Одна жизнь на двоих

      Утро для Ча Ён Мина было довольно поздним. И проснулся профессор с лёгкой головной болью. Что, впрочем, было неудивительно, ведь, насколько он помнил, вечером довольно много выпил, чего с ним не бывало обычно. Ведь врачебные привычки начисто выветривали пагубные увлечения. Но вчера он позволил себе расслабиться, наслаждаясь обществом своего любимого ординатора. И теперь платил за это недомоганием. По правде сказать, это был уже второй раз за последнее время, и оба были связаны с Ко Сын Таком. В его обществе хирург и впрямь терял голову и был вынужден это признать. Вот и теперь движения были вялыми, отзывались тупой головной болью. К счастью, их обратный рейс был только ночью, а проснулся он в районе полудня, поэтому времени на то, чтобы прийти в себя, было достаточно. Доктора Ко уже рядом не было, поэтому залёживаться мужчина желания не имел. Кое-как выбравшись из недр кровати, он сунул ноги в тапочки и пошаркал в направлении душа. Но даже простояв под ним около двадцати минут, Ча Ён Мин так и не сумел до конца прийти в себя. Как бы ни менял температуру и напор воды. Сдавшись, он выключил воду и вернулся в свою комнату. Сегодня его выбор пал на тонкие брюки цвета хаки и чёрную рубашку с коротким рукавом. Откровенно говоря, это было просто первое, что попалось на глаза. У мужчины никак не получалось «собрать мысли в кучу», поэтому он действовал больше механически. Спустившись вниз, он решил пойти в столовую или кухню и сообразить что-нибудь на завтрак. Но, шагнув на порог гостиной, гениальный кардиохирург увидел своего ученика и остановился в проходе, собираясь окликнуть его, и слова застряли в горле. Парень собирал вещи и разговаривал с пустотой. А потом кардиохирург заметил наушник и выдохнул, но ненадолго… Хуже стало, когда он ответил сам себе своим же, но немного другим голосом. Это было уже очень не похоже на телефонный разговор и даже на одержимость призраком…       — Тебе не кажется, что это был перебор? — Ко Сын Так проснулся рано, когда наставник ещё спал, но парень выспался и лежать просто так не хотелось. По молчаливому согласию с соседом он поднялся, принял душ, перекусил парой яблок, а затем решил собрать вещи, чтобы не тратить на это время позже, когда его учитель наконец-то проснётся. Но оба процесса затянулись, и это начинало его сильно беспокоить. Сначала он слушал музыку в одном наушнике, но это раздражало. И он выключил её, оставив наушник в ухе. — Я встал два часа назад, а он всё ещё спит. Что конкретно ты сделал? — вопросил наконец он у соседа.       — Да ничего страшного я не сделал. Небольшой трюк с памятью, только и всего. Вычеркнуть один момент не так сложно, и это даже не затронет всей его памяти, — Ли Ран зевнул, он бы поспал ещё, но парень был взбудоражен вчерашним происшествием и решил занять себя сборами в обратный путь. И оборотень, скрипя зубами, решил подчиниться, чтобы не портить отдых окончательно. Но нервозность ему надоела. — Хватит дёргаться. Твой приятель в полном порядке. Беспокоиться совершенно не о чем.       — Я пытался будить Ён Мина дважды, а толку ноль, — обеспокоенно произнёс ординатор, складывая очередную рубашку и отправляя к другим вещам, — а что, если он не проснётся, и мы опоздаем на самолёт…       — Вот если он проспит весь день, тогда и посмотрим… — вздохнул лис. — Я не мог ошибиться.       — А если… — всё ещё не унимался молодой врач.       — Кончай уже нудеть! — оборвал его оборотень. — На нервы действуешь. Если так случится, разберёмся, а пока давай допаковываться. Можно ещё куда-нибудь сходить до отлёта. Всё с твоим приятелем нормально, поверь мне. — Снова зевнул Ран. — От провалов в памяти никто не умирал ещё.       — Ладно, как скажешь, — вздохнул парень и положил в чемодан брюки. Он собирался добавить что-то ещё, но сзади послышался приглушённый чих, и оба сразу замолчали, и доктор Ко даже на месте подскочил.       — Доброе утро, малыш, — Ча Ён Мин прошёл в гостиную, походя чмокнул ординатора в щёку, и сел на диван, зевая, — давно проснулся? — Молодой врач смущённо улыбнулся. — Я встал, а тебя нет. Кажется, я заспался…       — Д-да, я пытался тебя будить, но ты никак не просыпался, и я решил не тратить время зря, — протянул Ко Сын Так. Он был напряжён, но старался вести себя как обычно. — Хочешь куда-нибудь сходить перед отлётом?       — А ты? — Профессор внимательно посмотрел в глаза своего мальчика, и тот явно боролся с собой, чтобы не отвести взгляд.       — Честно говоря, я просто погулял бы, — протянул Ко Сын Так неуверенно, — или всё-таки сходил в то кафе. А может, просто купим сувениры? — После вчерашнего парень очень боялся забыться и снова проколоться, поэтому хотел протянуть время до отлёта как можно более безобидно и спокойно, а полёт вообще проспать. Как только он об этом подумал, то услышал стон разочарования в голове, но от своего плана отказываться не собирался.       — До самолета ещё достаточно времени, давай сходим на прогулку, — предложил Ча Ён Мин и снова очень пристально посмотрел на ученика. Так, что тот поспешил ретироваться в холл вместе с почти собранным чемоданом. Но вернулся уже с привычной беззаботной улыбкой, доверчиво глядя на наставника. И наушник из уха пропал. Тот взял его за руку, и они покинули дом.       Они уже успели прогуляться до моря и обратно, помочить ноги в солёной воде, но на большее молодой врач не согласился, сославшись на отсутствие купального костюма. Кардиохирург настаивать не стал, хотя до этого его мальчик прекрасно плавал и в обычных плавках. Но это было вполне объяснимым явлением при раздвоении личности. То, что не может делать одна личность, вполне способна делать другая… Поэтому сейчас они просто шли по набережной. Держались за руки и молчали. И как бы профессор ни пытался «развязать язык» своему ученику, ничего не получалось. Его мальчик либо отвечал общими фразами, либо просто отмалчивался. Предприняв несколько попыток, доктор Ча сдался. Теперь он просто пытался поймать малейшие изменения в мимике, жестах, поведении молодого врача, чтобы вычленить момент проявления второй личности и понять, что является «спусковым механизмом» для неё. Однако Ча Ён Мин не был профессиональным психиатром, и это дело было почти безнадёжным. Единственным выходом он видел разговор с «главной личностью», которую, возможно, удастся убедить пройти лечение. Но, вспомнив прошлое, о котором говорил ему Сын Так, профессор испытал приступ паники, жалости и отчаяния одновременно. Он должен был помочь своему мальчику, просто обязан, но не представлял, как это сделать, нанеся ему минимальный моральный и физический вред. Оставалось только разыгрывать непринуждённый вид и придумывать хоть какой-то план, пока, кроме слежки с целью «поймать» момент появления второй личности и последующего разговора, возможно даже с ними обоими, Ча Ён Мину ничего в голову не пришло, поэтому он просто шёл вперёд и лихорадочно соображал.       