Ангел разврата

Мелодия дверного звонка разнеслась по всей квартире, заставляя занятую Эму раздражённо отбросить ложку в сторону. От продолжительной готовки, её ладони были испачканы чем-то жирным и их надо было усердно вымыть прежде, чем касаться чего-либо. Доракен вышел в магазин и девушке пришлось самостоятельно встречать гостя, который крайне настойчиво, надо признать, позвонил уже трижды. Впопыхах дотянувшись до полотенца, Эма поспешила в коридор, вытирая руки на ходу. Но стоило ей увидеть в глазке копну светлых волос, как она, не раздумывая, и не спрашивая о том, кто пришел, распахнула дверь. К чему тут вопросы, если всё сразу понятно? — Сейшю! — радостно воскликнула девушка и сжала Инуи в объятиях такой силы, что тот едва не заскулил. Его синяки вошли в самую болезненную стадию, отдавая головокружительными ощущениями даже при ходьбе и любом самом лёгком касании. Теплый прием стал просто невыносимым после пережитых травм и парню очень не вовремя показалось, что его сейчас стошнит. Он приоткрыл рот, хватая воздух и пытаясь протолкнуть его в пережатое спазмом горло, но получалось плохо в виду того, что руки Эмы всё ещё продолжали стискивать его грудную клетку. — Привет, — сдавленно прохрипел Сейшю и осторожно погладил девушку по голове, отстраняя от себя. Впрочем, услышав в голосе друга что-то странное, она и так сделала шаг назад, одномоментно цепляя взглядом все повреждения на его теле. Уголки губ опустились вниз, а брови выстроились домиком. — Подрался? — с удручающим волнением поинтересовалась Эма. Инупи оставалось только кивнуть, чтобы не наводить девушку на новые вопросы и другие беспокойства по поводу угрожающей ему опасности. Она снова приблизилась, кончиками пальцев касаясь шишки на скуле и сразу же отдернула их, сжимая другой рукой. Всё из-за того, что Сейшю рефлекторно прищурился и эта реакция натолкнула девушку на мысль, что она сделала ему больно. — Ты же завязал с этим, — посетовала она. — Случайно получилось, — начал оправдываться парень, будто действительно когда-то клялся перед ней в пацифизме. — Клянусь, я этого не хотел, — и как же невыносимо было видеть Эму такой грустной. Она только разочарованно выдохнула и махнула рукой, чтобы друг последовал за ней. Плечи поникли вниз и даже спина всем своим видом говорила о немом смирении с тем фактом, что абсолютно все вокруг купались в насилии. Обычно девушка одной своей аурой излучала миролюбие и доброту, едва не подсвечиваясь, как маленькое солнышко. Инупи всегда удивлялся, как с братьями и парнем гопниками, а также дедушкой — мастером боевых искусств, Сано Эма оставалась такой светлой и невинной душой. — Но им же ты навалял больше? — с нескрываемым любопытством спросила она, поворачиваясь так, что Сейшю разглядел только искрящиеся торжеством глаза, прикрытые светлыми ресницами в прищуре. — Они едва ходить теперь могут, — посмеиваясь, он намеренно утаил более ужасающий факт. Самому становилось неуютно оттого, насколько просто это получается. — Вот и чудесно! — с той же непосредственной радостью воскликнула она, нечетким жестом проводя по воздуху над электрическим чайником. — Хочешь чего-нибудь? Я тут недавно такой хороший чай купила! — и не дождавшись ответа, изящный пальчик приземлился на кнопку включения. — У него потрясающий аромат. Ты просто не устоишь! — С радостью попробую, — улыбнулся Сейшю. Ну что за чудо эта девушка? Он собирался прийти к Доракену с самым серьезным и мрачным разговором, предполагая, что тот может разозлить его, а тут Эма одним своим существованием развевает тьму всех мыслей. — А где Кен? — В магазин вышел, — девушка пожала плечами, оглядывая шкварчащую сковородку. На вид и согласно интуиции, открывать крышку ещё было рано, поэтому она обернулась спиной к столешнице, сосредотачивая внимание на Инупи. — Какие-то проблемы с