***
Взгляд зелёных глаз бесчувственно впился в одну точку. Лёд в стакане с виски уже почти растаял, а мужчина так к нему и не притронулся. Казалось, алкоголь его сейчас вообще не волнует. Как не волнует и прикованное к нему внимание другого человека, смотрящего не Вилле уже добрых минут сорок или пятьдесят. «Тот самый Вилле Вало? Весь в жутких татуировках, да ещё и чертов бабник… меняет женщин, как перчатки!» Столько дерьма о себе можно наслушаться только в среде «истинных музыкантов», как они себя называют, и только они. Ведь ни у одного нормального обывателя язык не повернётся назвать творцом человека, который всю песню повторяет «Let ‘em talk about it». Хоть посыл там и хорош. Когда принесли закуски, в животе Вилле заурчало и, продолжая держать клятый виски в руке, мужчина двинулся к столу. Уже хотел было схватить канапе, но кто-то видимо очень голодный дал Вилле под дых, и Вало пролил все содержимое стакана прямо на парня в чёрной косухе, стоящего рядом. - Ох, черт! Я дико извиняюсь! - Ничего страшного. – Парень обернулся, и Вилле увидел невысокого брюнета с короткострижеными висками и челкой, уложенной небольшим ежиком. Что-то вроде ирокеза наверное? У этого мужчины были ясные зелёные глаза и бледная кожа. Возможно, чем-то он напоминал самого Вилле, только фигура у него была более подтянутая. - Мне правда так неловко… у тебя вся куртка теперь спиртухой провоняет… - Я думаю, «Дэниэлс» пахнет не так отвратительно, как ты описываешь. – И он улыбнулся, обнажив белые, но не самые идеальные по форме прикуса, зубы – по бокам торчали небольшие клычки, что Вилле показалось не столько необычной, сколько просто милой и симпатичной деталью его внешности. «Не курит, а если и курит, то не так часто, раз зубы такие здоровые» – подумалось Вало, и он не понял, зачем столько времени отвёл на оценку внешности какого-то парня, которого случайно облил дорогущим вискарем на тусовке зазнавшихся идиотов. Никого из его группы здесь не было по причине простого нежелания присутствовать в этом гадюшнике, но отказ всех участников расценивался, как проявление невежливости, и парни методом детской считалочки выбрали лидера и вокалиста в качестве козла отпущения. Вот, как он тут оказался. А теперь ещё и этот парень, который сверлил его взглядом, хоть и взгляд этот выглядел более, чем доброжелательный. - Кхм… я Тобиас. Тобиас Форге. – Спокойный и приятный голос вывел Вилле из задумчивости. - Красивое имя, – теперь улыбался и Вало, – Я Вилле Вало. - Приятно познакомиться. - Мне тоже. – Вилле вдруг подумалось, что этот парень был самым искренним в этом цирке зажравшихся уродов, хоть они и перекинулись (пока что) лишь парой слов. Может, это его взгляд, может не слишком дорогая и помпезная одежда, может его размеренная и приятная речь. Вилле хотел было сказать ему что-нибудь ещё, но тут объявили музыкальный номер, спецом подготовленный для этого мероприятия. Выглядело все довольно смешно поначалу, но когда ты углублялся в данную тему чуть больше, то на лице отпечатывался скорее стыд или даже ужас: на сцену вышла девушка в дорогущем платье с леопардовым верхом и ярко-розовыми оборками, опускающимися вниз и немного не доходящими до колен. Туфли девушка подобрала под цвет верха – такие же жутко леопардовые. Но самый кошмар начался, когда она открыла рот. Больше всего Вилле сожалел о том, что нет уголовной статьи по надругательству над классикой, поскольку дама прямо сейчас исполняла песню «We Are The Champions» группы Queen. Исполняла так, что хотелось заплакать, но не от счастья, а от боли. «Всем спасибо! Вы отличная публика!» – с низким поклоном проговорила девушка в микрофон. Хотя чтобы искупить вызванный ею стыд у окружающих, ей требовалось поклониться, наверное раз пятьдесят, а может и не только поклониться. На сцену вышел, кажется, кто-то очень важный и возможно даже знакомый. Спустя пару минут его речи, Вало понял, что это и есть организатор данного парада