Билли окружала удушающая жаром темнота. Он чувствовал, что его сильно трясёт и качает, но никак не мог понять отчего. Сонные, будто увязшие в густом джеме мысли никак не помогали мальчику осознать происходящее. А стоило ему разомкнуть тяжёлые, будто онемевшие веки, как в глаза ударил яркий белый свет…
Казалось, что раскалённый шар солнца следует именно за ней, словно тоже вознамерившись помешать. Кожаная лука седла нагрелась настолько, что за неё стало больно держаться, а взмокшие от пота волосы так и норовили прилипнуть ко лбу. Бедному коню было ничуть не легче – он начал громко хрипеть на каждом выдохе, а его вороная шерсть покрылась хлопьями зловонной желтоватой пены.
Рядом промелькнула чёрная тень, а спустя мгновение девушке на плечо приземлился крупный ворон. Его когти неприятно царапали кожу даже сквозь куртку, а чёрные перья маслянисто блестели на солнце. Кирх, щёлкнув над самым ухом покрытым шрамами клювом, сухо произнёс:
– Он глаза открыл.
Темла растеряно взглянула на мальчика, безвольно болтающегося перед ней в седле. Его длинные ресницы действительно оказались приподняты, а полные розовые губы медленно шевелились в невнятном бормотании. Девушка натянула поводья, заставляя коня замедлиться и аккуратно прикрыла веки ребёнка.
– Отдыхай малыш, рано тебе ещё просыпаться, – ласково шепнула она мальчику, прижавшись щекой к его горячей макушке.
– Ты ещё более безумна, чем я думал, если и вправду надеешься его туда довезти, – с хриплой издёвкой заметил Кирх. – Одного коня мало, чтобы добраться отсюда до границы.
– Если ничем больше ты помочь не можешь, то проваливай и избавь меня от своего ворчания! – огрызнулась Темла и, резко передёрнув плечами, пришпорила коня.
– Если б я только мог! – ядовито каркнул ворон и устремился ввысь, стоило коню вновь перейти на резкий галоп.
Вокруг простиралась горячая, нескончаемая прерия. Она переливалась сизыми волнами под порывами призрачного ветра, пропитанного терпким запахом земли и горькой полыни. Ландшафт, сперва кажущийся однообразным, на деле менялся каждую минуту. Холмы поднимались и тут же ныряли обратно в травяное море, пестрящее всеми возможными оттенками охры и лишь изредка украшенное островками сизой зелени. Этот величественный вид бескрайнего простора вызывал в душе у Темлы смешанные чувства восторга и страха. Она ощущала себя здесь крошечной блохой, заблудившейся в шкуре спящей медведицы, чья шерсть мерно поднимается при каждом вздохе. Но девушке упрямо хотелось верить, что даже столь ничтожное создание способно совершить в своей жизни достойный поступок, найти в себе силы пойти наперекор обстоятельствам, а не быть безвольным созерцателем. И, стиснув зубы, Темла крепче сжала бедрами бока коня, уверенно направив его к далёкому горизонту, ощущая, как под его взмокшей шкурой перекатываются бугры мышц.
– Скоро они поймут, что это ты его забрала! – опять раздался у неё над головой недовольный голос Кирха, которому приходилось перекаркивать завывания ветра.
– Я спасу его, – в сотый раз твёрдо заявила девушка.
– Мы оба прекрасно понимаем, что ты не успеешь, – голос ворона звучал мерзко, словно кто-то царапает когтями грифельную доску.
– Так может вместо того, чтобы кудахтать, предложишь что-нибудь дельное? – нагло рявкнула на него Темла, повернувшись в седле.
Кирх, будто и не заметив грубости, лишь передёрнул крыльями и снова нырнул в глубину неба, красноречиво сообщая, что не собирается ввязываться в это безнадёжное и совершенно неинтересное ему дело.