мастерской? Ты обычно предупреждаешь, если просто заходишь в гости. Действительно. В этот раз парень сразу после больницы решил наведаться к друзьям, чтобы выяснить нерешённые вопросы, но так как телефон успел разрядиться за ночь, пришлось действовать по ситуации. А квартира Эмы и Доракена была ближе, чем его собственная. Повреждений внутренних органов и кровотечений при осмотре не обнаружили, но в животе болело так, словно ему умудрились сломать какую-то мышцу. Даже не разорвать, а именно сломать. Ощущения были поистине странными и парочка принятых обезболивающих, в том числе и для головы с похмелья, пока слишком плохо сглаживали этот эффект. На утро, не обнаружив в убежище Коко, Инупи отчего-то расстроился. Кажется, сквозь сон он расслышал как тот прощается и уходит, но какая-то часть надеялась продолжить разговор уже после пробуждения. Ночные откровения всегда самые искренние и глубокие, но грешат тем, что с рассветом растворяются в сознании людей, оставляя после себя только лёгкое послевкусие освобождения. Сейшю не хотел ничего забывать. Ему ведь едва хватило сил и храбрости произнести всё то вслух. Теперь же, вспоминая вчерашний день, он понимает, что ни за что бы не открыл рот будучи трезвым, а потому бесконечно ценил те недолгие часы, когда успел заложить фундамент правды для Коко. Только вот что делать теперь? Позвонить ему или наоборот, дождаться входящего? Как поступать в такой ситуации? Что-то из маленького черного угла сознания именно за этим привело Инупи сюда. Оно очень тонко намекнуло, что только Доракен сможет помочь хорошим советом, как делает это всегда. Так что может Инуи пришел ради собственной выгоды, а не для того, чтобы сообщить неприятные вести о Майки. Поступает ли он плохо в таком случае? — Да, там не только о магазине, в целом поговорить надо. «О твоём брате в том числе», — завуалированно пробормотал парень, просто не находя в себе слов, чтобы подчистую соврать Эме. Особенно о том, что так непосредственно касалось её. Майки, он… Он совершил большую ошибку, оставив всех вот так просто. Если бы Манджиро видел, сколько слез скатывалось по щекам его сестры, размываясь в дуге улыбки, то должен был тотчас же примчаться обратно и обнять её. Эма была счастлива, что её брат нашел хорошее дело, в виде ресторана, который, скрепя сердце, Рюгуджи выдумывал с нуля во всю силу своей фантазии, но ей все равно было больно, что близкий человек так далеко. А Доракену только оставалось утешать её, лживо обещая свозить к Майки, либо же самому силком притащить его к ней. И то, и то обещание было невыполнимым, ставя парня в самое неудобное положение. Однако его слова помогали Эме. Да и всем, кто не был в курсе истинных дел. Только теперь сложилось так, что Инупи случайно разделил с другом ношу страшной тайны. Он оказался невольным свидетелем той тьмы, которую закрывал своей широкой спиной Кен и всеми силами отгораживал своих родных людей от той чумы, что звалась «Майки». Он сам заразился ею неизлечимо и исключительно на всю жизнь, ведь больше никогда не сможет забыть всего того, что удалось перенести рядом с бесценным другом. Как не забудет того, во что он превратился от своей дикой жажды оставаться сильнейшим. Когда-то давно с этим чувством бок о бок шло желание всех защитить, но со временем оно выгорело, будто чернила на солнце; истлело пеплом, обратившись в сплошное воспоминание, что снискало последнее пристанище в головах первых командиров. Несмотря на то, что процесс трансформации происходил у всех на глазах, его сложно было заметить. В чем-то работал светлый образ оптимистичного одуванчика, а в чем-то сила генерала. Такие люди как Манджиро не создают впечатление хрупких и переменчивых. Такие люди как Манджиро склонны к этому больше всех. Туго натянутую струну порвать проще, чем истонченный человеческий