Затерянная история жизни

Утро понедельника. Через тонкие шторы пробивается свет, по комнате разносится тихое сопение и скрип кровати. Он поднимается на локте, второй рукой потирает глаза и надевает очки. В висках слегка пульсирует, значит, погода в этот раз снова порадует ливнем. Он ненавидел в себе эту особенность, что частенько мешала ему сконцентрироваться на задачах, поставленных на день. Не нужно было смотреть прогноз на день, ведь каждый раз головная боль говорила всё за себя. Вот уж не повезло родиться с гипертонией в вечно сыром и промозглом городе! Врач говорил, что это соматическое, нужно обследоваться, пройти курс лечения, регулярно заниматься спортом и находиться на свежем воздухе, но все эти указания были успешно проигнорированы и отложены в самый далёкий ящик в подсознании, а вместо этого парень только закидывался обезболивающими и надеялся, что всё закончится до того, как он пойдёт в школу. Сложно следить за своим здоровьем с прогрессирующей апатией, что крепко ухватилась за тебя всеми руками и ногами, и пустыми карманами к тому же. Помощи можно ждать только в платных клиниках, а с бюджетом, как у его семьи, что состоит в основном из пособий, можно рассчитывать только на пару таблеток Ибупрофена. Медленно садясь, он повернул голову в сторону соседней кровати, и увидел поднимающуюся и опускающуюся груду из одеяла и подушек, с торчащей ногой внизу. Усмехнулся от этого зрелища. Из-под него снова вытащили подушку во время сна, а он и не заметил, зато заместо неё, теперь там лежал маленький жираф. Неравный обмен! Сестра явно его не жалеет. На второй кровати, уже двуспальной, никого замечено не было, да и в комнате было слишком чисто, что уже предвещало хорошее начало дня. Парень встал и направился на кухню, пытаясь быть как можно больше незаметным. Преодолев коридор и ванную комнату, зашел на кухню, где тоже было пусто. Так и не вернулся. Из груди вырвался облегченный вздох, плечи опустились, а пол под ногами становился тверже. Уже около больше недели отец не возвращался домой, как только получил очередной чек. Какую-то часть денег, правда, оставлял семье, сохраняя для себя самого видимость, что он всё же отец, но на этом его родительские обязанности, по его мнению, кончались. Эрик Нигма всегда был не подарок, нередко избивал домочадцев, но всё стало ещё мрачнее, когда три года назад, когда сыну было пятнадцать, а дочери всего восемь, она сбежала с любовником в другой город. С того момента запои, регулярные избиения и унижения стали для Эда и Эрики, названной в честь отца, грустной обыденностью со вкусом стали. Но не сегодня и не сейчас. "Утро сегодня и правда доброе..."