Назови меня по имени.

      Он нежно прошёлся пальцами по позвонкам вампира, очерчивая каждую косточку, ощущая каждый сантиметр его мягкой и бледной кожи. Прикасаясь губами к ней, он рвано вдыхал неприятный запах спиртного, терпкого и такого горького. Мама ему наказывала не пить, тем самым стараясь не губить здоровье сына, чтобы он оставался таким же сильным. И Кольт до сих пор следовал ее указам, стараясь не поддаваться нападкам своего возлюбленного и его пристрастию к алкоголю. В это время чужой зад уже давно протирался о его промежность, а бледные тонкие руки так и норовились прикоснуться к члену, чтобы получить разрядку.       Кольт быстро перехватывает кисти рук, поднимая их вверх, фиксируя над головой вампира. Другой рукой он взял Мортиса за подбородок, заставляя смотреть только на него. Не теряя ни секунды рыжеволосый приблизился к его лицу и начал шептать почти в губы: — Хэй, перестань так извиваться, ты ведь не портовая шлюха, не принижай себя, сладкий. – Кольт постарался разрядить напряжённо-интимную обстановку, которая летала в воздухе, на более комфортную для них обоих. Вампир на это только усмехнулся, выгибаясь в спине так, что чуть ли не все 32 позвонка прохрустели, а плоский зад ещё больше упёрся, как на зло в причинное место Кольта. В ответ рыжеволосый резко втянул воздух сквозь зубы, попутно ругаясь про себя матом за такие сладкие до одури пытки.       Достав уже давно подготовленную возле канделябра смазку, Кольт открыл ее, помогая себе зубами, и нервно повертел в руках, еле как выдавливая содержимое на пальцы. Откинув баночку куда-то в кровать, даже не закрывая, Кольт подставил два пальца к чужой промежности и медленно ввёл один палец. Некоторая часть смазки осталась возле анального отверстия, поэтому парень ловко вытер остатки, снова вводя пальцы в чужое нутро. Холодок прошёлся по всему телу Мортиса, особенно изнутри. Неприятно, но потерпеть в принципе можно. Вампир все равно знал, что чем дальше - тем будет лучше. Они уже не в первый раз трахались, и было достаточно неудачных попыток, чтобы прийти к выводу о том, что лучше всегда носить с собой контрацептивы. Тем временем, чужие пальчики уже вовсю искали комочек простаты. Рука, которой все это время Кольт придерживал чужие конечности, немного начала затекать, из-за чего пришлось чуть-чуть поменять положение; пальцы внутри так же двигались, задевая ту самую железу. Мортис дергается, выгибаясь словно кот, насаживая себя на чужие пальцы. Что в первый раз, что в последний, это внезапное чувство всегда оставалось одним из самых приятных во время секса.       Стенки достаточно растянуты, а презерватив уже в руках. Нервно и почти мгновенно стянув свои чёрные боксеры с огромным сердцем сзади (подарок от Мортиса на 14 февраля), Кольт с такой же неловкостью надел презерватив и приставил член ко входу. Одна из рук, что держала запястья вампира, внезапно начала медленно спускаться по всему бледному телу, оставляя за собой красные полоски на чужой плоти. Вампир на такие ласки лишь протяженно замычал и дернул бедрами вверх, насколько смог. В это же время рука остановилась на бедре, несильно сжав мягкую кожу, чтобы позже ногтями оставить следы, взамен на это получить тихий стон удовольствия от вампира. Медленно, но без всякой неуверенности, парень вводил орган в вампира, иногда приостанавливаясь для общего комфорта. — Парень, ты уже можешь двигаться, – пробурчал Мортис, заранее закрывая рот рукой. Они знали, что в доме есть ещё люди, нельзя было шуметь. Однако оба шли на этот риск.       Кольт сделал толчок на пробу, но не дождавшись никакой реакции, за ним последовал другой. Воздержанный, будто бы проглоченный стон, послышался откуда-то из изголовья кровати. Это был знак. Толчки стали более резкие, более рваные, без особого темпа, но им обоим это так нравилось. Кольт вышел из вампира, чтобы перевернуть его к себе лицом, и вошёл обратно, не заставляя возлюбленного долго ждать. — Жаль, что мы не одни, хотел бы я услышать тебя сейчас... — Заткнись, парень...       Кольт остановился. За этот вечер Мортис ни разу не назвал его по имени, будто бы они незнакомые люди. Будто бы это всё только на один раз. — Эй парень, ты чего остановился-то? — Назови мое имя. Мортис впал в ступор. Неужели его сейчас беспокоит только это? Вампир сам попытался сделать пару толчков, но его остановили тёплые руки, крепко придерживая за бёдра, не давая сдвинуться с места. — Блять, парень, ну перестань, че за приколы. — Почему ты, черт возьми, не называешь меня по имени? Парень, парень, я тебе что, какой-то левый мальчик с улицы блять? Кольт продолжил двигаться: более резко, чуть менее приятно чем раньше, сильнее надавливая на чужие бёдра. Позже точно будут синяки. На бледном теле они никогда не выглядели красиво, но парень был слишком обижен на возлюбленного. Уткнувшись в ямочку ключицы, Кольт оставил засос, зная, как Мортис их ненавидит. Вообще, вампир считал, что все эти метки сплошной бред. Это выглядело так, будто они животные, которые метят друг друга, чтобы показать кому они принадлежат.       Пару толчков, и Кольт кончает в презерватив, вдыхая родной и все такой же приятный запах, вперемешку с противным алкоголем. Отбрасывая контрацептив в мусорку с первого попадания, Кольт ложится под одеяло, отворачиваясь лицом к краю кровати и засовывая обе руки под подушку. Если бы не этот конфликт между ними, то Мортис точно на такое сказал бы: «Начали за здравие, а закончили за упокой». Настроение было полностью испорчено, что даже не хотелось попросту спать.       Знакомые руки, провели пару раз по спине, очерчивая длинными ногтями картину из родинок. — Ты серьезно обиделся из-за этого? Кольт оставил вопрос проигнорированным. Разговаривать с ним не хотелось от слова совсем. — Кольт, не строй из себя ребёнка, ну не назвал по имени, что тут такого, не разводить же из этого скандал. – Мортис продолжал настаивать на своей невиновности и отчитывать парня за глупую обиду, – да и вообще, я считаю- — Мне это, черт тебя дери, важно. Мы не чужие друг другу люди, а ты все равно продолжаешь меня называть парень, даже во время блядского секса! - Кольт вскочил, принимая сидячее положение. Вампир над ним насмехался или что? Холодные руки обвили парня, заключая в неловкие объятия. Мортис никогда не обнимал первым - это пожалуй единственное, в чем он был не силён. Гордость не позволяла прогибаться под другими, признавать себя виноватым и проявлять инициативу первым. Но с Кольтом все уходило на второй план, в том числе и гордость. Они сидели в тишине, не говоря ни слова друг другу. "И все же, это был не такой уж и плохой вечер, как это было изначально." - думал Кольт.