Назло

      Кожа досадно горит от обжигающе хлёсткой пощёчины. Глаза, полные обиды, сверкают напротив него искренним гневом и вместе с тем тонут в омуте непонимания. Проснуться вместе спустя столько лет — это не просто удар по гордости, совести и всему остальному, что не отбилось за годы.       Это чистейшая боль. Сердечная. Душевная.       — Сумасшедшая, — бормочет он, касаясь ладонью горящей щеки. Краем глаза замечает на полу разбросанные вещи. Бутылку виски, пролитую на скомканное платье. Использованный презерватив, выброшенный под батарею вместе с пачкой сигарет. Телефон с паутинкой трещинок на экране — по их жизням на протяжении многих лет настойчиво бегут точно такие же.       Переводит взгляд на её лицо, скользя от дрожащих губ до покрасневших глаз. Даже в состоянии на грани истерики и ярости Клэр умудрялась быть невероятно притягательной.       Наверное, потому он и сорвался накануне.       Теперь вопрос в том, почему вслед за ним сорвалась и она.       Клэр складывает руки на груди в защитной позе, прикрывает тёмные пятна от поцелуев, более походивших на отчаянные укусы. Сверлит пристальным взглядом, как было всегда, когда от него требовалось проявить чудеса телепатии и догадаться, что опять было не так.       — Знаешь, ты тот ещё урод, — шипит, сдерживая рвущийся наружу всхлип. Желание немедленно встать и уйти очевидно, но оба вынуждены противостоять ему изо всех моральных сил, потому что тот, кто сделает это первым, навсегда распишется в собственной слабости.       А они привыкли быть сильными и упрямыми. До конца.       Даже если этот конец наступил для них давным-давно.       — С уродом ты не переспала бы, — хмыкает он и перехватывает её руку в опасной близости от уцелевшей щеки. Кровать издаёт возмущённый скрип, когда он наваливается сверху, придавливая весом бывшую пассию. Наслаждаясь её красиво сердитым лицом, залившимся краской.       — Отвали, Брэндон, — в широкую грудь упираются ладони, оставляя невесомые царапины на коже. Терзание взаимных противоречий всё равно что точечные удары по самому больному.       А сейчас они оба, несколько часов назад сливавшиеся в одно целое, представляют из себя сплошную открытую рану. Прикуси, нажми, и неудержимым потоком наружу хлынут воспоминания.       Обида.       Злость.       Его измена.       Её измена.       Скандал.       Ещё скандал.       Она всхлипывает, сжимая ладонь, кровоточащую из-за осколков разбитого бокала.       Он захлопывает за собой дверь и бросается к машине.       «Пошла ты», отправляет ей смс.       И такое же спустя неделю, на съёмной квартире вколачиваясь в девицу, которую встретил в клубе.       Третье смс остаётся неотправленным. Целый год прошёл всё-таки.       Теперь он снова целует её, только эти поцелуи хуже самых мерзких ругательств. Чувствует, как ноги Клэр обвиваются вокруг его талии. Он растягивает губы в ухмылке. На этот раз без резинки. Пусть все последствия станут для неё наказанием.       Тиканье настенных часов перемежается с ритмичными толчками, задавая однообразный темп, не приносящий ни капли удовольствия.       Назло ей.       И себе назло.