Молочный свитер и чай с тапиокой

Заход солнца приходит неожиданно: Инадзума постепенно погружается во мрак. Последние золотистые лучи проскальзывают по деревьям и крышам домов, отливая приятным розоватым светом. Оставшиеся на ветвях листья охотно покидают свои места и плавно опускаются на уже остывшую землю. На дворе поздняя осень, которая в этом году выдалась на удивление холодной. Неожиданный порыв ветра влечёт за собой характерный гул, а ещё он распахивает небрежно прикрытое окно в имении Камисато. Прохладный воздух тут же заполняет пространство и окутывает сидящего внутри парня с ног до головы. Несколько прядей светлых волос выбиваются из общей копны и спадают на лицо, закрывая обзор. Тома крупно вздрагивает и поднимает взгляд. Живописная картина за окном заставляет замереть на секунду и мягко улыбнуться. За все проведённые парнем годы здесь Инадзума стала для него родной и любимой, и подобные пейзажи никогда не оставляют его равнодушными. За окном красуются одиночные деревья и крутой обрыв, за которым виднеется море - чистое и бескрейнее, переливающееся сейчас всеми оттенками уходящего заката. Оно дарит чувство спокойствия и теплоты, приковывает к себе внимание и гипнотизирует своей глубиной. С каждой секундой свет в комнате становится более тусклым, а Тома теряет счёт времени. Он сидит так добрых минут десять, глядя в одну точку и освободив себя от лишних мыслей. Это прозвучит удивительно, но Тома действительно устал, и эти минуты тишины правда помогают ему стабилизировать состояние. Когда солнце бесследно уходит за горизонт, парень будто возвращается в реальность, встряхивает головой и опускает взгляд вниз. На его коленях красуется большая вязанная вещица, а в коробочке рядом на полу - несколько разноцветных мотков ниток. Отсутствие искуственного освещения в комнате не позволяет хорошо разглядеть плоды работы, но Томе это не мешает: его опыт в вязании настолько велик, что он без труда может делать это хоть с закрытыми глазами. Цвета нитей чужой глаз тоже вряд ли сможет точно различить, но Тома знает, что в коробочке лежат молочные, пурпурные и голубые клубочки. Тихо вздохнув и собравшись с силами, парень приводит в движение пару спиц, которые начинают характерно постукивать друг о друга. Нити изящно скользят по его пальцам, перебегают со спицы на спицу, рождая полосатый рисунок на изделии. Эти лёгкие, но быстрые движения завораживают и расслабляют как зрителя, так и самого Тому. Погрузившись в процесс с головой он совершенно забывается, начинает напевать себе под нос одну из Мондштадских песен из детства и легко постукивать ногой в такт мелодии. Резкий, но аккуратный стук в дверь заставляет дёрнуться и судорожно начать прятать кучу нитей под лежащую рядом подушку. Руки начинают предательски дрожать, хотя ничего страшного, по сути своей, не происходит. Растерявшись, Тома не решается ответить на стук, поэтому молча ждёт, пока дверь не откроется самостоятельно. Спустя напряжённые пары секунд в проёме показывается знакомое лицо. - Госпожа, это вы, проходите! - с улыбкой на лице произносит Тома и вскакивает с места, поправляя ногой подушку. - Вы что-то хотели? - Нет, всё в порядке, я просто зашла поговорить, - оказавшись в комнате говорит Аяка. Её голос звучит нежно и мягко, а в руках у неё красуется любимый веер. - А ты чего в темноте сидишь? Солнце уже село. - А, это… - слишком подозрительно запинается Тома. Он однозначно не умеет врать, - мне так комфортнее. - Правда? - тут Аяка замечает что-то торчащее из-под подушки и нервно дёргающуюся ногу парня. Всё это в совокупности вызывает улыбку на лице. - А чем ты занимаешься? - Ничем! - в