Я — ошибка поколения

Мы есть молодые музыканты, но нам мало одного таланта, - хочу все и сразу, так нельзя, так надо Андрей жил в бетонной новостройке, так как их прежний дом проходил как тот, что готовиться к сносу. Конечно, он простоит ещё больше десятка лет, но глупо было не использовать возможность льготного заселения. Плюс, сам дом находился совершенно недалеко от школы. На второй этаж ехать на лифте - дольше его ждать, поэтому подростки поднялись по лестнице. Прямо перед коробками квартир на последних ступеньках сидел почерневший лицом дедок с четвёртого этажа - выгнала жена за его очередную пропойку денег. А когда-то он был доктором, кажется. С порога их встретила мать Андрея. — Здравствуйте, Екатерина Ивановна, — учтиво поздоровалась Храмова, снимая обувь, отставляя ее в сторону. — Здравствуй, Катя. У вас практику отменили? — женщина завершающее фиксировала тонким слоем прозрачной пудры макияж перед зеркалом, даже не обернувшись на них. — Яна, — поправила девушка. — Да точно, извини. — Мы пришли последними, и нам просто обязанностей по существу не досталось, — сказал Андрей. — быстро разделались с книгами у географа и решили ко мне. На улицы жарко, а все меньше свободных дней остаётся, хотим посмотреть сериал, роллы заказать. — Смотри мне, если узнаю чего не то… — проговорила женщина сквозь зубы, въедливо смотря на сына через зеркало. — Можешь позвонить завучу, она сегодня курирует этот зоопарк, — уверенно перебил Екатерину Ивановну парень, закидывая кепку на полку, но когда та упала, не достигнув цели, он обратил внимание на стоящий в коридоре большой пластиковый чемодан. — Ма, а что за чемодан? — Вещи. Я взяла себе путевку в Дубай на неделю, выезжаю сейчас. На лице у Андрея пронеслось разом несколько сменяющихся друг друга, одна другой мрачнее, эмоций. Они всегда ездили отдыхать вместе, даже если на курортах расходились, - она по экскурсиям, а он по отелю или улочкам, заводя сомнительные знакомства на ближайшие пару дней (в торговых центрах, на море, ему было особо не важно), которые можно провести также за чужой счёт у кого-то в all inclusive или собираясь к определённому времени в клубах или на пляже. У них было разное понятие об отдыхе. Мать очень за Андрея переживала, всегда узнавая где и что, с кем он, чтобы он не влип ни в какую историю. Одновременно она боялась ограничить его, чтобы это не пошло в противовес и не вылилось в большие проблемы. Зная его отца - такое могло произойти в лёгкую. Андрей платил доверительными отношениями тем же, проблем, как таковое, не создавал, не считая последнего случая. Показал, что приличный мальчик не такой уж и приличный. Это не Яна, от которой многого ждать не приходилось, что давало повод сказать о том, что она легко живет. Да только не все, что так выглядит, таковым и является. Ей бы тоже, может быть, хотелось быть предметом родительской гордости. Чтобы ее хоть раз похвалили даже не за первое место в олимпиаде, а за попытку, у Андрея все стены же были завешаны медалями, чтобы дома ждали не с вопросом натворила чего-либо она за день, а с искренним интересом, что произошло сегодня. Без брата было совершенно тяжело, потому что он заменял ей и отца, и мать вместе взятых, только не долго. — Удачно вам отдохнуть, — в образовавшейся паузе произнесла Храмова. Женщина секундно улыбнулась, но было видно, как ей неприятны и нахождение девушки в доме, и сама ситуация, она явно хотела уехать тихо. Та поторопилась уйти, бросив, чтобы они закрыли дверь, что подростки благополучно не стали делать, зачем? — Сука. Я говорил, что мы сейчас не пересекаемся, вот, - пожалуйста. — Но это нормально вообще? — У нас в семье вполне себе. Каждый сам по себе, — огрызнулся Андрей. Зачастую Яне казалось, что Андрей неоправданно холоден с матерью, но потом вспоминала, что даже в диалогах по телефону с ней он совсем другой и иное не более показухи. Он тоже переживает, и сейчас в нем говорит не обида, а сожаление, смешанное с непониманием, что они так и не поговорили, не смогли помириться. После слова извинения уже потеряют свой смысл. Яна про себя усмехнулась: пока он предполагал, Бог располагал. За несколько часов в компании еды и западного рэпа на фоне они успели набросать несколько рознящихся между собой текстов, проштудировать несколько независимых хип-хоп баттлов, Shotgun и Hooyax, сунуться в фестивали «Балтийского Клана» и посмотреть не столь многочисленные заявки оппонентов, чтобы в конце срезюмировать, что именно они хотят видеть, в чем не хотят повторяться и даже случайно попасть в чью-то имеющуюся стилистику, а