волос, поэтому то, что она создана из металла никак не увеличивает её прочность. — А ну-ка, — под носом и застывшим взглядом оказалась чашка. — Пробуй. В лицо ударил пар и какой-то тонкий, едва уловимый аромат гибискуса. Сейшю опустил взгляд отмечая красивый алый оттенок жидкости в белом фарфоре и с любопытством принюхался. Он подцепил пальцами ручку и поднес чашку к губам, шумно отхлебывая самую поверхность кипятка. — Да я на будущее сказала! — спохватилась девушка, охая от воображенных ощущений того, насколько больно могло быть Инупи от этого глотка. — Горячо же! — М? — тот захлопал ресницами, непонимающе склоняя голову к плечу. Язык прошёлся по чуть покрасневшим от температуры губам, распробывая сладковатый цветочный привкус. — Мне нормально. Эма дернулась, встряхивая плечами и мотая головой. — Ладно, хорошо, — залепетала она, разворачиваясь к плите. — Не представляю, как ты можешь делать это так спокойно. А парню оставалось равнодушно пожать плечами. Он всегда пил чай сразу же после заваривания и ел еду прямо из посуды, в которой готовил, потому что ничего больше в этом мире не казалось таким горячим, как воздух в пылающем доме. Сейшю уже просто привык к такому и не чувствовал ни боли, ни жжения во рту. Сейчас сердце ныло, когда он смотрел в спину мельтешащей девушки, раздумывая о том, как бы она отреагировала на то, чем занимается ее брат? Если бы всё в этом мире было радужно и просто, то хватило бы одного размашистого подзатыльника, чтобы у Майки мозги вернулись на место. Хотя даже если он подлежит спасению, то вот Изана заводил размышления Инупи в тупик. С этим человеком… сложно. Он настолько же силен насколько и Сано, но то, каким способом парень завоевал авторитет разительно отличался. Последователи Майки испытывали восхищение перед ним. Приспешники Изаны — страх. Может показаться, что способ достижения становится не важен, если итог всё равно один, но Сейшю, побывав под руководством обоих, может точно сказать у кого из них явное преимущество и приоритет. Чувство безопасности и защищённости сильно выигрывает перед постоянной тревогой за свою жизнь и репутацию. Сила Курокавы слишком нестабильна. Да, он невероятно харизматичен в руководстве и несмотря на свое отношение к людям, все равно умудряется вести их за собой. Но как долго? И как долго Майки смог бы держать «Свастонов» лучшими, если бы не распустил банду? Почему дело его жизни распалось, а нечто, сотворенное ужасом Изаны, мутировало в такую масштабную организацию? Сейшю изучал группировки изнутри ещё с детства. Присосался к королю тех лет и запоем выслушивал всевозможные истории самого Шиничиро и его друзей. Собирал их все у себя в памяти, надеясь, что и сам однажды сможет поучаствовать в чем-то настолько же захватывающем. Тогда он ещё не знал о своем проклятии и жил в блаженном неведении с мечтами о яркой жизни. А теперь стоило признать только то, что жажда всё знать привела его только к бесконечной пропасти. На звук поворота ключей, Инупи отклонился назад, сместив центр тяжести стула на две задние ножки. Доракен даже так не сразу заметил его, выглядывающего в коридор, будучи полностью сосредоточенным на каких-то своих мыслях. — Ке-е-ен, — неожиданно громко протянула Эма, выходя навстречу с протянутыми руками. Но судя по тому, как резво те обхватили пакет с продуктами, жест не предполагал объятий. — Ты правда рада еде больше, чем мне? — обиженно пробормотал парень, надувая губы точь-в-точь как это делала девушка. И Майки. — Разве не успела соскучиться? — За два часа отсутствия? Конечно соскучилась! — Эма закатила глаза и захихикала. — Но кое-кто смог отлично скрасить это ожидание. Сейшю отхлебнул чая, прежде чем развернуться в сторону Рюгуджи. Отчего-то приветственная улыбка не вышла такой простодушной, как задумывалось. Одного взгляда на друга