стыда. А на сцене до него пела никто иная как его дочь. Кто бы сомневался. Ещё немного, и парня бы стошнило от этих розовых соплей (а некоторые дамы в большой украшенной зале и впрямь плакали), так что мужчина быстро ретировался, чтобы подышать свежим воздухом, а может быть и действительно блевануть. - Прошу прощения, извиняюсь, – он быстро продвигался через толпу, собравшуюся вокруг сцены, – извините, у меня астма, – вдруг вырвалось у Вилле, хотя астма не беспокоила его уже лет пять. Очевидно, ему просто хотелось побыстрее выбраться из этого розового ада. Но, помимо недовольных взглядов, парень не заметил один заинтересованный. Вилле прошмыгнул на улицу через чёрный ход, предназначенный для персонала, достал пачку «Винстона», закурил. Никотин приятно заполнил легкие, а дым немного обжег язык, что заставило Вало ещё сильнее затянуться. Чертов мазохист. - И давно астма лечится сигаретами? Вилле от неожиданности подпрыгнул на месте. Он ожидал увидеть разгневанного охранника или кого-нибудь ещё, кого он видеть не хотел, однако позади него стоял Тобиас. Весь такой идеальный; виски от куртки не отмылся, но она по крайней мере уже почти высохла. На лице довольная улыбка, сравнить которую можно было лишь с улыбкой Чеширского Кота, который то и дело подкалывал ничего не понимающую Алису. И к ужасу Вилле им обоим эти роли определено подходили. - Ха! Думаю, это лучшее лекарство, если не от астмы, то от дерьмового пения дочки высокой шишки. Тобиас немного нахмурился, и Вало уже хотел было прикусить себе язык, чтобы больше никогда не открывать рот, ведь вещь, сказанная им, явно была не из приятных. Однако Форге лишь рассмеялся, снова показывая свои клычки, словно он был каким-то вампиром или любой другой нежитью, что не от мира сего. - Черт! А ты не только улепётываешь отлично, а ещё и шутишь неплохо! Очень даже неплохо. - Рад, что тебе нравится. Вилле протянул Форге сигарету, когда тот опустился на крыльцо возле двери рядом с ним. Но Тобиас отказался, на что Вилле все-таки признал, что, очевидно, тот не курил. - Я… так и не понял, что за музыку ты исполняешь? Извини, наверное неприличный вопрос, но я здесь правда мало, кого знаю. – Честно признался Вилле, ведь почему-то именно с Тобиасом ему хотелось быть честным. - Группа Ghost, что-то вроде хеви-метал, хотя я и не люблю делить музыку на какие-то четкие категории. – Он вновь улыбнулся, и от этого взгляда у Вилле по спине пробежали мурашки. - Черт возьми! Ты же чертов священник! Папа Римский с того света, да…? Твою-то мать! - Интересная реакция. Особенно это сравнение… - Прости, ох, прости! Я правда немного в шоке, – Вилле затушил сигарету и заглянул Форге в глаза. В них читался неподдельный интерес, может быть даже и забота, – всегда думал, что солистом окажется какой-нибудь дерзкий наркоман… дерьмо! Опять я лишнего спорол… - Ничего. Мне даже нравится твоя честность. Здесь кругом одни хреновы интеллектуалы, которые после беседы еще и обольют тебя дерьмом за глаза. Зато поют они о том, как всех нужно любить и уважать. - Это ты точно подметил! Разговор пошёл определенно в то самое русло, куда Вилле и планировал, когда увидел Форге в первый раз. Мужчина никогда бы и не подумал, что в подобном гадюшнике можно встретить человека. Проболтали «о всяком» они, наверное минут тридцать, хотя с таким собеседником время летело очень быстро. - Как думаешь, речь организатора уже закончилась? В смысле, я могу сказать, что астма отступила… ну, ты понял? Я был бы не против сейчас чего-нибудь выпить. - Думаю, этот идиот уже весь свой словарный запас израсходовал на толпу… На этот раз рассмеялись уже оба, даже немного громче, чем следовало. - Отлично, тогда как насчёт виски? На этот раз я не испорчу твою одежду, обещаю. - И на том спасибо. Улыбка Тобиаса для Вилле стала чем-то вроде поцелуя иконы, если бы он был верующим. Но Вало этого чувства практически не знал, ведь был далёк от религии всю свою жизнь, но имело ли это значение сейчас? Этого он тоже не знал.***