Девушка подняла взгляд, пытаясь сообразить, сколько часов длится эта изнуряющая скачка, но неизменно стоящее в зените солнце никак не помогло ей в этом вопросе. Все мышцы уже мучительно ныли от переутомления, пропитавшаяся потом рубашка неприятно липла к телу, а кривой шрам на щеке безумно зудел. Но больше всего Темлу беспокоило скребущее по рёбрам чувство безысходности. Девушка изо всех сил старалась гнать его прочь, не намереваясь останавливаться, пока мальчик не будет в безопасности. Она, наконец, обрела цель, нашла хоть какой-то смысл в этом кошмарном существовании, и не собиралась отступать.
Стоило ей об этом подумать, как конь вдруг запнулся на всём скаку. Девушку сильно тряхнуло, нога провалилась в стремя, и они с мальчишкой наверняка бы вылетели из седла, не держись она так крепко за луку. Превозмогая боль в потянутом плече, Темла подтянулась и опять села ровно.
– Знаю, ты устал, но потерпи ещё немного. Осталось совсем недалеко, – приговаривала она, ласково гладя вороного жеребца по взмокшей, запылившейся шкуре.
– Как же, недалеко! – Кирх уже кружился перед ней, бесцеремонно задевая своим крылом морду коня. – Стоит дать ему отдохнуть, если и правда хочешь достичь границы.
Темла тяжело выдохнула и облизнула пересохшие шершавые губы. Как бы не хотелось ей вновь наорать на осточертевшего ворона, приходилось признать, что в словах его есть смысл. Если лошадь падёт или сломает ногу – мальчику отсюда не выбраться.
– Найди нам воду, – устало бросила она, пуская коня дальше шагом.
Кирх помедлил, и как ей показалось, усмехнулся, прежде чем улететь.
Ручей был совсем мелким и тёк, будто с опаской, прячась меж острых камней и широких листьев частухи. Невысокие берега щерились скромно зелёным кустарником. Нашлось даже небольшое деревце, робко пригнувшее свою ажурную крону к земле.
Темла аккуратно переложила в его жидкую тень мальчика, а сама отправилась поить коня, который счастливо зафыркал, стоило ему лишь услышать журчание воды.
Кирх важно восседал на шершавом валуне и с нескрываемым злорадством клевал ползущего по нему жука. Чёрный панцирь насекомого отливал глубоким фиолетовым цветом, и ворон явно намеревался столкнуть бедолагу в воду.
Темла смыла с лица сухую пыль и с удовольствием ощутила холодящую свежесть ветерка на коже. Вернувшись к дереву, она осторожно села недалеко от ребёнка, привалившись спиной к узловатому стволу, и начала переплетать сильно растрепавшуюся тёмную косу.
Кирх резко соскочил со своего насеста, видимо уже расправившись с жертвой, и неспешно зашагал к Темле. Девушка удивлённо нахмурила свои густые брови, увидев, с какой важностью ворон высоко поднимает тощие лапы, обтянутые чешуйчатой чёрной кожей, аккуратно приминая пожелтевшую траву, ведь прежде он не раз называл подобный способ передвижения унизительно примитивным, всегда предпочитая полёт. Подойдя, он, будто не замечая недовольного взгляда Темлы, с лёгкостью запрыгнул ей на колени.
– Зачем тебе это? – с неподдельным любопытством спросил вдруг Кирх, глядя в сторону мальчика.
– А зачем тебе мне помогать? – с вызовом бросила ему Темла, борясь с желанием скинуть с себя птицу.
– Сама знаешь, я просто никуда не могу от тебя деться, а это хоть какое-то развлечение, – раздражённо каркнул он.
– А я не собираюсь позволять им забирать невинных детей. По крайней мере, пока я здесь, – порывисто выпалила девушка, стараясь перебороть бесконтрольный страх, который вызывала такая близость ворона.
– Пока
мы здесь… – будто невзначай поправил её Кирх, а затем склонив свою масляно блестящую голову набок, проворковал с непривычно ласковой интонацией:
– Поспи немного. Тебе потребуется много сил, чтобы добраться до границы.
