castigo

      День выдался суматошным и, откровенно говоря, Фауст очень устал. С тихим стоном мужчина протягивает руки к потолку, словно огромный кот потягиваясь на стуле. Хотелось горячего чаю с дольками лимона и отсутствие людей вокруг в ближайшую вечность - но, к сожалению, мечта остаётся мечтой. Поэтому Фауст встаёт из-за стола и со вздохом разочарования начинает собираться домой. Путь до башни прошёл нормально - прогулка по вечернему городу была как нельзя кстати. Столкнувшись на входе с Канарией и приветливо ей кивнув, Фауст поднялся до своей нынешней комнаты - и, только переступив порог, мужчина почувствовал витающий в воздухе странный запах. Пространство вокруг, насколько хватало освещения, было словно окутано туманом. Сладость, ощутимая на кончике языка, дурманила разум – и Фауст, пробыв в комнате буквально пару секунд, ощутил легкое головокружение. В центре комнаты находился мужчина.              Что ж, не сказать, что он был незнакомцем для Фауста – но в данное время и в данном месте – да. Словно абсолютно другой человек – ни улыбки этакого «доброго врача», ни весёлых искр в глазах – смотрит твердо, прямо; словно хищник на наконец-то пойманную добычу. Окруженный сладким дурманом, сквозь завесу которого ярко сверкают болотной зеленью глаза – холодные, выжидающие; в глубине голод еле сдерживаемый. Сидит собрано, величественно даже, вопреки своей обычно расслабленной позе. Выдыхает дым и улыбается. В улыбке той – ни тепла, ни любви.              - Подойди.              Низкий голос заполняет пространство комнаты и Фауст, словно околдованный, подходит ближе. Несмотря на неожиданность ситуации (серьезно, что Фигаро забыл в его комнате да ещё и разговаривает с ним… так), по всему телу пробегает волна странных мурашек. Есть что-то… дикое в таком вот властном Фигаро. Словно острая еда после сладкого мороженого; словно горячая вода на замерзших руках. В их взаимоотношениях, до этого момента, Фигаро был излишне… изворотливым. Поэтому такая перемена - когда мужчина без улыбки смотрит прямо в глаза Фаусту; говорит не прося, а приказывая - это ужасно интригует.              Такие мысли занимают разум, пока Фауст приближается к креслу, на котором и восседает Фигаро. Приблизившись, младший маги понимает, что одежды старшего напоминают какой-то незнакомый ему наряд (он не наблюдал такие одеяния ни в прошлом, ни в нынешнем). На Фигаро это смотрится горячо – небольшой разрез сбоку оголяет голую кожу его бедра, ткань плотно обхватывает широкую грудь мужчины, а в купе с завесой дыма вокруг, это все придает его облику некую таинственность. Фауст останавливается, подойдя практически вплотную к Фигаро; запах на таком расстоянии сильнее - и разум дурманит сильнее, словно завеса прикрывает любые мысли в голове.              - Хм. Ты опоздал, Фа-уст-сен-сей. Сильно опоздал. Как бы мне наказать тебя за такое?..              Низкий и тихий голос, произносящий слова с паузами, породил легкое беспокойство внутри Фауста (и не сказать, что беспокойство было плохим..). Слова – отдающие властью и некой задумчивостью. Взгляд - раздумывающий, любопытный в некоторой степени - словно осязаемый. Выдержать эти глаза, смотрящие прямо Фаусту в душу тяжело – и поэтому мужчина первым отводит взгляд, не желая затонуть в потемневшей зелени. Всё это заставляет мурашки бежать по телу, разгоняя кровь.              Фигаро делает затяжку и поднимается с кресла, остановившись напротив Фауста, а затем наклоняется слегка, выдыхая дым прямо в лицо. Фауст, скорее от неожиданности, делает вдох - о чем после жалеет немного. Все, что происходило дальше напоминает сон, где детали и происходящее сглажено дымкой. Чужие пальцы обхватывают подбородок, заставляя посмотреть в глаза, сверкающие изумрудами в темноте комнаты.              - Мне пришла чудесная идея, мой дорогой Фауст. На колени.              Слова, звучащие как приказ, а не просьба - и Фауст ничего не может поделать со своими будто ослабевшими ногами. Опускается на колени плавно и смотрит на возвышающегося над ним Фигаро. Положение это волнует сильнее, чем просто стоять напротив. Дыхание Фауста чуть сбивается, а кончики пальцев покалывает от предвкушения - да и тело в целом окутывает волна возбуждения (пока не явное, не сильное - но грозящее перерасти в нечто большее). Фигаро садится обратно в кресло и откладывает в сторону кисеру. Улыбается Фаусту и, не вставая с кресла, вновь обхватывает его лицо своими сильными пальцами. Чуть сжимает подбородок, притягивая ближе – тепло его пальцев так хорошо ощущается на коже, что у Фауста не выходит сдержать легкий вздох (это приятно, это не беспокоит ни капли - и Фауст никогда не признается, но он успел соскучиться по чужим касаниям).              Наклоняется и целует – сначала легкое прикосновение губ к чужим, но стоит Фаусту чуть приоткрыть рот, поддаваясь и углубляя поцелуй, как от нежности не остается и следа. Поцелуи Фигаро всегда такие - сначала заманчивая нежность, а потом внезапная грубость. Чужой язык властно исследует рот Фауста, словно желая выпить его всего без остатка - от этого в голове пустота образуется, а по телу волнами проходит жар. Руки Фауст дрожат - и он цепляется пальцами за подлокотники кресла, лишь бы удержаться на месте.              