Закон, мать его, Мёрфи

Гэвин Рид не верил в приметы. Не верил и всё равно шарахался от чёрных котов, матерился и плевал через плечо. Не открывал зонтик внутри участка и промокал в первые секунды от всегда сильных дождей Детройта (зачем тогда вообще с собой зонтик таскал?). Он вынес на свалку все зеркала из дома, как только съехал из родительского гнезда. И нет, это не из-за того, что Рид суеверный, он просто не любил смотреть на свое отражение. В пятницу тринадцатого ходил ещё мрачнее обычного и орал на всех, кто в его сторону только хотя-бы немного повернется. Всегда сидел как еблан на дорожку, когда собирался поехать на какой-то праздник к своей «любимой» семье. К мамаше, которая всегда стучала по дереву, скрещивала пальцы, дарила ему кроличьи лапки, которые он в следующий вечер, возвращаясь домой, закидывал в бардачок машины и говорил, что потерял. Приметы сами к нему лезли и трахали мозги, как не делала это даже его работа и Фаулер, являющийся несомненным лидером в списке «Пособие, как вывести из себя Рида. Том первый». Вообще, Гэвин научился с этим мириться. Поэтому на опережение ходил с плохим настроением, зыркал на всех, язвил и часто цыкал. Как никак, если на душе у тебя насрали кошки, всякие мелочи не кажутся такими уж плохими. Правило пессимиста, мать его за ногу. Когда Рид утром встал с левой ноги, при этом свешиваясь с правой стороны своей кровати, он просто удручённо выдохнул, смирившись с ещё одним говняным днём. И все же его мрачности оказалось недостаточно: детектив решил выкурить свою утреннюю сигарету, но зажигалка только жалобно щёлкнула, не выдавив из себя даже маленького огонёчка. Поэтому полетела прямо в урну, а закурить пришлось от газовой плиты. Кофе Рид пролил, когда перецепился через огромную коробку старых дел, которые вчера взял на дом просмотреть и, устав, забыл убрать с прохода. — Ну чё, сука, беда не приходит одна? — он стряхнул горячие капли с руки и как ни в чём не бывало отпил глоток от того, что осталось в чашке. Протестующе осмотрел квартиру, как будто в ней может быть кто-то ещё. — Чё ещё мне сделаешь? Скинешь на меня с лестницы холодильник, как на того беднягу из новостей неделю назад? Или уже не интересно? А? — он потставил чашку в мойку и ногой растёр разлитую лужицу кофе. — Весь день мне похерил! Вообще, с детективом можно было найти общий язык. Он, не смотря на свой грызливый характер, очень точно читал атмосферу. Его иногда непомерно сквернословные тирады на работе всегда заканчивались погружением в дело и полной отдачей. Если не слишком надоедать Риду, время от времени перекидываться с ним парой слов (в его же случае, парой оскорблений) в кафетерии и угостить его пончиком с вишнёвым джемом, считайте, что его средний палец, направленный вам прямо в лицо — проявление истинной дружбы. Единственное, что вам никогда не следует делать, это лишать Рида кофе, сигарет и размеренной жизни. — Два из трёх, — подытожил Гэвин, закрывая входную дверь дома и направляясь к гаражу. — День обещает быть охуенным.

***

Пока Рид подъезжал к участку, он как истинный детектив продумывал все ходы наперед. Что же может пойти не так? В том, что день будет похерен, Гэвин не сомневался, а вот конкретики ему не хватало. Он рассматривал всё новые и новые варианты лаж, чтобы быть готовым ко всему на свете. Миллер снова занял его место на парковке? Тина вытягала все любимые батончики из автомата? Или Андерсон опять припёрся вовремя? Когда старик почти не появлялся в отделе, Риду дышалось несколько легче. А сейчас из-за этого пластикового щенка Хэнк вспомнил, что такое работа. От одного взгляда на их «команду» тянуло блевать. Когда Рид только стал офицером, ему все в пример ставили самого молодого лейтенанта в истории Детройта. А сейчас от прошлого восхищения не осталось и следа. Зато появился страх скатиться в такие же дебри. Любимое место на парковке поближе ко входу в участок оказалось свободным. Машины Андерсона не было тоже. Минус два повода ненавидеть жизнь, но быть в неведении всё же было хуже. У входа стояла Чэнь, допивая кофе из кафетерия и уминая булку. Завидев Рида, она расширила глаза и хотела было что-то сказать, но поперхнулась и торопливо отхлебнула из стаканчика. — Вишня? — детектив похлопал по спине Тины, с интересом осматривая начинку. — Хуишня… Кха-кха… — офицер сделала ещё один глоток и протянула булку Риду. Тот растянулся в улыбке, больше похожей на оскал, и укусил самую серединку, где было больше начинки. Его настроение стало чуточку лучше. — Сука, сначала чуть не прибил меня своей лапищей, так ещё сожрал всё. Гэвин не сдержал гоготок и с набитым ртом ответил: — Нехуй было предлагать. Пожалуй, Тину можно было бы назвать единственным другом Рида. Насколько это вообще возможно… Она терпела его говняный характер, а тот в ответ помогал ей составлять отчёты. Вы можете подумать: «Рид и бумажная волокита? Да это ж пиздёж чистой воды». И правильно сделаете. Писать все эти протоколы — тот ещё геморрой. И, может, Гэвин бы и не брал на себя лишней мороки, если б когда-то не увидел отчёт Чэнь. У него впервые пропал дар речи. А после этого — у всего отдела. Потому что Рид, придя в себя, отчитал Тину в свойственной ему манере — обматерил до седьмого колена, что в переводе с гэвиновского означало «хуйня, переделывай». И всё бы закончилось плачевно, если бы он в итоге не согнал офицера с её места, не уселся по-свойски в кресло и не начал заново перепечатывать отчёт, давая короткие инструкции явно не знавшей, куда деться, Чэнь. На следующий день вместо кнопок на кресле Рида оказался бумажный пакетик с хрустящей выпечкой. Оказалось, что Чэнь тогда все ещё была стажёром и постоянно лажала с бумагами. А после выходки Гэвина её вызвал Фаулер и впервые похвалил за отчёты вместо пинка под зад. И подписал заявление на официальный приём на работу со ставкой офицера. — Какие новости? Тина укоризненно глянула на детектива, потом на булочку, в которой почти не осталось начинки. Откусила и стала жевать. Медленно. Специально. Грозно уставившись на Рида. — Недешёвые, — и закинула последний кусок себе в рот. — Хаа, чёрт, я куплю тебе батончик в кафетерии. Давай, не тяни кота за яйца. Мы и так уже почти опаздываем, — Гэвин постучал по часам у себя на руке. — У нас, кажись, второй Коннор появился. Я видела его в кабинете Фаулера, — Тина облизнула палец. — Коллинз поставил на то, что его дадут тебе в напарники. Гэвин не нашёл слов. Хотя, одно все же было достойно того, чтобы описать эту ситуацию. — Пиздец. Как говорят, Бог любит хуёрицу.