ту же секунду выпаливает Тома. - Правда ничем! В ответ Аяка лишь тихо смеётся и подходит ближе к явно переживающему парню. Она слегка наклоняется и уверенно смотрит на подушку, как бы намекая на заинтересовавший её предмет. - Опять вяжешь что-то? - вполне ожидаемый вопрос от юной леди. - А… да, как всегда, впрочем, - с глупой улыбкой на лице отвечает Тома и как-то неуклюже почёсывает затылок. - Снова свитера для щенков? И тут Тома бесповоротно теряется. Да, для щенков, конечно. Он отводит взгляд в сторону и протягивает долгое «ну…», в попытке придумать любую относительно правдивую отговорку. Честно говоря, таковых нет. Ведь если бы он вязал что-то для себя, разве стал бы он впопыхах пытаться спрятать вещицу? - И всё же зажги лампу, - продолжает Аяка уже приняв тот факт, что вразумительного ответа не последует. Он ей и не нужен, девушка и так всё давно поняла, - неудобно вязать в темноте, ещё и зрение испортишь. - Не беспокойтесь, госпожа, - уже как-то спокойнее говорит Тома, - всё нормально. - Я ведь отвлекла тебя своим появлением, да? - Ну что вы… - тут же отрицает парень, но не договаривает. - Я всё же пойду, не буду тебе мешать, - встревает Аяка и элегантно разворачивается, после чего направляется к двери. Тома, кажется, выдыхает, потому что всё прошло лучше, чем могло бы, и Аяка не стала задавать лишних вопросов. Она никогда не лезла в личные дела своего слуги и соблюдала чувство такта, за что тот безумно был ей благодарен. Правда спокойствие парня длилось недолго. - Кстати, Тома, - уже открывая дверь произносит Аяка, - Аято вернётся завтра утром. - Завтра утром? - удивлённо переспрашивает Тома, уставившись на свою госпожу широко раскрытыми глазами. - До его возвращения ведь должно оставаться ещё три дня. - Да, но ему удалось решить все дела чуточку раньше, - улыбается Аяка. - Я получила письмо от него полчаса назад, он сказал ждать его уже завтра. - Хорошо, спасибо, что предупредила, - Тома улыбается в ответ, но внутри его сейчас бушует самый настоящий ураган. - А теперь я ухожу, спокойной ночи, - говорит Аяка, прикрываясь веером. - Спокойной ночи, госпожа, - успевает бросить Тома. Ситуация вырисовывается крайне неприятная, парень присаживается и аккуратно убирает подушку в сторону. Он растерянно смотрит на недовязанный свитер и не знает, смеяться ему или плакать в таком положении. Эта вещь должна была стать его первым подарком для Аято, и если бы у него были те три несчастных дня - он успел бы к возвращению парня. Тома с трудом восстанавливает дыхание и встаёт, чтобы зажечь небольшую лампу в углу комнаты. Свет плавно расползается по стенам, и теперь Тома чётко видит свои дрожащие руки: не переживать сейчас просто невозможно. Он бросает последний взгляд за окно, чтобы убедиться, что на улице действительно стемнело, захлопывает створки и падает на пол. Тома аккуратно перекладывает свитер себе на колени и продолжает любимое дело. Наличие освещения теперь позволяет разглядеть вещицу. Свитер в самом деле оказывается молочным. Он имеет глубокий v-образный вырез, а параллельно ему вниз спускаются чередующиеся полосы винно-пурпурных и голубых нитей. Рукава также остаются молочными, и лишь их концы оформлены вышеупомянутыми цветами: правый - голубой, левый - фиолетовый. Тома давно признал, что это лучшее, чего касались его руки. Работы ещё много, следует довязать добрую четверть свитера, но Тома не сдаётся. Возможно, он опустил бы руки в другой ситуации, но не когда это касается Камисато Аято. Невозможно по потолку ходить, всё остальное - вполне реально. У него впереди вся ночь, а в арсенале - искренние чувства, мотивирующие как ничто другое.

