получить согласие на брак с ней у пожилой госпожи Шен. Минлань надеялась на это — в конце концов, этот человек способен на низкие уловки. Кто знает, что он придумал на этот раз? Молань, всё-таки, всё ещё не была обручена. Мало ли, он придумает, как использовать её, чтобы очернить репутацию семьи Шен? Если что-то случится до того, как она выйдет в семью Ци, Цзюньчжу может и передумать! Минлань была вся на нервах и почти не могла спать. Её бабушка, конечно, заметила это.       — Что, уже передумала выходить замуж в семью Ци? — поддразнила она, когда Минлань одним из вечеров устроилась рядом с ней на кровати архата.       — Я… просто беспокоюсь, что что-то может пойти не так, — пробормотала Минлань.       — Может, юная госпожа переживает по поводу первой брачной ночи?       При воспоминаниях о том, как это было с Гу Тинъе, Минлань аж передёрнуло, так что следующие полчаса бабушка и старшая служанка Фан коллективно успокаивали её.       Вскоре Жулань вышла замуж, и Минлань искренне радовалась за счастливую сестру. Жулань, вернувшаяся домой через три дня после свадьбы, прямо таки светилась от счастья, и выглядела выспавшейся отдохнувшей и довольной. Минлань вспомнила, сколько пудры ей пришлось нанести, чтобы скрыть тёмные круги под глазами из-за того, что Гу Тинъе трахал её несколько ночей подряд, совершенно не заботясь о состоянии её тела, и тяжело вздохнула. Всю оставшуюся неделю она молила Небеса о том, чтобы ей удалось выйти замуж в семью Ци. За два дня до её свадьбы в столицу вернулся Хэ Хунвень. Он явился в поместье Шен, едва прибыл в столицу. Это был последний раз, когда Минлань видела его. Узнав о её свадьбе, он был очень расстроен. Минлань тоже было немного жаль, но, поскольку семья Хэ всё ещё не разобралась с семьёй Цао, её бабушка ни за что не приняла бы свадебные дары от них.       В этот же день их навестила Хуалань, и её визит лишь ухудшил настроение Ван Ши. Она сообщила, что Гу Тинъе искал себе жену и пришёл за советом к её мужу. Если бы Жулань не поймали на тайном свидании, она могла бы выйти в семью Гу! Ван Ши готова была кусать локти! Хуалань тоже очень сожалела об этом, она считала Гу Тинъе достойным женихом.       — Как жаль, что и Минлань уже помолвлена, и через два дня выходит замуж! — печально вздохнула Хуалань, а Ван Ши едва не взорвалась от злости. С некоторых пор ей казалось, что все вокруг предпочитают Минлань, а не Жулань. Сначала жена бо Юнчана, потом Пиннин Цзюньчжу, теперь ещё и Хуалань жалела о том, что не может сосватать её в семью Гу. Она уже успела забыть о том, что сама хотела отправить Минлань в семью Лян, чтобы извлечь из этого выгоду.       — Хмпф! — недовольно фыркнула Ван Ши. — Минлань-Минлань-Минлань! Эта девчонка что, сделана из золота?!       — Ох, матушка, если бы Гу Тинъе пришёл ко мне месяц назад, я бы непременно сделала всё, чтобы одна из моих сестёр вышла за него замуж, — попыталась успокоить её Хуалань. — Но, видимо, не судьба… Он ведь хочет жениться на законной дочери, Молань ему не подходит.       — Да я скорее умру, чем позволю этой девке выйти в столь благородную семью! — тут же переключилась Ван Ши. Молань всё ещё оставалась лучшей красной тряпкой для этого быка. — Я не желаю искать ей мужа, лучше будет отправить её в монастырь!       — Но, матушка, вы не можете так поступить, — принялась увещевать её Хуалань.       Ван Ши, однако, продолжила возмущаться и жаловаться ей на свою жизнь.       — Это так унизительно, почему я должна стараться ради дочери этой падшей женщины?! Она едва не подставила всю нашу семью, а теперь я вынуждена прикладывать ради неё столько усилий! — это было ложью, ведь Ван Ши ещё даже не начинала искать мужа Молань.       — Возможно, я смогу помочь вам с поисками брака для Молань?.. — предложила Хуалань. — Я постараюсь найти кого-то не слишком хорошего, но и не слишком плохого, чтобы облегчить вам жизнь, матушка. Вы выглядите такой измотанной…       Так получилось, что Шен Хун вернулся со службы раньше, чем обычно, и решил посетить Ван Ши, чтобы уточнить, как проходит подготовка к свадьбе Минлань, ведь между её свадьбой и свадьбой Жулань была всего неделя. В итоге он стал свидетелем части этого разговора. Последняя фраза Хуалань так сильно взбесила его, что он в ярости ворвался внутрь и жёстко отчитал и её, и Ван Ши.       — Отправить её в монастырь?! — взревел он, тыкая в свою жену пальцем. Он сильно охладел к Молань после того случая, но всё ещё дорожил своей репутацией. — Мы чудом смогли скрыть её проступок, как ты собираешься это объяснить?! Хочешь, чтобы вся столица говорила о том, что семья Шен несправедливо относится к дочерям от наложниц?! Хочешь, чтобы о тебе думали, как о твоей сестре?!       Из поместья Кан часто выносили мёртвых беременных наложниц. С уже рождёнными дочерьми наложниц там обращались, как с прислугой, и никому из них не светило выйти замуж главной женой. Все знали о том, как тётушка Кан относится к незаконнорождённым детям своего мужа. Если бы люди в столице посчитали, что Ван Ши такая же, как она, тень легла бы и на Шен Хуна — все его коллеги начали бы думать, что он не может найти управу на собственную жену, и она творит, что пожелает.       Ван Ши, оскорблённая до глубины души, дрожала, на её глаза навернулись слёзы.       — А ты!.. — обернувшись к Хуалань, продолжил бушевать Шен Хун. — Какая достойная, добродетельная старшая дочь! — в его голосе звучал неприкрытый сарказм. — Как ты смеешь вообще являться сюда и нести такую чушь?! Испокон веков родители решали браки своих детей, а не их старшие сёстры! Немедленно возвращайся к своему мужу и думай над своим поведением!       — Она же хотела как лучше! — всхлипнула Ван Ши.       — Молчать! В первую очередь ты должна думать о выгоде для всей семьи Шен, а не о своих мелочных обидах! Хорошо!.. Хорошо! Раз ты не способна этим заняться, я сам найду достойный брак для Молань! — сказав это, Шен Хун развернулся и вышел. Меньше всего ему хотелось потерять лицо из-за нежелания Ван Ши выдавать Молань замуж. Эту ночь, как и множество следующих, он провёл в покоях у своей новой наложницы Цзюфан.              В это же время Молань ходила из стороны в сторону по своей комнате. Её покои теперь охранялись, словно тюрьма, и у неё не было шансов сбежать из них. Она могла выйти наружу лишь дважды — когда в поместье возвращалась Жулань, и когда в поместье должна была вернуться Минлань, чтобы у семей их мужей не возникло лишних вопросов. Она подозревала, что Ван Ши не собирается искать ей хороший брак, и не находила себе места, ожидая, когда же Минлань выйдет замуж. Ей нужно было воспользоваться этой возможностью, чтобы попробовать вымолить у отца обещание.       Когда она услышала, что та выходит замуж за Ци Хена, то перебила всю посуду в своей комнате. Сейчас же она ощущала лишь глухое раздражение и отчаянно жалела о том, что не сможет занять место Минлань. Она пыталась утешать себя тем, что, хотя бы сможет воспользоваться её возвращением в поместье чтобы позаботиться о своём будущем. Ей очень не хотелось выходить в ещё одну семью Вень. Впрочем, это не помешало разыграть ей перед Шен Хуном спектакль в день возвращения Жулань. Задержавшись перед уходом в свои покои, она упала перед ним на колени и разрыдалась, жалуясь на то, что боится своего неопределённого будущего, ведь теперь у неё не осталось жениха, которого ей нашёл отец. Она сокрушалась на тему того, что посмела желать большего и изо всех сил изображала раскаяние. Она очень рассчитывала на то, что отец, почувствует перед ней вину из-за того, что её младшая сестра увела у неё жениха, и найдёт ей кого-нибудь получше.       В день визита Минлань она планировала повторить этот трюк и на этот раз упомянуть то, что главная госпожа никогда не любила её и высказать свои переживания на тему того, что та ни за что не станет искать ей хорошего мужа. Молань надеялась, что подобная демонстрация раскаяния, наконец, смягчит её отца, и она сможет вновь выходить из своих покоев и из поместья. Пока она была заперта и за ней круглые сутки следили неподкупные служанки Хай Ши, у неё не было ни шанса позаботиться о своей судьбе.              Узнав о визите Хуалань, Минлань начала нервничать ещё сильнее — что, если её свадьба не состоится?.. Что если что-то случится?.. Возможно, у Гу Тинъе уже есть план, как помешать Ци Хену жениться на ней?! Она точно помнила, что он просил о браке с ней в ноябре, а сейчас был только сентябрь! Она едва смогла сосредоточиться на выборе слуг, которые уйдут с ней вместе в поместье Ци, и всё своё свободное время проводила рядом с бабушкой.       Когда настал день свадьбы, Минлань пребывала в такой прострации, что даже не заметила, как на её лицо нанесли толстый слой свадебного макияжа. Она рассеянно ощупывала тяжёлую свадебную корону под вуалью и пришла в себя только тогда, когда услышала доносившиеся снаружи резкие звуки свадебной музыки.       «Получилось… У меня получилось!» — Минлань, наконец, почувствовала, как беспокойство начинает отпускать её, но она всё ещё подсознательно ожидала подвоха. Ей казалось, что в костюме жениха она может увидеть свой ночной кошмар. Она понимала, что такого просто не может произойти — можно подменить невесту, скрытую вуалью, но не жениха, чьё лицо открыто. Но… она бы не вынесла, если бы ей снова пришлось выходить замуж за Гу Тинъе, а вот идти на встречу Ци Хену было не так уж и страшно.              Пожилая госпожа Шен была одета в новую с иголочки накидку сапфирового цвета с вышитыми на ней шестью «Фу» — иероглифами удачи. Она смерила суровым взглядом кланявшегося ей Ци Хена и приняла чашку с чаем.       — Хорошо позаботься о моей внучке, — произнесла она прежде, чем выдать ему красный конверт. Ци Хен с почтением принял его и заверил её полным счастья голосом в том, что готов заботиться о Минлань до самой своей смерти. Ван Ши, сидевшая рядом с ней, не сумела удержать лицо — она выглядела так, будто проглотила лимон, но счастливый Ци Хен не придал этому значения. Дрожащими руками он убрал конверт, подаренный пожилой госпожой Шен.       Увидев Ци Хена снова, Ван Ши испытывала сложные чувства, отчасти отдававшие горечью, поэтому она лишь изредка вежливо отвечала на что-либо.       Вскоре появился Шен Хун и принял «командование» ситуацией. Будучи весьма достойным актёром, Шен Хун даже сумел выдавить из себя пару слезинок, когда говорил «я так благодарен судьбе». Каждый его жест и выражение были отточены до безупречности, он выглядел идеальным пожилым любящим отцом.       Когда Ци Хен подал им чай, наконец, вошла невеста. Её вела пожилая госпожа Бо. Ци Хен отвлёкся на неё и вспомнил о том, что ему надо поклониться и ещё раз, только когда увидел, как склоняется Минлань. Он поклонился, не сводя с неё восхищённого взгляда. Выражение лица пожилой госпожи Шен немного смягчилось, а Ван Ши стала выглядеть ещё более раздосадованной.       — Минлань, тебе следует быть почтительной и благоразумной, — кое-как выдавила из себя Ван Ши. — Всегда слушайся во всём мужа и старших и никогда не совершай необдуманных поступков.       Когда Минлань уже собиралась уходить, пожилая госпожа Шен, наконец, не выдержала. Она крепко схватила Минлань за руку, а на её глаза навернулись слёзы. С красной вуалью на лице Минлань могла видеть лишь ноги пожилой госпожи и понятия не имела, что было сейчас написано у неё на лице. Опустив голову, она увидела держащую её худую морщинистую руку с побелевшими костяшками пальцев. Из-за этого Минлань ощутила, как у неё в горле встал ком. Из её глаз потекли слёзы, пара слезинок упала как раз на то место, где их руки соединялись. Почувствовав это, пожилая госпожа Шен тут же отпустила руку Минлань, словно бы эти слезинки обожгли её.       После этого, собравшись с силами, она тихо произнесла:       — Отныне живи счастливо.       