– Спасибо, обойдусь, – попыталась отмахнуться Темла, не привыкшая, чтобы ей указывали, и не доверяющая неожиданной заботе Кирха, но когда ворон начал ритмично щёлкать клювом, слегка покачиваясь из стороны в сторону, голову тут же начало заволакивать туманом.
Девушка чувствовала, как погружается в оцепенение. Она попыталась отвести взгляд, но маленькие блестящие бусинки птичьих глазок всецело завладели её вниманием. Все окружающие звуки начали медленно таять, растворяясь в неприятно сгустившемся знойном воздухе, и лишь ритмичные щелчки твёрдого клюва настойчиво бились в её голове, вынуждая сомкнуть в момент потяжелевшие веки.
Её окружила обволакивающая тёплыми клубами пелена, из которой медленно начали сплетаться неясные образы, тут же рвущиеся на сизые обрывки дыма. Гулко звучащие в ушах щелчки становились то стуком лошадиных копыт, то биением чьего-то сердца, то барабанным боем. Эта чарующая мелодия уводила Темлу всё дальше и дальше в призрачное марево, пока наконец окружающая её пустота не начала обретать знакомые очертания…
Желтоватый фонарь нервно подрагивал, то и дело погружая узкий, пропахший пищевыми отходами и канализационными испарениями переулок в глухой мрак. Это заставляло и без того до предела напряжённую девушку беспокойно переступать с ноги на ногу, чувствуя, как ботинки увязают в чавкающей грязи. Она уже не в первый раз оглянулась через плечо, с сомнением смотря на поблёскивающую вдалеке неоновой звездой вывеску, ощущая в груди неприятно тянущее чувство. Чувство, что твердило ей развернуться и бежать отсюда прочь. Уговаривало навсегда забыть бережно выношенный её злостью и отчаянием план.
Служебная дверь столовой распахнулась с пронзительным скрипом, заставившим полицейскую вздрогнуть. Стоило Темле лишь взглянуть на поблескивающее от пота в тусклом свете подворотни знакомое лицо, неизменно провоцирующее у неё приступ тошноты, как всё тело тут же заполнил праведный гнев, стирающий все её жалкие сомнения. Она выждала, когда мужчина минует её укрытие, и ощущая внутри лишь твёрдую решимость, резко выступила из-за мусорного бака. Прохожий, уловив неожиданное движение за плечом, обернулся и испуганно вздрогнул, театрально подняв свои пухлые бледные руки.
– В чём дело, мистер Багул? Неужели, мне наконец-то удалось вас напугать? – злорадно поинтересовалась Темла.
– Ох, это вы – детектив Кос! – с мерзким облегчением в голосе выдохнул он. – Не ожидал увидеть вас так скоро. Неужели снова собираетесь арестовать меня из-за каких-то невнятных зацепок? Или в этот раз вы потрудитесь предоставить судье веские доказательства?
Он неприкрыто над ней издевался, абсолютно уверенный в её бессилии, а его широкая улыбка, растянувшая толстые губы, делала круглое, слегка рыхловатое лицо до тошнотворности дружелюбным. Эта маска милого добряка, которой этот урод так мастерски пользовался, могла обмануть кого угодно: несчастных детей, чьи обезображенные тела она видела в кошмарах каждую ночь; бюрократа судью, что прикрывал свою совесть сухими формулировками законов; кучку скучающих на заседаниях присяжных, не видящих дальше собственного носа. Кого угодно, но только не её!