хватило, чтобы мигом вспомнить цель визита, которая вовсе не вязалась с общей теплой атмосферой. И Кен сразу это понял по одним лишь напряжённо сжатым губам. Не успел он удивиться неожиданному визиту Инуи, как быстро сообразил, что тот не несёт ничего хорошего. А как иначе, если в выходной день до полудня к тебе домой заявляется побитый друг? — Какими судьбами, Сейшю? — поинтересовался парень, укладывая второй массивный пакет на стол. — И что с тобой случилось? Инупи наклонился вперёд, укладывая руки на стол. — Ничего особенного, — он с намеком сощурил глаза и мотнул головой в сторону Эмы. — Я хотел обсудить с тобой делёжки арендатора соседнего помещения с владельцем. Ты слышал, что он собирается уходить из района? Мы могли бы выкупить его часть и немного расшириться. — Сейшю! — ахнула девушка, заглядывая в пакет. — Ты правда пришел ради этой чепухи? — выкладывая продукты одни за другими, она вдруг зыркнула на бойфренда. — Брокколи, Кен. Ты опять забыл о брокколи. А тот неверяще нахмурился, когда проследил за её взглядом. — Да нет же… А, точно, — Доракен стукнул себя по лбу, неловко посмеиваясь. — А без неё никак? — Она важный ингредиент! — Эма указала рукой в сторону сковородки будто то, что там жарилось только и ждало недостающего овоща. — Получается мне надо сейчас идти обратно? — Кен всем своим видом умолял опровергнуть его догадки. — Из-за одной капусты? Конечно же нет, — девушка неожиданно улыбнулась, но также быстро сменила эмоцию на противоположную — недовольство. — Но ты забыл ещё консервированного тунца и лимон! Рюгуджи обречённо застонал, закрывая лицо ладонями. Он так надеялся провести этот выходной день дома, а не в многочисленных прогулках до супермаркета. — Ну не злись на меня, — парень навис сверху девушки, позади, будто могучая скала, и стиснул её в объятиях, зарываясь носом в волосы. — Всё сейчас куплю, только не дуйся, — он наклонился ещё ниже, наугад касаясь губами виска. Лицо девушки сразу потеряло насупленный вид, и она приобняла его за шею, запрокидывая голову. Доракен хитро прищурился, расплываясь в улыбке. — Наверное я ещё и что-то сладкое забыл? — специально предположил он, замечая, как у Эмы оживился взгляд. — Молодец, быстро вспоминаешь, — она одобрительно похлопал его по предплечью и вывернулась, подталкивая парня в сторону коридора. — Всё, иди. Потом будешь мне помогать. Инуи было немного неловко наблюдать за их взаимодействием, но он все равно находил это чертовски милым. Правда чувство, будто он подглядывает за чем-то интимным не могло покинуть его, заставляя отвернуться в сторону и пересчитать каждый лист комнатного растения. Сразу вспомнилось детство, в котором Акане — любительница романтических фильмов — часто вечером занимала телевизор, просматривая излюбленную коллекцию сопливых драм. Тогда, от нечего делать, Сейшю присаживался рядом, находя такой досуг отличной заменой молока на ночь. Но засыпать удавалось не сразу, а потому в памяти отчётливо слышались тихие смешки сестры на моментах, где главные герои начинали целоваться, ведь каждый раз Инупи фукал и отворачивался.

***

— Зачем они это делают? Бе! — ворчал он, кривляясь, чем ещё сильнее пробивая девушку на смех. — Потому что любят друг друга, — поясняла та, вздыхая с обожанием при взгляде на красивые романтические картинки. — Когда-то и тебе захочется поцеловать кого-нибудь. — Это противно, — мальчик высунул язык в знак протеста, и чтобы показать, как ему неприятно подобное. — Просто так — может быть, — Акане неопределенно пожала плечами. — Но если человек действительно нравится, то и ощущения от поцелуя будут абсолютно другие, — она перевела взгляд на брата, абсолютно не воспринимающего ее слова и мягко улыбнулась. — Поэтому целовать надо тех — кого любишь, — заключила девушка в конце. — Тогда и никаких проблем не будет.

