Кошки и мышки.

Я стоял и слушал. Я так давно не слышал звуков своего дома. Так давно… Разливавшийся передо мной ручей позади гаража всё так же пел своими струнами утреннюю песню радости о свете восходящего солнца всем, кто хотел эту песню слушать. Птицы отряхивались ото сна, перекликаясь завороженными рассветом голосами. Даже деревья просыпались по утрам, поворачивая свои ладони листьев навстречу лучам и нежась в первом после ночи тепле. Они перешептывались о будущем дне. Я слушал тот мир, что когда-то был моим. То самое проклятое место, куда я обещал никогда не возвращаться. И вот я снова здесь. Это девчонка. Я не знал, я даже предположить не мог, что человек может обладать почти такими же способностями, как и я. Иначе как объяснить то, что она смогла сделать… Я сорок лет убирал, уничтожал, изгонял и вытравливал из себя все воспоминания, что причиняли мне боль. Я отгораживался от всего, что напоминало мне меня прошлого, и учился жить по-другому, ломая и изменяя себя. И я почти справился с этим. И тут появляется ЧЕЛОВЕК. Фактически ЕДА, которая просто ОДНИМ ВЗГЛЯДОМ уничтожает ВСЮ ту стену, что я кирпичик за кирпичиком возводил эти годы. И вся та боль, что была за этой стеной, сейчас хлещет на меня потоками, заставляя разум корчится в судорогах собственной осознанности. Мой рассудок всё больнее и больнее стегал меня хлыстами памяти. -Зачем, Розали? Зачем ты врёшь? Неужели Ты не видишь сама, что происходит? Да ты посмотри! Ты когда с ним разговариваешь, ты вся переливаться начинаешь! Зачем ты врёшь мне? Зачем ты врёшь ему? Зачем врёшь сама себе? Неужели ты думаешь, что я смогу жениться на тебе, зная, что ты МЕЧТАЕШЬ о нём? Зная, что все твои СНЫ на ближайшую вечность будут о нём? Зная, что ты никогда не будешь желать меня так, как ты ЖЕЛАЕШЬ ЕГО? Розалии, неужели ты не видишь, что ЛЮБИШЬ ЕГО? -Эдвард, я не люблю его… -Просто ты ещё не поняла этого. Ты полюбила его тогда, когда впервые заглянула в его красные новорожденные глаза. И я видел это. Розалии, ты можешь врать кому угодно. Даже себе. Но мне врать бесполезно – я сам видел, как твои мысли из-за ОДНОГО ВЗГЛЯДА превратились в радугу. Я уже видел однажды, как она возникает. На мгновение исчезает ВСЁ, что было, а потом возникает вновь там же, но уже светясь как перламутр в раковине. Так было у Карлайла и Эсме. Так произошло и у вас. И если раньше я видел каждый день перед собой только два зарева полного спектра, то теперь их четыре. Роуз, я считать умею. Я не обвиняю тебя. Я не осуждаю тебя. Но ты должна отпустить меня. -Эдвард, я хочу выйти за тебя замуж. Я люблю тебя. Откуда ты знаешь, что любовь, которая сейчас во мне – это любовь к Эммету, а не к тебе? И я попался. Я почему-то не поверил себе. Я поверил ей. Поверил ей, отвергнув самого себя. Мне так хотелось обмануться. И я это сделал. Я обманул себя. Я был молод и глуп. Хотя, наверное, и сейчас я не намного мудрее, раз пришёл сюда вновь. Просто послушать. Вспомнить того, кем я был. И кем уже не стану никогда. Когда-то три дня потребовались для того, что бы превратить Эдварда Мейсона в Эдварда Каллена. Но лишь один час уничтожил Эдварда Каллена и превратил его в Эдварда Мейсона. Я не причислял себя к клану Джеймса. Я был лишь их спутником на какое-то время. Джеймс создал Викторию и Лорана. Но меня создал не он. Меня создал тот, кого я впоследствии предал. И вот я снова стою и дышу тем же воздухом, что дышит он. Я осязаю запахи те же, что осязает он. Я слышу звуки те же, что слышит он. Даже яд в наших телах одинаков. Но я – не Каллен. И уже довольно давно. Я убийца. Мои глаза красны от крови людей, которых я убиваю. Моё тело питается их смертью. И я не хочу, что бы он знал о моём присутствии. Я сделал большой крюк, что бы подойти с подветренной стороны. Страницы запахов лились на меня, и я растворялся в них, перебирая пальцами и кончиком языка их вкус: Это Розали. Её запах я вычислил первым. Наверное, она была на улице. Когда я шёл сюда, то боялся, что во мне проснётся к ней что-то. Но мне повезло. Душа молчала. … А это Эммет. Всё такой же… Ещё кто-то. Видимо, Карлайл нашёл замену блудному сыну и пополнил свой клан ещё одной прОклятой душой. Не