Палец девушки слегка подрагивал от напряжения, ощущая, как в подушечку впиваются холодные грани спускового крючка. Она знала, какое он чудовище, и твёрдо решила покончить с ним ради всех детей, что он погубил, и ради тех, кто ещё мог стать его жертвой. Но что-то будто сдерживало её руку, делая пистолет непривычно тяжёлым. Во рту пересохло, а тело била нервная дрожь. Детектив не переставала повторять себе, что это правильный поступок. Что именно для того, чтобы избавить мир от подобных ему, она перевелась в отдел, где даже суровые мужики впадали в депрессии, старательно глуша остатки чувств в алкоголе. Что, зная о совершённых им зверствах и исчерпав все законные методы, теперь она просто обязана остановить этого ублюдка любой ценой. Но её чёртова рука будто отказывалась подчиняться этим доводам.
– Так у вас есть, хоть одно основание, чтобы меня задерживать, детектив Кос? – вновь глумливо усмехнулся мужчина.
Стоило ей взглянуть в его бездушные, бессовестно насмехающиеся над её беспомощностью глаза, наполненные угольной тьмой, как по телу девушки кипящей кислотой разлилась ярость, с лёгкостью вскинувшая её руку.
– У меня их целых восемь! Восемь загубленных тобою детских душ! – выдохнула Темла и спустила курок…
Она заметалась, когда туман, окружающий её, начал становиться густым и обжигающе ледяным. Он пронзал тело девушки острой болью и сковывал страхом. Холодными змеями просачивался ей в глаза и ноздри, заставляя захлебнуться горечью и ощутить, как гнилью под кожей растекается зло, вонзая ей в сердце свои острые зубы.
Темла очнулась от удара об землю, будто её вышвырнуло из этого страшного воспоминания и принялась судорожно хватать ртом сухой воздух. Яркое солнце больно резануло глаза, заставив зажмуриться с такой силой, что поплыли фиолетовые круги. В висках страшно ломило, а пальцы судорожно скребли по песчаной почве.
Когда она, наконец, смогла отдышаться и сфокусировать зрение, то увидела Кирха, сидящего на груди у мирно посапывающего мальчика, на фоне чьего хрупкого тельца ворон казался вызывающе большим. Его щербатый клюв аккуратно касался слегка приоткрытых пухлых губ ребёнка, будто вливая ему что-то в рот.
Темла, превозмогая слабость во всём теле, резко вскочила на ноги, но тут же неуклюже повалилась обратно на сухую траву, не справившись с головокружением.
– Что ты делаешь? Немедленно слезь с него! – зло закричала она, но голос прозвучал невнятно и хрипло.
Ворон не спеша повернул к ней голову и, злорадно сверкнув чёрными бусинками глаз, с силой оттолкнувшись от ребёнка, взлетел на ближайшую ветку дерева.
– Что ты с ним делал? – повторила девушка, и чувствуя, что голос окреп, вновь попыталась подняться, и осилив несколько нетвёрдых шагов, тяжело опустилась на колени рядом с мальчиком.
– Ничего, – насмешливо произнёс Кирх у неё над головой. – Всего лишь полюбопытствовал.
Темла придирчиво осмотрела ребёнка. Его невинно румяное лицо было расслабленным, длинные ресницы едва заметно подрагивали, а грудь плавно поднималась при каждом глубоком вдохе.
– Не смей к нему приближаться! – грозно рявкнула она, но противно липкое чувство страха напоминало ей, что угрозы эти пусты и ничтожны.
– К чему так волноваться? Тебе ведь известно, что я не могу его забрать, – глумливо глядя ей в глаза, сказал ворон, а дождавшись, когда девушка отойдёт подальше, произнёс совсем тихо: – Пока что не могу.
Темла вновь скакала, крепко прижимая к себе мальчонку, и изо всех сил гоня коня сквозь обожженную солнцем прерию. Бесконечная, одинокая и безжизненная. Сколько она ещё будет по ней скитаться? Без времени и без надежды, снедаемая сожалениями и страхом перед безысходностью. Покатившиеся по щекам жгучие слёзы тут же высушил колкий ветер, а вырвавшийся из груди подобный вою раненного зверя стон заставил ребёнка в её руках испуганно вздрогнуть, и девушке пришлось до крови закусить губу, давясь своими рыданиями.