***

Во многом Акане была права, чего Сейшю категорически не хотелось бы признавать, однако по поводу беспроблемной любви она сильно ошибалась. Всё её понимание базировалось на опыте просмотренных мелодрам, но в реальности девушка никогда не вступала в отношения. Интересно, какие бы советы она давала сейчас? Черт, а Инупи и в самом деле был бы не против послушать то, что сестра скажет по поводу его ситуации, что, к сожалению, уже не представляется возможным. — Память уже не та, — пожаловался Рюгуджи, заново оглядывая принесенные покупки, будто всё еще не веря, что он что-то забыл. — Пора писать списки в магазин. — Я с тобой пойду, — Сейшю подскочил, отдергивая куртку вниз и бросая подруге благодарственную улыбку. — Эма, чай был восхитительным! И игнорируя возмущения, он стал выпихивать Доракена за дверь. Тот успел переглянуться с девушкой, вопросительными жестами спрашивая о том, что происходит с Инупи, но Эма лишь замотала головой показывая, что не знает. Парень покорно повиновался чужой настойчивости, позволяя вывести себя наружу. — Приходи потом на ужин, — послышался крик девушки вдогонку и дверь закрылась. Не спеша покинуть площадку перед квартирой, Рюгуджи остановился у лестницы, скрещивая руки на груди. — Что за срочность? — он осмотрел друга ещё раз, но уже внимательнее, отмечая непривычно ссутуленное положение тела и края перевязки, торчащие из кроссовка. — И что с тобой случилось? Ты говорил, что вчера у вас была ярмарка. — Об этом я и хотел поговорить, — Инупи поправил бинт на ладони, поглубже запихивая край под некрепкие слои. По сравнению с работой Хаджиме — в больнице с ним поосторожничали. — У меня есть к тебе разговор, и он не по поводу той чепухи, которую я наплел при Эме. — Я догадался, — Кен нахмурился, призывно наклонив голову вперед. Он был весь во внимании. — Но что такого надо от неё скрывать? Что за секреты? Сейшю дернул его за локоть, намекая, чтобы они отошли подальше. Инуи беспокоился по поводу любых свидетелей, даже случайных, ведь информация, которую он собирался произнести вслух была не просто конфиденциальной, но и очень опасной. Вчера ему уже довелось познать то, насколько просто проследить за человеком и тем более расправиться с ним так, чтобы никто не заметил. Кажется, посещение темных переулков надо будет ограничить на ближайшее время. — Я знаю, что у Майки нет никакого ресторана и он сейчас вовсе не в Маниле. Если вообще когда-нибудь там был, — на этих словах Доракен остановился, едва не соскользнув ногой со ступеньки, и его глаза округлились в немом удивлении. — Зато он на пару с Курокавой строит целую криминальную империю — «Поднебесье». Парень обернулся к другу и заметил сильное замешательство вперемешку с отрицанием. Да, очевидным отрицанием сказанных слов. — Подожди, — Кен выставил одну ладонь вперед, другой прикрывая лоб. — Откуда всё это…? — Ты ведь не связывался с ним все эти годы? — Инупи уже предполагал ответ, но ему было важно выяснить то, что парень знал, ведь иначе не получится нащупать какую-то связующую нить настоящего и прошлого. Рюгуджи в этом не сильно помогал, стоя с раскрытым ртом в попытке что-то произнести, в то время, как все слова сами собой забылись. — И ресторан придумал, — догадался Сейшю, кивая собственным мыслям и в одиночку продолжил спускаться по лестнице. — «Поднебесье»? Курокава? — Доракен в пару шагов перемахнул пролет, хватая друга за руку и разворачивая к себе. — Я знал, что он снова ввязался во что-то сомнительное, но не представлял, что до такой степени. — Давай не будем стоять на месте, — попросил парень, указывая в сторону выхода. — На улице меньше ушей. — Каких ушей? Ты об Эме? Или о том, что за нами может кто-то следить? Сейшю поднял голову, вглядываясь в геометрическую спираль лестничных пролетов и с едва заметным напряжением вздохнул. — Лучше перестраховаться. Он огляделся ещё раз, ловя себя на мысли, что становится слишком беспокойным. А сначала казалось, что вчерашнее нападение не принесло того обычного человеческого испуга, который возникает если ты ни разу в жизни не влезал в драку. Нервы в последнее время совсем ни к черту и сильно портят образ того самого Инуи Сейшю, не обремененного моральными принципами в битвах. — Так, тихо, — Доракен не смог не заметить этот мечущийся по закоулкам взгляд и сжал ладони на чужих