Когда Минлань услышала это, её сердце словно сжалось. Она не смогла выдавить из себя ни слова в ответ. Поэтому она лихорадочно закивала, из-за чего её красная вуаль едва не упала. Минлань наклонила голову, изо всех сил пытаясь заставить слёзы падать на пол, чтобы не испортить макияж. Она не знала, кто сейчас вёл её, но понимала, что они направлялись наружу. Когда они подошли к воротам, Чанбай на руках отнёс её в паланкин. После этого занавески задёрнули, и Минлань почувствовала, как паланкин пришёл в движение.       Минлань поняла, что они уезжают, и поспешно вытащила из рукава хлопковый носовой платок и промокнула им слёзы.       Этот паланкин был не таким вычурно-богатым, как она помнила со своей прошлой свадьбы, но он был изящно украшен, и чувствовалась, что руку к нему приложила Пиннин Цзюньчжу.       Этот паланкин несли восемь человек. Они хорошо справлялись со своей работой, поскольку тряски было немного. Снаружи доносились оглушающие звуки барабанов и фейерверков, а также весёлая болтовня и смех. Лишь в этот момент Минлань осознала, что у неё побаливает лицо. Пожилая госпожа Бо выглядела хрупкой старушкой, но когда она наносила ей макияж, её движения были сильными и резкими. Когда Минлань вспомнила, как проходила через это, её лицо заныло ещё сильнее.       — Ауч, — прошипела она.       Шедшая снаружи Сяотао услышала её голос и, наклонившись к занавеске, тихонько спросила:       — Моя госпожа, у вас болит живот? Если вы голодны, не волнуйтесь, у меня тут есть еда.       Не удержавшись, Минлань рассмеялась. Сяотао действительно была обжорой, и ей было приятно, что что-то в её жизни оставалось неизменным.       Поместье Ци находилось не так уж далеко от центра, так что они прибыли довольно быстро. Устав от бесконечных поклонов, Минлань была невероятно рада, когда её подняли на руки и унесли в сторону спальни, хотя и ощутила, как у неё засосало под ложечкой. В спальне было намного тише, чем в главном зале — у семьи Ци было не так уж и много близких родственников, которые могли бы позволить себе войти в спальню новобрачных, чтобы подшутить над невестой. Насколько Минлань знала, у Ци Хена было лишь несколько двоюродных сестриц и всего один болезненный старший кузен.       Несмотря на то, что она уже однажды проходила через всё это, Минлань всё ещё ощущала некоторую неловкость. Судя по смеху и подруниванию девушек, Ци Хен выглядел немногим лучше неё. Он едва не выронил перевязанную красной атласной лентой специальную эбонитовую палочку, украшенную серебряными полосками. Поддеть вуаль у него вышло лишь со второго раза, так сильно у него дрожали руки. Минлань даже забеспокоилась, что он ткнёт этой палочкой ей в глаз.       Минлань почувствовала, как ей в глаза ударил свет. Затем она увидела перед собой высокую изящную фигуру. Подняв глаза, она пересеклась взглядом с Ци Хеном. Он смотрел на неё, как на богиню, и она испытала иррациональное желание заворчать: она прекрасно знала, что в этом макияже выглядит, как чучело.       Он присел рядом с Минлань, не говоря ни слова. Из-за его восхищённого взгляда она ощутила, как начинает краснеть.       В этот раз не было шквала комплиментов.       — Эта невеста такая изящная.       — Должно быть, она настоящая красавица, раз братец Ци смотрит на неё таким взглядом!       Это было всё, что она услышала, поскольку в комнате находились лишь две женщины в богатых одеждах и несколько молчаливых служанок. Минлань предположила, что одна из них — жена его болезненного кузена, а вторая недавно вышедшая замуж кузина. Незамужних девушек не пускали в покои новобрачных.       Затем их головы посыпали арахисом и ююбами, Минлань стоически вытерпела это, не шелохнувшись. Ци Хен даже не дёрнулся — он был так увлечён разглядыванием её лица, что больше ни на что не обращал внимания.       Сразу же после этого подошла женщина, в руках у которой был поднос с выпечкой. Она взяла оттуда одну не глядя, и сунула в рот Минлань. Едва не скривившись, Минлань откусила кусок выпечки, тесто внутри совершенно не пропеклось, но ей пришлось проглотить его. Она понадеялась, что больше ей не придётся проходить через эту пытку неготовой едой.       — Оно сырое? — спросила одна из богато одетых девушек.       — Да, сырое, — краснея, подтвердила Минлань. Эта традиция казалась ей очень глупой.       — Все слышали это? — громко объявила эта женщина, чтобы было слышно и в коридоре. — Невеста сказала, что собирается родить ребёнка!       Слово «сырое» было созвучно со словом «рожать».       — Мы ждём от неё много детей! Запомните: чем больше детей, тем больше счастья!       «А эти фразы, похоже, везде одинаковые», — мысленно захихикала Минлань и бросила взгляд на Ци Хена. Тот выглядел так, будто она собиралась рожать прямо сейчас. Минлань не сдержала смешка.       Следующей и последней церемонией было питьё вина на брудершафт. Им принесли две фарфоровых чаши для вина, расписанных лилиями. Они были перевязаны красной верёвочкой. Минлань, снова слегка покраснев, наклонилась и выпила вино вместе с Ци Хеном. Когда они приблизились друг к другу, Минлань подняла глаза и увидела перед собой его подбородок, и её сердце заколотилось быстрее. Ци Хен был намного красивее Гу Тинъе. Хотя Минлань с сожалением отметила, что он сильно похудел.       Когда церемония закончилась, Ци Хен вынужден был отправиться обратно к гостям. Этим двум сестрицам буквально пришлось уговаривать его, чтобы он покинул спальню. Переступая через порог, он едва не споткнулся и, уходя, постоянно оборачивался. Стоящие в комнате служанки уже не могли сдерживать смех. Минлань тоже ощутила веселье. Его поведение разительно отличалось от того, что она помнила, и от этого на душе у неё становилось легче.       — Приятно познакомиться, сестрица Ци, — обратилась к ней та из девушек, что была помладше. Выглядела она слегка высокомерной, её взгляд цепко осматривал Минлань с ног до головы. — Можешь звать меня сестрица Сюэжу. Я — старшая среди младших кузин братца Юаньжо. Это моя старшая сестрица, Лу Ши, жена моего брата.       — Приятно познакомиться, сестрица Сюэжу, приятно познакомиться, сестрица Лу Ши, — вежливо поздоровалась Минлань, думая о том, что то, что старшая невестка семьи Ци и Пиннин Цзюньчжу были мегерами, которые не позволяли своим мужьям заводить наложниц, было не так уж и плохо. Это избавляло её от необходимости общаться с кучей надоедливых родственников. К тому же, Лу Ши и Сюэжу, а также ещё одна кузина, жили в другом поместье. Жизнь в поместье Ци обещала быть очень… спокойной. Хотя, она слышала, что на самом деле главная ветвь семьи Гун Ци была очень властной. Впрочем, её не слишком-то это беспокоило.       — Что ж, нам пора идти в главный зал, мы не можем весь день развлекать только тебя, — произнесла Лу Ши и, не дожидаясь реакции Минлань, направилась к выходу. — Если тебе что-то нужно, используй этих служанок, — она небрежно махнула на стоящих у дверей девушек и вышла. Сюэжу последовала за ней.       Минлань хмыкнула, как только Ци Хен ушёл, у них, видимо, не осталось желания притворяться перед ней вежливыми и обходительными. В конце концов, она была всего лишь дочерью наложницы. Ну, ей было к этому не привыкать. Зато у Ци Хена не было наложниц. Ещё пока он был женат на Сяньчжу, та избивала до смерти всех девиц, которые ему нравились, а до этого за ушлыми служанками зорко следила Пиннин Цзюньчжу. Став же вдовцом, он вынужден был соблюдать национальный траур, как и все и, к тому же, был так воодушевлён возможностью жениться на Минлань, что всё своё время посвящал учёбе. Об этом она узнала, подслушивая разговоры бабушки и Цзюньчжу. Ци Хен вышел на новый уровень в её глазах — даже её отец, казалось бы, переживавший о своей репутации больше, чем о чём-либо ещё, не удержал свой член в штанах, когда наложница Линь подослала к нему красивую служанку во время траура. Ци Хен же, будучи юношей в расцвете сил, не ладил со своей женой и редко спал с ней и, к тому же, всё это время был лишён возможности завести хоть одну приятную глазу наложницу, и при этом, став вдовцом, не пустился во все тяжкие, а занялся учёбой. Минлань чувствовала, что этот парень заслуживает того, чтобы вкладывать в него усилия.       Минлань попросила принести еды, а также тёплой воды и смыла, наконец, со своего лица весь этот жуткий макияж, а затем переоделась. В этот раз старшая служанка Цхуй не пришла также быстро, как в прошлый — ей нужно было проследить за распаковкой багажа Минлань. Всё-таки они с Ци Хеном оставались жить вместе с его родителями.       За это время Минлань успела познакомиться с двумя служанками, которых ей оставили и выяснить, что они принадлежали Ци Хену. К слову об их внешности — они выглядели точно так же, как служанки Чанбая, то есть, были совершенно непримечательными. Их звали Лицзы и Иньтао. Сяотао, услышав их имена, пробормотала что-то о том, что юный господин Ци ничем не отличается от её госпожи. Их имена означали «слива» и «вишня». Минлань, же, смущённая, не знала, куда деть глаза — Ци Хен, похоже, был настолько одержим ею, что даже служанок называл почти также, как она. Благо, ему хватило ума не называть их «Сяотао» и «Даньдзюй».       Старшая служанка Цуй вернулась, когда в комнате уже зажгли свечи. Она выглядела очень уставшей. Выпив несколько чашек тёплого чая, она отчиталась о проделанной работе и переключилась на увещевания по поводу первой брачной ночи. Несмотря на то, что она старалась формулировать свои мысли обтекаемо, Минлань быстро поняла, о чём она говорит, и беспокойство набросилось на неё с новой силой. На самом деле из-за Гу Тинъе она не хотела делить постель вообще ни с кем, но прекрасно понимала, что не может этого избежать. Возвращение в поместье Шен, определённо, разбаловало её — могла же она мириться с этим варваром по имени Гу Тинъе несколько лет каждую ночь! Она даже убедила себя, что так и должно быть, чтобы не расстраиваться лишний раз.       Чем короче становились свечи, тем сильнее Минлань нервничала.       Ци Хен явился, когда свечи успели прогореть на треть. Всё это время она потратила на безуспешные попытки успокоиться.       — Господин Ци здесь! — объявила Лицзы.       Минлань подскочила с кровати и, спохватившись, уселась обратно. В этот же момент двери в спальню распахнулись. Она ожидала увидеть, как Ци Хена вносят на руках пара крепких слуг, но, к её удивлению, он был практически трезв — конечно, от него пахло алкоголем, но он шёл сам, и, что более важно, его даже не шатало. Минлань не представляла, каким образом он ухитрился не напиться вусмерть от радости.       — Лицзы, Йиньтао, приготовьте ванну, — не глядя на замерших у дверей девушек, бросил он, приближаясь к Минлань. Сев рядом с ней на кровать, он осторожно взял её за руку, с любовью заглядывая в глаза. — Ты сегодня весь день была так прекрасна, — пробормотал он. — Мне всё ещё кажется, что я сплю.       — С утра ты видел меня с толстым слоем пудры на лице, — с сомнением протянула Минлань.       — Ты прекрасна в любом виде, — не моргнув и глазом, отозвался Ци Хен. Ей захотелось пощёлкать перед его носом пальцами, но она сдержалась. Он смотрел на неё совсем не так, как Гу Тинъе. Тот всё время пожирал её взглядом, Ци Хен же, казалось, пытался запечатлеть её в своём сердце.       — Ванна готова, господин, — объявила Лицзы. Ци Хен встрепенулся.       — Почему бы тебе… не снять себя украшения? Ты, наверное, очень устала. Нужно было снять их все сразу же… — он неуверенно прикоснулся к тяжёлой свадебной короне на её голове. Минлань сразу же ощутила, как у неё ноет шея.       Ци Хен встал с кровати и удалился в ванную.       