где нужно сделать упор на моментах провисания текстов участников. Особенно удачные панчи Храмова отмечала в заметках в телефоне. Ближе к пяти часам вечера они определились с вариантом текста (прогоняя его вперёд-назад по несколько раз, даже Андрей успел его выучить) и несколько раз перезаписали заявку, чтобы добиться желаемого результата. Андрей поправлял девушку в ее излишне эмоциональной мимике и жестикуляции, иногда вкидывал интересные флипы. Храмова останавливала того от обычных двойных рифм и сложных отсылок на малоизвестные факты, пусть они были и весьма эффектными. — Какой псевдоним возьмёшь? — спросил парень на стадии загрузки видео на ютуб. — FJ. — Воу. — Fucking junkie, чертов псих. У тебя на худи написано. — Оригинальность так и прет, — спорить он не стал и вбил псевдоним в строку, теперь дело было за малым, - дождаться полной загрузки видео. Они успели триумфально стукнуться двумя жестяными банками швепса, как-никак, это уже была маленькая путевка к тому, чтобы выйти за личные рамки, не потерянный, а использованный ход, даже если не приведёт к победе, то уже знаменует шаг к ней. — Спасибо большое за день, а сейчас мне пора, — улыбнулась Храмова, крепко обнимая парня. Она быстро собрала свои немногочисленные вещи, выскочив за дверь, напоследок махнув тому ладонью. В сумерках почему-то и дышалось легче. Она забыла ключи, поэтому набрала младшему брату по телефону, чтобы он скинул ей их с окна. Макс закатил глаза, высунувшись в окно, говоря, что когда-то не будет его вселенской, не спящей даже глубокой ночью благодетели, и что она будет без него делать? В подъезде ночевать? Храмова не спорила не потому, что оно так и есть, а потому что никуда он не денется. Мать разговаривала по телефону в коридоре, но, увидев Яну, поспешила завершить вызов, чтобы напомнить ей, что она чуть не опоздала на ужин. Она хотела сказать что-то ещё, но из кухни вышел старший брат. Антон изменился. Он стал ещё худее с того момента, когда они виделись в последний раз, но, несмотря на внешнюю усталость, брат по-прежнему улыбался тепло и смотрел на сестру с гордостью. Яна обняла его в ответ на порывистые крепкие объятия, ощущая не меньшую радость от встречи в ответ. Пока мать отошла на кухню проверить духовку, они вышли на балкон. — Как ты, сестренка? — Все так же, Тош. На жизнь не жалуюсь, но и не скажу, что праздник, — он понимающе кивнул, улыбнувшись с сочувствием, как бы намекая, что осталось совсем немного потерпеть, и это кончится. — лучше расскажи, как ты, что нового? — Я сейчас готовлюсь к выступлению в Баре «Синий Пушкин» на Жуковского, представляешь? — это было неформальное детище Сергея Шнурова, первый раз о нем брат заговорил, когда там праздновали день рождение его однокурсника, когда тому отказали в «Яде». Яна приоткрыла рот в восхищении. — Долго этого хотел и, наконец, добился! Представляешь? И по первым парам очень хорошая окупаемость, возможно, это даст мне толчок от локальности к популярности… Поступил на магистрат, решил не медлить, надеюсь, буду успевать все это делать. Антону легко давалась учёба (он окончил школу экстерном с серебряной медалью, учебу с красным дипломом, пусть и синей рожей) и учиться ему нравилось. С ним всегда было интересно поговорить обо всем на свете, он подхватывал любую из тем, но, когда брат уехал, Яне стало не в удовольствие заниматься чтением книг, самообразованием, потому что банально не с кем было обсуждать. А если знание не применимо, то зачем оно нужно? Это как лечиться промедолом. Мать читала, максимум, любовные или скучные детективные романы, настолько прозрачные, что действия можно было предположить ещё с первых страниц. Младший же брат был погружён в виртуальный мир видеоигр и ничем, кроме этого не интересовался, да, он выходил в какие-то игры с американцами, показывал, сыпля именами, пусть девушке это ни о чем не говорило, она за него радовалась… Но не слишком. Яна каждый вечер по странице читала «Наследник из Калькутты» Штильмарка. Сначала она пыталась себя заставлять, но в итоге пришла к тому, что совершенно бросила это дело, изредка смотрела арт-хаусное кино, которое видела иногда у брата в твиттере и с сожалением обводила взглядом его книжную полку, которую забрала себе. Теперь вторая часть комнаты изредка напоминала о том, что тут когда-то было два полноправных хозяина. Яна не трогала его вещи, протирала пыль, изредка что-то поправляла, но не трогала, чтобы он возвращался из раза в раз домой, а не в незнакомую комнату. Как-то мать попыталась обустроить его вещи под свои нужды, и тогда они крепко