Наследие Вонголы

      Реборн медленно цедил напиток, отбивая ритм пальцами по крепкой дубовой столешнице. С первого этажа слышались крики, музыка, звон бокалов, но до вип-комнаты долетали только отголоски этих звуков. Как же Реборну хотелось выпить чего покрепче, но бармен был неумолим. Даже пистолет не подействовал на этого упертого гада-бармена, и вопрос что играло против Реборна больше — пятнадцатилетнее тело или некогда никчёмный ученик, ныне ставший мстительным главой Вонголы. Киллер зло фыркал в стакан молока, вот пройдёт ещё шесть лет, он станет совершеннолетним во всех странах, накупит оружия и отомстит этой обнаглевшей морде в кресле босса! Реборн аккуратно стёр салфеткой молоко с верхней губы. Но пока нужно думать не о мести, а о помощи.       Как-то так получилось, что незаметно минуло десять лет с момента освобождения аркобалено от их проклятья. Хранителям Вонголы и их боссу было по двадцать пять — двадцать шесть лет. Телёнка Ламбо этот разговор не касался, тот счастливый пасся на лугу, жевал травку и ходил в школу. У Реборна дёрнулся глаз, от очередного осознания, что физически они с Ламбо одногодки, благо по-настоящему Реборн закончил учебное заведении очень давно и в повторении не нуждался. Но речь не об этом, она о том, что у Вонголы не было шанса на продолжение. Вообще. Бесповоротно. Никак! Если бы не любовь к своему лику и стальная выдержка, Реборн побился бы головой о стол несколько раз. Он проворонил, что почти всё десятое поколение Вонголы — голубое с головы до пят.       Впервые Реборн об этом задумался месяц назад, вернувшись с продолжительной миссии. В особняке было громко: слышалась ругань, мебель летала из одного угла в другой и было много мата, очень много. И среди этой какофонии звуков не то, что не было слышно детских ножек, даже женские крики отсутствовали напрочь. Это было первым звоночком к тому, что женщины Вонголы были либо частью обслуживающего персонала, либо рядовым офицерами, и ни одна не числилась любовницей хоть кого-нибудь из верхушки мафиозной семьи. Поначалу Реборн даже радовался, что ученик и его обалдуи не получат никаких болячек, но радость была весьма недолгой. Она закончилась ровно в тот момент, когда киллер решил разбудить бывшего ученика старым способом, но застал того стонущим под Хранителем Облака. В тот день Реборн заработал несколько психологических травм: первая — эти двое три года как женаты, и его, суки, на свадьбу не пригласили, вторая — Тсуна назвал Реборна юным вуайеристом, и третья — Кёя популярно объяснил, что супругов будить не стоит, потому что по утрам у них стоит другое, за что получил от Тсунаёши с фразой: «Не говори такое при ребёнке!», а это стало четвёртой травмой.       Поражённый до глубины души и сломленный морально, Реборн решил навестить другого своего ученика, ему составил компанию Туманник Вонголы — Рокудо Мукуро, помахав толстой папочкой документов. Подросток пожал плечами, бензина ему не жалко, да и в машине места много. Единственное, его напрягало — неужели Тсуна послал хранителя отвезти бумаги? Варианта было два: или эти бумаги были очень важны, или Мукуро напросто заебал своего босса. Ан нет, ебал босса другой хранитель. По приезду в резиденцию семьи Каваллоне обнаружился и третий вариант: документы полетели вверх, оседая бумажным снегопадом, а Рокудо присосался к бывшему ученику Реборна в поцелуе, а тот был и не против. Дино скомкано поздоровался с наставником, взял своё чудовище на руки и убежал в личные покои, споткнувшись пару раз, но не уронив драгоценную ношу. Реборн, конечно, знал, что Рокудо когда-то мечтал уничтожить мафию, но, чтобы таким методом — оставить семью Каваллоне без наследника, даже не догадывался. Юный киллер постоял пару минут, послушал «Охи» и «Ахи», и смотался оттуда по-быстрому. Савада хотя бы был тихим!       По пути к Дечимо, Реборн решил заскочить в Варию — оплот крови, безумства и гетеросексуальности, на последнее Реборн слепо молился. Его встретили двумя стволами, стилетами и кружкой, летящей прямо в голову киллера. Последняя рассыпалась на осколки от пули из пистолета подростка, так же быстро, как и надежды этого самого подростка. Вначале Занзас и Скуало привычно орали друг на друга, а затем вместо бокалов и пуль по залу пролетел нормальных размеров дилдо с криком: «Врооой! Он лучше тебя, чёртов босс!». Чувствуя нервный тик, и что он тут лишний, Реборн свалил.       