плечах в попытке обратить внимание на себя. — Здесь недалеко есть парк. Там мало людей ходит. Инупи закивал, двинувшись в указанном направлении. Что и требовалось доказать: Доракен = самый заботливый и эмпатичный друг. — Прости, я немного не в себе, — парень прикрыл глаза перебинтованной ладонью и глубоко выдохнул. — Слишком привык к жизни без банд. — То есть к «нормальной»? — эта формулировка показалась Кену наиболее удачной в таком контексте. — Может и так, — Сейшю невольно задумался о том, насколько же прошлые ощущения начали отличаться по мере взросления. Раньше он бы ещё с неделю выпускал пар на территориальных конкурентах, а сейчас просто хочет, чтобы его никто не трогал. Это старость? — Когда я был младше, то совсем не задумывался о том, как может сложиться жизнь после такой бурной молодости. — Никто из нас не задумывался, — прозвучало понимание. — Хотелось всего и сразу, да поярче и поострее. — Хорошо сказано, — согласно выдохнул Инуи. Они уже успели измениться за пару тихих лет, так что неизвестно к чему придется вернуться в ближайшее время. — Сейшю, что вчера было? — Доракен хмуро покосился на него через плечо, думая о том, как бы разглядеть все внутренние душевные раны. Он все ещё не оставлял попыток забраться туда и понять наконец причину въевшейся во взгляд печали. — Помнишь одного парня из «Свастики» — Санзу? — Да, он друг детства Майки, — со знанием кивнул парень. — Был замом Мучо, но после роспуска я их обоих не видел. — А вот я видел и не один раз, — воспоминания принесли неприятный металлический привкус во рту и Сейшю поспешил сплюнуть его на асфальт, утирая разбитые губы. — Сначала просто продавал наркотики, а потом стал таким важным и мстительным, что натравил на меня троих вышибал. — Трое? — Доракен резко остановился и парень впечатался в его спину, тихонько ойкнув. — Ты во что ввязался, Инупи? — Я случайно. — Случайно разозлил преступную организацию настолько, что тебя решили убрать? — парень невольно повысил голос, с ужасом понимая, что все эти раны могли быть ещё хуже, чем сейчас. — По какой причине вообще могут послать аж троих человек? — Возможно я угрожал одному из шишек банды. Этому Санзу, — Инуи пренебрежительно скривился. — Угрожал? — на всякий случай уточнил Кен, чувствуя подвох. — Приставил нож к горлу, — Сейшю проговорил это так быстро, будто больше не хотел вспоминать. — Это неважно! — Важно! Как тебя вообще угораздило? — в который раз задался вопросом парень. В голове не укладывалось то, что с другом действительно приключилось что-то настолько ужасное. — Как? — Череда неприятных случайностей, — замялся Инупи, отводя взгляд. Он не мог рассказать о моменте, когда ослаб настолько, что перенес свою демоническую гниль в реальность. Не хотел становиться настолько падшим в глазах Доракена. — Она связана с Коко? А вот этот вопрос поставил парня в ступор. С чего это Рюгуджи пришел к такому выводу? Он всё-таки был в курсе каких-то деталей или же это так работает его хваленая интуиция? Сейшю не мог исключить оба варианта, но почувствовал некоторое огорчение из-за того, что Кен так сразу связал незаконную деятельность с Хаджиме. — Как ты…? — прошептал Инуи. — Почему-то я даже не удивлен, — парень кивнул в сторону нужного поворота, за которым виднелось начало зелёной зоны. — У тебя настолько плохое впечатление о нем? — Но разве я оказался не прав? Инупи прикрыл глаза, чуть отвернув голову в сторону. Он не хотел об этом думать. И без того хватало противоречий в мыслях о Коко. В том числе и тех, которые проецировал Рюгуджи. То, что случилось в парке было не только чередой цепко связанных друг с другом событий, но и хрупкой конструкцией, которая могла нарушиться, если лишить ее одного звена: если бы Инупи не увидел Харучиё, если бы Хаджиме ушел раньше или его бы предупредили о встрече — что угодно из этого могло предотвратить нападение, но оно всё равно произошло. Сейшю убеждал себя, что стоило перестать думать об этом так много. Все случилось и ушло в прошлое, так что теперь уже не подлежит изменению. Но что именно так беспокоит Инупи? Что так сильно давит на затылок, порождая навязчивое чувство преследования? Он думал об этом все утро, пытаясь вспомнить все детали рассказа Коко. Да, наверное, дело было именно в нём. Раньше Сейшю был сильно зациклен на происходящем в призме Ада и даже