сердце. тебе так хочется потусить. и этим вечером я с тобой. и я уже вызываю такси.
люди тихо шныряли мимо улочек йокогамы, пока ацуши накаджима стоял около входа в детективное агентство, едва ли сдерживая слёзы обиды. в голове всё ещё набатом лёгкая улыбка и «прости, ацуши, так будет лучше». да пошёл бы ты к сатане, осаму дазай! обещал обещал, вот и наобещал. желание напиться в одном из баров портовой мафии вспыхнуло яркой вспышкой и уходить, видимо, не собиралось. и именно поэтому, сорвавшись бегом в квартиру и выгребая последнюю зарплату из кошелька, парень тигром мчался на ближайшую остановку. людей в это время как кот наплакал, а потому автобус довозит юношу уже через десять минут, оттуда ещё двадцать минут быстрым шагом и очередной названный бар появляется перед глазами. будем надеяться, — рассуждает тигр, — что это заведение накахаре не принадлежит. ну. сами подумайте. если бывшему напарнику осаму доложат о сотруднике вда, распевающим «мимо вселенной» и распивающим самый дешёвый вискарь (к слову, дазай его очень любит), реакция была бы… неоднозначной как минимум. размышления всё же стоит отложить, а потому накаджима заваливается в заведение, кивая бармену. тот смотрит удивлённо. «вот чёрт, видимо бар накахаровский всё-таки». потратив ещё минут пять на этакое временное перемирие и чуть ли не потрошение белого тигра, ацуши всё же наливают спиртное и включают отдельную караоке-комнатку. ну слава богу, хоть тут отдохнёт.сердце. тебе так хочется всех простить? но я знаю их адреса. мы с тобою им будем мстить.
около комнатки, как на показ, выстроился весь персонал. нетактично до ужаса, но вживую никто и никогда не видел человека, из-за которого так отборно матерился акутагава, сокрушённо прятал улыбку в шарфе огай и улыбался-восхвалял накахара. -хиленький он какой-то. -вы совсем что-ли? какой «хиленький»? у него же одежда в местах превращения по швам трещит! или на себе испытать хочешь кошачьи коготочки? на этом перепалка была исчерпана. и правильно, к слову. потому что ровно через две секунды в бар буквально влетел чуя накахара собственной персоной. -отчитывайтесь, — говорит. а ему в ответ: -а у нас посетитель, чуя-сама. и только расслышав знакомый с надломом и лёгкой хрипотцой голос накаджимы, тот снимает шляпу и бежит в караоке-клуб.-у тебя нет меня — я и не хочу! я накурюсь, я напьюсь…
тут уже у парнишки алкоголь в голову вдарил и тот осел на обитый красным бархатом диван. удивительно, даже в ноунейм заведении у них всё на высоте. (кроме персонала, естественно) чуя уверенным шагом проходит к двери чёрно-красного цвета, слегка её приоткрывает и остаётся смотреть на это зрелище. у ацуши в глазах муть от виски и стоящих слёз, когда он поворачивается на шум. -чуя-сан? вы то что тут делаете. — мальчик вытер блестящие дорожки слёз на щеках и откинулся на спинку дивана. телу юноши жарко невыносимо, лёд в стакане со спиртным облегчения не несёт никакого. чуя смотрит почти с жалостью, потому что в этом беловолосом чуде видит себя много лет назад. и, чёрт, даже песня не меняется. и поза тоже. и выражение лица. -тебя жалеть пришёл. напиваться, ацуши-кун, не лучшая идея. особенно если у тебя завтра задание с акутагавой, — исполнитель мягко коснулся пепельных прядей. а у ацуши в голове мешаются строчки, а на фоне всё ещё кричит надоевшая и заслушанная до дыр песня.я всё тебе прощу.
