Любовь способна на все, даже на то, чтобы вернуть любимого от рук смерти

Лань Ванцзи шел по обугленной и, казалось, мертвой земле, без единого намека на жизнь. Место сплошь и рядом было покрыто острыми углами скал, выступов, около заклинателя клубился невообразимо плотный туман, лишая возможности что-либо видеть. Лишь кое-где были пожухлые растения и кустарники. Поблизости были огороды, где когда-то пытались высаживать растения люди. Люди из клана Вэнь, на которых, как и на Вэй Усяня, была открыта охота чуть ли не всеми четырьмя Орденами заклинателей. Место было мертвым. Гора Луаньцзан и раньше была не особенно гостеприимным местом ввиду большого скопления на ней темной энергии, то теперь она стала и вовсе безжизненной. Несколько домиков, уже успевших за время смерти Вэй Ина разрушиться, свидетельствовало о том, что когда-то здесь жили люди опального ордена Вэнь. Когда-то. После осады, в которого убили Старейшину Илина, о котором ходило множество самых противоречивых слухов, это место окончательно было поглощено негативной энергией и ходячими мертвецами. Лань Ванцзи не хотел участвовать в той ставшей ненавистной ему облаве против Старейшины Илина, даже усилий Лань Сичэня было недостаточно чтобы заставить остальных глав Орденов поменять свое негативное по отношению к темному заклинателю мнение. Он не хотел, но хотел помочь Усяню. Хотел спрятать его в Облачных Глубинах с остатками клана Вэнь, но Вэй Усянь лишь рассмеялся ему в лицо и отказался от предложения. Ему показалось, словно он вновь и вновь слышит в голове этот насмешливый голос, который ломает внутри него надежду. Надежду на то, что Вэй Ин все же последует за ним в Гусу. «Разве тебе есть дело до меня? Остальные Ордены не примут ни меня, отступника от пути Меча, ни тех людей, которых я защищаю от них же. Неужели ты настолько упрям, Лань Чжань, если не понимаешь этого? Нет, прости, я не пойду с тобой в Облачные Глубины. У нас с тобой разные пути.» Голос в голове заставил Лань Ванцзи буквально сползти вниз на острые камни. Глаза потемнели от воспоминаний, он лихорадочно заметался. Неужели может быть настолько больно от этих слов? Нет, подумал Ванцзи, с усилием приподнимаясь, все гораздо хуже. Перед глазами словно встал насмехающийся Старейшина Илина. У Второго Нефрита ордена Лань внутри как будто что-то медленно разрывалось. Это был сон, но все выглядело как реальность. Все было таким, каким тогда Ванцзи его запомнил — холодное, утонченное лицо без привычной ухмылки, опасно горящие красным глаза, надменный взгляд, проникающий в самую душу и заставляя ту болезненно сжиматься от боли. Неужели Вэй Усянь тогда оттолкнул его помощь? А что, если оттолкнет и будучи в теле Мо Сюань Юя? Нет, убеждал себя белый заклинатель, это просто невозможно. Он же сам после возрождения Вэй Ина предложил тому отправиться с ним в Гусу и Усянь, к его изумлению, согласился. Согласился, ни минуты не колеблясь и не отклоняя предложения. Так что же тогда успело измениться? Наверное, что-то заставило того пересмотреть свои взгляды насчет адепта ордена Лань — Лань Ванцзи не знал точно, лишь мог предполагать. Но это даже к лучшему... Зато Вэй Ин теперь с ним в Облачных Глубинах в безопасности. Он поднял голову вверх, всматриваясь в кружащих около него черных птиц, которые что-то высматривали внизу, кружа вокруг острых пиков скал горы Луаньцзан. Как он здесь оказался? Наверняка это какой-то кошмар, который скоро должен кончиться. Неожиданно он споткнулся об что-то острое. Второй Нефрит, недоуменно нахмурившись, медленно сделал один шаг вперед. Прямо перед ним была пещера самого Вэй Усяня, где он часто практиковал свою темную Ци, медитировал и экспериментировал со многими своими новоизобретенными артефактами. Ничего хорошего, как и ожидалось, не могло из этого выйти. Темный