представить не мог, что в реальности, в такой близости от него, происходили подобные масштабные изменения. Отстранённость от криминального мира подарила сладкое чувство безопасности, что строилось на сплошном неведении окружающей ситуации. И сейчас пугала необходимость очередного вовлечения в грязное болото, из которого не так давно удалось выкарабкаться простым и легальным образом. Распад группировки казался самым удачным шансом покинуть стезю гопника, а вступление в «Свастоны» было лишь промежуточной остановкой. Те парни разительно отличались от «Драконов» своей идеологией, в которую не вписывались незаконные действия, поэтому уход на фоне очередного распада стал окончательным. Преследовать некому и незачем, ведь как таковой организации нет. Сейчас все иначе. «Поднебесье» — ужасающий проект, что стремительно раздувается до пугающих масштабов и покинуть его будет уже не так просто. Как и избавиться от надзора, ведь судя по страху Коко, он очень не хотел, чтобы Сейшю попадал в их поле зрения. Теперь неизвестность порождала тревогу, а не блаженное спокойствие. Парень прямо чувствовал, что происходящее вокруг обязательно скажется на его дальнейшей жизни и испытывал острую необходимость повлиять на это. Нет, он обязан был взять под контроль то, что удастся и не дать себя запугать. — Он не сыграл решающую роль, — возразил Инупи после недолговременной паузы. — Хотя я уже ни в чем не уверен. — Можешь рассказать мне об этом больше? — попросил Доракен, взглядом вылавливая свободную скамейку. — Я не знаю, что можно говорить, а что нет, — и внезапно появилось сильное желание закурить. При всем отвращении к табаку, Сейшю всем естеством почувствовал необъяснимую тягу к этому. — Ты должен меня понять. Сам утаивал правду о Майки во имя общего блага. — Звучит по-дебильному, но так оно и было, — усмехнулся парень, падая на деревянные брусья и хлопая по месту рядом с собой. — Майки сам попросил меня солгать вам. Говорил о том, что уходит для того, чтобы спасти всех нас и пообещал, что убьет меня, если я попробую найти его, — он сдавленно выдохнул, опуская плечи. — Мы оба понимали, что ребята не успокоятся, если узнают, что он снова принял какой-то одиночный бой против всех, поэтому я пошел на поводу и выполнил его просьбу. — И судя по всему поступил правильно, — Сейшю откинулся назад, вытягивая руку вдоль спинки сидения. — Коко отзывался о нем и Изане, как о чудовищах и… — Кто этот Изана? — прервал его друг. — Как они связаны? — Курокава Изана — гниль, что испортила всю репутацию «Черных драконов», — парень прикрыл глаза, досадливо поджимая губы. — И я сам отдал ему их восьмое поколение, став заместителем. Думаю, ты понимаешь, что я не считаю это своим лучшим решением. Как и все последующие… — пробормотал он тише, пряча лицо за волосами. — Он жесток, безжалостен и разрушает все на своем пути. А ещё у него всегда был бзик на Майки. Взъелся на него ещё до того, как была создана «Свастика». Я не был так близок с Изаной, чтобы узнать этот вопрос и мне всё ещё непонятно то, как после стольких лет ненависти, он с ним объединился, но сейчас это самый смертоносный дуэт в Канто, чему я охотно верю. — Пиздец какой-то, — прошептал Кен, складывая ладони перед собой. — Значит теперь Майки глава какой-то новой банды, — руки сместились на глаза, будто парень хотел перестать вообще что-либо видеть. — Он должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему. Инупи лишь согласно кивнул и запрокинул голову для лучшего рассмотрения листвы. Такие резкие изменения в чужой жизни сложно принять. Напоминает новости о бывших одноклассниках, которые ты узнаешь спустя много лет, где кто-то женился, кто-то развелся, кто-то сел в тюрьму, а кто-то уже сторчался. С друзьями тоже так выходит. Взять Коко. Казалось бы, они не были так далеко друг от друга, пускай больше не общались так тесно как раньше, но вдруг внезапно открылись ранее неизвестные факты о том, что один — проститутка, а второй снова работает в криминальной сфере. Было ли это заметно со стороны? Конечно же нет. Но так сложилось и теперь Инупи не мог понять, что ему делать дальше. — Я помню, что он был напуган, — произнес Рюгуджи совсем тихо. — Можешь представить Непобедимого Майки с ужасом в глазах? Этот Изана… Каким-то образом смог так сильно повлиять на Манджиро и… — слова