Всё время прогулки Ко Сын Так всё больше приходил к выводу, что вчерашнее событие не было отправной точкой подозрений Ён Мина на их с кумихо счёт. Всю дорогу кардиохирург пытался так или иначе завести разговор то о его самочувствии, то о внутренних ощущениях, а один раз даже промелькнула фраза, которая напоминала одну из тех, которую произносят при психической диагностике, Сын Так знал их ещё со времен клиники, отчего парню стало совсем худо. Он подумал, что профессор подозревает у него расстройство, пришли мысли о синдроме раздвоения личности. Парень вспомнил о психиатрической клинике. Он видел там подобных пациентов. Было действительно страшно наблюдать за ними, когда они пересекались, он не знал, кто сейчас перед ним и чего ждать. Тогда маленького мальчика очень это пугало. Только позже он прочитал про этот синдром, но пугать его меньше он, конечно, не стал. Это были люди, не принадлежавшие сами себе, а подчас, заточённые в собственном сознании, как в темнице, подавляемые другим «я» или даже другими, как было у Билли Миллигана, например… И вот теперь по всему выходило, что его Ён Мин подозревал у Сын Така нечто подобное. Парня трясло от одной этой мысли. И того, что может последовать за этим суждением, если сразу не решить проблему. Если бы не кумихо рядом, наверное, парень бы не выдержал и сбежал. Но Ран молчал и не паниковал, и доктор Ко прятался за его ощущениями, как за щитом, стараясь вести себя так же, хотя к концу прогулки ему хотелось всё рассказать и убедить напарника в своей нормальности. Но он понимал, что не имеет права делать этого не только из-за себя, но и из-за Ли Рана, чтобы они оба могли спокойно разобраться со всеми проблемами. Поэтому продолжал держаться.       К моменту, когда они обошли, кажется, все окрестности и вернулись домой, оба были так напряжены, что от пространства вокруг них можно было запалить целый городской район, и оба это прекрасно чувствовали. Они смотрели друг на друга мельком, отводя взгляды сразу, как только пересекались ими. Несколько раз Сын Так тоже порывался что-то сказать, и профессор это видел, но это так и не кончилось ни одной репликой. А вернувшись в дом, каждый поспешил уйти к себе в комнату, так как чувство напряжения мешалось с недоверием и неловкостью, будто бы они не были знакомы столько времени, а встретились впервые. И обоих это внутренне «убивало». К счастью, до рейса оставалось около пяти часов, над городом уже опускались сумерки, поэтому на разговоры, рассуждения и ещё какое-то взаимодействие осталось совсем немного времени, каждый занялся своим багажом. Хотя Сын Так уже почти собрался, использовав сборы сейчас, как просто предлог сбежать и избежать общения с профессором. Быстро допаковавшись, напарники в молчании вызвали такси и поехали в аэропорт.       Оказавшись в аэропорту, ординатор поспешил к месту скопления багажа. Стараясь, по-прежнему, как и раньше, не встречаться с наставником взглядами. Ча Ён Мину оставалось только следовать за своим учеником. Он всё ещё тешил себя мыслью, что им удастся поговорить хотя бы во время двенадцатичасового перелёта. В этот раз регистрацию Ко Сын Так и Ли Ран сделали заранее, поэтому им оставалось только сдать багаж и пройти в нужную очередь на посадку. Как назло, очередь двигалась очень медленно, и простояли рядом напарники около часа. Это ужасно нервировало обоих. Профессора — из-за странного подчёркнуто безразличного поведения его мальчика. Сын Така — из-за лишней подозрительности и дотошности профессора, который задавал слишком неудобные и откровенно нежелательные сейчас вопросы и слишком подозрительно смотрел на него всё утро и весь день. Присутствие рядом Ча Ён Мина сегодня вообще спокойствия совершенно не прибавляло. А скорее напротив. Доктору Ко очень хотелось остаться в одиночестве, чтобы избежать возможных лишних вопросов. Во время их прогулки и поездки в аэропорт он постоянно ловил на себе пристальный взгляд своего учителя. И если бы Сын Так не знал, что Ран стёр Ён Мину память о вчерашнем, предпочёл бы выйти из машины прямо на ходу. По крайней мере сейчас для них это было бы меньшим из зол. Ко Сын Таку предстояло спасти жизнь Чхве Сан Чже, мальчику — реинкарнации Ли Рана и помочь самому кумихо в его делах, а Ли Рану нужно было защитить их с ординатором от Мин Сан Хо, восстановиться самому и восстановить соседа и, конечно, вернуться к жизни. Последним, чего бы им обоим сейчас хотелось, было раскрытие их маленького секрета перед Ча Ён Мином. Поэтому Сын Так старался теперь хранить партизанское молчанье и каменное ничего не выражающее лицо, во всех остальных случаях нацепляя на себя дежурную улыбку. Это ужасно утомляло, но вселяло хоть какую-то уверенность в том, что всё обойдётся. Когда подошла их очередь садиться на борт, Ко Сын Так едва ли не бегом залетел в салон первого класса и сразу направился к нужным местам. Он бы с удовольствием сейчас хлопнул дверью перед носом кардиохирурга и просидел в одиночестве, а точнее, в компании оборотня весь полёт, но это только вызвало бы ещё больше вопросов и подозрений, к тому же Ча Ён Мину тогда просто негде было бы лететь. Поэтому, набрав в грудь побольше воздуха и мысленно попросив поддержки у соседа, Сын Так просто положил ручную кладь на отведённое ей место и занял свою часть пассажирского кресла. Стараясь выглядеть как можно более непринуждённо и беспечно.       Едва напарники загрузились в самолёт и оказались в такой же «каюте», как и до этого, доктор Ко достал из ручной клади наушники и планшет Ли Рана, открыл кучу медицинских вкладок и статей и погрузился в чтение, отговорившись тем, что обучение нельзя прекращать никогда. Профессор сел рядом и принялся читать документы, прихваченные с собой на всякий случай, но даже во время этого процесса он не мог избавиться от ощущения какой-то неправильности в своём ученике, его взгляд снова и снова падал на Ко Сын Така, и это ужасно нервировало обоих, хотя они и пытались заниматься каждый своим делом и иногда даже перебрасывались какими-то профессиональными замечаниями и советовались друг с другом.       