Путь... Лань Чжань прикрыл глаза, вспоминая, как при осаде Луаньцзан Вэй Усянь погиб от рук Цзян Чэна. Можно было считать, что Темный Путь все-таки привел его к гибели. В тот день, когда была эта облава, Лань Ванцзи видел своими глазами все происходящее. Он никак не мог рвануть помочь Вэй Ину, хотя в тот день его пальцы до хруста сжимали рукоять Бичэня, когда он порывался плюнуть на все и предать свой орден. Тогда меч Чзян Чэна, главы Ордена Юньмэн Цзян, с быстротой молнии пронзил Вэй Усяня. И в этот момент весь мир в глазах Лань Ванцзи словно раскололся надвое. Он отбросил всех в сторону ударами своего гуциня и бросился к истекающему кровью Усяню, не обращая внимания на крики своего разгневанного дяди и взволнованные — старшего брата. Ему было все равно, что с ним сделают позже — все это для него перестало иметь значение. Он держал умирающего темного заклинателя на своих коленях, правой рукой прижимая его к себе, а левой сжимая Бичэнь и наставив его на заклинателей, столпившихся около него. Он видел, что лицо его дяди темнело от гнева, адепты его ордена недоуменно переглядывались, не понимая, с чего бы ему, Великому Хангуан-Цзюню, защищать отступника, а Лань Сичэнь стоял с глубоко опущенной вниз головой, шепча про себя лишь тихое «Ванцзи.» Цзян Чэн, остальные Главы Орденов не посмели напасть на Второго Нефрита, хотя и имели такие намерения. Вэй Усяню было не помочь и он умер на руках Лань Чжаня, а тот так и сидел с ним окровавленным, запачканный его кровью, старательно никого не подпуская к мертвому телу, его Бичэнь угрожающе сверкал голубыми всполохами, готовый пронзить каждого, кто посмеет приблизиться. Потом... Что было потом?.. По настоянию Ванцзи, тело Старейшины Илин не было обращено в прах, как того желали заклинатели, его предали земле. После этого Лань Ванцзи подвергся жестокому наказанию. Но ему было все равно, хотя он и видел, что Лань Сичэнь изо всех сил боролся за то, чтобы наказание хотя бы смягчили — однако Лань Цижэнь оставался непреклонным. Его старшему брату было больно смотреть, как Второго Нефрита хлестали дисциплинарным кнутом — последствия такого наказания были чрезвычайно болезненными. После таких ран от кнута заклинатель как минимум два месяца не мог вставать с постели. Но Лань Чжань стойко вытерпел и удары кнутом, и лечение, из-за которого он практически не покидал цзинши. Что значила душевная боль по сравнению с ранами от дисциплинарного кнута? Ничего. Разве что болели не раны, а душа. Тогда, в тот день, когда погиб Вэй Усянь, Лань Чжаню казалось, что он тоже умер вместе с ним. Душа словно морально не могла больше выдерживать такого и он внутренне сломался. Если и раньше он был отстраненным и отчужденным от мира и от людей в частности, то после осады Луаньцзан он стал еще более отчужденнее. Его брат, который еще и является Главой Ордена Гусу Лань, Лань Сичэнь, пытался ему помочь чем мог, но это ничуть не помогало. Он был бесконечно благодарен Сичэню за его попытки помочь ему, но все же... Жизнь вернулась в тело Ванцзи лишь тогда, когда он решил попытаться вернуть душу Усяня. Собственно, говоря о душе Старейшины Илина, Второй Нефрит не раз и не два играл «Расспрос» на гуцине. Но душа не отзывалась на мелодии, она словно испарилась, перестала существовать в этом мире. Призвать душу Вэй Усяня пытались многие, даже Ордены, но ничего путного не вышло. Все их попытки оказались тщетными и вскоре все забили на это дело. Но не Лань Чжань. Он не хотел сдаваться, вместо этого дни и ночи играя мелодию, пытаясь отыскать среди всех призванных им душ ту самую. Однако не вышло и у него. Но потом он вспомнил про ритуал, в ходе которого заклинатель жертвует призываемому им духу свое тело. Благодаря книге с этим самым запретным ритуалом, невесть каким образом оказавшейся в запретной