с Яной поругались. Прошла всего неделя, а будто брата тут и не бывало. — Будешь? — предложила Храмова ему сигарету. — Я решил бросить. Уже месяц не курю. — Жаль. Не хочешь быть зависимым хоть от чего-то? — Да и ты бы бросала, — произнёс Антон осторожно, больше в качестве совета. — За встречу хоть выпьем? — Обижаешь, конечно. За ужином Яна практически не вела разговоров, не вклиниваясь в беседу матери и брата. Антон для неё - повод для гордости, каким можно похвастаться перед подругами, поэтому она халатно спускала его мысли о неурядицах и тяжёлых моментах, создавая в голове идеалистический образ, игнорируя проблемы и моральные, и финансовые. Она обязательно расскажет всем своим подругам, какого сына она воспитала, и каких успехов он добился! Но тот и не рассказывал много, сухо, неинтересно. С однокурсниками он почти не общался, работал через день, в свободное время раньше досдавал семинары преподавателям в деканате, потому что часто пропускал ввиду работы, после ехал для обсуждения идей для стенд апов с небольшой компанией единомышленников, изредка мог прогуляться на выходных с «Просто подругой». Рутина. Где тот парень, который с Яной каким-то давним летом киль к лодке из пожарного рукава сделал, утюгом припаял, а и из триммера от косы сделал мотор на лодку, и они катались по дамбе? А все ведь началось с нытья его друга, о том, что разменял свой старый велик на это чудо природы… Который сидел с ней вечерами за конспектами уроков, потому что «В дальнейшем будет проще, если начнёшь сейчас»? Почему от него осталась только тень? Потому что он стал заложником чужих ожиданий, надежд, оправданием. Чем и кем-угодно, хотя первое подходили гораздо красноречивее. Он пытался. Занялся, чем нравится, утопал в море идей и на подработках для их реализации, но его сожрала изнутри эта тягостная тема возвращения к тому, от чего он ушел, ведь Антон понимал, что придётся вернуться. К своей старой жизни «На отлично», как пионеру, в свой родной город, чтобы помогать матери. Ведь этого от него ждут, этого от него хотят, и сколько бы парень не тешился мнимой свободы, пора было признать, что ее не было как факта. От этого Яне было больно. Она хотела брату лучшего. Вынырнула из своих размышлений девушка только тогда, когда диалог коснулся ее. — …А Яне бы за ум взяться, хоть ты ей скажи! Тебя она слушает! — Я и тебя слушаю, — сказала девушка, подняв на мать глаза. — У меня своя голова на плечах, не нужно мне ничего говорить, мы разные, прими это. — Слушаешь, но не слышишь! — Трудно не услышать, когда ты говоришь мне одно и то же с завидной периодичностью. — Ян, не хами, — осек сестру, Антон, предполагая, во что может вылиться ее обострение ситуации сейчас. — Давайте сменим тему, — попросила Храмова. — Давайте продолжим, — настоялась на своём женщина. — почему тебе так неуютно из-за этой темы, стыдно? — За что? За то, что я не такая умная, как Антон? За то, что мной и моими достижениями нельзя так же похвастаться? За то, что я ничего не добьюсь, если продолжу в том же духе? Да, не было той ситуации, в которой старшая Храмова не была бы права, даже если она говорит или делает что-то неправильное, такие люди всегда умело переводят стрелки и ищут себе оправдания, опять же, удачно. Переиначивает слова так же, не за горами, что она синонимично, а может быть, и идентично ее фразам, ответит это спустя время, только не так спокойно, а с язвительной подковыркой. Она многое запрещала Яне из-за боязни разболтанности, которая была присуща ей самой по молодости, только усугубляя ситуацию тем, что младшему брату было позволено то, что не было им с Антоном вместе взятым. И, в том числе, она никак не могла смириться, что у девочки рано прорезались зубы, и Яна не полезет за словом в карман, в отношении своих мнения и позиции. Если Антон был пластичным и довольно умело гнулся, при этом имея внутренний стержень, но не достаточное количество ресурсов и поддержки, мог переламываться, то Яна нет. Храмова была уверена, что она добьётся успеха, переплюнет все несуществующие на ее счёт ожидания и свою планку амбиций, только вот не хочет видеть, как мать этим будет гордиться и кичиться, что именно она воспитала ее такой и без ее непосредственного участия из Яны бы и человека не вышло. Она не хотела повторять судьбу брата в этом. Яна горела, как факел в своих «Хочу». Будь то уезд во что бы то и как бы то ни стало, с туманностью дальнейших перспектив, будь то ее, может быть, и ошибочное в своём выборе ремесло, которым она сейчас жила. Но если это ее ошибка, пусть она так и останется