Пребывая в оцепенении, Минлань проводила его взглядом. Старшая служанка Цхуй, придя в себя, тут же скомандовала Сяотао и Даньдзюй снять с Минлань все украшения и помогла ей переодеться в мягкое хлопковое ночное платье. После этого служанка Цхуй утащила вяло сопротивляющихся Даньдзюй и Сяотао из комнаты.       Минлань начала нервно теребить пальцы. Ярко-красное покрывало на кровати внезапно начало сильно её раздражать. Спустя некоторое время в комнату вернулся Ци Хен, переодетый в белую атласную пижаму. Его волосы всё ещё были слегка влажными. С распущенными волосами Ци Хен смотрелся ещё изящнее. Приблизившись к кровати, он снова сел рядом с Минлань и, обернувшись, протянул было руку, чтобы прикоснуться к её волосам, но Минлань испуганно шарахнулась в сторону.       — Ты… боишься меня?.. — взгляд Ци Хена, казалось, потух. — Возможно ты… Передумала выходить за меня замуж и моя матушка вынудила тебя согласиться?..       — Нет! — испуганно заверила его Минлань, подскакивая с кровати и направляясь к столику, на котором стоял чайник. Выхлебав целую чашку чая, она сообщила. — Я… Я просто захотела пить!.. Я просто… Просто нервничаю…       — Неужели я такой страшный?       «Дело не в тебе!» — чуть не завопила Минлань. — «Я просто жертва домашнего насилия, ясно?!»       Она несколько раз глубоко вздохнула и заставила себя вернуться к кровати. Усевшись рядом с Ци Хеном, она собралась с духом и обняла его.       — Если ты очень боишься, мы можем отложить первую брачную ночь на пару дней, чтобы ты привыкла ко мне… — начал было Ци Хен, но Минлань отрицательно покачала головой.       Не было никакого смысла в том, чтобы оттягивать неизбежное. К тому же, она беспокоилась, что если прокатит драгоценного господина Ци с брачной ночью, Пиннин Цзюньчжу будет очень зла.       — Ты же вся дрожишь, — растерянно заметил Ци Хен, приобнимая её за плечи, он явно был сбит с толку. Минлань вспомнила, что в прошлый раз она тоже дрожала и даже забилась в угол кровати, но ей это не помогло. Ци Хен ласково погладил её по спине.       — Я… Я… Я перестану дрожать, как только всё случится! — срывающимся голосом заверила Минлань, внезапно ей очень сильно захотелось плакать. Ци Хен, однако, и не подумал воспринять её слова как разрешение к действиям, вместо этого он пересел поудобнее и, пересадив её к себе на колени, уткнулся ей в шею и устало вздохнул.       — Я очень рад, что смог жениться на тебе, — сказал он, продолжая обнимать её. Минлань вцепилась в его плечи словно утопающий за соломинку. На самом деле, она очень боялась, что он прямо сейчас уложит её на кровать. — Я никогда не забывал твоих слов, даже после того как вынужден был… вынужден был жениться на Сяньчжу. Знаешь, ты была права, тогда матушка никогда не согласилась бы на наш брак… На самом деле… Моя матушка предлагала мне взять тебя наложницей, но я… Я никогда не поступил бы так с тобой!.. Ты заслуживаешь лучшего. Я так рад, что ты стала моей женой, — Ци Хен потёрся носом о её шею. — Мне так жаль, что тебе пришлось так долго ждать меня…       Минлань была до глубины души тронута его словами. Из-за того что он не торопился принуждать её к сексу, она ощутила, как медленно начинает расслабляться. На самом деле, сидеть в обнимку с Ци Хеном было очень приятно. Он не распускал руки, как Гу Тинъе, и не щипал её за талию или задницу просто чтобы ущипнуть. Она чувствовала, что должна была что-то сказать, но не знала, что именно, поэтому глубоко вздохнула и быстро поцеловала его в щёку. Ци Хен тут же отстранился и заглянул ей в глаза, выглядел он при этом так, будто только что выиграл миллиард.       — Ты… Ты уже не боишься? — хриплым голосом переспросил он, прикасаясь пальцами к своей щеке. Минлань неуверенно пожала плечами. Она не могла пообещать, что её снова не начнёт трясти. Ци Хен не сводил взгляда с её вишнёвых губ, они сводили его с ума. Потянувшись, он заправил часть волос ей за ухо и, наклонившись, поцеловал её в губы.       Минлань замерла, как испуганный кролик. Каждый раз, как Гу Тинъе целовал её, ей казалось, будто он пытается её сожрать. Ци Хен же… Был очень мягким, словно прикасался к вазе из тончайшего дорогущего фарфора. Минлань даже удалось немного расслабиться, но она продолжала ожидать, когда же он запустит пальцы под её одежду. Гу Тинъе никогда не церемонился с ней. Ци Хен же, казалось, наслаждался возможностью целовать её и вовсе не собирался никуда спешить. Она не заметила, когда он переключился на её шею, и осознала это, только когда ощутила знакомое тянущее чувство внизу живота — оно было редким гостем, так что она сразу узнала его.       Если главной целью Гу Тинъе было просто вставить в неё член и не важно, хотела ли она этого или нет, он делал это и не останавливался, пока не получал разрядку — иногда на это уходило не меньше пары часов, то Ци Хен, казалось, имел совершенно иную цель — он, похоже, собирался всю её облизать. Минлань с удивлением осознала, что она очень даже не против, и решительно выкинула из своей головы все мысли о животном по имени Гу Тинъе. Она прекрасно умела делать это, иначе не смогла бы прожить с ним столько времени.       Обцеловывая её, Ци Хен ненавязчиво стягивал с неё ночной халат.       Минлань чувствовала, что ей становится очень жарко из-за тех глупостей, что он шептал, прикасаясь к ней. «Ты красива словно небесная фея…», «Твоя кожа прекрасна, как шёлк», «мне кажется, с тобой я буду сыт лишь водой» — и он, казалось, вовсе не собирался останавливаться. Минлань была так смущена, что ей очень хотелось заткнуть ему рот. Она рисковала захлебнуться в меду!.. Она очень не хотела поддаваться, потому что знала, что вскоре ей будет больно.       Минлань всегда знала, что это её тело было непрактичным. У неё была сильная воля, и она спокойно относилась к критике и насмешкам, но её тело было довольно слабым. Она плохо переносила холод, жару, зуд и боль. Даже слабая боль заставляла её плакать навзрыд. Гу Тинъе так долго издевался над ней, что в конце концов она даже привыкла и перестала плакать — в слезах не было никакого смысла, они лишь распаляли его ещё сильнее. Разозлившись на себя из-за того, что снова вспомнила Гу Тинъе, хотя собиралась выкинуть его из своей головы, Минлань вцепилась в плечи Ци Хена ногтями.       — Я… Сделал тебе больно? — испуганно замер тот.       Минлань стало стыдно за себя, ведь он прикасался к ней так нежно, что ей иной раз казалось, что она почти ничего не чувствует. Если бы не влажный след, остававшийся от его губ, она бы решила, что все его прикосновения ей просто приснились.       — Ах…нет… я просто… Немного… — она смутилась и вся сжалась, не представляя, как вообще можно оправдаться. После того, как она пинала или кусала Гу Тинъе, чтобы он прекратил, он обычно или ещё сильнее кусал её в ответ, либо обездвиживал так, что она не могла и шелохнуться.       — Немного? — мягко улыбнулся Ци Хен, пытаясь, похоже, подбодрить её. Он даже не подумал о том, чтобы укусить её.       — У-у-удивлена, — нашлась Минлань и, прежде, чем он начнёт спрашивать дальше, решила сбить его с толку. — Хен’эр, — сладким голосом протянула она. — Муж мой…       Ци Хен выглядел так, будто к нему действительно снизошла богиня. Его поцелуи стали куда более рваными и беспорядочными. Он, наконец, раздвинул ей ноги и прижался к ней всем телом, и Минлань непроизвольно сжалась, ощутив его возбуждение. Она едва сдержала испуганный всхлип, испугавшись, что если Ци Хен услышит это, то остановится и она только сильнее перенервничает.       Боли, однако, почти не было. Минлань была так удивлена, что испуганно ахнула.       — Очень больно? — виновато уточнил замерший Ци Хен.       — Н-нет, — дрожащим голосом заверила его Минлань, прислушиваясь к своим ощущениям. По сравнению с тем, что она помнила, это нельзя было назвать болью. Она даже поёрзала, устраиваясь под ним поудобнее, и обняла его за шею. Наконец, окончательно осознав, что её, во всяком случае, не будут каждую ночью иметь насухую, она смогла расслабиться и даже улыбнулась.       Ци Хен всё ещё обеспокоенно заглядывал в её глаза.       — Хен’эр такой заботливый, — протянула Минлань. — С тобой мне нечего бояться…       Она и не знала, что во время лишения девственности можно испытать хоть немного удовольствия. Её поясница, конечно, довольно быстро начала болеть, всё-таки тело было очень слабым, но она была так тронута поведением Ци Хена, что ей было всё равно. Она была даже готова согласиться на ещё один заход, если он попросит, но он не попросил.       Выйдя из неё, он обнял её и принялся поглаживать её по волосам. Минлань прильнула к его груди, в её голове было пусто. Она сама не заметила, как уснула.       Первым, что она увидела ранним утром, было виноватое лицо Ци Хена. Он сидел рядом на кровати и со скорбным видом смотрел на её бёдра — Минлань проследила за его взглядом и увидела, что на них осталось несколько синяков в тех местах, где он особенно сильно сжал её пальцами.       — Прости-прости-прости, — затараторил Ци Хен, стоило ей открыть глаза. — Я не хотел!..       Минлань недоумённо моргнула — какая-то жалкая парочка синяков явно не стоила таких извинений. К тому же, они были в расчёте — на его спине наверняка остались следы от её ногтей.       — Всё в порядке, у меня просто очень нежная кожа, — поспешила успокоить она. — У меня почти ничего не болит.       Конечно, между ног слегка саднило, но вовсе не так сильно, как после изнасилования Гу Тинъе. Она решила, что этот человек не достоин того, чтобы она вспоминала о нём ещё хоть один день своей новой прекрасной жизни. Он не чувствовал ни капли раскаяния, когда оставлял на ней синяки, засосы и следы от своих зубов. Он даже посчитал, что после того, как он отодрал её, как заправскую шлюху, у неё ничего не будет болеть.       Ци Хена, казалось, вовсе не убедили её слова.       — Я буду очень осторожен в следующий раз, — заверил он.       «Неужели Сяньчжу Цзячен насиловала тебя, как меня Гу Тинъе?» — чуть не спросила Минлань. Это прозвучало бы невероятно грубо и, к тому же, она не смогла бы объяснить, как её мог насиловать Гу Тинъе. Да. Его нужно было срочно вытравить из своих мыслей, чтобы он перестал отравлять ей жизнь.       — Сегодня я и пальцем к тебе не прикоснусь, — добавил он. — Я знаю, что девушкам нужно время, чтобы восстановиться после первого раза…       «Кем бы ты ни была, девушка, лишившая его девственности, спасибо тебе», — с благодарностью подумала Минлань. Улыбнувшись, она порывисто обняла его. Ци Хен тут же обхватил её в ответ. Казалось, он боялся посильнее стиснуть её.       — Ты такая маленькая и хрупкая… — пожаловался он.       — Бабушка в детстве запретила мне есть пирожные тарелками, чтобы я красиво смотрелась в платьях, — пошутила Минлань, чтобы разрядить атмосферу. Ци Хен рассмеялся.       — Господин, госпожа, пора вставать! — позвала служанка из-за двери. Минлань вздрогнула и нехотя отцепилась от Ци Хена, тот тоже явно нехотя отпустил её. На самом деле, ей не слишком-то хотелось куда-то сегодня идти, но этикет требовал подать чай родителям мужа.       Минлань накинула на себя ночной халат, поскольку терпеть не могла появляться в неглиже перед незнакомыми людьми, и только когда Ци Хен сделал то же самое, позвала слуг. Ей было немного стыдно, но пока он одевался, она засмотрелась на него.       Старшая служанка Цхуй, готовая к этому, тут же всё организовала. Помывшись и переодевшись, Минлань не удержалась от ещё одной мысли: «Как странно, когда после секса ты всё ещё можешь нормально ходить!». Когда она вернулась в комнату, Лицзы укладывала волосы Ци Хена.       Услышав, что Минлань вернулась, он тут же обернулся, Лицзы едва успела закрепить его пучок.       — Ты выглядишь великолепно, — сказал он.       — Ты тоже хорошо выглядишь, — с очаровательной улыбкой вернула комплимент Минлань. Впервые за долгое время она чувствовала себя счастливой и по-настоящему расслабленной.       