и по кругу. и припев оседает на языке, остаётся почти сладким послевкусием вискаря за триста йен. (у ацуши трезвого бы на такие деньги глаза на лоб полезли. а от осознания, куда он потратил свою месячную зарплату, он бы разрыдался). -зачем вам это, чуя-сан? — накаджима было хочет встать, но сильная накахаровская рука почти насильно заставляет опуститься обратно на красный бархат. -во-первых, тигрёнок. сегодня без этого «сан», мы же не на работе. а во-вторых, вопросы тут хочу пока что задавать я. получив в ответ неуверенный кивок, ацуши вздохнул, опуская стакан с (чёрт, алкоголем, как дазаевские глаза!), и кинул взгляд на рыжеволосого. тот, к слову, только этого и ждал. -я по песне примерно понял, что произошло, но я хочу узнать твою версию произошедшего сегодня. расскажи, что этот придурок тебе наговорил? ацуши непонимающе похлопал глазами и даже чуток протрезвел, когда услышал ударение не на излюбленное накахарой «придурок», а на «тебе». теперь у тигрёнка есть пища для размышлений на довольно долгий период времени. -ну. мы как обычно сидели на работе, даже осаму что-то печатал и куникида не возникал. он вообще говорил, что я полезно на дазая влияю. ну так вот, — блондин потёр глаза, — мне на телефон приходит сообщение, что сегодня осаму хочет предложить прогуляться после рабочего дня. заданий всё равно не было. вообщем, как только мы попрощались и направились к выходу из агентства, ещё даже до кафе пару ступенек не дошли, он миленько так улыбается. у ацуши опять глаза на мокром месте, а чуя, особенно ненавидевший чужие прикосновения, притянул тело мальчика к себе и заключил в объятия. «годы идут, партнёры меняются, эмоции всё те же»сердце. тебе так хочется танцевать на костях этих мудаков, что тебя заставляли страдать.
юноша выдохнул, снова вытер глаза рукавом уже не белой рубашки, притянул к себе стакан с виски и выпил остатки залпом. чуе страшно на это смотреть. -ну так вот. он улыбается, а потом выдаёт. «знаешь, цуши, мне кажется нам стоит расстаться. видишь ли, я вижу, как на тебя плохо влияю, а мне этого не надо. ты ещё найдёшь себе такого же красивого и умного, как я. но давай остановимся на отношениях наставник/протеже.» и он ушёл, чуя! он просто спустился по ступенькам и ушёл! а потом в кармане я не нашёл ключей от нашей квартиры, — мальчик не успел сглотнуть слёз, они рекой потекли по щекам, делая его таким уязвлённым, что даже акутагава вместо того, чтобы убивать, подсел бы рядом и попытался успокоить. чуя тут бессилен. мальчишка даже в таком положении красив, но до боли сломлен. до собственной боли. он только полгода назад обрёл себе самого «понимающего» человека на планете всей — осаму дазая. полгода они даже не ссорились, недомолвок никаких, как ни странно, тоже не было. просто киношные отношения. в накахаре даже зависть, потому что с ним дазай... другой. вообще. он мог ударить, но потом сразу же извиняться. он мог просто творить самую отборную хрень, а на утро оставлять завтрак в постель (онигири из ближайшего круглосуточного и сладкий кофе). к слову, чуя сахар ненавидел и онигири тоже. океан причин, чтобы ненавидеть дазая осаму. ацуши накаджима плакал в объятиях главного исполнителя портовой мафии, пока не почувствовал обжигающее дыхание над ухом. «это что за фокусы…» думал так юноша ровно секунду, ибо после ухо слегка прикусили, заставляя миллиард раз протрезветь, запьянеть обратно и направить непонимающий и сладкий взгляд на чую одновременно. -тигрёнок. (почему его даже дазай так не называл). ты сейчас встаёшь, приводишь себя в порядок, мы идём с тобой в нормальный ресторан пить нормальный алкоголь и больше никогда не вспоминаем этого придурка. согласен? ацуши большего и не надо, потому что себе в голову он вбил — за ужасной ночью обязательно наступит превосходный день. он обнимает накахару поудобнее, подставляясь под нежные руки рыжеволосого.сердце. тебе так хочется всё понять у меня есть кола и скотч. мы с тобою уходим в ночь.
и они уходят за руку, потому что ацуши опохмелился лёгким поцелуем в шею, а чуя наконец докажет и себе и миру — он способен любить. бар на тёмном переулке был переименован в «клуб разбитых сердец».