*****
— Дубль пять. Пожалуйста, соберитесь, у нас почти получилось, если бы не... Один дурак, — мужчина гляну на Фёдора, у которого на голове была шишка. — А чего я? Я так сказал, потому что это действительно выглядело так, будто они хотят поцеловаться, — буркнул Достоевский, кидая взгляд на Дазая и Шибусаву, которые были немного смущены. — Ладно, продолжаем, только на этот раз никаких, «Соситесь!», ясно? - режиссёр посмотрел на Фёдора, пригрозив тому хлопушкой.*****
— Перерыв... — чуть не рыча, объявил мужчина. Они уже два долбанных часа, пытаются отснять сцену, которую Фёдор тогда прервал. Девяносто девять дублей... И всё впустую, потому что теперь, когда Дазай и Шибусава близко друг другу, то они начинают краснеть, а это никак не вписывалось в кадр. Нет, ну вы представьте: вам угрожает злодей, а вместо того, чтобы сохранить холоднокровное лицо, вы смущаетесь, как идиот. Да ладно уж главный герой, но и злодей? И всё это из-за одного недоразумения по имени - Фёдор Достоевский, если бы не он со своим «Соситесь!», то они могли бы уже давно отснять эту грёбанную сцену, вот только, как теперь? Стоп. Точно... Конечно, Фёдор взбесится из-за своей ревности, если узнает, но лучше уж так, чем тратить время в пустую и откладывать сцену в долгий ящик. А что? Мужчина, конечно сказал, что времени предостаточно, но не столько же. К тому же, на что только не идут режиссёры, для идеальной сёмки?*****
— А эти закуски очень вкусные! Сразу видно, что тебя здесь ценят! — воскликнул Тацухико, беря ещё одну закуску. Они сейчас были в гримерке Дазая. На это замечание, Осаму улыбнулся. — Да, меня первого взяли в команду. После не легких поисков на роль «главного злодея», нашли Фёдора. — Понятно... Слушай, прости, что я не могу собраться... — сказал Шибусава, опустив голову. — Что ты, я тоже не могу собраться, иногда шутки Фёдора могут выбить из колеи. Я вроде, как к этому привык, но сейчас всё равно не могу сосредоточиться, — признался шатен, вставая с дивана. — Ладно уж, пошли, попробуем снова. Дазай потянул за ручку двери, но она не открылась. — Что? Не могу открыть её... — Может, заело? — Не знаю... А может просто выбить её? — предложил Осаму, отходя от двери. — Нет! Если режиссёр узнает, то точно убьёт нас! — воскликнул Тацухико, загораживая дверь. — Верно, он тогда точно рассверепеет. Тогда просто подождем здесь, он заметит, что нас нет на съемочной площадке, и придёт сюда, — сказал Дазай, вновь расположившись на диване. — Ну, наверно... — Шибусава сел рядом с Осаму. — Или Фёдор мчится сюда со своей ревностью, — добавил шатен. — А у вас с Достоевским такие отношения? — Ммм... Сложно сказать. Он не знает, что в голове у меня, а я - у него. — ...Ясно... Слушай, может, пока мы сидим, потренируемся? — спросил Шибусава, беря с комода листы с сценарием. — Хм, давай. — Дазай сел поудобнее, заглядывая в листки. Всё шло отлично, каждый чётко говорил свои реплики, пока они не дошли до того момента, на котором Фёдор их прервал. — Вот опять... – Тацухико выдохнул. – Прости, Дазай... — он вздрогнул, когда рука Осаму коснулась его подбородка, немного приподнимая. — Я понял, что нам нужно сделать, чтобы не смущаться от этих мыслей, — почему-то голос Дазая, сейчас звучал... Более заигрывающе? — И как же? — с интересом спросил Тацухико. — Поцелуемся, — просто сказал Осаму. — Что?... — удивлённо переспрашивает Шибусава. Вот такого, он никак не ожидал. — Ну, если мы сделаем более серьёзную вещь, то уже не будем смущаться от обычных мыслей. Хоть это и звучало как-то бредово, нужно признать, что идея не такая уж и плохая. К тому же, других всё равно нет. — Ладно... — неуверенно согласился Шибусава, краснея. — Что? Всмысле... Хорошо. По правде говоря, Дазай просто пошутил. Но видимо, новенький воспринял его буквально, но отступать поздно, тем более, что будет от одного поцелуя, верно? — Придвинься. Шибусава послушно придвинулся ближе. — И что дальше...? — он не договорил, потому что его губ коснулись чужие. В начале, Тацухико удивленно похлопал глазами, но после прикрыл их по примеру Дазая. Сначала это было простое касание губ, но чуть подождав, Осаму начал действовать более взросло. Язык проходится по нижней губе апонента, после чего, эту же губы прикусывают зубы, немного оттягивая, этим вызывая у Шибусавы непроизвольный стон. Дазай ухмыльнулся в поцелуй, продолжая свои «издевательства». Тацухико не заметил, как оказался лежать на диване примеком под Дазаем. — С-стой!... Может, достаточно? — голос немного подрагивал, а щёки покраснели, выдавая всё волнение обладателя. — Чем больше попробуем, тем меньше будем смущаться от обычных мыслей. На самом деле, Дазай просто не хотел останавливаться. Кто же знал, что губы у Тацухико такие мягкие? И почему-то немного сладкие. Осаму просто не может оторваться, поэтому касается губами белоснежной коже на шее, немного посасывая её и оставляя небольшие пятнышки, по которым тут же проходит горячий язык. — Ах~ — срывается с искусственных губ. Горячий язык, в сочетании с холодной кожей, вызывает у Шибусавы мурашки. — Осаму~ — собственное имя, томно слетевшое с чужих губ, заставляет Дазая забить на всё: на репетицию, съемки. Сейчас главное тот, кто под ним. Он случайно прикусил кожу, и на этом месте образовались капельки крови. — Ой!... — Шибусава в отместку впился в губы Осаму, прикусывая тому нижнюю губу. Дазай непроизвольно издает стон. Только от боли или наслаждения - неизвестно. — А ты мстительный, — усмехается Осаму, немного отстранившись. — Какой есть, — ухмыляясь, отвечает Тацухико. — Больше не стесняешься? — Нет. Дазая затыкают, грубо целуя в губы. Язык проходится по ряду белоснежных, ровных зубов, после чего исследует нёбо. — Тацухико, Осаму, вы там? — вдруг раздается голос за дверью, который заставляет парней, буквально отскочить друг друга. — Кхм... Да, дверь заклинило, —прокашлявшись, произнес Осаму, мысленно посылая режиссёра, который припёрся так не вовремя. — Правда? – дверь с легкостью открылась, и внутрь заходит мужчина. Его встречают две пары удивленных глаз. — Иногда так бывает, нужно только тянуть сильнее, — как ни в чем не бывало, сказал режиссёр. — Ладно, поправьте гримм и на площадку, — в гримёрке остались лишь два парня. — Давай помогу замазать? — произносит Дазай, указывая на красные пятна на шее Шибусавы. — Д-да... — Тацухико садится в кресло, чувствуя чужие пальцы, проходящие по шее и задевая следы своей работы.*****
— И как же вы преодолели свое смущение? — с прищуром спросил Фёдор, бросив ревнивый взгляд на Осаму. Парни переглянулись. — Эффективным способом. Никто не заметил ухмылки режиссера, который вертел в руке ключи от гримёрки Дазая.