удивительно. Столько времени прошло… Запахи Карлайла и Эсме были приглушёнными, будто они были в доме. Открыв разум, я стал вслушиваться. Мне захотелось услышать Карлайла. Или Эсме. Какие-то обрывки песен… Полетела подвеска…Нужно заказать… Журнал автомир… Карбюратор…Если она ещё раз тут продефилирует своей попой, то… КАРБЮРАТОР… Японский словарь?.. Тонким женским голосом. Видимо, это и есть «пополнение» в клане Каленов. Забавное увлечение. Повторять про себя англо-японский словарь… Было в этом что-то нелогичное. Но я не услышал то, что я хотел. Их не было. Ни Карлайла, ни Эсме. От дома отъехали два автомобиля, мысленный гомон стих. Вообще, было странно, что их мысленные потоки были настолько упорядочены. Я стоял и слушал. Слушал и телом и разумом. Но дом был пуст. И тут я понял, что я хочу войти туда. Я смогу это сделать. Но я не сделаю. Дом стоял на поляне, словно сотканный из воздуха. Прозрачные стены сменили некогда обычные перекрытия. Он сильно изменился, но это был всё тот же дом. Я стоял на самой кромке леса с обратной стороны дома, ещё раз всматриваясь и вслушиваясь в него, перебирая руками листву кустарника. Но дом был пуст. Я вдохнул ещё раз, пытаясь запомнить запах на прощанье. Опустив голову, я повернулся, что бы уйти и увидел это… Дежавю. Это был куст бело-жёлтых брызг. Эти ромашки росли здесь ещё тогда. Именно с прадедушки этого куста я сорвал тот самый цветок, что подарил Роуз. Одно движение - и ромашка вновь была у меня в руках. Простой цветок, но столько в нём памяти. Я медленно оборвал все лепестки, оставив только один. Люблю. Моя семья. Я должен им сказать это. Ещё не совсем понимая, что происходит, я сделал маленький человеческий шаг вперёд. Со стороны дороги дом изменился ещё сильней. Но не настолько, что бы я его не узнал. Я поднялся по лестнице и остановился, всё ещё сомневаясь - а нужно ли это делать. Но опять какая-то сила тянула и тянула меня за собой, не оставляя мне выбора. Подойдя к двери, я с удивлением увидел, что она приоткрыта. Толкнув её, я окунулся в запахах сорокалетней давности. Карлайл. Мама. Роуз. Эммет Ещё кто-то… Наверное, со стороны я выглядел странно. Но и ощущал я себя так же. Так, будто долго-долго шёл через сырое протравленное испарениями болото и вдруг очутился на прогретом солнцем чистом островке зелени, вмиг окружившим меня дивными ароматами живого леса. Это было так давно… Я стоял и жадно дышал своей юностью. Время остановилось для меня в тот момент, когда я ушёл отсюда. И сейчас оно пошло снова. Часы на стене тикали, отмеряя удары моего молчаливого сердца, которое спало сорок лет и вдруг проснулось. Я решил положить ромашку на стол, где Карлайл собирал семью когда-то. Если этот стол сохранился, конечно. Я обернулся. Стол стоял так же, как я помнил. На нём были какие-то журналы и ещё что-то. Подойдя, я протянул руку, что бы положить ромашку на него. И тут я увидел Карлайла. Он смотрел на меня и улыбался. Он всегда улыбался именно ТАК. Я помнил эту фотографию. Я замер, боясь спугнуть самого себя. Сколько времени я так провёл- не знаю. Солнце поднялось над кромками деревьев, и прокатившись золотым яблоком по верхушкам деревьев, стало вновь спускаться в их ветви, забирая с собой часть небосклона. А я всё стоял и смотрел на своего отца. Фотографии. Зачем они вампирам?- ведь мы не меняемся… Для того, что бы воскрешать ушедшую память. Она была сделана за пару лет до моего ухода. Мы работали с Карлайлом в больнице. Я был его ассистентом. Мне было сложно – я был молод, меня мучила жажда, которую я плохо мог контролировать при виде открытой крови. В этот день была первая операция, на которой отец разрешил мне присутствовать. Он доверился мне. Тогда я впервые спас человеческую жизнь. Даже две жизни. Не только мать, но и её ребёнка, который никак не мог перевернуться в правильное для родов положение. В тот день Карлайл, забирая у меня из рук только что извлечённого малыша и видя моё состояние, сказал: - Ты теперь ты знаешь, что я чувствовал, когда привёл тебя в новую жизнь. В тот день я вновь был человеком. Я дарил жизнь, а не отнимал её. Я положил ромашку на фотографию. Развернувшись, я пошёл к выходу. Я стал другим, Карлайл.