Закончив разглядывать её, Ци Хен взял её за руку и потянул в сторону выхода. Чем дальше они уходили от покоев, тем больше Минлань волновалась. На самом деле, она немного побаивалась Пиннин Цзюньчжу, и гадала, как именно она будет относиться к ней. Конечно, Минлань была способна справиться с любым отношением, и всё же, в глубине души ей очень хотелось, чтобы сказка, начавшаяся вчера ночью, не прекращалась.       Пока они шли, Ци Хен рассказывал ей о поместье. Как оказалось, оно было довольно внушительным, хотя большая часть зданий пустовала. У них был красивый лес, чудесный сад, в котором любила гулять Цзюньчжу, а также несколько небольших прудов с лотосами. Семья Ци состояла из Старшего господина Ци, его жены Пиннин Цзюньчжу, старой наложницы, Ци Хена и Минлань. У них было не так уж и много слуг, и всех их в ежовых рукавицах держала её свекровь. Короче говоря, в этой семье просто некому было создавать ей проблем, кроме самой свекрови. Впрочем, Минлань очень сомневалась, что Цзюньчжу сможет переплюнуть пожилую госпожу Цинь даже если очень захочет поиздеваться над ней.       Когда они вошли в зал Снежного Лотоса, в котором их ждали отец и мать Ци Хена, тот не сводил с Минлань восхищённого взгляда. Та, в свою очередь, отвечала ему взглядом, полным благодарности, и они держались за руки. Переступив порог, Минлань спохватилась и хотела было выдернуть свою руку, но Ци Хен держал слишком уж крепко. Отпустил он её только когда Цзюньчжу кашлянула. Сидя в центре комнаты, она не выглядела ни злой, ни радостной, её выражение лица было спокойным, как вода горного озера. Отец Ци Хена, напротив, явно был очень счастлив за своего сына.       Когда церемония подношения чая завершилась, Цзюньчжу пригласила их обоих сесть.       — Надеюсь, теперь ты счастлив, — сказала она, обращаясь к Ци Хену. — Учись усерднее. Я жду от тебя достойных результатов.       — Счастлив! — с искренней благодарностью откликнулся Ци Хен. — Спасибо, матушка! Я сделаю всё возможное, чтобы оправдать ваши ожидания.       Цзюньчжу сухо кивнула и перевела взгляд на Минлань.       — Хорошо заботься о моём сыне, роди ему как можно больше детей, — слабо улыбнувшись, сказала она. — Тебе нет нужды выражать мне почтение утром и вечером, утром будет вполне достаточно. Я привыкла к спокойной жизни. Лучше позаботься о Хен’эре.       Ци Хен удивлённо взглянул на неё, Минлань попыталась было заверить её, что для неё вовсе не сложно посещать свою свекровь дважды в день, но Цзюньчжу покачала головой.       — Я стану счастливее, когда у меня появится парочка внуков, — сказала она. На самом деле, она просто переживала, что если Минлань будет бывать у неё дважды в день, Ци Хен решит, что она просто не смирилась с такой невесткой и теперь собирается докучать ей изо дня в день. — Я старею, так что в последнее время люблю поспать подольше. Ты можешь посещать меня в час Чен. (7 утра)       Ци Хен так горячо отблагодарил её, что у Цзюньчжу не осталось сомнений в правильности подобного решения. Минлань была слегка сбита с толку, и в то же время невероятно рада. В конце концов она подумала, что Цзюньчжу могла запомнить, что она любила вздремнуть на уроках из-за того что в школу к господину Чжуану приходилось рано вставать, и ей стало очень стыдно.       После они мирно позавтракали за одним столом. Минлань не чувствовала совершенно никакого напряжения и смогла отлично позавтракать. За столом в семье Ци было непринято разговаривать, но её бабушка также обычно предпочитала молчать, так что она не чувствовала никаких неудобств. В обед они посетили зал предков в главном поместье семьи Ци, где Минлань вписали в родословную, и встретились с родственниками из главной ветви семьи Ци, и Минлань нормально познакомилась со всеми. Вечером они с Ци Хеном счастливо поужинали вдвоём и проболтали до поздней ночи. В этот день он, как и обещал, не стал к ней приставать.       На второй день Минлань, следуя указаниям, явилась ровно к семи утра и провела с Цзюньчжу примерно до девяти. Она оказалась довольно приятным собеседником и вовсе не требовала, чтобы Минлань вела себя как служанка. Минлань предположила, что после Сяньчжу требования к невестке у Цзюньчжу не просто снизились, а очень существенно снизились. Или же, главную роль в этом её поведении играло отношение Ци Хена. Они обедали и ужинали вместе с Ци Хеном, а завтракала она с Цзюньчжу.       Первые три дня в поместье Ци прошли очень быстро. Вернувшись в поместье Шен, Минлань выглядела довольной и счастливой, у неё был здоровый цвет лица и румяные щёки, а Ци Хен смотрел на неё влюблённым взглядом. Пожилая госпожа Шен была искренне довольна увиденным, и всё же долго расспрашивала её. Ван Ши и Молань же были вне себя от зависти. Минлань не стала просить Ци Хена обращаться с ней грубо, как делала с Гу Тинъе — во-первых, он бы никогда не смог этого осуществить, во-вторых, все и так знали, что он был влюблён в неё. Единственной, кто не испытывал зависти на этой встрече, пожалуй, была Жулань. Она была очень довольна Вень Яньцзином.       Жизнь в поместье Ци протекала размеренно и спокойно. Ци Хен всегда ложился спать вместе с ней, но, засыпая или просыпаясь рядом с ним, Минлань не испытывала раздражения. К тому же, он не имел привычки закидывать на неё руки и ноги. В свободное время Минлань занималась шитьём или читала романы, поскольку поместьем всё ещё управляла Цзюньчжу. Однажды она сказала ей, что непременно отдаст ей управление поместьем, как только она родит хотя бы одного хорошенького ребёнка. А лучше двух. В общем, Минлань поняла, что всё, что от неё требовалось на данный момент, это вести себя хорошо и ублажать Ци Хена в постели, чтобы он ходил довольный. Её, в принципе, всё устраивало. У неё было достаточно приданого, которым она могла управлять, и она вовсе не стремилась взваливать на себя целое поместье. Цзюньчжу же, очевидно, мечтала о внуках. Ну или просто хотела, чтобы её сын перестал терять голову, если Минлань находилась с ним в одной комнате. Может, надеялась, что побыв с ней достаточно времени, он успокоится?       