библиотеке Гусу Лань, Лань Чжань смог вернуть любимого, отчасти это была заслуга Мо Сюань Юя. Не встреть Лань того заклинателя... врял ли бы тогда что-то получилось сделать. Но Сюань Юй сделал то, что не мог сделать ни он сам, ни остальные заклинатели. Вэй Усянь вернулся. Но как, если его душу ранее не представлялось возможным вызвать? Или он мог быть где-то в другом месте. В любом случае Ванцзи рад, что теперь Усянь с ним в Гусу и он поклялся себе, что в любой момент будет готов обнажить Бичэнь против тех, кто может убить Вэй Ина. Глубоко вздохнув, пытаясь привести мысли в чувства, адепт клана Лань наконец шагнул в пещеру. Темная энергия здесь, несомненно, была, но не в таком большом масштабе, как раньше. По пещере было разбросано много ненужного хлама. Листочки, свитки с заклинаниями, которые создавал Усянь. Ванцзи прошелся по пещере, внимательно все осматривая, не упуская ни единой мелочи, как вдруг его внимание привлекло что-то ярко-красное. Приглядевшись, он внутренне похолодел — это была кровь. Откуда ей здесь взяться? Рядом с лужицей крови, чьи следы вели к выступу за скалой, лежала лента Вэй Усяня. Ноги Ванцзи приросли к полу, он сдавленно захрипел. Сбросив оцепенение, адепт ордена Лань быстрыми шагами обогнул выступ, за которым было... тело. Тело Усяня. Этого просто не могло быть. Никоим образом. Неужели сон может быть настолько реалистичным? Неужели осада Луаньцзан повторилась или же... повторится? Второй Нефрит осторожно присел на грязный пол, не обращая ни на что внимания. Одной рукой крепко сжимая алую ленту, словно нечто ценное, другой он аккуратно дотронулся до лица Старейшины Илин. Холодное. Мертв. Что тут предполагать? Ванцзи сжал зубы до хруста, а потом закричал от душевной боли. Закричал — и резко проснулся, тяжело дыша. Слава Небожителям, это всего лишь сон. «Сон, который может сбыться. Или же нет?..» Лань Ванцзи огляделся. Помещение было освещено солнечным светом. Так, уже утро и спал он явно долго, что всем на него не было похоже. Его взгляд перешел от созерцания комнаты к склонившему голову на кровати Вэй Ину — тот не спал и смотрел на него так пристально, что уши Второго Нефрита покраснели. Попробовав пошевелить рукой, Лань поморщился. Она была обмотана. Он нахмурился, припоминая. Кажется, вчера они пытались расследовать дело о похищении душ нечистью у горы Дафань. Вэй Усянь отдалился от него и чуть не попался в руки своему шиди, который едва его не убил. Лань Ванцзи прикрыл Вэй Ина собой от удара и меч Цзян Чэна вошел ему в кость, повредив ее. Он не хотел, чтобы глава Ордена Цзян причинял вред его любимому. Да и хотел бы, чтобы никто не смел причинять ему боли. А вот рука, кажется, была сломана. Еще и этот сон. Второй Нефрит потянулся к виску здоровой рукой и с силой потер его. Мог ли этот сон означать новую опасность для Старейшины Илин или же ему приснилось из-за его переживаний? Как бы там не было, следовало рассказать Вэй Усяню об этом сне. Тут Лань Чжань помрачнел. А что, если тот испугается и начнет бояться, считая, что его реально могут убить? Несомненно, такой вариант развития дальнейших событий не мог быть не логичным. Если Цзян Чэн узнал в Мо Сюань Юе своего шисюна, то что будут делать другие Главы, также узнав Усяня? Об этом даже не хотелось размышлять, но следовало быть готовым ко всему. Ванцзи уже не раз и не два обещал Вэй Ину, что здесь, в Ордене Гусу Лань, его никто не посмеет тронуть. — Лань Чжань. Проснулся? Адепт вздрогнул от звука голоса и медленно повернулся к нему. — Вэй Ин. — Ты кричал, — Вэй Усянь непривычно серьезно нахмурился, — что тебе снилось? Ванцзи мгновенно сжал губы в тонкую линию: — Если я тебе расскажу... Уверен, что хочешь услышать? — Да. Меня волнует твое состояние, — твердо ответил Усянь, осторожно дотронувшись кончиками пальцев к