Сейчас она не могла позволить себе сдаться или впасть в отчаяние. Мальчик, сонно стискивающий цепкими пальчиками рукав её куртки – вот что поможет ей окончательно не сойти с ума и продолжить эту безумную гонку. Пусть помочь себе она уже не в силах, но этого ребёнка она спасёт.
Темла привстала на стременах, всматриваясь в режущую бирюзой даль. Впереди еле различимо подрагивало искажающее линию горизонта марево. Она облегченно вздохнула и уткнулась носом в мягкие, будто шёлк, тёмные кудряшки. Мальчик сладко пах печеньем и летом. Опьяняюще пах жизнью. Жизнью, которую она сможет ему вернуть. Осталось продержаться совсем немного.
Чем ближе они подъезжали к границе, тем более блёклым становился вокруг пейзаж. Исчезли холмы, не встречалось больше ни куста, ни камня. Глазу не за что было ухватиться, словно кто-то стёр с картины все мелкие детали, оставляя на полотне лишь расплывающееся перед глазами акварельное пятно.
Вскоре Темла и сама почувствовала силу, исходящую от переливающейся в раскалённом воздухе пелены. Она отозвалась у неё в груди горячим светом, ласкающим и манящим к себе. Девушка каждой клеточкой тела ощущала дикое желание дотянуться до этого морока, особенно мучительное и болезненное, от осознания того, что ей никогда не суждено в него попасть.
Чувствовали границу и её спутники. Кирх в какой-то момент отстал, сообщив, что ближе подлетать не намерен. Конь, тоже явно недовольный ощущениями, нервно фыркал, и то и дело взбрыкивал, сбиваясь с ровного шага, а мальчик начал сильно ворочаться, мешая крепко держаться в седле.
Первый хлёсткий порыв ветра, ударивший ей в спину, был таким сильным, что придавил Темлу к шее коня. Следующий опалил лицо, напрочь растрепав волосы и выжигая жаром вмиг опустевшие лёгкие.
«Нет! Только не сейчас!» – промелькнуло у неё в голове, прежде чем очередной удар, заставил коня с жалобным ржанием развернуться. Небо, ещё минуту назад бездонно голубое, вдруг затянуло угрожающе тёмными, свинцовыми тучами. Ветер немилостиво трепал травянистое море, поднимая в воздух клубы серого песка. Все попытки девушки повернуть коня в сторону границы оказались безуспешны. Суховей слепил его, заставляя оставаться на месте и в испуге взрывать копытами сухую почву.
– Кирх! – отчаянно завопила Темла, силясь перекричать завывания ветра, но ворона нигде не было видно.
Она боязливо обернулась в седле, бросая затравленный взгляд на молочно-белое марево. Так близко. Совсем близко.
Темла решительно спрыгнула на землю. Стащив мальчика с коня и крепко прижав к груди его тонкое тело, она направилась в сторону границы. Но не смогла сделать и трёх шагов, как очередной жестокий порыв ветра повалил её на колени. Не собираясь сдаваться, девушка стиснула зубы и попыталась подняться, но облако песка, ударившее ей в лицо, вонзилось в кожу сотней мелких осколков стекла. От боли и бессилия Темла сжалась в комок, пытаясь уберечь от бури всё ещё спящего в её руках ребёнка.
– Я его не отдам! Ни за что не позволю вам его забрать! – отчаянно крикнула она.
Ветер стих так неожиданно, что тишина, упавшая на неё, больно ударила по ушам. Темла с опаской подняла голову и не смогла удержаться от обречённого стона.
Плавно двигаясь, словно скользя над травой, к ней приближался огромный белоснежный волк. Его длинная шерсть переливалась серебром при каждом шаге, а льдисто синие глаза смотрели на Темлу с отеческой суровостью. Поравнявшись с её скакуном, волк лишь взглянул на него, и конь, задрав голову и неестественно вывернув шею, жалобно заржал, а в следующую секунду осыпался на землю горсткой чёрных хлопьев.