***

Тома не знает, сколько спал. По ощущениям около часа, может два, поэтому клонило его ко сну довольно заметно. Подобное состояние крайне мешало и замедляло процесс подготовки к возвращению Аято, но, в целом, всё завершилось довольно хорошо. Он решил не встречать главу клана с порога, оставив это дело Аяке, и вернулся в свою комнату, чтобы завершить кое-что более важное. Удивительно, но Тома действительно успел довязать свитер за ночь. Сейчас он смотрит на аккуратные ряды ниток в сотый раз проверяя, чтобы всё было на месте и выглядело идеально. Он готов поклясться, что ничего ещё не держал в руках так бережно и аккуратно, как эту вещь. Налюбовавшись и убедившись в качестве работы, Тома ровно складывает свитер и размещает на столе, где уже лежит синяя лента. Пара ловких движений, и вот она уже оказывается обёрнутой вокруг новоиспечённого подарка. Остаётся последнее - завязать бант. Звучит легко, но Тома возится с этим минут пятнадцать, потому что красивым бант никак не выходит. В итоге, конечно, всё получается ровно так, как и задумывал парень, но времени и сил на данный подвиг он тратит прилично. Завершив приготовления, Тома берёт свитер в руку и убирает за спину. Пути назад больше нет, до момента икс остаётся лишь дорога до комнаты Аято, которого он не видел несколько недель. Взгляд устремляется за окно: солнце уже взошло. Вначале шаг Томы уверенный и твёрдый, он идёт быстро и не оглядывается. Возможно, он и дошёл бы до цели таким образом, но дверь в комнату Аято его резко останавливает. Руки тот час становятся какими-то тяжёлыми, а собраться с силами и постучать кажется невозможным. Боится ли Тома чего-то? Вряд ли. Чем вызваны подобные чувства и волнение? Вероятно, относительно долгой и столь неожиданной разлукой. Полноценно приняв тот факт, что, оттягивая, он не сделает легче, Тома постукивает костяшками по двери. Оттуда доносится низкое «войдите». Оказавшись внутри, Тома сталкивается с ожидающим взглядом, который в ту же секунду становится по-лисьи хитрым. Аято встаёт из-за стола и обходит его, становясь впереди и почти присаживаясь на него. Тома следит за каждым движением, подмечает мелочи и откладывает в памяти принятую парнем позу. Он действительно выглядит утончённо и завораживающе, и атмосфера всерьёз меняется, как только он встаёт. В какой-то момент Тома даже начинает пытаться не дышать, потому что вздохи кажутся ему уж больно громкими. - Я вас не отвлекаю, господин Камисато? - начинает разговор Тома. - Нет, проходи, - Аято бросает оценивающий взгляд на забросанный важными документами и записями стол, будто мысленно решая, что они подождут. Спустя несколько шагов Тома оказывается рядом с главой клана, но продолжение диалога он не находит. - Я уже думал, ты и вовсе не придёшь, - Аято не даёт Томе заговорить первым. Он звучит довольно обиженно и скрещивает руки на груди. - Я не ожидал, что вы так быстро вернётесь, - опустив взгляд отвечает парень. - Неужели ты не рад этому? - ещё более возмущённо спрашивает Аято. - Вы не так поняли! - поправляет себя Тома, тут же вскинув голову. - Как вы могли подумать, что я не рад вашему возвращению? Аято не отвечает. Он вновь улыбается и искоса поглядывает на парня напротив, прекрасно зная, как много может сделать этот взгляд. - Мне нужно было доделать кое-что важное перед встречей с вами, - продолжает Тома на выдохе, стараясь игнорировать жесты главы клана. - И что же это за дело? - с неподдельным интересом спрашивает Аято, заглядывая в глаза собеседнику. - Получается, мне сразу к этому переходить? - Да, - кивает Камисато, - либо перейду я. Тома успевает лишь вопросительно изогнуть бровь, когда Аято слегка наклоняется и заводит руку за чужую спину. Разумеется, он сразу понял, что парень что-то прячет, и сейчас попытался отобрать вещицу. К счастью, Тома успел среагировать и отвести руку подальше. - Нет! Я сам, - он тут же возражает и инстинктивно крепче сжимает в руке свитер. - Давай, я слушаю, - соглашается Аято, но руку из-за спины парня не убирает, аккуратно укладывая её на чужую талию. - Я не мастер любезностей и красивых речей… - Ты знаешь, что я их не люблю. - Не перебивайте, - неожиданно строго просит Тома, что заставляет Аято стать более серьёзным и посмотреть на парня иначе. - Во время вашего отсутствия я захотел занять себя чем-нибудь, но долго не мог решить, чем же. Все варианты казались какими-то бесполезными и неподходящими, пока в один день я не понял, чего я действительно хочу. Тома делает небольшую паузу, а выражение лица Аято становится ещё более заинтересованным. - Я