Фигаро отстраняется, проводя языком по собственным губам и между двумя мужчинами остается лишь хриплое, тяжелое дыхание. Фигаро разжимает пальцы, державшие до этого подбородок Фауста и тот наконец-то опускает голову вниз, не в силах уже держать ее запрокинутой. Поцелуй этот вкупе с все ещё витающим в воздухе дурманом забрал последние остатки сил Фауста - и тому уже абсолютно все равно, что именно придумал Фигаро (это ожидание раскаляет искры возбуждения, но вместе с этим приходит желание поскорее узнать, что же дальше).              По волнистым волосам Фауста скользят чужие пальцы в ласковом таком движении и, слегка сжав пряди, заставляет мужчину вновь запрокинуть голову. От натяжения волос Фауст слегка морщится, смотря в зелень глаз старшего мага - и осознает, что это конец. Все, финальная точка в этой пьесе - он не выплывет никак; его затянуло это болото без дна (и не то чтобы Фауст был против - точно не в данный момент).              - Вот твое наказание, Фауст-сенсей: используйте свой рот не только для разговоров.              Эти слова резки - но вкупе с легкой улыбкой Фигаро и витающим в воздухе сладким ядом это окончательно путает мысли Фауста. Он прижимается к чужой ладони, потираясь слегка щекой - и двигается вперед, утыкаясь губами в чужой член, выступающий под тканью тех странных одежд на Фигаро. Жар ощущается даже сквозь ткань - и с удивление, скользнув губами ниже, Фауст понимает, что кроме этого… платья? туники? надо будет позже поинтересоваться на Фигаро ничего нет. От этого понимания Фауст гулко сглатывает и это наказание начинает восприниматься как награда.              Ладонь Фигаро, до этого перебирающая пряди Фауста, ласково поглаживает по голове, слегка надавливая на макушку, словно намекая на дальнейшие действия. А после ткань отодвигается в сторону, скользя по поджарому животу и открывая взору возбужденный член.              - Ох, мой дорогой, надеюсь фронт работ тебе ясен.              Дерзко. Позже, когда путаница в мыслях пройдет, а желание скатится на нет, Фауст обязательно выскажет Фигаро все, что он думает о его разговорчиках. А пока Фауст наклоняется, вдыхая знакомый запах чужой кожи и касается губами головки, проводя вслед кончиком языка. Вкус как всегда не мечта, однако к нему Фауст уже привык. Да и тихие звуки, вылетающие изо рта Фигаро (не дотягивающие до стонов, но все ещё символизирующие наслаждение) подстегивает к дальнейшим действиям.              Фауст обхватывает головку члена губами и опускается ниже, позволяя ему проскользнуть дальше. Дышать трудно, слюна стекает из уголка губ, а чужой вкус ощущается как никогда ярко на языке. Фауст стонет слегка, скользя головой ещё ниже, позволяя головке касаться стенки горла (и спасибо за этот опыт по преодолению рвотного рефлекса) и слышит стон Фигаро. Фауст двигает ртом медленно, то позволяя члену проскользнуть глубже, пропуская его дальше; то наоборот, практически выпуская его, играясь лишь с головкой, слизывая капли предэякулята. Обводит вены, выступающие отчетливо, наслаждаясь стонами Фигаро от его действий.              Наигравшись, Фауст полностью отстраняется лишь для того, чтобы взглянуть в глаза старшего мага и, поймав его рассредоточенный взгляд, вновь заглатывает член чуть ли не до самого основания. Так… терпко, жарко, дышать приходится через нос только - но смотреть в ошарашенные, затуманенные глаза Фигаро, слышать его стоны и ощущать, как чужие пальцы подрагивают в волосах, окупает все нынешние и будущие страдания. Фигаро вплетает обе руки в волосы и тихо шипит сквозь стиснутые зубы. Фауст довольно мычит - и вибрация горла ощущается по всему члену Фигаро.              Видимо, это и служит “отрывной” точкой для дальнейших действий Фигаро - его руки оттягивают голову Фауста за волосы назад, вызвав этим недовольный взгляд - и, не отрывая глаз, начинает буквально трахать рот Фауста, не сильно заботясь о чужом комфорте. Фауст расслабляется (если быть точнее, он пытается, и у него вполне выходит). От грубой хватки в волосах, от движений Фигаро, становящихся быстрее, перед глазами все плывет - и из уголков глаз по раскрасневшимся щекам катится пара слезинок. С губ Фигаро по комнате эхом проносится низкий стон - и он резко отстраняет голову Фауста, позволяя тому наконец-то сделать вдох - первый нормальный за все это время. Фауст прикрывает глаза - и чувствует теплые капли на своём лице. Лоб, прикрытые глаза, губы, даже волосы - за волосы кто-то точно получит утром. Теплые, дрожащие пальцы Фигаро, только что кончившего Фаусту на лицо, скользят по лицу, стирая капли спермы с век. Фауст открывает глаза, когда чувствует пальцы на своих губах - и смотрит в довольно сияющие глаза, сверкающие изумрудами в темноте. Приоткрывает рот, проходя языком по губам и задевая подушечку чужого пальца, слизывая капли, попадающиеся на пути. Чуть повернув голову, чтобы разорвать контакт с этим люби невыносимым магом и роняет в пустоту комнаты, чувствуя, как сознание ускользает.              - Спать хочу.