Темла испуганно всхлипнула, а когда волк вновь перевел на неё пронзительный взгляд, обмерла от сковавшего всё тело трепета.
– Отдай мне душу, – произнёс спокойный глубокий голос, раздавшийся скорее в ее сознании, чем в ушах.
– Нет! – закричала Темла, но в окружающей тишине это прозвучало столь уродливо и жалко, что она тут же понизила тон. – Он должен жить!
– Нет, не должен, – всё так же спокойно произнёс ангел. – И ты это знаешь.
– Граница совсем рядом, он перейдёт…
– Я не позволю ему перейти, – речь его звучала величественно и грозно, как раскаты грома.
– Но почему? Должна же быть причина? – умоляюще прошептала Темла, чувствуя, как по щекам стекают слёзы.
– У всего есть смысл, но тебе его не постичь. Просто пришёл его час, и я должен его забрать. Он никогда бы не достиг границы, не вмешайся ты.
В этот момент с неба рухнула чёрная тень. Кирх смоляной стрелой пронёсся между девушкой и волком, еле задевая крылом сухую траву, и через мгновение на этом месте уже полыхала огненная стена. Волк с гневным рыком, обнажившим его внушительные клыки, отскочил назад, а Темла испуганно отшатнулась от пыхнувшего в лицо жара пламени.
– Беги к границе! Он не сможет тебя остановить! – прокричал спикировавший к ней ворон.
Больше не медля, девушка подорвалась, поудобнее перехватила мальчишку и что есть сил побежала вперёд.
– Не делай этого! – раздался сквозь гулкие удары её сердца уже знакомый покровительственный голос.
Темла резко обернулась в испуге, думая что ангелу всё же удалось преодолеть огненную преграду, но его белоснежный силуэт по-прежнему маячил за языками красного пламени, что, однако, не мешало слышать каждое его слово, будто он шепчет их ей прямо на ухо.
– Ты ведь знаешь, кто твой союзник? – предостерегающе спросил ангел.
– Да, знаю! – злобно бросила Темла, хоть и не была уверена, нужно ли ей вообще произносить слова вслух. – Но не смотря на то, что он демон, он всё же готов помочь мне спасти этого ребёнка, тогда как ты лишь желаешь лишить его жизни!
– Ты действительно думаешь, что он желает ему блага? Зло никогда не служит добру! Он намерен осквернить эту душу!
Девушка остановилась, как вкопанная, а ангел словно чувствуя её смятение заговорил ещё увереннее:
– Этой душе было предначертано отправиться в лучший мир, где её ждёт покой, и я всё ещё могу проводить её туда. Но стоит тебе вернуть ребёнка назад – и он будет обречён. Вот чего добивается демон! Он пользуется твоей слабостью, чтобы однажды забрать эту душу себе!
Темла не хотела его слушать. Не хотела слышать ни единого слова. Ей оставалось сделать всего несчастные два шага, и этот мальчик вернётся к жизни. К жизни, полной возможностей и приключений, полной любви и радости. Она так желала его спасти! Спасти хоть одного невинного ребёнка, после того, как подвела столь многих. Но слова ангела пронзали острой болью, напоминали ей о прошлых ошибках, воспаляя незаживающие на сердце раны, что долгие годы мучили её совесть.
– Чего ты ждёшь? Спаси его! – Раздалось у неё над головой хриплое карканье ворона.
– Это правда? – зло рыкнула она. – Если сейчас я верну мальчика обратно, то однажды ты заберёшь его душу?
Демон хрипло захохотал, вцепившись когтями ей в плечо:
– А ты ожидала, что я буду тратить свои силы лишь ради спасения бедных деток? Должна же мне быть хоть какая-то выгода, раз я застрял здесь из-за тебя! Коль вынужден болтаться за тобой, ожидая, когда наконец-то смогу поживиться твоей жалкой тёмной душонкой!