сломанной руке Второго Нефрита. — Упрямый, — произнес Лань. Глубоко вздохнув, продолжая одной рукой массировать себе голову, он быстро поведал ему о своем сне. После рассказа лицо Вэй Ина помрачнело. Он криво усмехнулся и выгнулся спиной. — Это может быть и просто сном, и неким предостережением к тому, что может произойти что-то плохое. — Мгм. Ты не испугался. — Ну как я могу бояться, если со мной великий Хангуан-Цзюн? — хрипло рассмеялся Усянь. — Или ты думаешь, что я не верю твоему обещанию защитить меня? Лань Чжань лишь вздохнул, кладя голову на подушку, прикрывая глаза. — Вэй Ин. Если с тобой что-то случится, а меня не будет рядом... я не смогу жить дальше. Усянь подсел еще ближе, склоняясь к лицу белого заклинателя. Его прядь волос упала тому на лицо. — Не говори глупостей, Лань Чжань. Ты не должен. Подумай о своем Ордене, о дяде, о брате. Как они смогут без тебя? Ванцзи ничего на это не ответил — он молчал. В сердце словно вонзили что-то острое, заставляя его обливаться кровью. Вэй Усянь, вздохнув, встал. Он подошел к двери и, бросив короткое «я выйду прогуляюсь», быстрым шагом вышел из цзинши. Но тут было что-то не так, Лань Чжань был в этом уверен. Или... это все из-за его сна? Пролежав в одиночестве некоторое время, Лань Ванцзи услышал, как дверь приоткрывается и внутрь входит Лань Сичэнь. Очень медленно, словно чего-то боясь, Первый Нефрит приблизился к кровати младшего брата и сел на самый край, взяв здоровую руку Ванцзи в свою ладонь. — Как ты? — с беспокойством в голосе спросил его Сичэнь, не отпуская его руки. — Что тут произошло? Я видел Вэй Ина, он сказал, что вышел прогуляться. Я решил, что что-то тут не так, и поэтому... — Мгм. Сон. — Что?.. — Брат, — глубоко вздохнув, проговорил наконец Лань Чжань, — мне приснился сон. В нем я был на горе Луаньцзан и там было мертвое тело Вэй Ина и... Я рассказал ему об этом сне. — И он... — начал Лань Сичэнь, как Ванцзи невесело кивнул. — Мгм. Он сказал, что если даже сон окажется явью, то я не должен умирать следом за ним, потому что... —...Орден, семья, — закончил за него Глава Лань, грустно улыбнувшись и покачав головой, — ох, Ванцзи, ты до сих пор упрям. Я бы не хотел тебя потерять, но понимаю, что окончательное решение за тобой. Лань Чжань, кивнув, вновь замолчал. Вэй Усянь... Что все-таки происходит? До этого сна Усянь не вел себя так. Или он боится, что Лань Чжань встанет на ту же дорожку, что и он? Ванцзи покачал головой — глупый, глупый Вэй Усянь. Неужели он до сих пор не понял, что Ванцзи ради него готов не только умереть, но и пойти за ним следом? Оставалось надеяться, что до него все-таки скоро дойдет понимание. Недавно они еще фактически признавались друг другу в любви, а что было теперь? — Отдыхай, Ванцзи, — Лань Чжань вздрогнул от голоса брата, — я должен идти. Ты поправишься через два месяца. Если хочешь, могу передать Вэй Ину, чтобы он вернулся к тебе. — Нет нужды. — Уверен? — спросил Лань Сичэнь, вставая и направляясь к двери. — Хорошо, если так. Вечером я еще к тебе зайду. Нужно кое-что обсудить. Дверь медленно закрылась за Главой Ордена. Лань Чжань почувствовал, как головная боль становится все сильнее, мешая ему трезво мыслить. Он бы мог сказать брату о ней, но почему-то решил промолчать. Подавив отчаянный и хриплый вздох, Второй Нефрит откинул одеяло и осторожно привстал с кровати. Рука была надежно зафиксирована чем-то твердым, чтобы не тревожить сломанную кость. Что же, она ему совсем не помешает. По крайней мере, он на это надеялся. Встав с кровати и как следует разогнувшись — все-таки лежать долго в одном положении не слишком удобно — он взял со столика свою гуцинь, около которого был и его Бичэнь, сев затем в изголовье своей кровати. Надо бы успокоиться и как следует обо всем подумать, а гуцинь ему в этом поможет.