Когда принесли еду, Ко Сын Так проглотил свою порцию, почти не жуя, а потом предпочёл едва ли не вывихнуть себе челюсть, изображая усталость. А потом действительно довольно сильно ей хрустнул и поморщился. Профессор Ча не верил в тот спектакль, который разыгрывал его мальчик, и даже подумал о том, что это неудачная попытка второй личности изобразить некое подобие нормальности. Причём, совершенно провальная. Особенно в том моменте, когда Сын Так не рассчитал и довольно сильно и, по-видимому, болезненно хрустнул челюстью. На этом, решив закончить спектакль и просто надев маску для сна, парень известил своего напарника, что хочет выспаться. Профессор Ча очень хотел отпустить саркастический комментарий по поводу плохой актёрской игры наследника больницы, который мог бы стараться и получше. Ведь он это умел. Но решил, что так вполне может спровоцировать доктора Ко на агрессию. А им предстоял долгий перелёт. Поэтому старший мужчина решил сдержаться. Только теперь ещё пристальнее смотрел на своего ученика ещё более напряжённым взглядом. И тот явно это чувствовал, даже елозил в кресле, забыв о том, что должен был уже «заснуть».       Ко Сын Таку казалось, что Ён Мин решил буквально извести его постоянными косыми взглядами. А может быть устроил ему специально что-то вроде психологической атаки. Пусть это и не несло с собой никакой реальной опасности, ведь Ли Ран молчал, а он бы обязательно предупредил его, случись что-то непредвиденное. Но всё равно ужасно выводило из себя, лишая малейшей надежды хоть на какой-то покой и отдых. Сын Так начал ёрзать в кресле, пытаясь этими действиями не только устроиться поудобнее, но и хоть как-то отвлечься, но выходило очень плохо. Он очень пожалел, что сейчас ему не принесут тот напиток, что он пил по дороге в Новую Каледонию. Сейчас он бы с удовольствием отрубился до самого Сеула. Но, хоть ординатор и просил, кумихо только отрицательно покачал головой, отказываясь делать подобный заказ. И судя по скорости отказа, а Ран даже не стал думать над ответом, решение было однозначным. Поэтому молодому врачу оставалось маяться с невозможностью быстро заснуть самостоятельно, кожей чувствуя пристальный взгляд Ча Ён Мина. Поэтому, чтобы хоть как-то отвлечься, молодой врач сначала считал в уме, а потом начал прокручивать в голове то, что им предстояло сделать с Ли Раном в ближайшее время. И кумихо неожиданно начал поддерживать этот мысленный диалог, сочтя его полезным. Выходило очень много всего, и голова быстро пошла кругом. Сын Так задавал слишком много вопросов и мешал размышлять оборотню, тот отвечал односложно, и парню приходилось тянуть из полукровки подробности, раздражая его. В конце концов, они запутались оба, и лис попросил паренька помолчать, чтобы составить чёткий план. В итоге, в ожидании обратной связи, Ко Сын Так действительно заснул, к счастью, без снов.       Вылет немного задержался, поэтому самолёт прилетел несколько позже планового времени. Ко Сын Так проснулся за час до приземления. К счастью, Ча Ён Мин спал, и парень мог действительно побыть некоторое время наедине с собой и даже сумел немного расслабиться и морально восстановиться. Что сейчас было очень кстати. Ли Ран тоже спал, и ординатор не стал его беспокоить. Решив, что справится сам. А свободное время парень посвятил прослушиванию музыки. Это отлично отвлекало и расслабляло. Поэтому к моменту пробуждения профессора доктор Ко сумел взять себя в руки и морально подготовиться к возможным последствиям того, что может случиться, если Ён Мин настоит, например, на визите к психиатру. У него даже сложился в голове некий план, который предстояло ещё обсудить с Раном, и парень надеялся, что успеет это сделать. Едва он принял такое решение, проснулся кардиохирург, а затем объявили о заходе на посадку.       - Проблемы никогда не приходят одни, они несут в себе много последствий, и вы должны быть готовы столкнуться с ними лицом к лицу.       К несчастью, по прибытию в аэропорт разъехаться по домам и прийти в себя с дороги врачам было не суждено. Едва только Ча Ён Мин включил сотовую связь, раздался телефонный звонок. Ожидаемо, звонили из кардиологического отделения Ын Сан. Ча Ён Мин разговаривал совсем недолго, а поговорив, без объяснений побежал к багажной карусели. На тот момент как раз показались их чемоданы. Кардиохирург схватил сразу оба и также бегом последовал к выходу. Ко Сын Так молча побежал за ним. За то время, что они работали вместе, ординатор привык подчиняться наставнику беспрекословно во всём, что касалось работы и чётко выполнять все инструкции. Этот навык уже был доведён до автоматизма в любых условиях. Когда напарники выбежали из дверей терминала, их уже ждала машина семьи Ко Сын Така. Дверь открыл его телохранитель, и гениальный хирург без колебаний велел ему срочно ехать в кардиохирургию. Мужчина спорить не стал, только закинул в багажник вещи напарников, пока те грузились в машину, и сразу выехал в нужном направлении.       — Ча Ён Мин, что произошло? — как только они выехали с территории аэропорта, молодой врач тут же решил узнать подробности предстоящей операции. Судя по поведению кардиоторакального хирурга, случай был не только экстренный, но и очень сложный. Ча Ён Мин был собран и хмур, явно уже прорабатывая план действий. Он даже не сразу откликнулся на зов ученика, отреагировал только тогда, когда тот перестал звать и потряс его за плечо.       — У нас срочный пациент, — коротко ответил хирург, всё ещё погружённый в свои мысли.       — Это я и так понял. Что в анамнезе? — тут же отозвался Ко Сын Так.       — Разрыв сердца на фоне колото-резаной травмы. — Врач поморщился с отвращением. — Как сказала медсестра, у этого ребёнка криминальная история попадания к нам. Скорая приехала в сопровождении полицейского картежа прямо с места преступления. Остальные подробности я узнавать уже не стал. На месте выясним.       — Разрыв сердца?! Насколько серьёзное положение? — Сын Так знал, что у этой патологии было, как и у всех, несколько степеней тяжести, и самая серьёзная оканчивалась летально. — Мы ведь спасём его, да? — Ординатора накрыли воспоминания о том, как он едва сам не умер в переулке от удара ножом, и теперь он просто обязан был спасти этого ребёнка, неосознанно ассоциируя его с собой.       