начали теряться в общем потоке мысли и от этого парень негромко рассмеялся. — Поверить не могу, — Инупи с недоумением покосился на него, замечая грустную улыбку на губах. — Неужели я действительно боюсь своего лучшего друга? Знаешь, Сейшю? Я бы не хотел случайно встретить его на улице. Не думаю, что теперь это тот человек, которого я знал. «Возможно Коко тоже?» — задумался Инупи. Но с ним изменения действительно были бы заметны. В воспоминаниях парня было больше деталей и историй, вместо набора сухих фактов, как у тех, кто наблюдал со стороны. Его Хаджиме вечно прячется за улыбкой и самоуверенностью, но настоящий он где-то там внутри, под всеми броскими нарядами и масками; под личиной всеведущего гения, который видит свой смысл только в наживе. Его Хаджиме в жуткие холода жмется к тёплому боку Сейшю и стучит зубами, причитая о том, какое издевательство ночевать в такой адской морозилке, но никогда не уходит в свой отапливаемый дом. Его Хаджиме сжимает в кулаке край чужой футболки и тянет на себя, спросонья умоляя остаться поспать подольше, а потом даже не вспоминает об этом. Его Хаджиме всегда делится обедом в школе, рассчитывая его сразу на двоих и никогда не позволяет Сейшю оставаться голодным. Его Хаджиме всегда стоял за спиной, оберегая от тех, кто захотел бы воткнуть нож и с глупой преданностью подставлялся под него сам. Его Хаджиме… ничего не сказал о таких важных вещах, которые происходят в его жизни, потому что не обязан был. Они ведь никто друг для друга. Или не настолько важны, чтобы делиться подобным. — Доракен, — позвал его парень и, дождавшись вопросительного мычания, сказал: — Я тоже боюсь. Боюсь потерять Коко. Потому что сколько бы Сейшю не пытался оттолкнуть его от себя — это никогда не было тем, чего парень действительно хотел. Просыпаясь после снов или контрактов в своей темной комнатке, он ронял слезы благодаря мир за то, что никто не видит его таким жалким и беспомощным, но ещё проклинал себя за этот страх, который только сильнее разъедал душу. И это изнывное чувство одиночества стягивало все внутренности до боли и новых рыданий, потому что где-то в глубине сознания он мечтал об объятиях Хаджиме в этот момент. — Значит, ты решил с ответом? — поинтересовался Кен, вспоминая их недавний разговор в мастерской. — Пока только для себя, — покачал головой парень. — Не уверен, что смогу сказать об этом ему. — Но если ты признал свои чувства перед собой, то это уже треть успеха, — Доракен ободряюще похлопал Сейшю по плечу. — А все остальное уж точно сложится хорошо. — Почему? — Ты любишь его, он тебя, — парень закинул руки за голову и потянулся. — Как по мне, взаимных чувств вполне достаточно для чего-то большего. Сейшю и сам не заметил, как начал улыбаться от надежды в голосе друга. Неужели он тоже волнуется за их отношения? Сместив взгляд, парень убедился в этом, увидев, как мечтательно жмурится Кен. И как же тошно было от самого себя при озвучивании следующих слов: — Вчера я убил человека. Он произнес это максимально нейтрально, но с лица Доракена тут же схлынули все краски вместе с эмоциями. Парень опустил руки на сидение и медленно выпрямился, продолжая смотреть в пол. — Ты про одного из тех троих? Ты защищался? — Да, — пожал плечами Инупи. — Они на меня напали, и я одному разбитую бутылку в шею воткнул, — он постучал пальцем у себя по тому месту, о котором говорил. — Но самое ужасное, наверное, то, что я ничего не чувствую по этому поводу. — Ты про вину? — Ага. Про нее, про сожаление, раскаяние. Может я просто очень хорошо понимаю, что могли сделать со мной, если бы я колебался. — Но ты же понимаешь, что помимо морали у этого есть другая сторона? — Меня не оставят безнаказанным, я в курсе, — парень поджал губы, растирая ладони между собой. — Если я вдруг пропаду… — Нет! — воскликнул Кен и сильно ударил по деревянному брусу. — …то это значит, что я залёг на дно, — закончил Сейшю, поднимая усталый взгляд. — Не хочу подвергать вас опасности, — затем его выражение лица чуть смягчилось. — Я не дам себя убить, Кен. Об этом не беспокойся, просто… — Придумать очередную ложь для Эмы? — недовольно скривился тот. — Нет. Расскажи всё как есть. Неведение — это благо, но Эма достаточно сильная, чтобы все выдержать, — парень встал со скамейки, засовывая руки в карманы. — Но у тебя есть выбор, что делать.