ее. Выбором, опытом. Девушка не хотела, чтобы хоть какое-то из малого количества времени были потрачены впустую, даже если это будет выхлоп в никуда суммарно. Она живет в момент этого выхлопа, когда стабильность - это условность, деньги - приходящее и уходящее, все происходящее - дело случая, завтра - которое может по итогу так и не наступить велением свыше. Ей раньше нужно было участие матери в ее жизни. Сейчас - это слабые потуги, обозначить своё место и поднять, свалявшийся с грязью, авторитет. В самые сложные моменты, она была одна или с братом, а что за отношения, где все выстроено идеалистически и под табу тема личных проблем или неудач, в которые ей действительно нужна была помощь? Хотелось щёлкнуть этим всем женщину по носу. Но в первую очередь, доказать себе. — А это не так? — вскипая, продолжила Таисия Сергеевна. — Мам, ты перегибаешь палку, у меня были иные возможности, цели. Мы действительно разные, и при всем желании, никто из нас не будет похож друг на друга, у каждого свой жизненный путь и своя жизнь, каждый волен распоряжаться ей, как хочет. Жизнь сама расставит приоритеты. Давайте действительно сменим тему. Женщина согласилась с Антоном. Пожалуй, только с ним она и соглашалась. Но он тоже был не дураком, выслушивая через день, что все хорошо, но на деле таковым не являющимся, когда парень спрашивал о сестре. Он это понимал. Но их обсуждение прервал телефонный звонок. Мать изменилась в лице. — Яна. Не хочешь объяснить, по вопросу какого видео мне звонит твой классный руководитель? 2021 dec Мне нужно больше денег, будет больше тёлок. Будет больше друзей, будет больше приколов. И если нет денег, значит, нет тёлок, Значит, нет друзей, значит , нету приколов - Всем нужно больше денег, денег, денег Ещё бы… — Она показала мне мою заявку на баттл. — Так ты… — Стала немного известнее в сети интернет и в дальнейшем попала на Versus, как первая девушка в баттл-лиге этого формата. Мою заявку одобрили, но показала она мне ее не по этому, там была ошеломительная статистика, — кивнула вдумчиво Храмова, прокручивая в голове этот момент и пытаясь вспомнить собственные эмоции. Ведь, не понимая, она не испытала практически ничего. Яна просто не могла поверить в это, даже когда во втором часу в голосовом сообщении Андрей ей буквально об этом орал, зачитывая комментарии и прося прочитать почту, именно сейчас и плевать, что она на последних процентах зарядки сидела в подъезде. Последний билет стал первым. — Оно стало популярным и зафорсилось, буквально, за пару часов, но я, честно, не ощутила ничего. Было так странно. Когда ты мечтаешь и стремишься к цели, ты предполагаешь образ, радость от этого события, удовлетворение. Но когда оно оказывается у тебя в руках, в голове только хаотично в составе разных слов возникает: «А это реально? Что мне с этим делать? Что за это будет?». Тот скандал поднялся до уровня директора, когда я отказалась удалять заявку, пытались даже вынести в новости, кажется. Не помню. По крайней мере, обо мне теперь говорили буквально все люди нашего города. Начиная с молодых, заканчивая таким уже, скажем, преклонным возрастом. — Осуждающе? — У вторых причин для этого было больше, ясное дело. Чаще за спиной смеялись, конечно, пели в след MC Виталю, пародии делали с лозунгами «Как не надо делать», разбирали на цитаты, пытались объяснить панчи, и призывали посмотреть на то, что мнит о себе человек, условно, не здоровавшийся с тетей Олей в магазине. Это вызывало много недоумений, откровенных, непонимание... В том числе и с моей стороны тоже. Я не имела понятия, что дальше с этим делать, все это время я у Андрея жила, домой вернуться было страшно, витало ощущение, что я сделала что-то незаконное, за что мне должно было быть стыдно, но не было. Я не понимала той волны прокатившейся агрессии. Я тогда подралась с одним типом на районе, вечером, меня отметелили вчетвером. За что - вообще непонятно, но много ли людям нужно при зависти чужому успеху, или что это было? Начало было положено, а мной тогда видео выгружено и заявление написано. А потом в твиттере, у меня тогда не было даже этой соцсети, прилетел респект от Оксимирона, что стало для меня абсолютно чем-то несбыточным. И когда в ноябре вышел мой первый отборочный, это вызвало такой дикий ажиотаж. Причём, масштабный и почти что поголовный. Я возвращалась в свой город победителем. Для себя. У меня на руках были деньги, заработанные тем, что мне нравилось, и это не пять тысяч. Я, конечно, дура - отдала их матери, на эмоциях, но именно тогда я поняла, что это победа. — Притихли? — Ещё бы…