В особняке Вонголы Реборна ждала новая засада — вместе с ним с миссии вернулись Гокудера Хаято и Ямамото Такеши, хранители Урагана и Дождя соответственно. Реборн вздохнул, услышав их ругань, а затем подавился воздухом, увидев, как Дождь усмиряет дикий Ураган. Нет, это не Реборн вуайерист, это вокруг одни извращенцы! На эту парочку парень лишь махнул рукой и пошёл к себе, с этими всё было понятно ещё в школе.       Следующим утром Реборн пил какао, потому что одна в край обнаглевшая задница запретила его детскому организму еще и кофе, хотя это какао можно было вливать не только в рот, но и в мешки под глазами подростка. Нихрена Савада не тихий! Стонал как заправская блядь, а Кёе ещё и рычал как оборотень-мутант! Ночью Реборн, проклиная двух конкретных персон, взял подушку и пошёл спать в другую комнату, но вместо сна изучил грязные фразочки Ямамото. Киллер, конечно, подозревал, что Такеши вовсе не мазохист и в определённых ситуациях отыгрывается на истеричном любовнике за все словечки, но чтобы ТАК! От шока Реборн даже не смог сменить спальное ложе и всю ночь пополнял словарный запас. Если что, он их как угрозы врагам будет говорить. От некоторых предложений у Реборна даже завитушки вставали дыбом.       Как итог бессонной, но поучительной ночи — один затраханный жизнью и недосыпом киллер, и четверо мафиози, затраханные друг другом. Реборн смотрел на эти счастливые рожи и больше не мог сдержаться, они в край охренели при нём сосаться! У него, между прочим, хрупкая детская психика! — А ну прекратили сношаться, животные! — Реборн, тебе нельзя произносить такие сло… — А ну цыц! По паспорту мне скоро пятьдесят! А вот вам, ансамблю радужных дебилов, скоро тридцатник, а я что-то наследников Вонголы не наблюдаю! Ау, — Реборн поднял скатерть. — Вы где? — Десятый, надо ему и сладкое запретить, может переел? — Хаято сидел по правую руку от босса и пытался шептать ему, наблюдая за метаниями подростка. — А ну пасть заткнул! Не будете давать пирожные — я из вас пулями сито сделаю и сам пирог испеку! Сладкое — последнее что удерживает меня в этом радужном мире! — Ахаха! Мне это нравится, но я соглашусь с Хаято, — Ямамото закрыл собой любовника и поймал летящую в того вилку. — Поржали, травоядные, и хватит. Маленький хищник дело говорит, — Кёя поймал оба ножа и произнёс на полном серьёзе. — Зверёк, роди мне ребёнка.       В столовой повисла тишина. Реборн замер, стоя на столе и с вилкой для рыбы в руке. Такеши прекратил смеяться, а Хаято поражённо застыл, только Тсуна хмурил брови. — А почему это я должен рожать, а не ты? — на губах Кёи заиграла лукавая усмешка, точно такая же, как и на лице Тсунаёши.       Любовники бросили завтрак и убежали в спальню. Реборн медленно слез со стола, уронив по пути скатерть на пол, взял бутылку молока, открыл её с громким «Чпок!» и пил прямо из горла. Что он упустил? Парень схватился рукой за голову, шляпа с жёлтой полоской осталась в первой спальне. В прошлом — неизвестно, а в настоящем — сбежавших Хаято и Ямамото, при чём явно по тому же поводу, что и первая парочка. Реборн вытер рот скатертью и закинул в себя безе, пытаясь заглушить боль о кончине одной из величайших мафиозных семей его сладким хрустом. — Всем привет! Я ЭКСТРЕМАЛЬНО голодный! — Р… Рёхей… — Реборн буквально видел, как на боксёра и хранителя Солнца падал свет, уж он то не сдастся голубой луне! — Привет, Реборн! Прости, но я ЭКСТРЕМАЛЬНО быстро! Я решил пойти по стопам предка и уйти в монастырь!       Нет… Это конец. Реборн упал лицом на стол, перед этим засунув в рот зефирку, и пару раз со вкусом и грохотом постучался об столешницу лбом.       Спустя два года, ради процветания мафии и любви во всём мире, Реборн вместе с одним взбалмошным учёным-психом и ещё одним извращенцем придумали сыворотку, под кодовым названием: «Омегаверс». И да, первый родил Тсуна, сделав из итак очень любящего окружающих Кёи, совершенную машину для убийств. Смертельная кара грозила любому, кто посмел не так дышать в сторону их дитятки. Рокудо же обрушил на этот мир двух опаснейших близнецов-блондинов, красивых, сексуальных и таких же неуклюжих как их папаша. А Хаято… Хаято вместо ора на весь особняк пел колыбельные, а уже потом орал. Их дети засыпали исключительно под его крики. Про Занзаса и Скуало лучше промолчать, Реборн без понятия как у этих монстров родилась очаровательная доченька, которая ездила по особняку на лигре и стреляла по Леви-а-Тану из папиных беретт.