Темла резко дёрнулась, пытаясь ударить ворона, но тот ловко вспорхнул и вцепился ей в волосы когтистой лапой. Девушка взвыла от боли, слыша скрипучий голос демона у самого уха:
– Но не волнуйся, я уже скоро смогу тебя забрать. Уже очень скоро!
Отпустив её, он взлетел и, зависнув в воздухе, добавил:
– А теперь самое время решить, грешница, готова ли ты подарить этому милому ребёнку заслуженную, довольно долгую хочу заметить, жизнь или отправишь его невинную душу на вечный покой!
У Темлы из груди вырвался крик отчаянья. Осознание собственной слабости и ничтожности давило гранитной глыбой, готовой в любой момент размозжить остатки её самообладания. Девушка повалилась на колени, уставившись на лежащего в её руках мальчугана. Она представляла, как ветер будет трепать его забавные кудряшки, когда он понесётся с горы на своём красном велосипеде. Воображала его звонкий смех, что способен будет разогнать мрак любого дня для его матери. И, наблюдая, как он нервно жуёт во сне свои пухлые губы, сквозь слёзы усмехнулась мысли, что однажды он поцелует ими какую-нибудь милую девчушку.
Сзади раздался надрывный вой волка, а впереди, за ярко сияющей белым светом границей, этого мальчика ждала целая жизнь.
***
Яркий белый свет заставил Билли сильно зажмуриться, а когда он смог, наконец, открыть глаза, то увидел большое окно с жёлтыми занавесками, пестрящими разноцветными слониками, сквозь которые в комнату проникали слепящие солнечные лучи.
А затем он различил лицо мамы. Она низко склонилась над ним и отчего-то плакала.
– Доктор, ещё раз, огромное вам спасибо! Вы не представляете себе, как… – женщина очередной раз не смогла удержать эмоции, снова срываясь на нервный всхлип и смущённо прикрывая тыльной стороной ладони покрасневшее лицо.
Доктор Хард ободряюще коснулся её плеча, терпеливо ожидая, пока собеседница сможет взять себя в руки.
– Вам не меня нужно благодарить, миссис Шефилд, – с неловкой улыбкой признавался врач. – Выздоровление вашего сына это тот редкий случай, когда мне остаётся лишь развести руками и признать, что произошло настоящее чудо.
Как законченный прагматик и человек с научным складом ума, Скотт Хард не верил в подобные явления и силу молитв, которых за последние двое суток мать Билли произнесла несчитанное множество. Но сейчас он с тёплой радостью на сердце смотрел на оглядывающегося по сторонам с любопытством мальчика, помня тот момент, когда собирался огласить время его смерти, абсолютно уверенный, что сердце ребёнка уже не запустится, и никакого другого слова кроме “чудо” подобрать не мог.
Вдруг Билли подскочил на месте, отчего его мать испуганно остановила кресло-каталку.
– Мама, мама! Это та самая тётя! – взволнованно тряся мать за руку, затараторил мальчик.
– Тише, не кричи так, пожалуйста, Билли. Какая тётя? – недоумевала миссис Шефилд.
– Вот она! – уверено заявил Билли, без стеснения тыча пальцем в открытую дверь ближайшей палаты. – Это она разбудила меня и велела идти к тебе!
Женщина, лежавшая на больничной койке, была весьма красива, даже не смотря на перечёркивающий левую щёку кривой шрам. Но сейчас, оплетённая паутинной проводов и тянущимися к ней, словно щупальца медуз, прозрачными трубками, она вызывала лишь жалость.
– Боюсь, ты ошибся, малыш, – со снисходительной улыбкой произнёс доктор. – Ты не можешь знать эту женщину. Она уже давно находится в нашей больнице и крепко спит все эти годы.
“Даже слишком давно” – добавил он про себя, бросив ещё один наполненный сожалением взгляд на безнадёжную пациентку. Стоило вновь поднять вопрос об отключении детектива Кос от аппаратов. Её семье и коллегам не хотелось верить, что столь заслуженный офицер полиции может стать жертвой банального столкновения с оленем на дороге. Но доктор Хард не видел смысла продлять мучения этой отважной женщины, понимая, что из комы ей уже никогда не выйти.