С Ци Хеном Минлань чувствовала себя комфортно. Он никогда не кричал и не злился на неё из-за каких-нибудь пустяков, хотя очень любил попенять ей на то, как грубо она обходилась с ним в прошлом. В такие моменты Минлань применяла на нём тактику, отточенную за годы жизни с пожилой госпожой Шен, и превращалась в липкую конфету. Ци Хен был доволен. Они часто веселились вместе или беззлобно дразнили друг друга. Когда Ци Хен получил назначение после экзаменов, Минлань искренне радовалась за него.       Свекровь часто брала её с собой, когда выходила из дома или посещала какие-либо встречи, и также они как минимум раз в месяц навещали пожилую госпожу Шен. Минлань казалось, что Цзюньчжу водит её к бабушке ради того, чтобы продемонстрировать, что она жива и прекрасно себя чувствует. За три месяца, прошедших после свадьбы, лицо Ван Ши с каждым их визитом всё больше и больше походило на восковую маску.       В декабре Гу Тинъе женился на законной дочери чиновника первого ранга, её звали Чунь Ши. Минлань искренне посочувствовала ей и пожелала удачи, и даже побывала на их свадьбе. Говорили, что девушку ему подобрала сама императрица.       В общем, Минлань жила ленивой, сытой и спокойной жизнью.       После нового года столицу облетел очень тревожный слух — Лян Хань донёс подвернувшую ногу Молань до её повозки, растолкав пытавшихся помочь ей служанок. Это случилось в храме Гуанцзи, в который Ван Ши отправилась вместе с ней, Хай Ши и пожилой госпожой Шен, чтобы возжечь благовония. Говорили, что это произошло прямо на глазах у пожилой госпожи Шен, которая от гнева лишилась чувств! Аморальное поведение Лян Ханя порицалось всей столицей. Впрочем, были и те, кто считал, что Молань как-то соблазнила его.       Перепуганная до смерти, Минлань, едва услышав об этом, кинулась к Цзюньчжу, чтобы умолять её о возможности посетить свою бабушку как можно скорее. Та выглядела слегка раздражённой, но позволила ей отправиться в поместье семьи Шен в одиночестве. Ей явно не понравилось то, что загубленная репутация Молань бросала тень на её невестку.       Пока Минлань ехала в сторону поместья семьи Шен, она была так зла, что едва могла дышать.       «Действительно, права была бабушка, человек, желающий сотворить гадость, непременно сделает это, как ты за ним не следи!»       Бабушка, к счастью, была в порядке, однако в поместье семьи Шен царил хаос. Шен Хун почему-то решил, что это подстроила Ван Ши. Та рыдала, клялась и божилась, что она здесь не причём. Молань рыдала в своей комнате и умоляла не убивать её, ведь она была с прислугой и не виновата, что этот парень так поступил. Шен Хун попытался придушить её также, как Жулань, когда они вернулись домой, ведь именно ради Лян Ханя Молань однажды попыталась сбежать из дома. Хай Ши всё это время присматривала за пожилой госпожой Шен и выглядела так, что в гроб краше кладут.       «Может, это судьба, и Молань просто суждено быть вместе с Лян Ханем», — философски рассудила Минлань. Она узнала о случившемся лишь через три дня и прибыла в поместье как раз в тот момент, когда пожилая госпожа Шен уехала, чтобы посетить семью Лян, которые и не подумали прислать сватов. Хай Ши рассказала, что пожилая госпожа Шен была так раздражена этим фактом, что была твёрдо намерена добиться от них предложения о браке. За эти дни она успела выяснить, что в этот раз Молань действительно была не виновата. К тому же, если она не выйдет в семью Лян, репутация всех дочерей семьи Шен будет запятнана. Она не хотела, чтобы свекрови пренебрежительно относились к её внучкам.       Минлань дождалась возвращения бабушки и получилась от неё новости из первых уст:       — Даже если их Бацзы не подходят, через неделю всё равно пришлют помолвочные дары, — тяжело вздохнула пожилая госпожа Шен. — Цзюньчжу, наверное, очень рассержена?..       — Она не ругала меня, бабушка, и даже отпустила сюда, — покачала головой Минлань. — Не думаю, что это как-то скажется на мне… Она очень хорошо ко мне относится.       — Будем надеяться, — снова вздохнула пожилая госпожа Шен.       В феврале Молань вышла замуж в семью Лян. Отношение Цзюньчжу к Минлань не изменилось, однако она принципиально не разговаривала с женщинами из семьи бо Юнчана и не желала ничего слышать о семье Лян. В марте Минлань поймала себя на том, что её начало постоянно клонить в сон. Насторожившись, она подсчитала дни и осознала, что месячных не было уже больше двух месяцев. Поскольку Ци Хена в тот момент не было дома, она отправилась к Цзюньчжу и поделилась своими подозрениями. Та тут же вызвала ей императорского лекаря, и он подтвердил подозрения Минлань: она действительно была беременна уже второй месяц. Цзюньчжу, у которой последний месяц было плохое настроение, резко повеселела. Минлань же с удивлением ощупывала свой живот. Она и подумать не могла, что можно так быстро забеременеть.       Вернувшийся со службы Ци Хен разрыдался, услышав новости. Он был так счастлив, что не находил себе места. На протяжении всей беременности он продолжал спать в её покоях, каждый день спрашивал о её самочувствии, и искренне пытался найти всё, что она хотела бы поесть. Не было никакой тётушки Кан, которая явилась бы, чтобы предложить Ци Хену взять в наложницы одну из дочерей своей семьи, ни чокнутой свекрови, которая трепала бы ей нервы. Цзюньчжу зорко следила за её питанием и безопасностью и, казалось, беспокоилась о ребёнке больше, чем сама Минлань.       Через девять месяцев Минлань спокойно родила сына, а ещё через год снова забеременела. Жулань, родившая девочку, немного завидовала ей, а Молань, вынужденная мириться с кучей наложниц Лян Ханя, и вовсе ненавидела, казалось, до глубины души.       В этот раз жизнь, определённо, удалась.