решил сделать для вас что-то приятное, и пришёл к этому. Закончив, Тома протягивает главе клана тот самый аккуратно сложенный свитер и боится поднять взгляд. Безусловно, он ждёт положительной реакции, но какие-то сомнения всё же закрадываются в душу. Ведь, как бы то ни было, Аято воспитывался в любви и богатстве, и какой-то свитер явно не должен казаться ему чем-то выдающимся. Тома ещё никогда так сильно не ошибался. Улыбка на лице парня превращается из хитро-лисьей в искреннюю и нежную, слегка кривую и нелепую от непонимания ситуации. В глазах же мелькает особенный блеск, который, как кажется Томе, он видит впервые. Аято неуверенно протягивает обе руки и принимает подарок, внимательно его разглядывая. Он аккуратно водит пальцами по линиям нитей, и с каждой секундой его лицо начинает излучать всё больше тепла. - Ты вязал его всё то время, пока меня не было? - почти шёпотом спрашивает Аято, отчего его голос звучит ещё ниже чем обычно. - Не то что бы всё, но да, - глупо отвечает Тома и неожиданно даже для себя зевает - организм даёт о себе знать. - Не говори, что ты не спал ночью, - мгновенно Аято становится серьёзным и заглядывает в глаза напротив. - Всё правда нормально, - Тома даже не пытается отвечать, ведь и без того всё понятно, - это просто свитер. После этого оба замолкают. Камисато переводит взгляд то на свитер, то на Тому, и в конце концов кладёт вещь на стол рядом с собой. - Этот подарок дороже презентов, которые мне когда-либо преподносили все кланы вместе взятые. Ты в целом самое дорогое, что у меня есть. Где-то посреди этой фразы у Томы сбивается дыхание, а по телу пробегают мурашки. Он действительно не ожидал многого от своего подарка, и уж тем более не предполагал такого. Из оцепенения его вырывают тёплые ладони, касающиеся его собственных. - А ещё у тебя правда золотые руки, - произносит Аято, почему-то с интересом рассматривая чужие кисти. - Перестаньте, правда, - единственное, что может сейчас выдать растерявшийся Тома. - Как я могу перестать, когда ты сделал подобное во время моего отсутствия? - после этой фразы в глаза говорящего возвращается огонёк азарта. - Должно быть, ты действительно скучал, но как же ты умело обошёл эту фразу в разговоре со мной. И тут Аято чертовски прав, ведь Тома правда скучал. Безумно. Но подобного рода признания ему сложно произносить, а Камисато чертовски сильно хочет получить от парня такую фразу. Тома уже осмотрел все углы комнаты, пытаясь отвести взгляд куда угодно, а Аято предпринимает очередную попытку направить разговор в желаемое русло. - Ты правда не хочешь мне ничего сказать? - звучит очень интригующе, но в то же время разочарованно, будто он правда теряет что-то важное. - Почему я должен говорить то, чего не слышал от вас тоже? - очень точно подмечает Тома. Аято тихо посмеивается и задумывается над этим вопросом, на который он не находит ответ. Это действительно его оплошность. Он вновь слегка наклоняется, глядя Томе в глаза, и замирает, будто в ожидании чего-то. Тома смотрит внимательно, разглядывает каждую черту такого знакомого, но ещё неизученного лица, что не остаётся незамеченным. Губы Аято вновь растягиваются в лёгкой улыбке, а язык мельком проходит по ним. В ответ Тома так же подаётся вперёд и укладывает ладонь на чужую руку, лежащую на столе. Он тонет в глазах главы комиссии Ясиро и ни о чём не жалеет. Все статусы отходят на задний план, а время останавливается. Тома оказывается ещё чуть ближе и невесомо целует аккуратную родинку под губой Аято. Он тут же собирается отстраниться, но изящные пальцы подхватывают его подбородок и слегка поворачивают голову. Это позволяет Аято накрыть чужие губы своими и оставить на них лёгкий отпечаток. Даже это мгновение прошибает, словно током, и оставляет послевкусие этого чёртового чёрного молочного чая с тапиокой. Через плечо Аято Тома смотрит на его стол и замечает там пустой стакан. - Я скучал, - в самые губы, касаясь их вновь, произносит Камисато. - Вам принесут новую порцию чая, как только она будет готова, - так же, не отстраняясь, говорит Тома, после чего выпрямляется и делает шаг назад. - Мне нужно идти. - Я зайду вечером, - прилетает в ответ, когда Тома уже открывает дверь. Аято улыбается всё так же глупо и отчасти по-детски, а Тома прикусывает губу и в очередной раз идёт заваривать чай. Помимо наполненного прекрасным напитком стакана, Аято получит записку с аккуратным «я тоже скучал❤️». А пока по молочному свитеру скользит рука, которая ловко развязывает бант и освобождает вещь от лент. И Аято правда наденет его. Сегодня же.