– Нет, я уверен! Я по шраму её узнал! Это точно Темла! – звенящим от обиды голосом заявил Билли, уставившись своими медовыми глазами на застывшего в изумлении врача.
***
Темла долго брела от границы сквозь высокую жёсткую траву, то и дело норовившую уколоть её, пока не очутилась перед большим, отливающим тёмным свинцом валуном. Взобравшись на него, девушка уселась, прижав колени к груди, и устремив невидящий взор вдаль. Нависшие над горизонтом мглистые тучи начинали рассеиваться, прошитые острыми лучами немилостивого солнца, что заставляло их будто сиять изнутри.
Появившийся из ниоткуда, словно утренний туман, огромный белоснежный волк бесшумно приблизился и сел неподалёку. Исходящая от него аура света и морозной чистоты заставила девушку зябко поёжиться.
Они долго сидели молча, пока, наконец, Темла не решилась нарушить тишину:
– Прости, я не смогла… не смогла поступить иначе, – сдавленно произнесла она.
– Не у меня тебе просить прощения, как и не мне тебя судить, – ответил ей спокойный, вибрирующий силой, голос.
– Ты на меня не злишься?
– С чего бы? Ты ведь всего лишь человек. Мы привыкли вас прощать, – с лёгким намёком на смешок ответил ей ангел.
– Я не желала зла. Я просто… не знала, как поступить правильно. Он ведь был прямо передо мной. Такой маленький и тёплый. И лишить его всех радостей жизни собственными руками… – ком в горле заставил Темлу замолчать.
Она прекрасно понимала, что сама своими необдуманными действиями обрекла себя на столь страшный выбор, вмешавшись в неподвластные её сознанию события. Но она всё же сделала этот выбор. А правильный он был или нет, ей никогда уже не узнать.
– Именно поэтому душам здесь не место. Вам положено либо уходить обратно сквозь границу, либо отправляться за своим проводником дальше.
– Вот только я уйти не могу, но и забрать меня нельзя, – горько усмехнулась Темла.
– Знаю, но твой демон прав, это не продлится вечно. Здесь и прежде бывали скитающиеся души, подобные тебе. Рано или поздно все они продолжали свой путь. Заберут и тебя. Уже скоро.
Девушка нервно поёжилась, от пробежавшего по коже морозцем страха. Ей так хотелось сейчас заплакать, но, кажется, ветры этой безжизненной прерии окончательно иссушили её, обратив душу в пожухлый осеннний лист себе на потеху. Теперь Темла ощущала внутри лишь опустошающую усталоть.
Ангел поднял на неё свои пронзительно синие глаза. В его взгляде было и тепло материнских объятий, и отеческая снисходительность к неразумному чаду, и обволакивающая мягкостью забота о хрупком творении мира. Он произнёс неизменно спокойным тоном:
– Тебе ведь известно, отчего за тобой явился демон?
– Да, – тихо проронила она, стыдливо пряча глаза. – Я совершила худший из грехов, а такие не прощают.
– Все грехи прощаются, дитя, но за них всё равно приходится платить.
Волк плавно встал на свои мощные лапы и уже собирался уходить, когда Темла решилась всё же задать вопрос:
– Скажи, что меня ждёт?
Ангел, отвернув острую морду, устремил взор вдаль.
– Я не знаю. Мне нечем тебя утешить, дитя. Я никогда не был на той стороне. Но знаешь, лучше всё же ужасный конец, чем вечный ужас без конца.
– Но будет ли конец? – с сомнением спросила девушка.
– У всего есть конец. Даже у этой прерии, – уверенно заявил волк и скрылся в бесконечном травянистом море.
А Темла осталась сидеть одна, продолжая смотреть на бескрайнюю прерию, силясь поверить в его слова.