Весь остаток дороги оба врача молчали, но каждый думал о предстоящей операции. Ко Сын Так начал прокручивать в голове всё, что он знал о разрыве сердца и способах его лечения. Разрыв сердца — это нарушение целостности миокарда с формированием в нём сквозного или неполного дефекта. Основными причинами возникновения могли являться: трансмуральный инфаркт, опухоли, заражение некоторыми паразитами, травмы сердца, тупые или проникающие, как в данном случае.       Проявляется разрыв тахикардией, снижением артериального давления, возникновением грубого систолического шума. Пациенты обычно жалуются на одышку, головокружение, боль за грудиной. Им легче в сидячем положении, так как лёжа возникают давящие боли и затруднение дыхательных функций. Поиск причины патологии осуществляется с помощью УЗИ, ЭКГ, катетеризации правых отделов. Лечение обычно всегда оперативное, заключающееся в ушивании дефекта. Консервативное лечение обычно не обладает достаточной эффективностью и применяется в совсем лёгких случаях. Их к лёгким точно не относился.       По классификации разрыв сердца делится на внутренний и внешний. При первом не возникает тампонады, но возникает нарушение сердечного кровотока. По видам внутренний разрыв также классифицируется на травму межжелудочковой перегородки. Которая сопровождается патологическим смешиванием венозной и артериальной крови. Что делает нормальный легочный газообмен невозможным. А также повреждение сосочковых мышц. Это приводит к нарушению работы клапанов внутри сердца. Полный отрыв мышечного волокна становится причиной скоропостижной гибели пациента. При частичных разрывах пациенты сохраняют жизнеспособность от семи до четырнадцати суток. Второй встречается наиболее часто, является причиной возникновения тампонады сердца и разделяется по местонахождению. Самым частым вариантом является поражение левого желудочка, в двух процентах случаев встречается поражение правого желудочка, а самым редким — поражение предсердия. И каждый из видов имеет свои последствия для организма и риск возникновения летального исхода.       Прокручивая всё это в голове, доктор Ко пытался предположить, что ждёт их в больнице, и понимал, что исход предугадать просто невозможно в данном случае даже приблизительно. И от этого его начинало трясти от паники. Поэтому, когда машина затормозила около Ын Сан, ординатор подскочил от испуга. Внезапно ему захотелось уехать домой, возник дикий страх того, что случится что-то плохое. Но парень всё ещё был намерен спасти эту жизнь, поэтому собрался и, выйдя из машины, вошёл в холл больницы следом за своим наставником.       Ко Сын Так понял, что всё плохо, как только им навстречу выбежали доктор Бан и шеф неотложки. Они смотрели на Ча Ён Мина, как на божество, и от этого ординатору стало ещё более не по себе. Молча забрав у них карту пациента, доктор Ча почти бегом направился в свой кабинет. Сын Так последовал за ним. В такой момент любые их недомолвки и разногласия становились совершенно несущественными. Оказавшись в кабинете, они фактически одновременно погрузились в изучение анамнеза ребёнка.       Пациентом был мальчик восьми лет. Жертва домашнего насилия, а точнее, покушения на убийство. Ребёнок был из неблагополучной семьи. Судя по карте вызова, где были также изложены подробности произошедшего от отряда полиции, сегодня утром «отец семейства», который совсем недавно вышел из тюрьмы во второй раз, напился и попытался убить своего пасынка, о котором был вынужден заботиться после того, как его жена, мать мальчика, сбежала из дома после многочисленных ежедневных побоев. Сначала мужчина попытался утопить мальчика в ванной потому, что тот попросил его перестать выпивать. К счастью для ребёнка, в какой-то момент мужчина подумал, что ребёнок захлебнулся, и оставил его. Чудом пострадавший выбрался из ванной и попытался сбежать. Тогда отчим решил поступить более радикально, схватив кухонный нож. Проникающее ножевое ранение вызвало внешний разрыв сердца с поражением правого желудочка с последующей тампонадой и почти полным отрывом мышечного волокна. Каким-то чудом мальчик остался жив к моменту прибытия бригады реанимации и даже был доставлен в Ын Сан. Жизнь в нём ещё теплилась к моменту прибытия хирурга и ординатора на работу, но счёт уже шёл на минуты. Даже не на часы. И вероятность успеха хирургического вмешательства с каждым мигом становилась всё меньше. Результаты исследований, которые успели провести к приезду Ча Ён Мина, а больше никому нельзя было доверить эту операцию, показывали, что времени у мальчика осталось совсем чуть-чуть. Оба врача прекрасно понимали, что при отрыве сердечного волокна на девяносто пять процентов ребёнок, скорее всего, не переживёт операцию, но после комы у Ча Ён Мина появилось правило, что если есть хотя бы один процент надежды на успех, он брался за операцию. Собирался он это сделать и сейчас, и его верный ординатор намерен был остаться рядом. Других вариантов оба просто не видели. Для закрытия повреждения сердца Ча Ён Мину предстояло провести правостороннюю переднебоковую торакатомию.       Ординатор и хирург подошли к первой операционной как раз в тот момент, когда в неё завозили ребёнка. Увидев его, ординатор невольно вспомнил себя в детстве и его явно передёрнуло. Ведь когда-то давно после утопления и он едва не умер от остановки сердца. И если бы не О Чжу Мён, Сын Так б уже не существовал, не выжил бы тогда, не попал в психиатрическую клинику, не начал видеть призраков, не попал бы на обучение в «Лигу Плюща», не пришёл бы интерном-наследником в Ын Сан, не встретил бы Ча Ён Мина, не попал бы в аварию, не познакомился бы с Раном, сейчас не стоял бы здесь, пытаясь спасти этого мальчика. Одним словом, не пережил бы всё то, что сейчас делало Сын Така самим собой. Почему-то при взгляде на этого маленького несчастного человека что-то натягивалось в ординаторе до предела, будто бы от этой жизни, висящей сейчас на самом тонком волоске, зависела его собственная жизнь. Будто бы, оборвись она, и самому парню уже не стать прежним. Посмотрев на своего учителя, молодой врач по его глазам понял, что кардиохирург испытывает нечто похожее. В его глазах мешались беспокойство и решительность одновременно. Ведь на карту была поставлена ещё одна жизнь. Жизнь невинная и очень драгоценная. Которая полностью зависела сейчас от их слаженных действий. Синхронно кивнув, врач и ординатор развернулись к дверям операционной, собираясь войти, до начала операции оставалось пятнадцать минут, а пока ребёнка готовили, и у них было немного времени собраться с мыслями. И тут на плечо молодого врача легла рука Ча Ён Мина.       — Ко Сын Так… — врач звучал неожиданно хрипло, — ты не должен сейчас ассистировать… — Ординатор недоумённо поднял брови и воззрился на учителя. — Я хочу, чтобы ты занялся исследованиями Чхве Сан Чже. Ассистировать будет Чже Вон. Иди. — Сзади как раз подошёл ординатор Ким, стараясь держаться, впрочем, как можно дальше от приятеля и с опаской косясь на доктора Ча, чья рука лежала на плече наследника больницы.       — Нет, Ён Мин, — забывшись, доктор Ко назвал напарника по имени, употребив и неформальное обращение заодно, — мы приехали сюда вместе и спасать его мы тоже будем вместе. Я не брошу ни его, ни тебя.       — Сын Так, а может твой приятель прав? Иди-ка ты в ординаторскую или поищи призрака, поболтаете. Ты же хотел выяснить, как у него дела, — кумихо звучал напряжённо, — мне, если честно, тоже эта идея не нравится. — Оборотень привык доверять своему животному чутью и обострённой интуиции, которые сейчас буквально вопили, призывая его остановить Ко Сын Така от задуманного.       — Хватит мной командовать! — неожиданно для всех рявкнул молодой врач. — Я решил, и я туда пойду! Ясно?! — злобно зыркнув на враз позеленевшего Ким Чже Вона, стряхнув с себя руку наставника, Ко Сын Так шагнул в операционную. Парень отлично понимал все риски, как и то, чем может закончится эта операция, и прекрасно помнил, что после смерти того пациента на его руках и того, что он пережил в Долине Откровений, дал себе слово рискнуть всем ради спасения жизни. А это была жизнь невинного малыша, пострадавшего от рук безумного садиста, которого теперь даже наказать было нельзя, ведь он покончил с собой ещё до приезда полиции. Парня внутренне потряхивало от напряжения и неуверенности в успехе, но он обязан был попробовать.       — Я приказываю тебе уйти отсюда, Ко Сын Так! — рявкнул Ча Ён Мин, достаточно сильно хватая его за руку и останавливаясь в дверях. — Ты не будешь мне ассистировать. — Парень скривился, но не отступил, только посмотрел на старшего врача прямым взглядом. А потом выдернул из его хватки руку, снова скривившись, пациент был ещё не готов и их появления в зале никто не ждал, но Сын Так уже начал надевать операционный костюм, поправил перчатки и занял положенное место перед столом, на котором уже ждал пациент, которого как раз закончили подготавливать. Хирург скрипнул зубами, надел операционный костюм и подошёл следом, заняв место с другой стороны стола, там, где всегда стоял обычно во время операций. Операционные костюмы одевались в полной тишине, никто из персонала, видя напряжение между напарниками, так и не отважился подать голос. Только стоящий недалеко от доктора Ко Ким Чже Вон шумно дышал и мелко трясся, стоило Сын Таку хотя бы мельком посмотреть на него.       Проведя свой традиционный ритуал, Ча Ён Мин озвучил имя пациента, диагноз, манипуляции, которые предстояло провести, затребовал скальпель и объявил о начале операции. Действия врача и ординатора снова стали чёткими и слаженными. Кардиохирург произвёл разрез, а затем начал работу с перикардом, комментируя все свои действия.       — Перикард вскрывается L-образным разрезом на восемь-десять миллиметров кпереди от диафрагмального нерва. Отслаиваю тупфером от перикарда вилочковою железу. — Раскрыв разрез максимально высоко на восходящую аорту, нижний край разреза Ён Мин провёл спереди от нижней полой вены и достиг диафрагмальной поверхности. — По заднему краю перикард фиксируется нитями-держалками обычным образом. — Практически проведя озвученные манипуляции, кардиохирург продолжил. — По переднему краю держалки накладываются со стороны внутренней поверхности, отступая от края разреза на четыре-шесть сантиметров.       Он приступил к пальцевой ревизии камер сердца ребёнка. Правый желудочек был почти уничтожен. Аккуратно прощупывая орган пальцами, хирург сразу почувствовал мышечные разрывы и обрывки мышечного волокна, которые грозили полной остановкой сердца в любой момент. В качестве мер профилактики материальной эмболии сосудов головного мозга Ён Мин дал команду к поднятию головного конца операционного стола и пережатию анестезиологом сонных артерий больного при введении хирургом пальца в левое предсердие. С сохранением окклюзии до соответствующей команды хирурга. После осмотра сердца, его пальпации, манометрии и пальцевой ревизии камер передние перикардиальные держалки были натянуты таким образом, чтобы сердце максимально сместилось вправо. При этом в перикардиальную рану выстояли две трети восходящей аорты, всё правое предсердие и обе полые вены, правая, почти отсутствующая сейчас из-за разрыва стенка левого предсердия, и большая часть правого желудочка. Он уже почти привёл сердце ребёнка в «рабочее» положение для операции и начал осторожно убирать руки, когда мышечная ткань оторвалась окончательно, и на хирурга и стоящего рядом доктора Ко коротким, но сильным фонтаном брызнула кровь. Ча Ён Мин дёрнулся в попытке остановить поток, зацепил перчатку инструментом и увидел крохотную дырочку на пальце.       — Зажмите, кто-нибудь! Иначе он истечёт кровью! Сын Так, не стой столбом! — Ча Ён Мин кинулся менять перчатки, а Ко Сын Так дрожащими руками попытался пережать разрыв, глядя, как орган быстро заполняется тёмно-красной кровью.       Его руки погружались в неё на глазах. А затем раздался постоянный писк приборов, уже показавших прямую линию. Вернулся Ча Ён Мин. Он оттолкнул ординатора. Когда тот вытаскивал руки из раны, снова обдал себя кровью ребёнка, которая теперь вытекала со стола на пол и на его ноги, заполнив уже всё операционное пространство. Кардиохирург что-то говорил, кричал, потом кто-то начал трясти ординатора за плечи, пока Ён Мин занимался пациентом. Молодой врач же вместе с кумихо смотрел за спину наставника, где у него на глазах распадался на золотые искры призрак несчастного мальчика, чей взгляд сейчас буквально пожирал наследника больницы изнутри, не позволяя двинуться с места. На миг ему показалось, что его собственное сердце сейчас остановится, а потом ординатор истошно закричал, заставив вздрогнуть всех присутствующих, а Ким Чже Вона упасть на пол от неожиданности и, не обращая ни на кого внимания, вылетел из операционной, оставляя за собой кровавые следы и не слыша окриков Ча Ён Мина за спиной.       — Ко Сын Так, остановись! Прекрати! Ты навредишь себе! — Ли Ран уже около получаса наблюдал за тем, как Ко Сын Так громит комнату для персонала.       Сначала молодой врач прибежал туда и просто упал на пол. Парня трясло, он обхватил голову руками, перепачкавшись кровью, и беззвучно рыдал «сухими слезами», ни одной слезинки ещё не выступило из глаз. Это очень беспокоило оборотня, так иногда бывает от крайней степени нервного перенапряжения, но он надеялся, что в какой-то момент ординатор сорвётся и выплачется, а потом он сможет ему помочь. Через пятнадцать минут после их появления здесь, в комнату попытались попасть сначала Кристал, а потом Ча Ён Мин. Лис выставил их без лишних вопросов, даже не пустив на порог, а потом добрался до камеры и выдернул провод, чтобы никто не мог видеть происходящего. А после этого Ко Сын Так всё-таки сорвался. И чем дольше это происходило, тем страшнее за этим становилось наблюдать оборотню. Сначала молодой врач начал расшвыривать бельё с кроватей, крича, что должен был сделать всё, чтобы спасти мальчика, потом выкинул вещи из собственного шкафчика, перепачкав всё попутно кровью пациента. Упал на пол и, покачиваясь, начал повторять, что это его ошибка и его вина так часто и механически, будто его загипнотизировали. Попытался переодеться, нашарив на полу свою одежду, но не мог совладать ни с застёжками, ни с пуговицами, скользкие от крови руки соскальзывали с застёжек, Сын Так даже не заметил, что так и не снял ни операционный костюм, ни перчатки. Кумихо сделал это за него, управляя ординатором, как марионеткой, попытался помочь с одеждой, но получил ментальную оплеуху так неожиданно, что даже оторопел. В другой ситуации он бы ответил, но сейчас прекрасно понимал, что паренёк плохо контролирует себя. А парень уже дёргал себя за волосы и кусал губы до крови, шепча себе под нос слова извинений перед ребёнком, которого не смог спасти, и желая смерти самому себе. Смотреть на это оборотню было жутко и невыносимо. Потом, когда Сын Так выбился из сил и просто упал на кучу вещей, прижав к груди уже перепачканную кровью рубашку, полукровка попытался сходить в душ, но парень схватился за дверной косяк и просто отказывался идти дальше. А затем резко влетел в душ сам и саданул по зеркалу кулаком с такой силой, что оставил не только дорожку их трещин, но и кровавый отпечаток собственной руки, ему было отвратительно собственное отражение и Ко Сын Так почти постоянно называл себя убийцей. Этого Ли Ран терпеть уже не стал. С силой швырнув паренька вместе с собой на ближайшую кровать. Но Сын Так не успокоился, только резко ударился головой о стену, кажется, надеясь пробить себе череп. Оборотень скривился от боли и попытался всё же воззвать к соседу, но тот его просто не слышал. После очередного удара головой о стену, который Ран уже пресёк. Оборотень начал терять самообладание.       — Чёрт тебя дери, Ко Сын Так, прекрати пытаться нас угробить! Если тебе свою голову не жалко, то мне моя ещё пригодится! — Парень попытался удариться ещё раз, но получил затрещину и наконец-то немного утих, упав на кровать и уткнувшись лбом в подушку. Его знобило, но слёз всё ещё не было. Оборотень сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и попытался поговорить с соседом. — Малыш, ты не виноват в том, что случилось. Пока ты думал про разрыв сердца, а потом читал карту, я понял, что щенок, скорее всего не выживет. И твой профессор тоже это знал. Мы пытались тебя остановить. Он умер бы и с тобой, и без тебя. У каждого врача умирают пациенты. Нужно научиться это принимать и переживать.       — Тебе-то что?! — неожиданно резко пробурчал ординатор. — Ты убивал столетиями, а я хотел его спасти и вот весь в крови… опять… Я тоже стал убийцей! Так почему я не могу дать себе то, что вполне заслужил? Почему ты меня останавливаешь?! — Ко Сын Так ударился лбом уже об подушку и обхватил её руками.       — Убивал, — легко согласился кумихо, — и если потребуется убить, сделаю это и сейчас. Чтобы сохранить более ценные жизни.       — Любая жизнь ценна, Ли Ран, — снова последовал глухой ответ из подушки.       — Глядя на тебя, я понял, что это вполне может быть так. Вот только, малыш, далеко не любая. Ты бы стал спасать подонка, который зарезал ребёнка? — Ординатор молчал. — А маньяков или насильников? Или серийных убийц? — Сын Так поднял голову и хотел возразить, но не нашёлся, что сказать. — А тех, кто сжёг невинный лес со всеми обитателями и пытался убить ребёнка просто из страха перед тем, чего не понимает или не знает? А что на счёт Мин Сан Хо, который пытался убить тебя и убил собственного зятя? Ценны ли жизни таких людей?       — Ран, я сейчас не об этом, — ординатор даже сел в кровати.       — А я об этом. Всякая жизнь ценна, но не все заслуживают жизни. Лучше подумай над этим, чем пытаться вредить себе, — кумихо сел удобнее и подложил под голову доктора Ко подушки, всё ещё ощущая дрожь по всему телу и его разбитое состояние.       — Ты ведь просто пытаешься отвлечь меня, да? — Ко Сын Так всхлипнул.       — А что мне ещё остаётся? — протянул лис. — Обнять и позволить выплакаться я не смогу, а то, что ты не виноват ни в чём, ты и так знаешь.       — Сбывается тот самый кошмар из Долины Откровений, Ран, я убил пациента… я был один и не смог ему помочь… — Доктор Ко обхватил колени руками и уткнулся в них в новом приступе озноба, даже не замечая, что снова пачкается кровью. — Лучше бы я умер вместо него…       — Ты не был один, просто бывают случаи, когда и врачи бессильны. Тебе ли не знать об этом.       — Почему ты не спас его, Ран? — вопрос ординатора был настолько внезапным, что полукровка даже опешил. — Ты ведь мог, да?       - Нет… даже если бы стал это делать — оборотень вздохнул. — У него от сердца одни ошмётки остались, как ты себе это представляешь? Я бы не смог зарастить всё достаточно быстро, чтобы он выжил. И отдал бы все свои силы на то, чтобы поднять фактически уже мёртвого. — Он помолчал. — Извини, малыш, но я не стал бы жертвовать нами ради спасения того, кого спасти невозможно. Как бы мне не было жалко его, твоя и моя жизни для меня важнее. Если тебе станет легче, наверняка ребёнок уже в круге перерождения. А его папаша горит в аду.        — Понимаю… — Парень сполз с подушки и свернулся калачиком на одеяле, — оставь меня в покое…       — Ладно, но сначала давай немного приведём себя в порядок. Тебе не надоело ходить в крови? — Молодой врач встрепенулся и, кажется, будто впервые себя увидел, вытаращил глаза, вскочил и побежал в туалет. Его рвало около пяти минут, а потом, когда прекратило, кумихо понял, что парень совершенно без сил. Поднявшись, он помыл руки и лицо, сходил за чемоданом, который они прихватили из машины на автомате, в комнату и достал чистую одежду и чудом не пострадавший от крови сменный халат ординатора из груды вещей на полу. Его обе формы были в крови и для носки не годились. Стоя под душем, оборотень чувствовал, как внутри соседу становится всё хуже и хуже, хотя внешне он совершенно затих и был абсолютно безразличен к происходящему. Кумихо пытался воздействовать на него своими способностями, но парень не принимал этой помощи и ничего не получалось. Рану и самому уже хотелось выть от его эмоций, но из последних сил он старался сохранять хладнокровие во имя их обоих. — Давай поедем домой — предложил лис, покинув душ и переодевшись. — Тебе нужно поспать и прийти в себя.       — В себя?! — казалось притихший, парень снова начал говорить всё громче с каждым словом. — Ты действительно считаешь, Ли Ран, что я могу прийти в себя после этого? — глубоко вздохнув, он заговорил ещё громче. Из зеркала на оборотня смотрели совершенно безумные глаза. — Ты уверен, что для этого мне просто нужно поспать, да? Я не смог спасти пациента, его кровь до конца дней будет на моих руках, а я даже не смог попросить прощения, — ординатор начал смеяться, и от этого смеха мурашки бегали по коже. А затем резко замолчал и через паузу тихо проговорил. — Лучше бы я умер вместо ребёнка… а сейчас я пойду работать.       — Куда ты пойдёшь? — Кумихо показалось, что он ослышался. — Не дури, тебе только работы сейчас не хватает. Ты похож на пороховую бочку с уже вставленным запалом. Если ещё и работать пойдём, я не отвечаю за твоё состояние. Иди домой!       — Я кажется просил тебя оставить меня в покое! Ты не смог помочь, так хотя бы молчи и не мешай теперь! Это у меня на руках пациент умер и на моих руках его кровь, а не на твоих, ясно тебе?! — Ко Сын Так сжал кулаки так, что косточки пальцев побелели, а ногти больно врезались в кожу на ладонях. — Не смей говорить мне, что делать, сам разберусь! — Он отпер замок и порывисто открыл дверь комнаты так, что она едва не саданула его по лбу. А затем вышел, так её за собой и не закрыв. Оставив за собой кровавый беспорядок, разгромленные кровати и столы, с которых скидывал всё в порыве бешенства, и не закрытый чемодан с кучкой вещей с красными отметками. И только через двадцать минут в комнату вошла уборщица Ким с бледным лицом и встрёпанным видом. Тесс несколько раз хотел поговорить с ординатором, но когда лис грубо выставил его коллег, а через некоторое время после того, как в комнате стих грохот, который все старались просто не замечать, а потом оттуда вылетел совершенно безумный Ко Сын Так и взведённый до предела кумихо вместе с ним, призрак понял, что пока лучше оставить их в покое и скрыть следы гнева ординатора, чтобы тому не впаяли штраф за порчу имущества больницы. Хоть он и был номинально её хозяином, правила для всех сотрудников были одинаковые.       Доктор Ко помнил, что у него было несколько недописанных отчётов с предыдущих смен и решил отправиться в ординаторскую, чтобы их дописать. Но едва он туда вошёл, все присутствующие оставили свои дела и резко обернулись к нему, а, разглядев его лицо, как-то быстро ретировались. Сын Так криво улыбнулся, сгрёб документы не глядя и сел на своё излюбленное место в углу. Меньше всего сейчас ему хотелось о чём-то думать, но как только он пытался ни о чём не думать, в голове сразу всплывали руки в крови и звук приборов, резавший слух не хуже ножа. Он чувствовал себя безумным маньяком, который собственными руками вырвал сердце у ребёнка, и ему было совершенно не важно, что орган был уничтожен до хирургического вмешательства. Парню казалось, что это он разорвал его и убил ребёнка. До сих пор в глазах стоял предсмертный взгляд призрака, полный боли и страха. А в ушах звенел собственный истошный крик. Всюду молодому врачу сейчас слышался запах крови и почему-то гниющей плоти, тошнотворный и сладкий. А все взгляды, живых и призраков, кажется, возвращали ему немой укор вместе с бесполезным сочувствием. Он не справился. Не сумел спасти жизнь. Снова. И снова его руки были по локоть в крови. Парень решил сосредоточиться на работе. Работать с пациентами он был просто не в состоянии. При виде живого человека Ко Сын Таку казалось, что сейчас он совершит ошибку, которая рано или поздно убьёт пациента, и не мог найти в себе силы даже сделать укол. Ведь если в шприце окажется совсем немного воздуха… он снова станет убийцей. Он вспомнил жизнь Ли Рана и ужаснулся тому, сколько раз кумихо приходилось чувствовать нечто подобное, ощущать кровь на руках, и осознал, насколько оборотню было тяжело научиться жить с этим. Прислушавшись к себе, он понял, что попал с этой догадкой. Воскресил в голове воспоминания лиса, и ему стало ещё страшнее от осознания того, через какой процесс пришлось пройти от рождения доброму и заботливому мальчику-полукровке лишь из-за того, что он родился таким, а потом был когда-то брошен сначала матерью, а потом старшим братом, и что ему пришлось делать с собой и своей психикой, чтобы со временем научиться убивать и жить с этим, и каких усилий ему теперь стоило возвращать себя прежнего, уживаясь с тем кровавым прошлым, что выпало на его долю. Вот только у Ли Рана постепенно это получалось, а Сын Так не был уверен, что сможет пережить второй раз ощущение крови на своих руках. Морально и физически он ведь был слабее Рана и прекрасно это понимал. Поэтому он сейчас старался просто тихо заполнять документы, не обращая внимание на то, как дрожат руки, и молился, чтобы никто сейчас с ним не разговаривал.       — Сын Так, прекращай переводить бланки. Ты хоть видишь, что ты пишешь? — вздохнул в голове кумихо. — Ты сел заполнять отчёт про постоперационный период при шунтировании, а списываешь с карты пациента с тетрадой Фалло. — ординатор механически отложил бланк и начал писать в новом. — А теперь наоборот, — почти сразу прокомментировал его сосед. — Иди поешь чего-нибудь. Потом продолжишь. Давай хоть за бутербродами сходим. Тебя же мутит от голода и меня вместе с тобой. Мы последний раз ели в самолёте.       — Просто отстань от меня, — бесцветно произнёс ординатор, — я не хочу есть, не хочу пить, просто хочу работать.       — Но ты и не работаешь тоже. Просто бумагу переводишь, — резонно заметил его сосед. — А до этого портил казённое имущество твоей же больницы, кстати. Самому потом ремонт делать придётся.       — Будто бы ты так никогда не делал? — хмыкнул доктор Ко в ответ.       — Делал пару раз, когда Ён довёл. Он отлично знает, куда надо надавить, чтобы вывести меня… — Ран помолчал и добавил. — Но сам по себе я беспорядка не терплю и громить что-то просто ради того, чтобы громить, считаю глупым. Мне проще напиться. Ты уже знаешь. Думаю, тебе сейчас нужно побыть одному где-нибудь, но точно не здесь. Иначе ты никогда не выкинешь это из головы. Собирайся и поехали ко мне. Не один конечно будешь, но я могу нейтрализоваться, ты знаешь.       Ординатор промолчал, только опять взял новый бланк и начал усиленно строчить что-то. Так продолжалось ещё шесть бланков, из которых правильно был заполнен только один. В итоге и сам доктор Ко признал бесполезность этого занятия и покинул ординаторскую, шаркая ногами по коридору по пути в никуда. Ему, в общем-то, было всё равно в каком направлении двигаться сейчас. К этому моменту уже наступил вечер, пациентов в коридоре почти не было и персонал, к счастью, тоже не попадался. Ординатор крутил в голове какую-то муть, но снова и снова вспоминался призрачный ребёнок и руки в крови. От этого начинала болеть голова… а может быть она болела от голода. Ему было абсолютно плевать на это сейчас. Парень опустил голову, сунул руки в карманы халата и изучал пол, кусая нижнюю губу. Кумихо молчал и только пытался хоть как-то успокоить соседа своими способностями, но Сын Так мысленно отвергал любую помощь. Он был виноват и не хотел, чтобы кто-то облегчал его участь.       Когда боль в висках стала просто невыносимой, он оторвал взгляд от пола, вскинул голову и отскочил назад. Перед ним стоял призрачный музыкант и с беспокойством заглядывал в лицо молодого врача. За время, что соседи по телу не виделись с призраком, он существенно поменялся. Исчезла грязь с волос и одежды, цвет лица стал не таким бледным и болезненным, и если бы кумихо и доктор не знали, в каком состоянии пребывает Чхве Сан Чже, можно было бы подумать, что он в порядке, насколько это возможно для призрака комы.       — Ко Сын Так, я всё знаю, как ты? — тут же задал вопрос призрак, едва только понял, что его заметили. — Мне жаль…       — А как он по-твоему может быть, — ответил за Сын Така кумихо, поняв, что тот на разговор не настроен. — У него несколько часов назад на руках ребёнок умер. Хотя бы держится, — он замолчал, не зная, что добавить, а потом задал вопрос, который до этого волновал Ко Сын Така постоянно, сочтя, что парню хотя бы немного полегчает, если он узнает, что хотя бы кому-то из его пациентов лучше. — Тебе лучше, судя по виду?       — Да, утром доктор Чан сказала, что я выйду из комы в ближайшее время, — улыбнулся лидер «Пурпурной Галактики». — Мне жаль, что приходится сообщать вам всё это в такой обстановке. Но до этого особых новостей не было. А потом меня навещали родители. Привезли сменную одежду, новые книги, чтобы я читал, когда очнусь, и парни из группы навестили, — музыкант искренне улыбнулся. — Они ждут моего возвращения, и я правда снова захотел жить, благодаря Ко Сын Таку и тебе, Ли Ран.       — Вот видишь, малыш, ты спасаешь тех, кто когда-то мечтал умереть, — оборотень улыбнулся и удовлетворённо заметил, что и ординатор слушал их с Сан Чже и ему даже немного полегчало. — Скоро Чхве Сан Чже очнётся, и вы мило поболтаете, ну а если всё забудет, так я напомню.       — Сын Так, смерть мальчика — не твоя вина, всех спасти невозможно. Но ты хотя бы попытался. И это главное. — Музыкант попытался как-то ободрить молодого врача, но оборотень почувствовал, как тот внутренне сжался в комочек, услышав это, и заскрипел зубами.       — А чья это вина, Чхве Сан Чже? — Ординатор забылся, повысив голос и посмотрев на призрака, а потом сделал шаг в его сторону так резко, что тот даже отскочил. — Это я не справился, я не остановил кровотечение. Его сердце и так было раздавлено, а я не смог ничего с этим поделать, а потом смотрел на то, как его призрак медленно умирает, понимаешь?! — Ко Сын Така наконец-то пробило на слёзы, они капали на пол и текли по щекам, и парень кусал губы, чтобы не закричать. Призрак с болью и жалостью в глазах смотрел на него, но не знал, что делать. Оборотень чувствовал, как головная боль всё усиливается, вместе с тошнотой и добавляется головокружение. — Как мне теперь жить… я ведь второй раз не смог спасти пациента… — проговорил врач едва слышно, сглатывая новые слёзы.       — Знаешь, что, Сын Так, поехали-ка домой, с меня достаточно! А с тебя — тем более. — Оборотень терпел очень долго, весь день, и его терпению пришёл конец, а слёзы соседа просто только что его добили. Он не переносил звуков человеческого плача, а плач этого конкретного человека уже давно выбивал у него последние остатки самообладания. — Мы приедем и что-нибудь придумаем.       — Ладно… — ординатор кивнул и всхлипнул. — Я правда больше не могу, Ли Ран… Я не знаю, что делать. — Он закусил губу, сжал руки в кулаки и втянул шею, будто бы хотел стать как можно более незаметным для всех, спрятаться куда-нибудь. — Помоги…       — Держись, разберёмся, — коротко ответил лис, сдерживая дрожь в собственном голосе.       Они почти бегом добрались до комнаты для персонала и забрали чемодан с вещами. Кумихо заметил, что бардак тщательно зачищен, на сколько это было возможно. На одной из кроватей их ждал О Чжу Мён, но при взгляде на парочку он лишь обречённо помотал головой, а кумихо благодарно ему кивнул, поняв, чья это работа, и закрыв за собой дверь, почти бегом преодолев все коридоры, выбежал из больницы. Охранника и машины, к счастью, не было, а вот вызванное им на бегу такси уже было. Поэтому можно было не только избежать лишних вопросов, но и не тратить время попусту в ожидании. Заскочив на заднее сиденье и пристроив на соседнем чемодан, назвав свой адрес, Ли Ран закрыл глаза, накинул на голову капюшон куртки, в которую оделся после душа и опустил голову, стараясь скрыть слёзы Сын Така на лице и избежать вопросов уже от водителя такси. Он был совсем не уверен, что не свернёт тому шею, если он откроет рот и снова вызовет у Ко Сын Така новый приступ бессильной истерики. Сам же кумихо уже еле соображал от дикой головной боли, вовсю подключив свои способности, чтобы хоть как-то её унять. И надеялся, что они доберутся до дома без приключений.