Пару бокалов спустя у Вилле начал немного заплетаться язык, но в сфере рок-музыки, где алкоголь льётся рекой, это не значило практически ничего, именно поэтому они с Тобиасом продолжали вести беседу, конечно же, далеко не светскую. В очередной порыв смеха, низкого и бархатистого, каким был голос Вало, несколько человек обернулось на двух на удивление схожих мужчин. Форге же подметил, как у его собеседника раскраснелись щеки, и как музыкант заметно повеселел. Глаза, казавшиеся незаинтересованными, загорелись, когда мужчина говорил о своих любимых произведениях Лавкрафта или о любимом фильме ужасов. Да, этого парня, казалось, влекло все, связанное со смертью, что так напоминало Тобиасу его самого. Так и прошёл почти весь вечер, обещавший ещё в самом начале церемонии быть унылым и раздражающим. Иногда все происходит не так, как ты этого ожидаешь, и это ли не пугает больше всего в жизни? Наконец, церемония все-таки подошла к концу. Выходя из здания клуба, уже через парадный вход, Вилле с Тобиасом продолжали своё общение. Вало впервые за такое долгое время хотелось не только говорить, но и слушать. - Прости за такой идиотский вопрос. – Начал Вилле, когда оба дошли до перекрёстка и остановились, чтобы подождать, когда загорится зелёный свет. - Да? – Форге тоже был в меру пьян, поэтому, качнувшись в сторону, вальяжно приподнял бровь. - Где ты остановился? И куда мы идём? После минутной паузы, Тобиас рассмеялся, уже гораздо громче, чем будучи в клубе. - Извини, я вроде бы шёл туда, куда идёшь ты… думаю, и ты сделал точно также? Вало посмотрел на собеседника немного виновато, а затем кивнул. Никто из них и не заметил, как на улице кроме них двоих не осталось ни души. Оба стояли и смотрели друг на друга то ли в изумлении, то ли в восхищении, никто из них так и не мог этого понять. - Ещё один идиотский вопрос. - Задавай. - Можно я тебя поцелую? Да, может они оба и были пьяны, но Вилле чувствовал, как билось сердце, как участилось его дыхание, и все это было не в тумане, как когда ты пьян, это было как первая любовь в семнадцать лет, как то самое чувство, когда после долгой продолжительной зимы, ты выходил на улицу и вдыхал свежий весенний воздух. Чувство свободы и раскованности. Тобиас же лишь улыбнулся уголками губ, это была полуулыбка, как у Джоконды, и в его взгляде читались теплота и интерес. - Можно. Его тёплые губы, нежные руки, которыми Тобиас ухватил Вало за подбородок и щеки, размеренное дыхание и свежий запах одеколона, не самого дорогого, но такого приятного. Их поцелуй длился довольно долго, нежный и сладкий, но при этом с привкусом выпитого недавно виски; однако, даже учитывая продолжительность, Вилле все равно было мало. - Здесь есть мотель в паре кварталов. – Прошептал Форге, немного отстранившись. - Мысли мои читаешь.***
- Номер на двоих, пожалуйста. – Проговорил Тобиас, четко выговаривая каждое своё слово - он пытался казаться трезвым, но его выдавали взгляд и замедленные движения. Вилле же стоял немного поодаль от стойки регистрации дешевого маленького мотеля, действительно находившегося в паре кварталов от перекрёстка, на котором они стояли десять минут назад. На котором целовались. Картина, висящая возле двери, изображала поцелуй. Тот самый «Поцелуй» Густава Климта. Вало никогда не был фанатом подобного рода картин, но определенный романтизм «Поцелуя» его даже немного вдохновлял. Поймав на себе недовольный взгляд администратора мотеля, Вало смутился, очевидно ведь было, зачем эти двое сюда явились. Как все могло так закончиться?***
В номере было душно и пыльно, а когда Форге повалил Вилле на кровать, та протяжно скрипнула, хоть мужчина и был чересчур худым для своего возраста и роста. Тобиас целовал Вало в каждый открытый участок тела: руки, шею, ключицы (такие тонкие и заметные, они не давали Форге покоя с тех самых пор, как парень увидел своего будущего партнера). Затем Тобиас решил, наконец, избавиться от такой раздражающей одежды – она пока что была единственным препятствием на пути к его с Вилле связи. Вало же надоели прелюдии, поэтому он схватил Форге за футболку (кожаную куртку, облитую виски, мужчина снял, находившись еще в дверях номера), притянул к себе и страстно поцеловал. Тобиас расценил этот поцелуй, как приглашение, опустился немного ниже, к впалому животу, с татуировкой в виде пентаграммы-сердца – логотипом группы HIM, придуманной самим Вилле. Конечно же, это была не единственная его татуировка. Самая запоминающаяся была на левой руке – причудливые готические узоры, обрамляющиеся кожу, они заводили Тобиаса похлеще любого афродизиака. Рот Форге влажный и горячий, настолько, что Вало застонал, как только лишь Тобиас коснулся его плоти языком, а затем полностью обхватил губами. Мужчина двигался немного рвано, очевидно было, что он давно этого не делал. Давно, а, быть может, вообще никогда? Вилле этого не знал, однако резкие движения так возбуждали, что Вилле с трудом сдерживался, чтобы не застонать во весь голос. Сдерживался, потому что стены мотеля были такими тонкими, что казалось, будто сделаны они из папье-маше или картона. Вало запустил руку в густую шевелюру своего партнера, и волосы, несмотря на лак, с помощью которого Форге сделал свою модную прическу, оказались мягкими, как шёлк. Слова застревали и мешались в горле вместе со стонами, поэтому Вало шептал что-то на английском, периодически переходя на финский, затем снова на английский, он мычал и тяжело дышал. Тобиас отстранился, на этот раз продолжая свои движения уже рукой. Вилле кончил, прижав кулак ко рту, ведь если бы он этого не сделал, то стон, вырвавшийся из горла, был бы чересчур громким. - Боже… Боже мой… – прошептал Вало себе под нос, с трудом переводя дыхание. - Не упоминай его имя в суе. – Тобиас усмехнулся. - Мне хватает его и на сцене. - Извини. – Музыкант виновато улыбнулся. – Думаю, сейчас моя очередь. Вилле сел на кровать, а затем немного подтолкнул Форге в грудь, чтобы тот повалился на спину. Взял в рот, помогая себе рукой. Он же двигался гораздо мягче. Хоть он во всех интервью яро убеждал фанатов и фанаток в своей гетеросексуальности, это было абсолютно не так. А встретив Тобиаса Форге, чертового священника с того света, Вало окончательно убедился, насколько он бисексуален. В очередной раз заглотив горячую плоть полностью, Вилле снизу вверх посмотрел не Форге. Глаза последнего поблескивали озорным огоньком, заставляя мужчину возбудиться ещё больше. Еще пару движений спустя, Форге излился с таким же тихим стоном, как и Вало парой минут ранее. Затем Тобиас привстал и наклонился к Вилле за поцелуем. Виски почти выветрился, но все же остатки алкоголя немного чувствовались. Губы нежно соприкасались друг с другом, а Форге запустил свою руку в шевелюру Вилле, его кудрявые волосы почти доходили до плеч, такие мягкие и вьющиеся, приятные на ощупь. После поцелуя их взгляды встретились, на что Вало немного смутился, а затем улыбнулся. И Тобиас тоже улыбнулся, дотронулся тыльной стороной ладони до щеки мужчины. Спать не хотелось, хотелось лишь чувствовать тепло друг друга, на протяжении всей ночи, следующего дня, а может и вовсе навечно. Однако Вилле, видимо от выпитого алкоголя, отключился гораздо раньше, чем планировал. Он и подумать не мог, как Тобиас завтра утром будет нежно целовать его в шею, и поцелуи эти будут тягуче-сладкими, как мед. Вало же будет мило мычать и бормотать все на том же финско-английском. А Форге, быть может, и запомнит пару нежных финских словечек, чтобы потом еще больше засмущать своего партнера. Как все могло так закончиться? Как они сумели найти друг друга? На этот вопрос ни Тобиас Форге, ни Вилле Вало ответить себе не могли. Одно они знали точно – эта встреча была лучшей на закрытой рок-вечеринке с помпезными блюдами и кучей фальшивых выскочек. Эта встреча оставила след в сердцах обоих.